скачать книгу бесплатно
И, рыдая, как безумная
На груди моей повиснула.
«Не ходи, постой! дай время мне
Задушить грусть, печаль выплакать,
На тебя, на ясна сокола…»
Занялся дух – слово замерло…
***
Эля Котляр, чудесный человек и очень неплохая поэтесса. Она была членом бюро литературного объединения «Магистраль» и принимала меня в «Магистраль». Потом, когда я помогал формировать литературный портфель «Семьи и школы» (1965), мне удалось напечатать полосу её стихотворений. Это было трудно. Её не печатали из-за необычности стиха.
Умер Булат.
Надену на голову
чёрный плат
Пойду в храм,
за упокой души его
Богу поклон отдам,
чтобы взял душу Булата
из больничной палаты
в Свои Палаты.
Прегрешений, Господи,
ему не вмени.
Да будут прощены они.
Близких его
поддержи и утешь.
На сердце рубец
ещё так свеж!
Разумеется, это позднее стихотворение Эльмиры Пейсаховны Котляр, ставшей духовной дочерью отца Александра Меня. Но я хотел показать необычность её стиховой манеры. Она сохранилась с ранних стихов Эли. В чём-то она мне напоминала манеру Елены Гуро.
В «Магистрали» Элю любили за доброту. По-моему, она ни о ком не сказала плохого слова. Мы с ней ещё больше сблизились в Доме творчества писателей в Голицыне. Она хорошо знала поэзию. Часто читала наизусть.
А потом стала писать стихи для детей. И оказалось, что её короткий стих-тактовик очень хорошо подходит для разговора с малышами. Книжки у неё стали выходить одна за другой.
Я её не раз видел в Храме Космы и Домиана в Шубине (недалеко от метро «Чеховская»). Её и отпевали в этом Храме. Скончалась она 18 октября 2006 года на 81 году жизни: родилась 15 марта 1925-го.
16 октября
Андрей Тимофеевич Болотов – одна из интереснейших фигур XVIII века. Почти всю жизнь он прожил в родовом своём сельце Дворянинове Алексинского уезда Тульской области. Здесь занимался земледелием, огородничеством и садоводством.
Уезжал оттуда для службы в армии. Он начал Семилетнюю войну в чине подпоручика, а закончил её капитаном. Отличался тем, что в периоды между боями изучал самостоятельно науки и упражнялся в рисовании.
В своей деревне полностью отдался сельскому хозяйству и наукам. Изучил теорию всех отраслей сельского хозяйства. Занимался философией, этикой, педагогикой. Написал собственные книги по этике, философии и педагогике.
Он завязал отношения с Вольным экономическим обществом. Писал в их «Труды» ответы на задаваемые сельскими жителями вопросы. Их, в конечном счёте, набралось на целую энциклопедию по сельскому хозяйству.
Особенно увлекался садоводством. Скупал все выходившие книги по нему. И не только по садоводству. В результате составил уникальную сельскохозяйственную библиотеку.
Когда Екатерина II купила Киясовскую волость в Серпуховском уезде, Болотову было предложено сперва описать её, а потом взять на себя её управление. Больше 23 лет он управлял волостями Екатерины – сначала Киясовской, а потом ещё Богородицкой (Тульская губерния) и Бобриковской. За это Екатерина пожаловала его в коллежские ассесоры.
Он стал издавать собственный журнал «Сельский житель. Экономическое в пользу сельских жителей служащее издание» (1776—1779). 10 лет – с 1770 по 1780 сотрудничал с газетой Н. И. Новикова «Московские ведомости», печатая под рубрикой «Экономический магазин» по одному печатному листу в каждом номере. Всего у Новикова он опубликовал 4000 статей.
Опубликованная в 1771 году в «Экономическом магазине» статья «Ботанические примечания о классах трав» считается первым российским трудом по систематике растений.
После смерти Екатерины вернулся в родное поместье.
За услуги, оказанные Вольному экономическому обществу, награждён золотой медалью и получил в подарок перстень от Павла I. Был почётным членом Королевско-саксонского Лейпцигского экономического общества, почётным членом Императорского московского общества сельского хозяйства.
Скончался 16 октября 1833 года, не дожив двух дней до своего 95-летия: родился 18 октября 1738 года.
Болотова принято на основании его научных работ считать лучшим агрономом XVIII века. Это так и есть. Даже картошку он первым предложил сажать в огороде, а не в саду, как это делали до него.
Но нас с вами он интересует как чудесный бытописатель своего времени. Он оставил «Записки», которые его и прославили. Под заглавием «Жизнь и приключения Андрея Болотова. Описанные самим им для своих потомков» автор излагает жизнь своих предков, свою жизнь и окружающего его мира. Написанные в виде писем Болотова к читателю, они занимают четыре больших тома (СПб. 1871—1873). Правдивые, они стали как бы хрестоматией XVIII века, поскольку отражают все стороны жизни тогдашнего русского общества. В своих записках Болотов использует массу пословиц, поговорок, специфических народных выражений. Этот замечательный литературный и исторический памятник эпохи переиздан Приокским книжным издательством в 1988 году.
17 октября
Илья Фоняков был собственным корреспондентом нашей «Литературной газеты» сперва по Сибири, а позже по Ленинграду. Я был на обоих его корпунктах. Везде он очень помогал мне в командировках.
В Ленинграде он был ещё и моим гидом. Благодаря ему, мы досконально ознакомились с Царским Селом, до сих пор переименованным в Пушкин, с Павловском с его чудесным музеем быта прошлых столетий.
Илья Олегович был на пять лет старше меня. Он родился 17 октября 1935 года в Иркутской области, где работал геологом его отец, репрессированный и погибший в 1938-м.
Окончил Ленинградский университет. Печататься начал ещё студентом – в 1950-м. Первую книгу стихов «Именем любви» издал в Ленинграде в 1957 году.
До «Литературки» с 1957 по 1962 год Фоняков был сотрудником газеты «Советская Сибирь». Поэтому поднаторел в газетной журналистике, освоил все её жанры – от очерка, репортажа – до статьи об искусстве, до литературного портрета.
Он был честен с читателем. Писал о том, что видел. Поэтому (сужу по периоду моей работы в «Литгазете») к его статьям начальство относилось кисло. Предпочитало им прямые репортажи Ильи о том или ином событии.
Позже он писал в своей биографии: «Сознаю, что по возрасту я для многих уже – динозавр. Оказывается, это совсем не так уж плохо. Хотя бы потому, что совершенно не волнуют проблемы самоутверждения. Уж какой есть, такой есть». Мне думается, что такие проблемы перестали волновать его рано. Чуть ли не с первых его поэтических книжек. Он их выпустил много. А вместе с книгами критических эссе, вместе с книгами переводов разных поэтов их у Фонякова более тридцати. И на всех лежит отпечаток его личности: всё, что он делал, очень серьёзно.
Лично мне очень нравятся его поэтические портреты коллег-современников, которые он создал в ноябре 2011 года – за месяц до собственной смерти 23 декабря. Оцените, каков у Фонякова Ярослав Смеляков:
Вот он весь – поношенная кепка,
Пиджачок да рюмка коньяка,
Да ещё сработанная крепко
Ямба старомодного строка, —
Тот, за кем классическая муза
Шла, сопровождая, в самый ад,
Трижды зек Советского Союза
И на склоне лет – лауреат,
Что он знал, какую тайну ведал,
Почему, прошедший столько бед,
Позднему проклятию не предал
То, во что поверил с юных лет?
Схожий с виду с пожилым рабочим,
Рыцарь грубоватой прямоты,
Но и нам, мальчишкам, между прочим,
Никогда не говоривший «ты», —
Он за несколько недель до смерти,
Вместо всяких слов про стыд и честь,
Мне сказал: «Я прожил жизнь. Поверьте,
Бога нет. Но нечто всё же есть…»
Светлая память! Пусть Илье Олеговичу земля будет пухом!
***
Увы, точная дата рождения Лидии Дмитриевны Зиновьевой-Аннибал неизвестна. Знают только, что родилась она в 1866 году. Знают, что в ней текла кровь Ганнибала, прадеда Пушкина. Что она вышла замуж за своего домашнего учителя Константина Семёновича Шварсалона, что под его влиянием сблизилась с народниками, заинтересовалась социализмом. Родила трёх детей.
Но потом вместе со всеми детьми бежала от мужа за границу, и в Риме в 1893 году встретила Вячеслава Иванова.
Женатому Иванову удалось получить развод, а Лидии Дмитриевне муж развода не давал долго. Несмотря на то, что у неё от Иванова родилась дочь. Но в конце концов, всё утряслось.
В круглом выступе петербургского дома 25 на Таврической Иванов с женой организовали знаменитый салон «На башне», где побывали, кажется, все известные писатели того времени.
Лидия Дмитриевна дебютировала дважды. Под фамилией Шварсалон в 1899 году в «Северном вестнике с этюдом «Неизбежное зло». За подписью Зиновьева-Аннибал – драмой «Кольца» (1904). Продолжала писать стихи и пьесы, но прославилась как прозаик. Её сборник рассказов «Трагический зверинец» ценила Цветаева. Он оказал влияние на Хлебникова, написавшего «Зверинец» и на Елену Гуро, создавшую книгу «Небесные верблюжата».
Писала статьи и рецензии, посвящённые книгам или творчеству Андре Жида, Г. Джеймса, Ф. Сологуба, А. Ремизова, где мечтала о «дерзком реализме», который поможет «с бережной медлительностью, всё забывая, читать и перечитывать книгу, который подхватит читателя волною тончайшего, как кружевная пена, и меткого как имманентная правда жизни, искусства».
Написала повесть «Тридцать три урода», получившую далеко не однозначную оценку. Критика окрестила её «лесбийской», потому что в центре две героини – актриса Вера и её юная возлюбленная, которую она обращает в свою веру. Тираж повести поначалу был арестован. Но когда арест был снят, критик А. Амфитеатров назвал её рисунком из анатомического атласа.
Умерла неожиданно и скоропостижно от скарлатины 17 октября 1907 года.
Вскоре после её смерти Вяч. Иванов написал 42 сонета (столько лет прожила Лидия Дмитриевна) и 12 канцон (столько лет они прожили вместе).
«Того, что она могла дать русской литературе, мы вообразить не можем», – писал о ней Блок.
Но её стихи не подтверждают такой высокой оценки:
Червлённый щит тонул – не утопал,
В струях калился золотого рая…
И канул… Там, у заревого края,
В купели неугасной свет вскипал.
В синь бледную и в празелень опал
Из глуби камня так горит, играя.
Ночь стала – без теней. Не умирая,
В восточный горн огонь закатный пал.
Не движет свет. Дома, без протяженья, —
И бдительны, и слепы. Ночь – как день.
Но не межует граней чётко тень
Река хранит чудес отображенье.
Ей расточить огонь чудесный – лень…
Намёки здесь – и там лишь достиженья.
Сонет называется «Белая ночь», и содержание соответствует своему названию. Но сказать, что он хорош, – трудно.
Правда, Блок сказал ту фразу по поводу сборника «Трагический зверинец» (1907), увидевший свет уже после смерти Зиновьевой-Аннибал. Этот сборник оказал большое влияние на футуристов.
