Идеалистический подход к истории: теория, методология, концепции. 2-е изд., доп.

История, как способ создания образа прошлого, сегодня существует в определенных рамках, обозначенных исторической наукой и методологией. Нынешний ее способ создания историчен, т.е. временен и преходящ. Ему на смену придет иной способ создания образа прошлого, а значит, сегодняшний образ прошлого будет изменен. Так было всегда, и ничто в нашем настоящем не предвещает того, что мы наконец-то создадим единственно верную историю, годную на все времена и для всех народов. Наши потомки будут создавать иное прошлое, чем мы, также как наше видение прошлого отличается от видения предыдущих поколений. С этих позиций можно согласиться с Р. Коллингвудом, который пишет: «Всякая история – современная история, но не в обычном смысле слова, когда современная история означает историю сравнительно недавнего прошлого, а в строгом смысле слова „современность“, т. е. она – осознание собственной деятельности в тот момент, когда она осуществляется. История, таким образом, – самопознание действующего сознания. Ибо даже тогда, когда события, изучаемые историком, относятся к отдаленному прошлому, условием их исторического познания оказывается их „вибрация в сознании историка“, т. е. свидетельства о них должны быть даны ему здесь и теперь, быть понятными ему. Ибо история не содержится в книгах и документах, она живет только в сознании историка, живет как его увлеченность предметом, как ход его мыслей, когда он анализирует и истолковывает эти документы»17.

Полагая, что история – способ построения прошлого с определенных позиций, автор исходит из положения о том, что природная реальность одна. Поскольку она не дана человеку непосредственно, а лишь через призму его сознания, то для нас она всегда будет во многом определяться содержанием этого сознания. Насколько адекватно мы можем воспринимать реальность, вопрос дискуссионный, поскольку истинное восприятие реальности – непосредственное, без посредства органов чувств, для человека невозможно. Кроме этого, надо учитывать, что единственной бывает только природная материально-вещественная реальность. Все виды реальности, созданные человеком – социальная, экономическая, историческая, виртуальная и пр. не существуют без человека, без его сознания, а поэтому могут быть множественными, поскольку они частично существуют в сознании людей, а частично в объективном мире, формируя новую субъективно-объективную реальность, которой до человека в мире не было.

Признавая законность любого взгляда на мир с любых позиций, идеалистический подход, вместе с тем, имеет собственную мировоззренческую точку зрения, полагая, что человеческая история – есть результат и следствие идейной работы человеческого сознания. Однако в отличие от других подходов, идеалистический подход не считает свою мировоззренческую позицию единственно верной. Это означает, что она одна из ряда иных точек, с которых можно смотреть на прошлое и проектировать будущее. Это создает и объясняет вариативность и прошлого, и будущего

История – открытый проект, у него нет цели, лежащей вне человеческого сознания, историческое целеполагание задается человеческим разумом, исходя из господствующего в данный момент мировоззрения. При смене мировоззрения меняется и цель исторического развития, и траектория движения к цели. В рамках религиозного мировоззрения люди стремились к Богу, в рамках либерального – к свободе, марксистского – к коммунизму. В каждом случае человеческим сознанием ставилась новая цель и создавалась иная траектория исторического движения. Глядя с новой теоретической позиции на прежние исторические факты, историк отбирает те из них, которые годны для нового прошлого, а остальные объявляются ложными, либо замалчиваются или пересоздаются.

Более-менее устойчивые истории имеют только общества со стабильным мировоззрением. В будущем мы обречены иметь иное прошлое, если изменится наше мировоззрение. Пока человечество меняется, мы всегда будем строить новое прошлое, при этом некоторые кирпичи этого здания – исторические факты, будут заимствоваться, но каждое новое здание, построенное из прежних составляющих, не будет похоже на предыдущее, потому, что его облик определяют не факты, а замысел истории, ее идея, а она кардинально меняется при смене мировоззрения. Прошлое и историю, как форму и способ его построения, определяет не настоящее и будущее, как порой считают, а взгляд на них сквозь призму господствующих в данный момент в конкретном сознании мировоззренческих идей.

Стабильную историю мы сможем иметь только в конце истории, который наступит с прекращением идейного развития человечества и приходом господства одной мировоззренческой парадигмы.

Время и прошлое с позиций идеалистического подхода

Историческое время – одно из разновидностей времени, используемое историками для создания образа прошлого. Его особенности определяются объектом истории – прошлым, а также теоретическими особенностями построения образа прошлого в конкретную мировоззренческую эпоху.

Время является важнейшей категорией истории, его несущей конструкцией, и как считают некоторые историки, оно является в каком-то смысле той исторической субстанцией18, в которой существуют события прошлого. В соответствии с современными взглядами принято считать, что история развивается во времени. «Иными словами, время не дано историку как какое-то время, где-то там существующее еще до начала его исследования. Оно выстраивается историком благодаря специальной работе, являющейся частью ремесла историка»19.

Время, как и пространство, служит для расположения событий в сознании историка. В противном случае они будут представлять собой хаотичное собрание образов и представлений, с которыми сознание ничего неспособно сделать.

Историк занимается строительством картины прошлого в своем сознании, и время, которое он привносит в эту картину, не есть лишь его субъективное чувство, оно является производным от тех взглядов на время, которые господствуют в данный момент в обществе. То, какое время и как историк использует в своем построении прошлого, зависит также от его целей и задач.

Историческое время, время историка – субъективно, так же, как и та картина прошлого, которую он создает в своем сознании. Однако это не означает, что оно ничем не отличается от времени в литературном произведении, которое не обязано строго привязываться к шкале времени.

Время и история неразрывно связаны. История развертывается в последовательности уникальных событий, а последние упорядочены отношением «раньше, чем» и таким образом появляется время.

Историческое время появляется там, где есть изменения, невозможные прежде. Что это за изменения? Это то новое, что созидается творчеством человека и создает историю. Историческое время формируется, чтобы упорядочить эти изменения в сознании человека, построить прошлое. Там, где нет изменений, там нет истории. В неизменном круговороте доисторического существования прошлое, настоящее и будущее неотличимы друг от друга.

Историческое время нужно историку, чтобы создать единую, непротиворечивую и убедительную картину прошлого, где каждому событию определено его уникальное место. Идеалистическое понимание исторического события хорошо иллюстрирует следующее высказывание Р. Арона: «событие имеет пунктирный и мимолетный характер. Завершаясь, оно исчезает… Вообще, оно существует только для сознания: либо оно является актом сознания в своей мгновенности, либо интенциональным объектом какого-либо акта. Мгновенная схваченность или схваченность мгновенности, она недоступна, неуловима, за пределами всякого знания»20.

Историческое время специфично в том смысле, что историк ведет себя по отношению к нему как самый настоящий творец. Поскольку в реальности существует только настоящее, а будущее и прошлое существует только в сознании человека, поэтому в действительности попасть в прошлое или будущее невозможно, а вот в своем субъективном мире человек может свободно путешествовать во времени. Историк это делает ежедневно21.

Обычно историки используют те формы времени, которые распространены в научном сообществе в данное время, хотя есть и исключения, как правило, они диктуются мировоззренческими причинами. Например, О. Н. Забегайло, в своих трудах строго придерживается христианского понимания времени22, поэтому его время начинается в день творения мира и заканчивается в день Страшного суда. Отдельные историки создают новые образцы времени, исходя из своих потребностей создания образа прошлого, и некоторые из них принимаются и на время становятся каноном, например, три скорости времени Ф. Броделя. Другие не принимаются историческим сообществом, как скажем сегодня это происходит с новой интерпретацией исторического времени А. Фоменко.

Историческое время формируется постепенно и зависит от главных мировоззренческих идей эпохи, в которую творит тот или иной историк. Сначала, когда время прошлого делилось на время правления вождей, понтификаты, царствования историк мог создавать только локальные истории, такие, как история отдельного племени или народа, города (полиса) и т. п. Связать их воедино и создать единую историю было невозможно, да в этом и не было нужды. Идея всеобщей истории была создана в рамках христианского мировоззрения еще в начале первого тысячелетия н.э., а вот единое историческое время только через тысячу с лишним лет, когда в рамках астрономии для этого были созданы соответствующие условия и единая хронология была подтверждена авторитетом И. Кеплера. До этого не было возможности убедительно соотнести друг с другом ключевые события истории и привязать их к единой шкале времени.

Единое историческое время – основа и условие для реализации некоторых важных идей, например, идея прогресса не может быть обоснована вне единой истории, сопоставимых периодов ее развития, вне единого исторического времени. Все современные идейные системы: коммунизм, либерализм невозможны без развитой системы исторического времени, поскольку без этого невозможно их убедительное историческое обоснование.

Историк, как творец времени, свободно двигается в его потоке, представляя и описывая сначала более поздние события, а затем более ранние, хотя стрела времени должна быть направлена от более ранних событий к более поздним. Правда, в готовом труде события обычно развертываются в хронологическом порядке, но это не является общим правилом, главное, чтобы не нарушалась привязка к шкале времени, а последовательность события историком выбирается, исходя из замысла исследования и его целей.

Хронология позволяет выстроить не только последовательность событий, но и, если это необходимо, причинно-следственные связи, поэтому хронологическая шкала является важнейшим инструментом историка. В отличие от литератора он должен принципиально придерживаться хронологии и не может себе позволить поместить исторического героя, действие, событие в ненадлежащий промежуток времени, иначе нарушается одно из основополагающих требований исторической науки.

Для того, чтобы создать историческое событие, историк привязывает его к шкале времени при помощи различных, порой сложных и хитроумных способов, таких, как толщина годовых колец в бревнах новгородской мостовой (дендрохронологический метод), либо к количеству радиоактивного изотопа углерода в золе сожженного образца древнего артефакта. Сами по себе ни бревна мостовой, ни, тем более, количество изотопа углерода к произошедшему некогда событию никакого отношения не имеют, и связываются с ним только в сознании историка для упорядочивания событий в его образе прошлого, для придания ему убедительности. Если количество изотопов совпало, то, значит, событие выглядит более убедительно, чем то, у которого этого совпадения не произошло и в этом случае либо событие помещают в другое время, либо ссылаются на погрешности радиоуглеродного метода и применяют иные методы привязки к шкале времени. Если историк достаточно авторитетен, то его дата принимается научным сообществом, однако порой бывает так, что со сменой мировоззренческих парадигм авторитет ученого обнуляется (в советское время потеряли авторитет исследования «дворянских», «монархических», «религиозных» и прочих «буржуазных» историков, а в постсоветское время был обнулен авторитет уже многих советских историков) и тогда возможен пересмотр даты произошедшего события. Таким образом, привязка к хронологической шкале времени, несмотря на использование различных «объективных» методов, продолжает оставаться во многом субъективной.

С идеей единого исторического времени тесно связана и идея детерминизма в истории, которая не может быть реализована без универсальной временной шкалы. Поскольку выявление причинно-следственных связей между последовательными событиями является почти непременным атрибутом любого исторического сочинения23, то привязка событий к шкале времени является в этом случае обязательной, поскольку считается, что более позднее событие не может быть причиной более раннего, хотя влияние еще не произошедших событий на текущие достаточно хорошо известно. И это не только ожидание Второго пришествия Христа, под знаком которого проходит вся текущая религиозная история, но и более прозаические события, вроде ожидаемого очередного съезда руководящей партии, или годовщины Великой Победы. То есть причиной настоящего может быть не только прошлое, но и будущее, даже если оно никогда не наступит. Тем не менее, построение причинно-следственных связей в историческом исследовании невозможно без привязки событий к единой шкале времени.

Время историку необходимо не только для упорядочивания событий, но и создания непротиворечивого образа прошлого, который не должен быть разрушен при его критике. И здесь необходима не только привязка к временной и пространственной точкам, но и к определенной эпохе. Несмотря на то, что любое историческое событие или исторический персонаж уникальны, но все они в той или иной мере связаны с эпохой. Человек – одеждой, мыслями, моралью и многим другим. Событие – формой, типичной последовательностью действий и т. п. Когда эта связь с эпохой нарушается, то созданные историком исторические события выглядят также малоубедительно, как и персонажи средневековых картин, изображающие античных героев в одеждах и доспехах XIV века.

Некоторые отрезки времени в истории имеют разный смысл, разное значение и ценность с точки зрения содержания теории, которой руководствуется конкретный историк. Историк может один период насытить событиями, в результате чего образ этого временного отрезка будет казаться более продолжительным, нежели картина другого, равного ему на хронологической шкале, но который для историка покажется менее важным, исходя из его теории, и потому в его историческом описании займет более скромное место. Обычно, периоды смут, революций, реформ в социально-политической истории оказываются более насыщенными событиями, а потому и более продолжительными, нежели периоды спокойной жизни.

Историк привязывает время своего повествования к астрономическому времени с помощью календаря и тем самым упорядочивает события. Время помогает создать ему убедительную картину прошлого. Но где существует эта картина и это время? Они существуют первоначально в сознании историка, а затем в тексте, из которого эта картинка вновь будет восстановлена в сознании читателя, но неизбежно уже в несколько измененном виде, поскольку будет «искажена» мировоззрением читающего текст. Представления читающего об историческом времени могут не совпасть с представлениями историка, и время в его картине прошлого, образованного в результате чтения текста, может отличаться от того, которым руководствовался историк. Например, время создания мира, также как и последние дни земной жизни Христа в сознании религиозного историка имеют совершенно иное значение, течение, и роль, чем это же время у историка-атеиста.

Поскольку в реальном мире с позиций идеалистического подхода времени нет, то нет и его движения, не существует и реального потока времени. Есть лишь условная ритмическая шкала (например, солнечные или лунные циклы и построенные на их основе календари), к которой привязываются события. В такой ситуации время само по себе не может вызывать изменений и являться причиной событий. Это не отрицает существование причинно-следственных связей, но они вызываются не временем, а иными причинами. При этом время, не являясь причиной чего-либо, тем не менее, накладывает определенные ограничения на каузальность, поскольку считается, что только предшествующие события могут быть причиной последующих, но не наоборот.

Один из постулатов нынешней истории гласит о том, что прошлое неизменно, менять можно только будущее, тем не менее, все историки всех времен и народов только и заняты тем, что переписывают существующую историю. Нет ни одной одинаковой истории, все они создают различный образ прошлого, оставляя при этом в неизменности только шкалу времени, все остальное непрерывно пересматривается и меняется, правда при этом постоянно утверждается, что само прошлое (которое, напомним, не существует в реальности), остается неизменным. В рамках идеалистического подхода прошлое создается историком, а, значит, возможно и его изменение.

Автор считает, что историк не столько изучает, сколько создает прошлое, опираясь на определенные обязательные процедуры, выработанные исторической наукой, а также собственное мировоззрение. Созданный в соответствии с ними образ прошлого верен только в этих рамках, в другой мировоззренческой парадигме и при применении иных методических процедур будет создана иная история. Вопрос о соответствии этих вариантов прошлого истине не стоит ввиду отсутствия реального объекта, с которым можно было бы сравнить созданные образы, если понимать истину, как соответствие объекту.

Таким образом, прошлое, как объект истории, с позиций идеалистического подхода является идеальной конструкцией, создаваемой историком на основе своего мировоззрения, методики исторического исследования и исторических фактов.

Глава 2. Мировоззрение и история

Идеалистическое понимание мировоззрения

Понятие «мировоззрение» в существующих словарях определяется в материалистическом духе, утверждая, что оно «складывается под воздействием культуры эпохи как целого, а не в результате воздействия тех или иных сторон социальной жизни и тем более не под воздействием популярных в конкретную эпоху идей»24. Из этого, к примеру, следует то, что христианское мировоззрение есть результат культуры эпохи ручного труда и рабовладения, а не идей Иисуса Христа, что, согласитесь, звучит несколько странно. Тем не менее, господствующий материалистический подход однозначно отводит человеку и его сознанию пассивную роль в истории – роль марионетки внешних сил, а мировоззрение рассматривается как свод идей, порожденных отражением природного и социального мира. При этом, всегда оказывается, что только последнее по времени мировоззрение верно отражает мир, а все предшествующие – ошибочно. Только в настоящем историк создает временно истинное прошлое, которое неизбежно будет отвергнуто его учениками и потомками.

С позиций идеалистического подхода мировоззрение – это система идей, объясняющая мир и способ его изменения. Главную роль в мировоззрении играют не бытие человека, а системообразующие идеи, которые определяют содержание мировоззрения и вокруг которых группируются все остальные идеи.

Мировоззрение определяет в конечном итоге большую часть повседневной деятельности человека и все его исторические действия. Как писал Х. Ортега-и-Гассет: «мы что-то делаем, но мы никоим образом не вынуждены делать что-то определенное; то или иное действие для нас не обязательно, оно не „навязано“ нам, подобно траектории движения звезды или падения, скажем, камня… Человеческое существование есть прежде всего набор убеждений человека. Именно они лежат в основании нашей жизни. Не зря говорят, что человек – это его убеждения. Именно они конституируют человека»25. Можно сказать, что мировоззрение составляет ядро личности человека, основу его сознания, определяющую все стороны жизнедеятельности человека.

Поскольку мировоззрение определяет восприятие действительности и представления об окружающем мире, то со сменой главных мировоззренческих идей меняется действительность вокруг человека, вспомним, как самая передовая в мире коммунистическая действительность превращалась в подобие концлагеря по мере замены коммунистического мировосприятия либеральным. Как утверждают О. Е. Баксанский и Е. Н. Кучер, «наши поступки определяются более внутренними моделями действительности, чем самой действительностью»26. При смене мировоззрения человека меняется и модель действительности, и способ его действия в этой действительности.

Мировоззрение как основа истории

Поскольку история, как способ построения прошлого, непосредственно связана с мировоззрением, то ее предмет, объект, методология и конкретные методы будут, если не целиком определяться этим мировоззрением, то с необходимостью должны с ним согласовываться. Применение понятийного и методического аппарата из исторических практик, созданных в иных мировоззренческих парадигмах, возможно только при условии их согласованности с господствующим в сознании историка мировоззрением.

Поскольку прошлое всегда создается в рамках определенного мировоззрения, то этот вариант считается единственно верным для носителей данного мировосприятия. Другие образы прошлого, созданные в рамках иных мировоззренческих систем, считаются ложными.

Видов «историй» довольно много. Их содержание и отличие зависит, прежде всего, от того, на каких мировоззренческих позициях стоит историк, из какой теории, объясняющей действительность или прошлое, он исходит.

На зависимость истории от мифологического мировоззрения указывал Э. Кассирер: «В отношениях мифа и истории миф совершенно очевидным образом оказывается первичным, а история – вторичной и производной. Не история определяет для народа его мифологию, а, напротив, – мифология историю – или, вернее, она не определяет, а сама есть судьба народа, выпавший ему с самого начала жребий. Пантеоном индийцев, эллинов и др. и была уже задана вся их история…»27.

В предлагаемом автором идеалистическом подходе история – это образ прошлого, создаваемый историком, исходя из его мировоззрения и на основе фактов, которые он считает относящимися к прошлому, по определенным правилам, задаваемым его ремеслом (наукой или искусством, если он относит их к таковым). Главным двигателем развития, а, значит, и истории, понятой, как изменение во времени, является человеческое творчество, выражающееся, прежде всего, в создании новых идей, которые направляют деятельность человека, преобразующего и создающего мир вокруг него.

Если попытаться дать не частное определение, а такое, которые бы включало в себя все возможные частные определения истории, не сводимое при этом ни к одному из них, тогда оно могло бы звучать следующим образом: «История – способ построения прошлого с определенных мировоззренческих и концептуальных позиций».

История не может быть создана вне определенного мировоззрения, а только в его рамках, зачастую еще и в рамках частной теории (примером частных теорий в рамках рационалистического мировоззрения являются либерализм, коммунизм, фашизм, национализм, расизм). Поскольку прошлое всегда лишь часть мировоззрения, часть картины мира и, чаще всего, подчиненная часть, поэтому она всегда будет определяться более общими мировоззренческими идеями, которые обусловят как содержание прошлого, так и способ его создания.

Часто приходится слышать о том, что существующие мировоззренческие и идеологические установки мешают историку создать объективную историю. Обычно попытки освободить историка от влияния своего собственного сознания сводятся к требованию представить себе сознание тех исторических персонажей, которые описывает историк. Это не только практически невозможно, но еще и означает то, что, отбрасывая свое мировоззрение и концептуальные установки, историк просто заменяет их другими и глядит на исторические события сквозь очки сознания современника исторического события. Что это дает? По идее, это должно дать возможность взглянуть на события глазами современника, но именно этот взгляд и представлен во всех документах, с которыми работает историк, и именно он его и не устраивает. Тогда зачем «огород городить»? Мы обречены глядеть на мир сквозь призму определенного мировоззрения, поэтому не надо пытаться изменить неизбежное, надо признать и осознать его.

Человек намного сложнее, чем просто отражающее внешний мир зеркало, наше сознание не столько отражает, сколько формирует, создает в нашем сознании картину внешней реальности, которая непосредственно зависит от его содержимого. Особенно отчетливо это видно при сравнении того, как видит одну и ту же реальность современный человек и представитель архаичного общества. То, что для последнего предстает как битва божеств на небе, для другого не более, чем движение воздушных масс, порождающих ураган. А ведь они видят одно и тоже явление в одно и тоже время. Чем больше мировоззренческие расхождения, тем более различаются образы окружающей действительности, впрочем, как и образы прошлого, создаваемого в разных мировоззренческих системах.