скачать книгу бесплатно
– Посуда, – тяжко вздохнула Марвенна. – Мы ведь не могли бросить старинный сервиз, доставшийся нам еще от прабабки. Ну, и так, по мелочи кое-что.
Я не смогла сдержать смех. Правда, обе тетушки ревностно относятся к семейным реликвиям и никогда ничего не оставят, даже если это придется тащить на себе.
– Может, нам стоило нанять носильщиков или прислугу, чтобы было кому помочь?
– Терпеть посторонних людей в доме?
Марвенна с ужасом глянула на меня, и ее зеленые глаза вылезли на лоб.
– Ни за что!
Я примирительно выставила перед собой руки и окутала сундук заклинанием левитации. Повинуясь моему мысленному посылу, он вздрогнул, оторвался от пола и медленно поплыл в сторону кухни, где уже гремела посудой Ронда. Ее удивленное восклицание ознаменовало, что посылка прибыла по месту. Обменявшись с Марвенной злорадными ухмылками, мы подхватили по чемодану и потащили их на второй этаж. Что ж, это не первый наш переезд, и к перетаскиванию тяжестей нам не привыкать.
– Где твоя спальня, дорогая? – устало выдохнув и смахнув со лба прилипшие волосы, поинтересовалась тетушка.
Я кивнула в южном направлении.
– Рядом с комнатой Эда.
– Что ж…
Марвенна окинула взглядом абсолютно одинаковые двери трех свободных спален и, повинуясь внутреннему чутью, направилась в дальний конец коридора. Тетушка толкнула дверь и ввалилась в спальню, едва не споткнувшись о тяжелый чемодан, который выпал из ее рук, поскольку ручка не выдержала издевательств над собой и сломалась в самый неподходящий момент. Однако из комнаты послышалось удивленное восклицание, а потом и радостный смех. Пожав плечами, я бросила свою ношу и решила проверить, что же так рассмешило Марвенну.
– Гвен, здесь есть балкон! – воскликнув, Марвенна отдернула легкую занавеску в сторону, повернула круглую ручку и выпорхнула на свежий воздух.
– Какая красота! – послышался оттуда ее радостный голос. – Нет, мне определенно здесь очень нравится.
– Я рада, что смогла вам угодить.
Я улыбнулась и вернулась в коридор, где потирая заспанные глазки, стоял мой сынок.
– Эд, – тихо выдохнула я и присела на корточки, вытянув в сторону ребенка руки.
– Мама! – воскликнуло это чудо и рванулось ко мне, обняв тонкими ручками мою шею.
– Я соскучилась, дорогой, – сказала, целуя его во взъерошенную макушку.
– И я так скучал, так скучал, – прошептал мне в ухо сын и прижался еще сильнее своим щупленьким тельцем.
Да, эльфийская порода, личико вроде пухленькое, а вот фигура слишком уж стройная.
– Ну, теперь мы будем жить вместе, как раньше, – пообещала, подхватывая сына на руки и кружа его, отчего из глаз ребенка пропала щемящая тоска, сменившись бликами, вызвавшими на его губах робкую улыбку.
– И ты не будешь работать?
– Буду, дорогой мой, но я постараюсь чаще бывать дома. Хорошо?
– Хорошо.
Эд кивнул и вновь прижался ко мне.
– Кто это у нас проснулся? – заворковала вышедшая в коридор Марвенна и потрепала Эдвина по голове. – Это наш маленький путешественник уже выспался!
– Я хочу побыть с мамой! – заерзав у меня в руках, заявило это синеглазое чудо и, выпрямившись, посмотрело в мое лицо. – Ты побудешь со мной?
– Конечно.
– Он скучал, – прошептала тетушка и оставила нас наедине.
– Как тебе твоя новая комната? – между тем поинтересовалась я и опустила Эда на пол.
– Мне понравилась, – сказал он, схватил меня за руку и потянул в свою спальню. – Только игрушек не хватает.
– Хм! Давай, мы с тобой исправим это дело, – предложила я, потянув сына обратно. – Ты помнишь, в каком сундуке сложены твои сокровища?
Эдвин утвердительно кивнул, и мы, не сговариваясь, помчались на первый этаж, попутно пытаясь, обогнать друг друга. Сын смеялся и, раскинув в стороны руки, не давал мне возможности обойти его ни вдоль перил, ни вдоль стены, обитой тканью.
– Нет, я первый! – закричал он и с хохотом, стуча необутыми ступнями по ступеням, скатился в холл.
– Не уйдешь! – вторила я.
Некоторое время мы побегали по дому, наводя в нем еще больший беспорядок, а потом все же вернулись к сгруженным у двери чемоданам и сундукам.
– Вот мои вещи! – ткнув пальчиком в приличный по виду сундук, заявил Эд. – Мам, ты сможешь донести до комнаты мои игрушки?
– Угу.
Я кивнула, расчищая сундук от нагромождения чемоданов и пары шляпных коробок, а потом усадила Эда сверху на обитую металлическими полосами крышку.
– Держись крепко! – предупредила сына, с восторгом следившего за тем, как сундук под ним взмывает над полом и медленно плывет к лестнице.
Со смехом мы добрались до комнаты Эдвина, где он еще несколько минут покатался на летающем сундуке, но вскоре мой ребенок захотел увидеть любимые игрушки, ведь по ним он скучал не меньше, чем по маме, то есть мне. А я, усевшись в кресло, помогла для начала ему переодеться и после следила за тем, как он достает из сундука свои игрушки и расставляет на полках в шкафу. При этом мы успевали делиться новостями.
– Мам, ты знаешь, некоторые дети говорили мне, что я безотцовщина, – заявил вдруг сын, а я едва не упала на пол, поскольку в этот момент пыталась дотянуться до окна, чтобы его чуть-чуть приоткрыть.
– Что? – удивилась я, хватаясь за сердце.
– Безотцовщина, – послушно повторил сынок и продолжил расставлять на полке своих солдатиков.
– Боги, кто тебе это сказал? – выдавила я, пытаясь совладать с гневом, вспыхнувшим в груди.
– Я же сказал – дети.
Эд пожал плечиками и повернулся ко мне.
– А что это значит?
– Это очень глупые и злые дети! – воскликнула я, рванувшись к удивленному сыну и прижав его к себе. – Никогда не слушай их. Слышишь?! Умный и добрый человек никогда не скажет подобной гадости!
– Это плохое слово, да? – вывернувшись из моих рук и глядя на мое взволнованное лицо, спросил сын. – Мам, я больше не буду его говорить, только не смотри так, пожалуйста.
– Я не собираюсь ругать тебя за это, – прошептала, не сумев сдержать слезы, покатившиеся из глаз.
– Мам, не плач, я, правда, больше не буду.
Эдвин уткнулся лицом в мой живот и обхватил меня руками.
– Только скажи, ты еще не узнала, где мой папа?
Я не выдержала и опустилась перед сыном на колени.
– Сынок, у тебя есть отец, просто он очень занят.
– Скорее бы он освободился, – тяжко вздохнув, обронил Эд. – Я бы очень хотел его увидеть.
– Потерпи, дорогой, – зажмурившись, чтобы только мой ребенок не видел мой растерянный взгляд, выдавила я. – Возможно, у него найдется для нас время.
– Когда?
– Если бы я это знала, Эд. Если бы только знала…
Вечером, когда Эд, набегавшись в саду, мирно спал в своей комнате, мы с тетушками сидели на террасе и потягивали чай с восхитительными булочками, что успела напечь Ронда. Сад медленно погружался во тьму, но на террасе, освещенной магическими светильниками, было хорошо и уютно.
– Гвен, что случилось? На тебе лица нет, – поинтересовалась Марвенна, опустив чашечку на блюдце, из того самого сервиза, о котором они с сестрой так пеклись.
– Эд вновь спрашивал об отце, – упавшим голосом созналась я и устремила взгляд на темнеющий сад. – Я не знаю, что ему сказать, ведь он так ждет встречи с ним. И… как поступить. Я запуталась и устала обманывать собственного ребенка. Но и правды сказать не могу, это слишком жестоко в пять лет узнать, что отец даже не догадывается о твоем рождении.
– Гвен, дорогая, мальчик растет, и чем он старше, тем чаще будет интересоваться своим отцом. Рано или поздно тебе придется сказать ему правду.
Ронда, сидевшая от меня по правую руку, похлопала меня по плечу.
– Или… тебе придется разыскать Дарриана и рассказать ему о сыне.
– Я не могу.
Покачав головой, я спрятала лицо в ладонях, хотя понимала, тетки правы. Правы и еще сто раз правы. Я не смогу всю жизнь ходить по лезвию ножа. Когда-нибудь мой повзрослевший сын сам отыщет отца, и что тогда будет? Сможет ли он простить мать за ее ложь, за пустые обещания, что еще чуть-чуть и отец навестит его?
– Смирись с этой необходимостью, дорогая. Теперь ты должна думать не о себе и своих уязвленных чувствах, – поддержала сестру Марвенна. – В первую очередь ты должна думать об Эдвине и его судьбе. Боюсь, он не смирится с тем, что вырос без отца. Пусть Дарриан не будет присутствовать в его жизни в полной мере, но мальчик будет знать, что он не безотцовщина, как назвали его соседские дети.
– И вы позволили им так назвать моего сына? – вскинулась я.
– Будто нас кто-то спрашивал, – дернув плечом, фыркнула Ронда и потеребила в руках салфетку. – Но я впервые в жизни в пух и в прах разругалась с соседями.
– Разругалась с соседями? – недоверчиво переспросила я, во все глаза глядя на тетушку, которая очень редко позволяет себе подобные поступки.
– Разругалась, черт возьми. Да! И знаешь… – Ронда вдруг озорно улыбнулась, – мне это даже понравилось. Я высказала этим напыщенным курицам все, что накопилось за мою жизнь. Видел бы меня мой покойный муж.
– Это было забавно! – захохотала вдруг Марвенна. – Видела бы ты, Гвен, их испуганные лица, когда Ронда сказала, что отец Эда арайтар. «Вы еще пожалеете, старые вешалки, – сказала им она, – вот узнает арайтар, что его сына обижают всякие полоумные человечки, он вам устроит веселую жизнь!»
Я не сдержала улыбки, представив себе лица соседок, которые и меня в юности пытались обижать, но связываться со спиритом себе дороже. Однажды меня обозвали никчемной сироткой и поплатились за это, поскольку я взяла и подселила в дом к ненавистным соседям проказливого духа, доведшего их за несколько дней до сумасшествия. Вся улица бегала на них посмотреть, когда дух по ночам начинал их донимать, и доведенные хозяева в пижамах выбегали из дома, оглашая округу криком и отборными ругательствами.
– А с виду такая приличная семья… была, – поговаривали соседки, сбегаясь посмотреть на очередное ночное представление.
Этот случай у многих надолго отбил желание издеваться надо мной. Я еще и не такое могла, просто не хотела подставлять тетушек, поэтому не использовала свой дар во вред. Почти никогда. Да, почти.
– Надеюсь, здесь такого не случится, – отсмеявшись, обронила Ронда и залпом допила давно остывший чай. – А теперь спать!
Собрав посуду, тетушки удалились на кухню, а я осталась на террасе наедине со своими невеселыми мыслями. Чтобы окончательно не впасть в уныние, встала из-за стола и начала собирать скатерть, но взошедшая на небосвод луна, отвлекла меня от этого занятия. Бросив скатерть на синку стула, я вышла в сад.
Да, нужно что-то решать. Но как, как заставить себя? Как перебороть это нежелание общаться с Даррианом? Будто мне хочется встречаться с ним, видеть его счастливого и прекрасного и понимать – теперь он целиком и полностью во власти другой женщины. Это свою жену Дарриан целует по утрам, ей он улыбается, это над ней он шутит. Он с ней, а не со мной. И наверняка давно забыл о девушке по имени Гвендолин.
– Как же я его ненавижу! – воскликнула, уткнувшись лбом в гладкий яблоневый ствол и очень тихо добавила: – И все равно люблю.
Всю ночь я провела в кабинете, расставляя по полкам привезенные тетушками книги. Правда, на самом дне одного из чемоданов мне попался сверток в бумаге, в какую заворачивают посылки.
– Странно, – вслух подумала я, крутя в руках довольно объемный сверток, – не помню, чтобы перед отъездом получала посылку. Да и надписей никаких нет.
Но вскрыть его не успела, поскольку стопка книг, оставленная без внимания на самом краю стола, вдруг шлепнулась на пол. Пришлось забросить неизвестное послание в ящик с мыслью: «Ладно, потом посмотрю» и браться за сбор разлетевшихся вокруг стола книг. За этим занятием меня и застала Ронда, резко распахнувшая дверь в кабинет.
– Фууух! – облегченно выдохнула тетушка, опуская большую скалку, зажатую в руке. – Я уже подумала, что к нам забрались воры.
– Воры? – удивилась я и, пытаясь подняться на ноги, неудачно ударилась лбом о край столешницы.
Зашипев от боли, стукнула кулаком по столу и опустилась на ковер, усиленно потирая пострадавшее место.
Ронда всплеснула руками, приблизилась ко мне и помогла подняться на ноги.
– Ох, Гвенда! Ты не ложилась?
– Не смогла уснуть, – пожав плечами, отозвалась я и быстро расставила оставшиеся книги по местам.
– Мужчины, сколько страданий они доставляют женщинам, – вздохнув, обронила Ронда и вышла вон из кабинета.
Ну да! Из-за кого бы еще не смогла уснуть? Я о многом передумала за ночь, столько сцен разыграла в своем воображении, и едва не свихнулась, представляя реакцию Дарриана на новость, что у меня от него родился ребенок. Но почему-то чаще всего казалось, эльф просто посмеется надо мной, он не поверит и выгонит меня взашей, не пожелав выслушивать всякую чушь. Кому нужны полукровки?
– Хватит, – взмолилась я и отправилась будить сына.
И каково же было мое удивление, когда обнаружила в холле умытого и одетого Эда, который что-то разглядывал сквозь узкое окошко во входной двери.
– Доброе утро, сынок, – тихо сказала я, обнимая ребенка за плечи и склоняясь к его лицу, чтобы поцеловать в щечку.
– Знаешь, мама, – поежившись, когда кончиками пальцев пощекотала его шею, сказал сын, – мне сегодня приснился папа.
– Папа? – поперхнувшись, переспросила я и опустилась рядом с Эдвином на корточки. – Почему ты так решил?
– Мам, я ведь не такой дурачок, чтобы этого не понять, – с серьезным выражением на лице и как-то совсем по-взрослому отозвался мой сын.
– Нет, Эд. Ты у нас очень умный мальчик.
