Хулиган требует заботы

Затушив бычок, он вышел под свет фонаря.

– Почему такая красавица горько плачет?

Дешевый подкат сработал феерично. Замерев на мгновение, через секунду девушка вскинула голову и уставилась на Артема огромными глазами, заплаканными до кристально-прозрачной синевы.

«Похожа на испуганного горного козлика».

Прекрасно осознавая, какое именно впечатление его внешность производит и на более искушенных женщин, Артем принял позу «принца». Нога чуть в сторону, расслабленный вид, рука небрежно на бедре, широкая открытая улыбка. «Ну же, золотая рыбка. Клюй»

Синие глаза зачарованно моргнули.

– Меня не пропустили в клуб.

«Еще бы, ты выглядишь как деревенская лохушка –девственница. Ишь, распустила Дуня косы. С такими-то волосами и дыньками жирные папики разыграют тебя в бильярде уже к утру».

– Какое досадное недоразумение! Кто же был настолько недобр?

Он намеренно высокопарно утрировал речь, насмехаясь, но эта клуша только доверчивей распахнула свои наивные очи.

– Там был один мужчина. Высокий и такой … мускулистый.

Девушка, слегка покраснев, сделала неопределенный жест рукой, демонстрируя необъятность мускулатуры. Артем недовольно скривился. Он насмотрелся за гастрольный тур на этот типаж секьюрити. Стероидные качки, забившие короткими мышцами бицепсы до полуметра в диаметре, а трапецию до бычьего взгляда, бесили его неимоверно своими гомофобными взглядами в духе «обходи меня за полметра, пидор, из-за вас родина погрязла во грехе». Богатыри хреновы, за чистоту русских красавиц ратующие. Тем приятней будет щелкнуть местного Муромца по носу, проведя сию трепетную деву в обитель порока. Ну а что, какая разница, не он, так кто-то другой, а такие сиськи грех оставлять без присмотра.

Невинная дева влюбленно не дышала и знать не знала, что ее только что пустили в расход. Царевна из сказки, таких на картинках в книгах рисуют. Насмотреный взгляд мгновенно представил пошлейшую танцевальную импровизацию на тему “Марья-искусница и три басурманина”, и Артем едва сдержался, чтобы не хлопнуть себя по бедрам от восторга. Черт подери, это будет презабавнейшая шутка.

Ни единой секунды не чувствуя угрызений совести Артем аккуратно взял девушку за руку, прикоснувшись губами, заглянул в глаза снизу вверх.

– Артем.

Милая барышня судорожно вздохнула, а потом приглушенно пискнула.

– Соня.

«Оно и видно»

– Соня. София. Мое любимое имя. Вы пленили меня, Соня, и совершенно случайно я именно тот человек, который может вам помочь абсолютно бескорыстно. Позвольте вас провести в клуб?

Он чувствовал, как трепещут в ладони кончики тонких пальцев, видел, как сумасшедше бьется на горле пульс.

«Давай же, милая дурочка. Позволь мне тебя съесть»

– Если это вас не затруднит, то я…

«Умница»

Спрятав за пушистыми ресницами насмешку, голосом он не выдал триумф.

– Нисколько не затруднит. Уверяю.

«Нас ждет интересная ночь»

Даша 2.2

Последний поворот, а я уже улыбалась. Переливающиеся неоновые огни клуба в конце проспекта вызывали в душе детский восторг, а предвкушение чего-то поистине неприличного заставляло подрагивать и нервно постукивать ногтями по пластику двери. Всего каких-то две минуты отделяло меня от порога наслаждения.

Толпа желающих отдохнуть в пятничный вечер уже растянулась очередью вдоль дороги, и разглядывая через тонированное стекло их, таких нарядных и красивых, я мысленно оценивала каждого по пятибалльной шкале. И ни один не дотягивал даже до слабой троечки. Хорошо, что мне стоять рядом с ними не нужно. Меня, как постоянного посетителя, уже ждал отдельный забронированный столик.

Когда такси остановилось напротив главного входа, Олег дернул дверцу. Широкоплечий, высокий, в обтягивающей рельеф мышц тонкой футболке, он был галантным и вежливым, насколько может быть таким фейс-контроль.

– Привет, милый, – я вложила ладонь в его протянутую руку и постаралась как можно грациознее выйти в свет фонаря. Юбка предательски задралась и, быстро вернув ее на место, я продолжала излучать уверенность. Этого бугая я знала уже год, с самого первого дня, как он появился у дверей клуба. Тогда еще серьезный и до абсурда строгий, он скрупулезно отбирал посетителей, слишком большое значение придавая своей должности.

Сейчас же он подставил щеку для поцелуя и нежно обвил мою талию.

– Сегодня будет жарко? – шепнула я ему на ухо.

– Как и всегда, красотка. – Его жадный взгляд скользнул по моей груди, легкая ухмылка коснулась губ, он приблизился, но в последний момент бережно протолкнул меня внутрь прохладного помещения и отступил.

– Еще увидимся? – бросила я вслед, но Олег уже вернулся на пост и занялся очередью, растущей на глазах.

Конечно, увидимся, впереди же целый вечер. Я проводила его улыбкой. Моя личная пятерка. Честный, правильный, сильный, делающий что-то без слов. Ух. И планка, которую я никак не могу достичь. Ему претило общение из-за денег и статуса, а мне претило желание его купить. Он должен был захотеть быть со мной, и видимо, для этого ему предстояло влюбиться. Но сколько бы я не подбивала клинья, сколько бы не крутилась возле, он стоял стеной. Но не сегодня. Уверена, сегодня ваша крепость, сударь, падет.

Я бросила сумочку на кресло и махнула Лане. Невысокая, худая, резвая девчонка, она была практически моей личной официанткой. И надеюсь, особая радость, расцветающая на ее лице, случалась не только из-за щедрых чаевых.

– Добрый вечер. Вам как обычно? Апероль Розе? – наклонилась она.

– Привет, нет, – я прикрыла глаза и склонила голову, прогоняя атмосферу по венам, – хочу что-нибудь новенькое. Принеси меню.

Секунду-другую я ничего кроме музыки не слышала, думаю, от удивления Лана замерла. Еще бы, на протяжении года я никогда не изменяла привычкам. И тут такое. Но, когда я открыла глаза, ее рядом уже не было. Да, родная. Сегодня все будет иначе.

Столики находились на импровизированном балконе, что нависал над танцполом. Лестница, ведущая наверх, обычно охранялась Олегом или Ильей, так что попасть сюда могли только избранные, кто хорошо платил за удовольствие. И я была из таких.

За вычурными ограждениями открывался вид на сцену и небольшую площадку перед ней. Забитый почти до отказа зал вряд ли смог вместить всех желающих, а значит, скоро Олег закроет вход и займет привычное место. Я расправила плечи и выпрямила спину. Танцевать я могла и здесь. Но мне ничего не стоило спуститься, чтобы покрасоваться перед желанным мужчиной.

А пока я наблюдала, как легкий негромкий транс заставлял гостей двигаться в такт электронной музыке, хаотично перемещаясь, точно актиния в моем аквариуме. Мерно покачивая и обволакивая со всех сторон, музыка уносила тревоги и расслабляла. Я и сама не могла усидеть ровно, отстукивая мыском ритм и извиваясь в кресле. А ведь мне еще даже не налили. Да, «Жару» можно было любить только за крутого диджея.

Как мимо прошмыгнула Лана, я не заметила, зато внезапно появившееся на столе меню увидела сразу. Быстрая зараза. Листая глянцевые страницы, я водила ногтем по картинкам и в задумчивости надула губы. Хотелось чего-то определенно нового и свежего.

– Что такая красотка делает здесь одна? – бесцеремонно вклинился в мое сознание парень в растянутой дырявой майке и таких же джинсах. Странно, но его я видела впервые. И возможно, год назад ответила бы на пошлые заигрывания, однако сейчас это души не волновало.

– Свали. Не для тебя красотка собиралась.

– Ух, да ты горяча, – вопреки моему нарочитому безразличию он присел за столик. – Познакомимся?

– Конечно, только я люблю, – я придвинулась ближе, и соблазнительно растягивая слова, пролепетала, – обрезанных мальчиков. Ты из таких? Если нет, я знаю, кто может помочь.

Сощурив глаза, незнакомец нагло изучал меня, и когда я чуточку поверила в серьезность его намерений, он вдруг поднялся.

– Смотри, не знаешь, от чего отказываешься.

– Ты еще обидься, – бросила я в удаляющуюся спину.

Боже, ну неужели они еще не запомнили? Столько хожу сюда, пора бы уже знать. Никто из тех, у кого разум улитки, и член перекинут через плечо, меня не интересует. И секс с такими – самое отвратительное, что я могу себе представить. Хотя случалось и такое.

– Выбрали? – Лана вновь оказалась рядом.

– Предложи мне что-нибудь сама, – я оттолкнула меню. Гаденыш не испортит мне настроения. – Что-то такое, что мне понравится.

Она кивнула, понимая, о чем я.

– Совсем недавно бармен ездил на курсы в Москву, и у нас есть несколько новинок. – Она перелистнула страницы. – Вот, смотрите.

Я не глядя ткнула пальцем на один из коктейлей, не прочитав даже названия. Новинки – это хорошо. Тем более из Москвы. Уверена, не расстроюсь.

Девушка, приняв заказ, снова испарилась, а я, облокотившись на стол, остановилась взглядом на пустующем основании лестницы. Еще не время. Ну и ладно. Успею глотнуть коктейля. А пока…

Мое внимание привлекла девушка у сцены. Совсем не уровня клуба. Ей бы официанткой сюда или уборщицей. Ни прически, ни макияжа. А внешний вид? Олег, что, забыл откалиброваться? Я перегнулась через перила. Хех, такими темпами клуб скоро превратится в ботанический сад.

Тем временем эта простушка подошла в двум другим, более подобающе одетым, но еле дотягивающим до тройки с минусом. Я не слышала, о чем они говорили, но глядя как воодушевленное лицо первой сменяется сначала виноватым расстройством, а после глубоким унынием на фоне хохота подружек, я присвистнула. У кого-то в эту минуту рушится мир. А у кого-то большие планы.

Интересно, и чего она здесь забыла? Вряд ли это место подходит для первой чистой любви.

Меня отвлекло движение у подножия лестницы, где наконец появился Олег. Сложив руки в прикрывающем причинное место жесте, он внимательно оглядывал владения. И даже если его что-то не удовлетворяло, виду он не подал.

Так и не дождавшись обещанного напитка, я обернулась в поисках Ланы. Бокал в руке придал бы легкости, но девушки нигде не было видно. Зато противный перец так и сверлил меня недовольным взглядом. Что ж. Шоу начинается. Схватив сумочку, я поднялась и, медленно покачивая бедрами, прошла мимо. Ты можешь сколько угодно хотеть меня, но получить сможешь только тогда, когда этого захочу я.

Спускаясь, я придерживалась за стенку, ловя равновесие на тонких шпильках, но все внутри светилось. Олег, угрюмо зыркнув на меня исподлобья, сразу смягчился и подставил руку.

– Что здесь делают отличницы-студентки? – с ходу я смутила его вопросом.

– Сам не знаю, – он нахмурился. – Я ее не пускал.

– Может, пролезла через заднюю дверь? – предположила я.

– Да ну, что думать-то, пойду да выставлю ее. Сейчас напьется.

– Ну погоди, – я коснулась его плеча, – всем хочется немного радости. Не лишай ее этого. Вдруг, – я ухмыльнулась, – это у нее впервые?

Он вздохнул.

– Да, она что-то такое и говорила.

– Ну вот, – мои пальцы переплелись с его, – хочешь, я присмотрю за ней?

Ошарашенная своей добротой, я широко улыбалась. Олег же не пытался скрыть удивление.

– Зачем тебе это?

Я прижалась к нему всем телом, опаляясь его разгоряченным дыханием.

– Вообще-то я не такая черствая, какой могу казаться, – и отпустив руку, боясь передумать, я шагнула в зал.

И чуть не свалилась, когда мимо пронеслась та самая простушка, размазывающая по лицу сопли и слюни. И на что я сейчас подписалась?

Соня 2.3

Дерганая, чуждая музыка пробиралась под кожу и обжигала вены тяжелым, но странно отзывающимся в груди ритмом, так отличным от привычных мелодий – он пугал и притягивал одновременно. Прикосновение того парня, Артема, кололо ладонь приятными мурашками – он исчез сразу, лишь только провел меня в клуб, и я сдерживалась, чтобы не ущипнуть себя за запястье и проверить, не приснился ли мне этот морок. Пока он держал меня за руку, все казалось простым и ясным, но сейчас, в одиночестве среди толпы, по позвоночнику пополз страх.

Режущие глаза всполохи света высвечивали тонкие платья, оголенные тела, прямые волосы, яркие губы. В неоновом блике, отразившем в зеркале мои пушистые волосы, бледное лицо и загнанный взгляд, я вдруг резко осознала, насколько неуместна здесь и сейчас, насколько не подхожу.

Я суетливо пробиралась между танцующих – казалось, что абсолютно все на меня смотрят, оценивают, ставят мысленные двойки. Когда я наконец заметила Таню с подругой, от облегчения накатили слезы и я судорожно засмеялась, сдерживая их – ну что ты как маленькая, Соня, все хорошо уже, ты их нашла, успокойся. Я готова была бежать, но не хотелось смущать сестру своими порывами, и я пошла к девчонкам спокойно, гораздо более уверенно, чем минуту назад.

– "Танюша, ты уж пригляди за моей Сонечкой, деточка. Она девочка скромная, стеснительная, ты покажи ей что да как, расскажи" – ой, Марин, я усцыкаюсь с этой бабки – "покажи да расскажи", разве что свечку подержать не попросила!

– Да уж, так, как эта лохушка принарядилась, ей только и на кавалеров рассчитывать, жаль, трактористов удалых сюда фейс-контроль не пропускает. Упс. А ведь ее тоже не пропустил. Какая жалость – издевательски добавила Марина.

Девушки расхохотались и выпили, не замечая меня, замершую в недоумении. Мне показалось. Я что-то не так понимаю и это не бабушку сейчас передразнивает Таня. Это ведь не может быть взаправду, чтобы она действительно, чтобы она… Я так и стояла столбом, не зная, как реагировать, когда меня наконец заметили.

– Соня? Как ты прошла?

В Танином голосе слышался испуг, как будто я поймала ее за чем-то постыдным, а в лице читались досада и удивление.

– Ты не подумай плохого, мы просто шутим… Думали, ты уехала домой, идем к нам…

– Да может хватит с ней нянчиться, достала уже, Танюха! Что тебе сделает ее бабка? Надо просто сразу оставить ее дома. Ты не нанималась пасти овец! – Марина, скривив красивое личико, смотрела на меня недовольно, явно не радуясь моему появлению.

Я переводила взгляд с одной на другую – вызывающе-наглая Марина, виновато-смущенная Таня и жгучее как терновник чувство прорастало сквозь мои альвеолы, сворачивая кровь. За что они со мной так? Это несправедливо. Нечестно. Я не просила меня звать сюда. Не навязывала свою компанию. Не делала ничего плохого.

Слезы, которые я сдержала совсем недавно, не ушли далеко, выплеснулись из глаз горячей болью и вывели из ступора. Я хочу домой. Закрыв лицо руками, я развернулась и не разбирая дороги стремительно бросилась прочь из этого ужасного места… и чуть не упала, врезавшись во что-то живое.

– Далеко собралась?

Захлебываясь рыданием, я проморгалась. Девушка. Красивая как из рекламы шампуня, смотрит с досадой.

– Простите, пожалуйста, я такая неловкая, я вас испачкала?

– Только если соплями. Ты чего ревешь, Аленушка?

Я всхлипнула.

– Я Соня. Простите. Я … домой

Незнакомка хмыкнула.

– Так ты не туда несешься, все время извиняющаяся маленькая Соня. Выход в той стороне.

Я снова расплакалась. Все не так, неправильно, я такая бестолковая, даже выход найти не могу… Я хочу домой, к бабушке, пить чай, укутавшись в одеяло и смотреть "Зачарованных".

– Эй. Эй-ей, что это такое, ну-ка прекрати реветь, ты что такое выдумала. У тебя тушь потекла, – выдала она магическую для каждой девушки фразу, и я моментально разволновалась, принявшись тереть под глазами.

– Тушь, да? Где?

– Везде. Пойдем, припудрим тебе носик.

Ее голос был хриплым, а тон – грубоватым и небрежным, но во взгляде я видела сочувствие и доброту. Мне было неловко тратить ее время и я отрицательно начала качать головой, но она, словно устав от моей нерешительности, тяжело вздохнула и взяла меня за руку, утягивая за собой.

– Ну же, Аленушка, не съем я тебя. Тебе нужно умыться. Тушь и помада с собой есть?

– Нет, – растерянно помотала я головой и она передразнила, но беззлобно.

– Нееет. А зря. У настоящей женщины в сумочке всегда есть тушь и помада. Пошли уже, горе луковое. Меня, кстати, Даша, зовут.

Что-то было в этой девушке, что не оставляло возможностей для отказа – а может, мне просто хотелось, чтобы меня вот так взяли за руку и сказали, что делать…. Не знаю. Сделав несколько глубоких вдохов, я наконец прекратила реветь и кивнула:

– Пойдем.

***

Умывшись, я снова хотела уйти, но Даша уговорила побыть с ней еще. Сказала, что ее любимый человек занят и не может составить ей компанию, поэтому она скучает. Я не хотела оставаться, но Дашу, которая была ко мне так добра, обижать не хотелось, и я согласилась задержаться до конца выступления. Мне было немного неловко, и я совершенно не знала, о чем нужно разговаривать, но Дашу, казалось, ничуть не волновало мое смущение. В его ожидании начала концерта она болтала, не замолкая ни на секунду, а мне оставалось лишь молча пить красивый коктейль, который взяла моя новая знакомая – я попыталась заплатить, но она даже не стала слушать, отмахнувшись. "Я угощаю".

Напиток был освежающим и вкусным, набитым колотым льдом и мятой, я ужасающе быстро его выпила и поняла, что так и не утолила жажду. Даша, которая свой коктейль едва пригубила, рассмеялась и кивнула бармену: "Повтори". Я чувствовала, что должна возразить, но с головой происходило что-то странное – как будто бабушкина кошка перебирала мягкими лапами по затылку, распуская тревожный узел, расслабляя мысли.

"Я пьяна. Так вот как это чудесно бывает"

– Ну так что у тебя там случилось с теми девчулями, которые косятся на нас и перешептываются? Парня не поделили?

Без видимой паузы Даша, секунду назад рассказывающая про свою маникюршу, переключилась на меня и я чуть вздрогнула. Обернувшись, увидела, что Марина и Таня действительно смотрят в нашу сторону – поймав мой взгляд, они быстро отвернулись. В груди, за сердцем, что-то сворачивалось в тугой клубок, но я не расплакалась больше.

– Нет. Никакого парня. Таня моя двоюродная сестра. Я понимаю, что ей со мной скучно, но… Просто я надеялась, что мы хоть немного подруги, а она…

– А она редкостная сука.

Я вскинула голову:

– Что?

Даша пожала плечами. Выбросив трубочку, отпила коктейль из стакана, аппетитно захрустела льдом.

– Сука как есть. И она, и подружаня ее. Я таких издалека вычисляю. Радар.

Слушать гадости про сестру было неприятно, и я возразила:

– Таня не такая. Она хорошая девушка, просто ей неприятно было, что бабушка меня навязала…

– Неприятно кирпичи на стройке таскать и детей в поле рожать, – отрезала Даша. – А ты, святая простота, не должна видеть в каждом встречном доброту, особенно когда ее нет.

От такого резкого перехода я растерялась.

– Я… Я не…

– Что не? Не пьешь непонятно что с черт побери кем? А вдруг я договорилась с барменом, чтоб он тебе подмешал в коктейль кокса? Вдруг я продам твое девственное тело на опыты?

Во время этой неожиданной и злой отповеди мои глаза сравнялись размером с подставку под бокал, но я не испугалась.

– Не продашь.

– Откуда такая уверенность? Ты знаешь меня пять минут. Макс, ну ты ей скажи, что я могла так тебе сказать!

Бармен, с усмешкой прислушивающийся к нашему разговору, подмигнул мне:

– Она могла.

Я посмотрела на Дашу, улыбнулась.

– Я вижу, что ты хорошая.

– Да блядь. Ты вообще слушала меня, Аленушка?

– Я Соня. И я слушала тебя. Ты напомнила мне бабушку, она тоже всегда ругается, когда думает, что я слишком доверчива.

Даша скривилась, как от столовой ложки рыбьего жира.

– Охренеть. Только вот бабушкой меня еще не называли. И я не ругаюсь, вот еще, не выдумывай, я просто в шоке, вот и все. В каком инкубаторе тебя вырастили, а, цыпленок?

– Я из Лосево.

– Оно и видно. Ладно, пофиг, не моя забота. Макс, когда там эти гребаные мушкетеры выступать собираются, полчаса назад должны были выйти!

Бармен, наверняка прислушивающийся к беседе, лукаво подмигнул:

– Да как бы уже. Глядите-ка, какие красотки!

Под ритмичную напряженную музыку из глубины небольшой сцены, окутанной клубами дыма, вышли трое в плащах и низко надвинутых на глаза шляпах. В руках парни ловко крутили раскрытые зонты, создавая иллюзию того, что у них в руках не скучные предметы обихода, а опасное оружие. Внезапно пространство вокруг меня пришло в движение и завизжало. Даша, резко отставив свой бокал на стойку, дернула меня за собой:

– Живей, нужно подобраться поближе.

Расталкивая дрожащую толпу локтями и плечами, как маленький напористый танк, она протащила меня к самому краю сцены и восторженно прокричала мне в ухо:

– Та самая сцена из «Супер Майка» … Всегда было интересно, как оно, посмотреть на них по-настоящему.

Я не поняла, о чем она, но переспросить что-то в этом гаме казалось просто нереальным, и я просто сосредоточилась на выступлении. До переезда в город я занималась танцами, у нас в доме культуры была секция народников, известная во всей области, которую я посещала с четырех лет. Номер, разворачивающийся на моих глазах, был грамотно и толково составлен, чувствовалась рука талантливого хореографа: танцоры двигались синхронно, слаженно и грациозно, завораживая взгляды зрителей. Я смотрела во все глаза, запоминая каждое движение, чтобы потом пересказать бабушке, как вдруг в одно мгновение парни сбросили плащи и, рванув жилетки на груди, оголили грудь.

Я взвизгнула.

Стриптиз!

Никакой это не концерт! Таня притащила меня на стриптиз!

Зажмурившись от ужаса, я как будто вся съежилась, стараясь не видеть и не слышать, но хриплый, густой голос певицы въедался под кожу, уговаривая, соблазняя приоткрыть веки, хоть украдкой, но подсмотреть на происходящее. Я вдохнула и раскрыла глаза, мгновенно уткнувшись в мужской пах, бесстыдно трясущийся прямо перед моим лицом. Закусив щеку изнутри, чтобы не запищать, как стыдливая монахиня, я подняла голову и ахнула. Артем! Милый парень, который был так добр ко мне, что провел мимо охраны, оказался стриптизером и, увидев, что я признала его, подмигнул мне, кривя губы в бесовской полуулыбке. Он раскрыл объятия мне навстречу, приглашая. Я испуганно сделала шаг назад, мотая головой –нет, нет – но плотная толпа пружинила как желе и меня буквально выкинуло в сильные руки. Он подхватил меня под дикий девчачий визг и поднял на сцену, закружил вокруг себя, откинул назад через бедро – мышечная память тела реагировала правильно, помимо моей воли позволяя партнеру вести себя в этом противоестественном подобии танца, но голова выключилась полностью, превратившись в гладкий замерзший каток. Я отстраненно увидела справа от себя Дашу, которую сжимал в страстных объятиях второй танцор, парень слева же вытащил из толпы Марину – весьма довольную, и мы кружились в танце неизвестного дьявольского режиссера как послушные марионетки, будоража публику, разжигая кровь ночного клуба. Я не видела глаз Артема, не знала выражения его лица, не понимала, почему он так поступил. Зрение и мозг не воспринимали информацию извне, лишь кончики пальцев ощущали гладкость и крепость мышц, губы пропитывались запахом соленой кожи и бархатной герани, талия немела от стального захвата, со стороны наверняка кажущегося изящным, низ живота нервно выкручивало. Когда я уже смирилась, что этот танец никогда не закончится и я вечно буду кружиться и падать, и вытягиваться в струнку, и изгибаться, подвластная искусным рукам кукловода, песня простонала «It's Raining Men» и оборвалась, и вот я уже стою на дрожащих ногах, ослепленная, оглушенная, сгорающая тот стыда и волнения. Мягкий шепот у моего уха «не обижайся, синеглазка», но я уже не слушаю – почувствовав землю под ногами, соскакиваю со сцены, и бегу, бегу из этого места, быстрей, домой, прочь, не чувствуя, что в который раз за недолгий вечер лицо заливают горючие слезы.

Олег 2.4

Непроизвольно вжимаясь в стену, Олег безотрывно наблюдал за происходящей феерией. Их клуб повидал многое, очень многое, но подобного действа еще не было. «Стриптизеры! Ладно, хрен с ними. Но недомужики? Мать их! Откуда?» – дивился парень. «И о чем только думал Смирнов, когда приглашал их? Он что, был не в курсе, как выглядят эти ребята?» – Олега коробила сама мысль. «Фу, даже смотреть противно.» Но как бы он ни упорствовал, как бы не пытался отвести взгляд, лишь снова и снова возвращался к сцене.

Три пестрые, несочетаемые пары кружились в немыслимых пируэтах, завораживая толпу, отдаваясь пульсирующей музыке и нарастающему накалу, и, казалось, дышали так поверхностно и часто, что их сердца вот-вот выпрыгнут из обессилевших тел. Сумасшедшие, страстные партнеры сжимали в тугих объятиях простых девушек, далеко не танцовщиц, и вытворяли с ними такое, что Олегу даже не снилось. Но ярче всех сияла одна. Та девчонка, совершенно здесь неуместная, инородная, словно из сказки про козленка, настолько органично вписалась в мелодию, попала в ритм и, если отбросить неуклюжий внешний вид, смотрелась естественнее, чем две другие. Ее движения были отработаны, точны, легки и изящны, а в руках опытного ведущего она, хрупкая, почти невесомая, порхала как бабочка. Но в финальном выбросе все-таки показала характер, проявила инициативу, и вместо взмахов руками крутанулась на месте и растянулась на полу, чуть не сев на шпагат. «Ого, какая гибкая,» – присвистнул Олег и тут же обернулся. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь заметил его случайно проскочившие эмоции. Он, хоть и грешник, но окружающим об этом знать не стоит.