13 углов одиночества

Угол 2

Глаза Платона заслезились и засверкали, как перед дракой. Было понятно, что ему тоже было необходимо высказаться и просто поспорить. Наверное, долгое одиночество и замкнутость от людей сказывались на него, не шуточно. Он это скрывал, но маска его была жиденькой. Он, как молодой петушок, взъерепенился и, смешно подбочась, торопливо выпалил, уставившись в потолок глазами:

– Не – э – эт! Постой, дорогой мой человек! Это, не позиция современного обывателя! Ну, давай, я тебя, с налета сразу, ошарашу.

Митька приподнялся и отставил в сторону миску с консервами. Он, реально, испугался, что этот плюгавенький мужичонка затеет драку. Искры летали вокруг Платона. Явно, он давно ждал этого момента, когда спустит своего смирного откормленного внутреннего «пса знаний», с цепи. Платон сделал успокаивающий знак рукой и, немного сбавив тон своего голоса, продолжил говорить:

– Нет, ребята, ну когда – либо закончится этот сомнительный выбор человечества. Я подразумеваю, сугубо материалистическое развитие и, следовательно, ограниченное совершенствование людей. О силе своего мозга ничего не знаем, но упорно продолжаем запускать в космос тяжелые нелепые корабли. Я вот, всегда представляю нашу Землю в образе абсолютно изолированной зоной от всей Вселенной. В моем обывательском и не профессиональном суждении, картинка этой зоны банально проста – то есть, все мы являемся заключенными в этом земном пространстве, а Высшее проявление жизни, как бы представляют из себя наших судей и надзирателей. Короче, мы зэки этого Чистилища, а они есть ВОХРа. Представьте себе, что местные «авторитеты» постоянно заставляют нас копать подкопы и делать тоннели для того, чтобы вырваться на свободу. Изобретатели придумывают механизмы и технологии этого процесса, а космонавты, рискуя собственными жизнями, прорываются на пол аршина на волю. На большее, мозги обычного человека, естественно, не способны. Другими словами, сделать из глины пулю, и запустить ее, на – авось в бесконечное пространство. Несомненно, все возвращаются на свое место ни с чем, но с чувством торжества технического прогресса. И так происходит со всеми суетными поделками мастеровых людей. Прорыв к бесконечному пространству, требует ничем не ограниченный носитель. Мозг и материальные воплощения его работы, явно не годятся для такого бегства. Мы привязаны к Земле на срок, равный нашему совершенствованию и очищению. Рождаемся, затем умираем, и снова рождаемся по кругу. Время относительно, и оно ничего не решает, в столь ничтожно мелкие периоды нашей жизни и ее понимания и восприятия.

Ну, а это то, причем? – недоуменно спросил Сергеевич.

Как это причем? – снова стал наращивать мощность своего голоса, деревенский оратор.

– Сами подумайте. Скорости передачи информации резко увеличились. Молодежь стремится отказаться от такого допотопного носителя, как слово. Вы их музыку то слышали. Ни хрена не поймешь, что они там щебечут. Да, им и не надо этого понимать. Им сейчас нужен драйв и энергетика. Все. Они на порядок умнее и талантливее нас. И, слава Богу! Не поверите, но слушаю только их Рэп новой волны. Для вас, естественно, это не понятно. Но, мое одиночество и затворничество, позволило мне в шестидесятилетнем возрасте, услышать наших потомков через их выражение своих чувств. Они, реально, крутые. Конечно же, конец старого всегда болезненен и печален. Однако, без этого нельзя. Все новое приходит с болью и непониманием. Роды, например. Шаг – ниоткуда в совершенно незнакомое пространство. Извините, я не совсем правильно выразился, по поводу слова. Все мы прекрасно понимаем, что оно есть идеальный носитель энергии. Пример, молитвы, афирмации и т. п., но используем его только в личных интересах. Независимо от того, кто это делает – государство, или сдвинутые по фазе, реформаторы. Ладно, это все объяснять тяжело. Пойдемте, я покажу вам одну штукенцию, над которой я работал все эти последние годы. Одиночество и полная изоляция от общества, помогли мне создать некий интересный дивайз.

Платон, резко взял за руки друзей и быстро повлек их за собой к двери чуланчика. Открыв свой «скрытый кабинетик», включил свет в нем и, торжественно замер.

Смотрите! Вы первые, кому я это показываю – прошептал он.

Сергеевич подмигнул Мите, и легким незаметным знаком указал на адекватность затворника. Тот ничего этого не заметил, да, и если бы увидел, то вряд ли среагировал на этот всем понятный жест. Он был в состоянии «просветления» и долгожданного освобождения от единоличной тайны. Комнатка оказалась размером, еще меньшим, чем огороженный фанерным листом закуток на кухоньке, для приготовления пищи. На стенах были развешаны астрономические спектрограммы с формулами, а на маленьком столике стояла зеленая литровая бутыль, украшенная вырезанными из бумаги цветочками. Платон, со священным трепетом, положил ладонь сверху на горловину этого таинственного сосуда, и ласково, с умиленной улыбкой, проговорил:

– Вот! Детище моей жизни, и объяснение ее.

Друзья ничего не понимали, но их рты автоматически растянулись в одобрительной улыбке, среагировав на необычайную радость и нежность Платона. Тот же, спокойно продолжил упиваться тем, что его слушают:

– Вы, наверное, подумали, что это очередной эликсир жизни от сумасшедшего бирюка и нелюдимого пришлого человечка? А, нет, други мои! Это плод тридцатилетнего коллекционирования позитивной энергии. Не вздыхайте, сейчас все объясню. В этой бутылке находится чистая родниковая вода, однако, совсем не простая – чудесная. А, чудо в том, что вода является идеальным накопителем и хранителем информации. К слову сказать, мы с вами, тоже в большей мере есть – вода. Правда, заряженная она, многомиллионным количеством лет, перманентно поступающей информацией. Что, сложно? Погодите, сейчас все растолкую по буковкам.

Брось Платон, чепухи в голове столько, что из ушей выливается – недовольно пробурчал Андрей Сергеевич и, хлопнув Митьку по плечу, чтобы тот закрыв рот, последовал за ним к столу. Платон, резко перестал улыбаться, затем, мгновенно схватил обоих друзей за руки, скорчив плачущую гримасу, жалобно пролепетал:

– Ребята! Ну, пожалуйста! Выслушайте меня. Пять минут, не более.

Митька громко захохотал и, обняв Платона, ласково сказал ему:

– Да, ты что? Конечно, рассказывай братан. Водка подождет.

Тот, сразу снова повеселел и торопливо стал говорить:

– Я постараюсь, как можно короче, все вам объяснить. Постараюсь сжать информацию (реальную информацию), до минимума. Вот значи – и – т…

Он, выдохнув и жестко потерев щеки до красноты, полуофициальным тоном стал выговаривать каждое свое слово:

– Никто и никогда в вашей деревне меня не спрашивал, откуда я приехал сюда и зачем. Наверное, время нынче такое, интересуются только артистами, политиками и их нижним бельем. Вам тоже это не интересно, но я расскажу сам, а то пропаду в бездну, да еще и неопознанным. Это необходимо для полного понимания моей истории об таинственном сосуде в моем чулане. В этом домике, где я сейчас обитаю жила одинокая старушка Елена Филипповна. Вы ее помните. У нее был единственный сын Павел, который в 1975 году завербовался на север и пропал, как говорится, а был ли он вообще тут.

Сергеевич напрягся, и подняв к небу указательный палец, четко заявил:

– Я его помню. Парень был стоящий, не балабол. От страшной неразделенной любви к Верке – отличнице, бросив все и всех, в том числе и мать свою, исчез в неизвестном направлении. Кстати, это Филипповна кипиш навела, костями бросившись между этой влюбленной парочки, не дав им воссоединиться. Она была баба – кремень, как статуя на ВДНХ. Отец этой Верки, был ее первой и видимо последней любовью. Тогда, много дряни было выплеснуто на общую помойку вторпродуктов от злых языков. О, ловко, хорошо сказал.

Платон, торопливо и резко перебил его, махнув рукой, изображая примирительный крест, продолжил:

– После, Сергеич, расскажешь про Веркину мать. Слушайте дальше. Этот Павел приехал в северный город Надым, где мы с ним встретились и оба работали в одной бригаде сварщиками. Подружились крепко. В то время, на севере без хорошего и надежного друга, нельзя было долго продержаться. Жили в общаге, а народ там собрался многоцветный и пьющий. Несмотря на «сухой закон», молодым и с большим избытком тестостерона гражданам, необходим был выход энергии. А так – как, особы женского пола, в основном, искали себе мужа – а это означало, любыми приемчиками показывали свою нравственность. То, мужики, естественно, дрались регулярно между собой – таким образом, сбрасывая остатки сексуальной энергии. Бывало, убивали.

Митька с Сергеичем хмуро переглядывались из под лобья. Искоса посматривали на пустые стаканы, оставшиеся без дела на «столе переговоров», поочередно вздыхали. Слушать биографию Платона без добавки спиртного, было невозможно и мучительно. Сергеич звучно крякнул в кулак и убедительно заявил:

– Базара нет, Платон, твой рассказ увлекательный! Но, не нарушай дедовских традиций. Короче, ставь еще два пузыря на стол. А то, беседа мимо ушей пролетит со свистом. Нам с Митькой, тоже, свое удовольствие растянуть требуется.

Платон, с пониманием и улыбкой, одним прыжком подлетел к дубовому шкафчику и открыв заветную дверку, выставил на стол две «столичных». Статус кво, возник в долю секунды. Друзья вмиг преобразились в благодарных и внимательных слушателей. Платон благосклонно посмотрел на своих, только что купленных «рабов», повел свой сказ, совсем не торопясь и миролюбивым тоном:

– Ох, братки мои, какие времена то были и люди им под стать. Как же мне повезло, очутиться в тех краях, в начале строительства новых городов. Эх – х!!!

Он, вдруг, со всей мощи, ладонью врезал себе в лоб. И, со слезами на глазах, прошептал, глядя в потолок:

– Если бы я тогда бы понимал, какое счастье нам всем привалило. Я, про Советский союз говорю. Слава Богу, у нас это было! А, ярые капиталисты, так и сгниют с мыслями о святости денег. Ну, черт с ними, с этими бизнесменами – мы с вами из другого муравейника. Мы люди хорошие, и они так же, ничем не хуже нас – только смотрим в разные стороны. Нам хорошо, когда по совести и по справедливости, а им, очень приятно, когда денежки в кармане растут, словно грибы на поляне. Не важно. Правда, у каждого своя. Здесь ключевое слово – хорошо. Мы все его ищем, но, к сожалению, похмелье после него, дюже горькое. Как писано в Библии: – Что хорошо для человека, то, плохо для Бога. Верь, или не верь в это, а жизненный опыт подтверждает это, безоговорочно. Ладно, давайте вернемся к моей северной эпопее. После Надыма, мы с Павлом, перебрались в Новый Уренгой, который только начинал строиться. Были мы первые, как говорится, с палаток. Позднее, появился вагон – городок. Жилые бочки, вагончики, и балки, сколоченные из подсобных материалов. Картина невзрачная снаружи, зато внутри было столько тепла и радости, что не один дворец, в подметки фанерным балкам, не годится. Замков на дверях не было – почти, коммунизм. Однако, с элементами хулиганства. Почти все, приехавшие на строительство города и освоения газового месторождения, установили себе срок пребывания здесь – 3 года. Время – достаточное, для свершения своей советской мечты, то есть, заработать на квартиру, машину и мебель. Романтики, наверняка были, но мне не посчастливилось с такими встретиться. Наверное, они находились в «высших эшелонах» власти и в местах обитания сугубо творческих личностей. Павел серьезно повысил свою квалификацию и стал сварщиком – потолочником, если с пояснением, то сваривал стыки на газовых трубах. Самая важная работа на проекте Новый Уренгой – Помары – Ужгород. Ну, вы знаете. Пресса трудилась на совесть. Вся страна участвовала в этой стройке, ну и естественно, со всей страны и народ собрался. Я же, строил город. Биография самая пролетарская – от разнорабочего до начальника участка. Дальше не пошел, так – как высшего образования нет. Кто – то сказал, что самообразование есть самый надежный путь развития. Много читал, и радость получал от общения с людьми. Они все – мои хорошие учителя, только нужно уметь искренне слушать и уважать их мнение. И вот, мы подошли к главному, а именно к этой моей бутылочке, с виду, ничем не привлекательной. Я пообещал рассказать о ней, как можно короче, поэтому скажу только основное. В течение тридцати лет, я просто просил хороших (с моей точки зрения) людей говорить на воду позитивные и добрые слова. Что, кому в голову придет. Ничего странного и хитрого в этом нет – элементарно, мой жизненный опыт и моя вера. И, что бы вы думали, братцы мои? Раз в год, а точнее в день праздника Пасхи, жидкость в этом сосуде начинает ярко светиться, испуская радужные цвета и белое, слепящее глаза сияние. Естественно, я не знаю, что бы это значило и почему это происходит. Однако, мне становится на душе необычайно хорошо. Думаю, от того, что чувствую то, что нельзя познать и ощутить главное и истинное виденье жизни. Страх уходит, а радость стирает все накопившиеся проблемы и печали. Понимаешь то, что, абсолютно ничего не знаешь – ни о себе, ну, а тем более, о том происходящем вне тебя. Ведь, правда – здорово!!

..Слушал я вас, обоих, и скажу так – мели Емеля, твоя неделя. Мне кажется все намного проще – деньги в нашем капиталистическом настоящем, самое важное – задумчиво пробубнил Митька

– Это, конечно, здорово! Что мы по-прежнему хотим верить в чудеса, как дети. Но, времена меняются и все забывается. Только, сегодняшний день, бесспорно, диктует нам правила «сытого и голодного». С пустым брюхом, чудеса раздражают. Ну! Лично меня не греют. Подумаешь!! Бутылка светится и на душе радость. Кстати! От водки, часто испытываю такой же эффект.

Сергеич одобрительно улыбнулся, а Платон… неожиданно, спокойно и монотонно проговорил:

– Прав ты, Митя. Все то, что пальцем не потрогаешь и на язык не положишь – пустое словоблудие и иллюзорность. Но! Есть одно «но». Дворцы и золото, для богатого, так же становятся обыденными и надоевшими, как и изба для бедного.

– Что наблюдаю я, опираясь на опыт прошлого и сомнительных данных из истории – Никто ничего не знает. Неведение правит жизнью! Если человек, есть высшее проявление развития Вселенной, то он движим своим эго и личной истиной. А, так как, людей миллиарды на Земле, то идет вечная война «богов» за удовлетворение своих амбиций. А, в случае, если люди являются не венцом природы, то – кого интересует мнение кролика о том, что сажать на колхозном поле? Злится, и обижаться на палку в руках хозяина, – удел нашего несовершенного мировоззрения. Только в 60 летнем возрасте, я окончательно убедился для себя, что каждый человек на Земле – есть совершенно разное существо. Если сказать образно, то все планеты во Вселенной имеют форму эллипса, материальны и на своем пути. Похожи, но абсолютно разные. Или, как пример, подвал с огромным количеством кувшинов. Одни с росписью, другие, просто мазанные одной краской – но, вино внутри их, совершенно различное. С бесконечным числом букетов и вкусов. Приравнять их всех, к простому слову – питье, не получается. Поэтому то, и на мир мы смотрим каждый по своему, но под чутким руководством, возникших мыслей у нас в головах. Сейчас, деньги вышли на место чести. Это не беда! Вот потерять связь с Богом – это полный крах, одиночество и смерть. Скажу только одно – я ощутил это, когда приехал сюда. У меня не было ничего и никого. И, однажды ночью, я проснулся в полном понимании того, что и на «небеса» меня отпустили на свой произвол. До сих пор, не могу понять, как я не сошел с ума. Вот такой расклад получается. Не ведаем ни о чем – и поэтому спорим, обижаемся и доказываем свою правду.

Да, много страха в людях – наконец то, сказал свое слово Андрей Сергеевич. – Страх, явно, порабощает. Что больше всего нас пугает? Естественно, наш прах. Другими словами, наши мысли о теле и его смерти. Что есть Божье в человеке, нам не принадлежит и не ведомо – поэтому, страха тут быть не может. Ведь, только он – страх, оправдывает наше малодушие и неверие. Мы ищем чуда, чтобы избавиться от него. Психотерапия религии – важная вещь! Без нее, одиночество обязательно сожрет. Дела и цели, меняются и заканчиваются. Обесцениваются регулярно. Ни один настоящий художник не будет изображать на мольберте супер современный роскошный коттеджный поселок. Глазу не на чем порадоваться – слишком все формами обложено. Но, на Вселенском сюжете, художник онемеет и оцепенеет от прилива давящей покоем и чувствами, красоты. Например, черное от бесконечности небо, усыпанное мириадами звезд, над безветренной гладью бездонного океана.

Платон взял под руку Сергеича, и доверительно, глядя ему в глаза, произнес:

– Хорошо сказал, мой дорогой! Все запутанно и не понятно. Но! С другой стороны – все просто. Как рождение ребенка. Лет десять назад , мне рассказали одну баечку, на эту тему. Позвольте, расскажу?

Просьба Платона осталась без ответа, но он, все равно решил поведать друзьям некую историю:

Так вот! – присев снова за стол, начал он:

– Гениальный художник, каким – то мистическим образом, попал на необитаемый остров. Он, хорошо помнил, что последние пять лет работал над своей картиной, своим возлюбленным детищем, практически, не выходя из мастерской. С этим творением, он собирался выйти к людям и подарить им новый небывалый шедевр. Дело понятное, все творческие люди мечтают и грезят об этом. Однако, что – то произошло с ним, абсолютно необъяснимое. То ли чудо, то ли, мозг его перенапрягся и не выдержал всей той красоты, какая исходила от картины и воспринималась чувствами, как идеальная чистота женского тела. Да, именно в изображение женского тела, он вложил смысл идеала. Бес сомнения, совершил очередную ошибку, многими, до него художниками, совершаемую. Итог прост – он один, неизвестно где. Что это такое? Смерть, или непознанная игра разума и природного самосохранения – не постичь никогда. Первый месяц выживал и приспосабливался к новым условиям жизни, испытывая все ужасы свалившихся на него, обстоятельств. Страх, одиночество, мысли о смерти и пожирающее страдание о превратностях его несчастной судьбы. Прошло несколько недель, этого вынужденного пребывания на острове. Он, напрягая все свои силы и мужественно отгоняя нападки животного страха, обустроил свой бесхитростный быт и нашел источники питания (в изобилии). Довольно таки, не без удовольствия заметил, что его остров то – прекрасен и гостеприимен. Настроение у нашего гения, явно, улучшилось и он, естественно, чтобы не скучать и занять себя чем – либо, отправился изучать свои владения. Чудесные, невиданные птицы и бабочки украшали тропический лес. Совершенно непуганые олени и косули, мирно паслись на зеленых лужках. На берег кристально чистой реки, приходили на водопой леопарды, львы и грациозные львицы. Первоначальный испуг художника исчез, после того, как хищники умиротворенно и абсолютно не агрессивно посмотрели на него и спокойно обошли стороной. Изобилие пищи для них, было совершенной гарантией безопасности для художника. И вот, однажды, он очутился возле фантастического водопада, который был природным украшением голубого озера. Целые сутки просидел на камне в немом восхищении, любуясь этим Божественным творением. Он читал молитвы Богу и благодарил Его за свою спасенную жизнь, со слезами на глазах, художник высказывал небесному Отцу, свое неистовое восхищение красотами и совершенством, созданного Им мира. Вслух, как мантру, шептал слова восхищения и сожаления:

– Боже! Я всю свою сознательную жизнь провел в душной и пыльной мастерской, как раб, прикованный к мольберту. Старался перенести на холст орды своих мыслей и образов, которые кишели в моей голове бесконечным цветным калейдоскопом. Я глубоко и фанатично верил, что создам совершенство, которого нет в природе. Люди будут смотреть на мои картины и их души избавятся от вечного холода. Несомненно, я был болен, как больны и все другие «творцы вечных ценностей». Эти произведения тщеславия и самомнения человека, накопились за века в музеях, где уже превысили количеством все критические и разумные пределы. Их цена измеряется сейчас в монетах и стоят они только этих металлических кругляшков для торга. Всем понятно, что нет более совершенного существа, как например, дворовая кошка. Однако, чувства наши так искушаемы и несовершенны, что требуют все новых и новых диковин. А они есть, элементарная подделка – и всегда будет этот ширпотреб отвлекать нас от главного. Такова, видимо, борьба между теми, о ком мы ничего не можем знать. Простая пыльная травинка на обочине дороги, ценнее всех музеев, вместе взятых. О, как мне жутко и больно от того, что черная вуаль опять свалится на мой разум! Глупо думать о том, что я являюсь хозяином своих мыслей. Они, как вирусы, не спрашивают незащищенного человека. Жаль, но мне кажется, что я устаю смотреть, даже, на твои творения Боже. Наверное, Рай Адаму также стал скучен и будничен. Воля выбора, что ты дал человеку, оказалась для него непосильной ношей. Ведь мы не совершенны, как Ты.

Когда чувства и эмоции, по не многу в нем притихли и расплылись в душе, как утренний туман – он приподнялся с камня, собираясь вернуться в свое укромное, одинокое жилище. И, в этот момент, личностного прозрения, его взгляд заворожено остановился на предмете на противоположном берегу водоема, который переливался в солнечных лучах всеми оттенками радуги. Нераздумывая, наш художник бросился в воду, и уже через минуту, стоял с трясущимися руками и подбородком перед огромным оранжево – голубым камнем, который своей формой напоминал одинокую прекрасную купальщицу. Дыхание у него замерло, сердце сжалось до боли, а в голове монотонно зазвучал вопрос:

– Где взять инструменты, чтобы оживить эту красавицу, и превратить камень в неповторимую статую? Ничего не меняется! О, Боже! Эту мою болезнь никогда не излечить!

Все! Это свершилось! Художник больше не видел ничего, кроме этого магического валуна. Все Божьи творения исчезли в его восприятии, он, как – будто бы ослеп, потерял слух и все чувства, одновременно. Только одно разочарование и творческое возбуждение, по – прежнему, стучало молотком, по его вискам:

– Инструменты!!! Где взять инструменты? Боже, я вижу ее образ! Она будет прекрасней всего сущего на Земле! Но, я бессилен!

Гениальный художник, буквально, несколько минут назад признавший совершенство творений Бога, вмиг забыл об их существовании – небо, солнце, горы, леса и моря, исчезли как мираж в пустыне. Еще с большей силой, желание создать самому, то самое совершенство, которое успокоит его ненасытную и ищущую душу, закрыло окружающий мир – уже навсегда. Внезапно, как из ведра, полил тропический дождь. Художник медленно опустился на колени перед камнем, который от влаги стал еще более прекрасным. Глотая слезы, вместе с дождевой водой и, стараясь избавиться от кома в горле, он злобно выговорил:

– Что же такое происходит? Видимо, мне придется просидеть перед этим дьявольским валуном до конца моей жизни. Он меня загипнотизировал и заворожил. Ноги в коленях ослабли и совсем не слушаются меня. Мне страшно и одиноко! Никто не поможет мне. История, тому бесстрастная свидетельница. Никому и никогда не помогли, сделать правильным, этот чертов выбор. Чтобы человек не делал – все равно ошибался. Не зря, в Библии написано: – «Всяк человек, есть ложь».

Наступило утро. Художник открыл глаза и, ослепленный солнечным лучом, сильно поморщился. Ужасно болела голова. Покачиваясь, он приподнялся с пола, оперся двумя руками о стул, и с брезгливостью посмотрел на свою картину. Она показалась ему уродливой. Он резко отвернулся от нее и тревожно осмотрел свою мастерскую.

Несомненно, это был сон – трезво и ясно оценил ситуацию. В дальнем углу комнаты его взгляд привлек большой предмет, накрытый черным ситцевым покрывалом. Раньше, его здесь не было. Сердце неистово забилось, и больно споткнувшись об ведро краски, художник одним рывком подскочил к загадочному объекту, сдернул с него покрывало. Тут же, раздался его испуганный вопль:

– Что это значит? Черт побери!

Перед ним был тот самый камень, но краски его потускнели, и сияние радуги потухло. Ясное дело, в этой пыльной и мрачной мастерской, его граням не хватало света. Несмотря на темноту, этот магический валун, продолжал источать из себя дьявольскую энергетику и манить к себе, безудержно. Художник рухнул на пол, как подкошенный и крепко сжал свою голову руками.

Мне все понятно – еле шевеля пересохшими губами, промолвил он:

– Круг снова замкнулся на моих мыслях.

Друзья замолчали, и на некоторое время погрузились в тишину размышления. Они почувствовали, какую – то групповую неловкость от своих слов и рассказов. Это часто бывает, когда застолье переходит в стадию временной передышки от откровений. После этой резкой смены настроения и цели продолжения их встречи – дружно решили переместиться в иное место. Как выразился Митька:

– Наш банкет явно исчерпал все ресурсы в избе Платона. Требуется смена декораций….

Угол 3