скачать книгу бесплатно
В 15:15 на экране появляется значок, сообщающий, что Финн в Сети. Наконец-то.
Финн предоставляет для чтения копии личных дел участников Программы с правительственного сервера. Имена, номера, судимости, психологические портреты, данные анализа ДНК. И фотографии.
Мы опять в деле.
Я уже подготовила уменьшенное изображение объекта, чтобы загрузить в программу: для компьютера оно лишь один из вариантов сравнения. Теперь все, что мне нужно, – это найти совпавший вариант. В любую минуту может стать известно, кто же эта женщина. На экране начинается обратный отсчет, я встаю и возвращаюсь в гостиную. Под моей квартирой еще сорок один этаж, внизу люди прячутся от январского ветра, пытаясь прикурить сигареты. По металлическому мосту спешат прохожие; малыши гоняют голубей. За стеклянными панелями зданий люди зарабатывают деньги. Все пространство к западу, в сторону Сити, заполняет небо.
Я возвращаюсь в кабинет. Программа уже закончила работу. Вердикт ее прямо передо мной на экране. Совпадений не найдено.
Должно быть, в программе сбой. Повторяю операцию. Обратный отсчет. Готово. Вновь открываю файл с фото и нажимаю «Сравнить». На этот раз я остаюсь на месте.
Совпадений не найдено.
Внутри появляется ледяной ком.
Но есть еще один список: умерших заключенных. Повторяю процедуру сначала.
Совпадений не найдено. Этой женщины нет среди участников Программы. Но существует и другое объяснение. Может, ее переводят из одного места заключения в другое, и ее данные застряли где-то в виртуальных проводах.
А может быть, такого человека просто не существует, фотография была создана лишь для того, чтобы придумать работу, которая никому не нужна.
Я быстро печатаю, обращаясь к Финну:
«СРОЧНО найти женщину в тюремных архивах. В списках Программы не значится. Поищи в других местах. Также проверь списки переводимых с места на место, включая те, что для внутреннего пользования».
Прикрепляю фотографию.
Пауза, затем привычный ответ: «Сообщу».
На этот раз он меня радует.
Звоню Филдингу. Раздается седьмой, восьмой гудок, только после этого он отвечает.
Услышав мой голос, Филдинг фыркает.
– Ее нет в списках, – говорю я, не дожидаясь его колких замечаний. – Ты говорил, что клиент надежный. Так значит, это ты лжешь? Или они?
Несколько секунд молчания, которое мне совсем не нравится, но Филдинг все же отвечает:
– Она там.
– Ее нет в списках.
– Она там.
– Ошибаешься, Филдинг. Кто твой клиент? Он, случайно, не собирается бороться с Джоном Кийаном?
Филдинг не отвечает и отсоединяется.
На часах 15:46. Через два с небольшим часа ворота Программы закроются, и она неофициально замрет на время. Набираю номер Уитмана.
– Похоже, у нас проблемы. Мне надо, чтобы ты вытащил того парня из Программы.
Уитман отвечает не сразу:
– Лора, он там, только…
– Срочно, Майк. Срочно.
Вот уже четыре часа дня. 16:15, 16:30. На все требуется время. Меряю шагами нескончаемые просторы своей квартиры. Сижу на диване. Готовлю кофе, понимаю, что не хочу его пить и выливаю. За окном начинает темнеть. На улицах загораются фонари. Уитман не звонит.
Возможно, эта женщина вовсе не заключенная. Она может быть волонтером, работать, например, в охране.
«Финн, проверь данные на всех в Программе. Волонтеры, охрана».
Сколько же еще ждать?
Пять часов. Под окном появился ручеек служащих, направляющихся домой. Темные людские фигуры сливаются в один поток, как железные опилки, притягиваемые магнитом.
Уитман так и не перезвонил.
Стою у окна, стараясь думать только о разбросанных по Доклендсу огнях, но электронное напоминание о времени пульсирует на самом краю моего зрения, видимый в щелке циферблат на запястье давит на руку.
17:30, 17:45. Уитман не звонит. Видимо, у него времени в обрез, вот и все.
17:58, 17:59, 18:00. Ворота закрылись. Может, Йоханссон в этот момент выходит: сидит в пустой комнате, пока проверяют его документы. Каждую минуту Уитман может позвонить и сообщить, что они покинули Программу – в любую минуту.
Звонок, я хватаю трубку.
– Лора, – произносит Уитман.
По голосу я уже понимаю, что он скажет: Йоханссона не нашли.
– Они проверили в комнате. Его там нет. – И затем, с едва уловимой обидой, словно я каким-то образом – случайно – могу считать это его просчетом: – Они не могут следить за каждым заключенным постоянно, верно? Они видели, как он пошел в столовую. Следующее наблюдение завтра утром.
Завтра может быть поздно.
– Лора? – напряженно произносит Уитман.
Он лишь хочет узнать, в чем проблема, а я не могу ему рассказать.
– Значит, завтра утром, – говорю я и кладу трубку.
Сердце разрывает тревога. Надо сдержаться. Йоханссон тренированный боец. Он знает, как выжить на территории противника и остаться незамеченным в течение нескольких дней. Одна ночь в Программе для него ерунда. Где бы он ни был, чтобы ни произошло, тебе известно, что он справится лучше, чем кто-либо иной.
А женщина? Объект, которого даже нет в списках. Что это значит? Совпадение?
Произойди это с кем-то другим – посторонним, – мои страхи были бы иного рода, мысли шли бы иным чередом. Допустим, Йоханссон подъехал на машине к воротам – Сюда, мистер Джексон – и покинул бы Программу. Я бы продолжила поиск: сотрудники полиции, разведки, даже офшорных учреждений – высокоценный заключенный мог быть раньше одним из них. Интересно, как многому научили Йоханссона во время подготовки для службы в спецподразделении? Вопросы полиции, скорее всего, не будут представлять для него проблему, но ведь сейчас могут быть задействованы те люди, что его обучали, только цель у них иная. Какие методы они будут использовать по прошествии стольких лет? Насколько они усовершенствовали свои техники? На каком уровне его квалификация, сколько времени потребуется, чтобы он сломался, и как скоро они выйдут на меня?
Но этот человек не посторонний; это Саймон Йоханссон, и он сейчас в Программе.
Четверо, из находившихся в комнате с Терри Канлиффом, мертвы. Кийан искал остальных. Но нашел троих. Йоханссона он не смог обнаружить. Возможно, до настоящего времени.
Глава 3
День 7: вторник
ЙОХАНССОН
Он лежит на полу, открывается дверь. Могло пройти и несколько минут, и несколько часов, сложно сказать точно. Знакомая команда, и его ставят на ноги, по-прежнему связанного и с мешком на голове.
Острая боль в затылке, металлический привкус во рту.
Его заставляют идти.
В открытую дверь. В темноте мелькают электрические огни, различимые даже сквозь ткань. Значит, наступила ночь. Бессмысленно пытаться запомнить дорогу, слишком много поворотов. Редкие остановки, приглушенный разговор. Они не спешат. Иногда он спотыкается, и его рывком поднимают.
Наконец, они останавливаются. Где-то рядом в воздухе потрескивают разряды тока. Железные ворота разблокированы и со скрежетом разъезжаются и снова закрываются, стоит им пройти.
Поддерживаемый за локти, Йоханссон вынужден прибавить шагу, чтобы успевать за конвоирами. Опять остановка. Удаляющиеся шаги. Впереди поскрипывают дверные петли, открываются и закрываются створки. Ожидание. Долгое? Четыре, пять минут? Он стоит, покачиваясь и прислушиваясь к отдаленным звукам разговора, но расстояние слишком велико. Он не разбирает слов. Его проводят через дверной проем, и воздух становится другим: они вошли в помещение.
Стук шагов по бетонному полу. Йоханссон спотыкается и падает лицом вниз, щиколотки подскакивают на ступеньках. Его подхватывают чьи-то руки и волокут вперед. Поворот. Коридор. Дверь. Его тащат дальше.
Звуки шагов заглушает ковровое покрытие. Запахи становятся другими. Домашними, чистыми. Пахнет едой и средством для полировки мебели.
Тепло. Тихо. Вдалеке работает телевизор.
Его заставляют сесть и стягивают мешок.
Йоханссон моргает, стараясь скорее привыкнуть к свету.
Он в идеально чистой старомодной гостиной. Картины на библейские сюжеты на стенах: Мадонна в голубом платье с поднятой для благословления рукой, истерзанное тело юного святого с возведенными к небу глазами, кровоточащие раны похожи на маленькие приоткрытые рты. Под картинами жардиньерка с комнатными растениями. Сервант красного дерева, лучи света падают на прекрасные образцы китайского фарфора: супницы, блюда, соусники. В стороне арка, ведущая в кухню: угол блестящей столешницы, кружки, развешанные на деревянной подставке-дереве.
У другой стены телевизор: в комедийном сериале произнесенные низкими голосами диалоги перемежаются закадровыми взрывами хохота.
В кресле сидит человек, похожий на мумию, и смотрит на экран.
Так будет всегда, верно? Всегда.
Проходит минута, и Джон Кийан произносит:
– Добро пожаловать в Программу, мистер Джексон. – Голос его тих и спокоен. Лицо скучающего обывателя. Глаз от экрана он не отрывает. – Как вам наш небольшой социальный эксперимент?
Блондин улыбается и занимает место рядом с креслом Кийана. Он оглядывает Йоханссона, склонив набок голову, и продолжает улыбаться. Йоханссон молчит.
– Ты знаешь, кто мы? – спрашивает Кийан.
Что-то застревает у Йоханссона в горле. Он делает над собой усилие и выдает слова по очереди:
– Ты… здесь… главный.
Только сейчас Кийан поворачивает голову, чтобы посмотреть на Йоханссона. Глаза его такого светлого голубого цвета, что кажутся водянистыми, белки налиты кровью, словно у него проблемы с глазами.
– Меня зовут Джон Кийан. Вам это о чем-то говорит?
Три человека убиты, один в карьере, два в машине, всех троих жестоко пытали. Он до сих пор помнит их лица.
– Да. – Голос срывается.
Уголок рта Кийана удовлетворенно дергается.
– Мы здесь закон, – продолжает Кийан, словно Йоханссон не произнес ни слова, – и ты на нашей территории. Под нашей ю-рис-дик-ци-ей. Моя обязанность, – он наклоняется вперед, – поддерживать здесь порядок. – Он откидывается в кресле с видом человека, сказавшего главное. – Думаете, это легко, мистер Джексон?
Йоханссон молчит. Кийан переводит взгляд на экран.
– Управлять насильниками, наркоманами, больными… Надо быть твердым, как вы понимаете. И очень важно показывать пример, когда необходимо.
За кадром раздается смех, резкий механический звук.
– Итак, вы из Америки. – Кийан улыбается, глядя в телевизор, хотя кожа его так туго натянута, что, должно быть, это дается ему с трудом.
– Викторвилл, – говорит Йоханссон. И в легких вспыхивает пламя.
– Незнаком с этим местом. И не хочу. – Взгляд Кийана блуждает по комнате и останавливается на Йоханссоне. – Что же привело вас сюда?
– Просил о переводе.
– А, это как в футболе, – ухмыляется Кийан. – Подумали, здесь будет лучше?
– Я слышал об этом месте… я думал…
– Думали, что жизнь здесь проще, мистер Джексон? За что попали в Викторвилл?
Название пронзает мозг.
Он не знает, кто я.
– Двойное убийство. Пожизненное.
– Предполагается, что это пожизненное в Штатах, верно? С какой стати они удовлетворили вашу просьбу? По доброте душевной? – Резонный вопрос. – Что вы им предложили взамен, мистер Джексон?
Он не специально заманил тебя сюда, это не месть. Он не знает.
Теплой волной пробежало облегчение.
– Они думают, у меня есть информация.
– А она у вас есть?
