Ст. сержант. Назад в СССР. Книга 5

– Хорошо. А рация тут есть?

– У американцев есть! Мощная, на всю Среднюю Азию хватит. Духам она ни к чему. Они ж как муравьи, полагаются только друг на друга, помощи со стороны не ждут.

– А оружие у вас хоть какое-то есть? – задал я очередной вопрос.

– Есть немного! – вмешался второй. – Смогли со склада вытащить три гранаты. Но этим много не навоюешь!

– Это верно. Я там на крыше видел две пулеметные точки. ДШК и Калашников. – Поняли, о чем я?

Летчик хмыкнул, отошел к плану, что они собрали из мусора ранее.

– Вот твои пулеметы! – он ткнул палкой в две кучки песка на карте. – Но они перекрывают только часть территории, а не весь лагерь. А остальная часть?

– Об этом потом. Крыша в доступе?

– Забраться туда можно. Тут с обратной стороны вот этих двух сараев есть проход. Там по стене можно на крышу залезть наверх, обезвредить пулеметчиков. Нож я вам дам. Сверху перебить часть душманов во время утреннего намаза несложно. А затем, пока все остальные, что в кишлаке ночуют, сюда не поперли, нужно уносить ноги, либо грамотно оборонятся! К этому времени наша группа присоединится к вам с юга, ни душманы, ни американцы даже не поймут, что кроме советских военнопленных тут действует еще и группа спецназа ГРУ. Захватив лагерь, нужно проверить БТР, заправить его, если не заправлен. Я видел, что у него колесо откручено. Нужно прикрутить.

– Это сделаем. Но у него вооружение отсутствует. Башню сняли еще в начале зимы.

– Ну и что?! Без нее он что, не ездит?

– Прорываться на дефектном бронетранспортере через сотню духов? Ты серьезно?

– А почему нет? – улыбнулся я. – Думаешь, душманы спят с гранатометами в обнимку? Все тяжелое вооружение здесь, у них максимум будут в руках автоматы и пулеметы, броня БТР калибр держит хорошо. Шины с автоматической подкачкой, а проехать вам нужно будет всего-то около километра. Главное ‒ не останавливаться. Дальше оторветесь. БТР не Запорожец, он и стены ломать может. Пройти через кишлак – раз плюнуть. Мирных жителей там почти нет, женщин и детей нет. Что вас останавливает?

– То есть, во время утреннего намаза нам нужно тихо выбраться из закрытого на замок строения, тихо залезть на крышу, обезвредить там двух пулеметчиков. Затем завладеть пулеметами и покрошить молящихся душманов в капусту? Затем завладеть бронетранспортером, проломить ворота и на броне прорываться к границе?

– Все так.

– Ну а как мы выберемся из карцера, где нас держат?

Я не успел ответить, снова вмешался второй пленник, куда более оптимистичный, чем офицер.

– В карцере сидят не все. Несколько дней назад пригнали новых пленных, их пока держат в яме. Меня вместе с ними. Закрывают на замок. Во время намаза там никого нет.

– Вот, хорошо. Нужно только придумать, как открыть замок.

– Не нужно. Решетка на петлях из толстых веревок. Если их перерезать, можно сдвинуть решетку и выбраться наружу.

– Хорошо. Тебя как звать?

– Сергей!

– Толково соображаешь. Бойцы из ямы могут выпустить тех, кто будет находиться в карцере. Дальше разбиться на две группы. Одна к пулеметам, вторая к складу с оружием, где полно автоматов, гранат. Прямо на углу здания используйте МОН-ку, отсеките душманов, которые попрут на вас с юга. У вас будет преимущество, если ударите все вместе. Добьете гранатами и стрелковым оружием. На самом деле это куда реальнее, чем кажется!

– Немыслимо!

– Немыслимо не только для тебя, но и для них! – ответил я. – Глаза боятся, а руки стреляют!

– М-м… Ну-ну! А рация на хрена? – спросил летчик, глядя на меня с недоверием. Нехороший взгляд, как будто я ему что-то должен и не хочу отдавать.

– Вертушки вызвать! Шифровальная аппаратура тяжелая, на ногах ее далеко не унесешь, а группа должна быть мобильной, иначе нас просто перебьют. Там несколько блоков в комплекте, – я вспомнил про те фотографии, что нам показывал на базе подполковник Захарченко.

– Сдурел? – возмутился летчик. – Это же Пакистан, сюда ничего не прилетит. Весь твой план ‒ это чушь. Из области фантастики. Не знаю, на кого он рассчитан! Это вы в своем спецназе мастера на все руки, горы можете зубами грызть. А я так не умею, меня не на то учили.

Я посмотрел на него с удивлением.

– Верно, сюда наши вертолеты не прилетят. А вот несколько километров на северо-запад уже граница с Афганом, так что туда они долетят и прикроют огнем. Особенно когда узнают, что вы везете аппаратуру. План рассчитан на людей, которые хотят вернуться домой. Реальный план. Тебя, кстати, как звать?

– Ну, старший лейтенант Шерстнев, и что?

– Сейчас ты военнопленный, а не офицер! – сдержанно напомнил я. – У тебя вместо военной формы – рваные тряпки! Да и сам ты больше на животное похож. И я, вообще-то, имя твое спрашивал. Что, никак понять не можешь, что твой единственный шанс вернуться домой, это мы? Я мог бы не сидеть тут и не доказывать тебе, что шанс использовать ты не хочешь. Мог бы уйти и забыть, что видел вас тут. Пойми, дурья твоя башка, что никто за вами сюда не придет, никто не прилетит? Ваша свобода в ваших руках. Подумай. А еще, рекомендую тебе сбавить тон.

Тот посмотрел на меня со злостью, но второй толкнул его в плечо.

– Продолжай.

– К семи утра постарайтесь захватить лагерь, мы подойдем к вам с юга. И тогда будем рвать когти.

– Я не знаю никого, кто мог бы управлять бронетранспортером.

– Это уже решим на месте!

Я взглянул на часы. Время намаза подходило к концу. А мне еще нужно успеть завершить кое-что…

– Итак, работаем? – напрямую спросил я, глядя на обоих военнопленных. – Или отбой и сидите тут, пока рак на горе не свиснет! Решайтесь!

– Работаем! – ответили оба. Видимо, Шерстнев сообразил, что он не в том месте, где нужно пальцы веером гнуть.

– Тогда за дело! К восьми утра лагерь должен быть ваш! Американцев здесь не будет, они в полном составе уедут. А там и мы подоспеем, главное ‒ нас не покрошите!

– Добро!

– Держите нож! – я протянул им свое оружие. – Пригодится! Серега, главное, все делайте вместе!

***

Конечно же, озвученный мной план был хорош только на словах. На самом деле была масса сложностей, что угодно могло пойти не так. Они вообще могли даже не решиться на этот рискованный ход.

Смогут ли эти двое поднять остальных на бунт? Выбраться из ямы ‒ самое простое, но с другой стороны, у них будет фактор неожиданности, который играет огромную роль, если его правильно использовать.

Справятся, должны справиться, если жить хотят. Конечно, может быть, повезет не всем, но это хоть какой-то шанс. Когда пленные станут не нужны, когда душманы со своими заокеанскими союзниками закончат строить то, что задумали, всех просто перестреляют.

Я направился к бронеавтомобилю, что стоял сбоку от здания, в котором обосновались американцы. Сейчас у входа никого не было, скорее всего, те готовились к выезду. Вот как раз с ними я и собирался ехать.

Что это был за бронеавтомобиль, я не знал. Даже не так, это, скорее, боевая машина пехоты, а не просто машина с броней. Четыре колеса, броня, мощный двигатель – явно на базе какого-то грузовика. Возможно, это вообще какая-то другая техника, не американского производства. В ней вполне могли уместиться все пиндосы, вместе взятые.

Кстати, судя по тому, что тревогу они не подняли, то все в норме. А может, им было не до этого… Возможно, американский офицер вообще ничего не понял ‒ на него напал какой-то ошалевший душман и сбежал. А чтобы все выглядело натурально, перед отходом я разорвал коробку с сухими пайками и вытащил одну из них. Бросил ее за дувал, мне-то она ни к чему. Духи вполне могли что-нибудь украсть, несмотря на то, что у них воровство ‒ это серьезный проступок. Но то у своих, а у американцев можно…

Возможно, по возвращении и будет разбор полетов, но не сейчас. И это хорошо.

Я обошел транспорт с тыльной стороны, осмотрел. Заглянул под него. Затем, выждав удачный момент, забрался под днище. Там, сразу под задним бампером, в отсеке для запасного колеса было пусто, зато крепления были на местах. Забравшись туда, я мало того, что оказался практически невидимым, но еще и превратился в эдакого зайца-безбилетника. Ну, кто станет заглядывать под днище, чтобы проверить состояние запаски? Никто, ведь про нее вспоминают только тогда, когда одно из колес по какой-то причине вышло из строя.

Было неудобно, но куда деваться? Мягкого кресла тут, к сожалению, предусмотрено не было. Теперь мне оставалось только дождаться, пока американцы выдвинутся на точку и довезут меня прямо до места.

Судя по тому, что никакого шума в самом лагере и кишлаке не было, значит, Корнеев либо уже добрался до наших и все передал Кэпу, либо был где-то в пути. Пока идет вечерний намаз, лагерь слабозащищен и почти никак не контролируется. Это большой плюс.

Я ждал минут десять, когда наконец-то они начали грузиться внутрь. Судя по всему, сели все. А если и нет, если кто-то остался здесь, его судьбе я не завидую. Военнопленные не будут разбираться, кто душман, а кто американец – перебьют всех. В конце концов, это война, либо ты – либо тебя.

Водитель завел двигатель, транспорт затрясся, загудел. Тронулся с места. Из-под колес полетели камни, пыль, куски сухой грязи. Дышать было нечем, сильная тряска, гул и грохот. Пришлось крепко держаться руками за все, что только можно.

Поздно понял, что прятаться под машиной было не очень хорошей идеей… Но разве у меня был иной вариант?

Глава 3. В логове зверя

Когда мы наконец-то доехали до места и остановились, я выдохнул.

С ног до головы был покрыт густым слоем дорожной пыли, спина болела, мышцы ныли. Глаза почти все время пришлось держать закрытыми. Сейчас больше всего хотелось просто вывалиться оттуда, чтобы вытянуться и наконец, размять затекшие конечности.

Вот только сделать это сразу не получилось.

По прибытии водитель заглушил двигатель, американцы выбрались наружу, но никуда уходить не стали. Они стояли, трындели обо всякой ерунде, а я продолжал полулежать-полусидеть, скрючившись, словно в материнской утробе. А еще изо всех сил пытался не чихнуть – хоть я и дышал через ткань, пыль все равно раздражала обоняние. К счастью, пронесло. А то было бы глупо спалиться на такой вот мелочи.

Американский офицер куда-то ушел, но вскоре вернулся вновь и забрал с собой почти всех. Судя по всему, у машины остался только водитель. Он ходил вокруг транспорта, насвистывая какие-то песенки и пиная мелкие камешки…

Стараясь не шуметь, кое-как выбравшись, я нелепо распластался под днищем. Полежал секунд десять, а потом, подгадав момент, выкатился из-под техники и быстро принял вертикальное положение. Стараясь вести себя невозмутимо и не делая резких движений, спокойно побрел в сторону. Практически тут же скрылся за углом какого-то здания, быстро осмотрелся – никого. Перевел дух. Вроде бы меня никто не видел. Нужно было срочно переодеться… Вся моя душманская одежда была похожа на грязные обноски. В таком виде я точно не смогу пройти туда, куда мне нужно. А иначе ничего не узнать.

И где взять одежду?

Вообще, второй лагерь, где хозяевами наверняка были сами пакистанцы, теоретически должна была происходить передача груза, оказался меньше первого, но куда лучше. Здесь не было складов, не было кривых и косых сараев. По сути, лагерь размещался на территории хавели, усадьбы или чего-то в том же духе… Скорее всего, до афганской войны тут жил кто-то из уважаемых людей, а потом территорию кому-то отдали. В любом случае, сейчас здесь все было перестроено. Вокруг лагеря заканчивали строить каменную стену – теперь она выглядела хорошо, а не руины от того, что много лет назад было крепостью. А строили ее, конечно же, советские военнопленные, которых, скорее всего, держали где-то здесь.

Где держали нашего старшину, я так и не узнал. Может, здесь, а может, там, откуда мы приехали. Ведь ни в карцер, ни в зиндан мне попасть не удалось – такой задачи я себе не ставил, да и времени не было.

Надеюсь, что летчик по фамилии Шерстнев и Сергей смогут поднять парней на бунт. И хорошо бы, если бы там все получилось, потому что в ином случае мой план мог провалиться на любом моменте.

Я прошел вдоль стены, выглянул. Осмотрелся. Здесь было относительно чисто, имелись дорожки, какие-то бараки, все было освещено. В стороне виднелся вертолет на огороженной площадке, но точно не советского производства. Было несколько машин, все либо военного типа, либо пикапы. Кое-где были видны вооруженные люди.

Черт возьми, да где я? Что здесь происходит?

Возникало ощущение некой нереалистичности происходящего, будто это и не жизнь вовсе, а сюжет какого-то постановочного военного фильма с фантастическим допущением.

Очевидно, что здесь будет не просто передача груза, а что-то серьезнее. Быть может, наше задание к этому не имеет никакого отношения, а может, наоборот. В любом случае, скоро все начнется. И в любом случае, мне нужно будет попасть внутрь главного здания. Скорее всего, внутри уже собрались представители недружественных Союзу стран, продавцы или покупатели. Черт его знает, не разобрать. Может, я перегибаю палку и на самом деле это нормальное явление? Может быть, здесь собираются лидеры афганской оппозиции… Для чего? Да чтобы в безопасной обстановке обсудить совместные действия против правительства ДРА и Советских войск? Да вполне!

Я должен попасть внутрь! А для этого мне нужна другая одежда!

Единственный, чья форма могла бы мне подойти, был тот самый водитель – американец. Вокруг никого, а сразу за транспортом какие-то колючие заросли – придется действовать здесь и сейчас. Но убивать не стоит, зачем лишний раз проливать чужую кровь? Мы вроде бы, пока еще, не враги, скорее так, условно. Хотя, конечно, Холодная Война и противостояние с Западом сделали свое дело.

Я решительно вышел из-за угла, неторопливо направился к американцу. Тот как раз стоял у капота, внимательно рассматривая какую-то важную для него деталь.

Услышав мои шаги, он повернул голову, но не увидев при мне огнестрельного оружия, почти сразу потерял ко мне интерес. Отвернулся. Душманы в своей традиционной одежде на этой земле, это все равно, что афроамериканцы в Нью-Йорке. На них уже просто не обращали внимания. Вот и сейчас – водитель просто не увидел во мне угрозы. И неважно, каким грязным я был и как сильно от меня воняло.

Когда я был уже совсем близко, сбавил темп. Взял в руки какое-то ведро.

– Лови! – произнес я, швырнув ведро ему в грудь. Тот неуклюже его поймал, а уже в следующую секунду получил прямой удар в нос. Почти сразу второй удар – ребром ладони по шее – оказался очень болезненным и гарантированно выключил водителя. Тот пошатнулся и сполз вниз, на землю.

Я быстро осмотрелся – никто этого не увидел. Быстро ухватил его за ноги, развернул и потащил за технику. Там стянул с него штаны, китель и ботинки. Быстро переоделся и сам – в целом подошло, хотя и было несколько тесновато. Он был почти на голову ниже меня, рост составлял где-то метр семьдесят. А вот ботинки, наоборот, оказались свободными. Причем ощутимо.

– Сорок шестой? – тихо удивился я, натягивая берцы. – Что ты с такими ластами в армии-то забыл? Шел бы в подводники, не прогадал бы.

Вырубить-то я его вырубил. Но он мог очнуться, поэтому нужно было принять соответствующие меры. В салоне броневика я нашел веревку, какую-то тряпку. Затрамбовав тряпку в рот американца, я так же зафиксировал ее, чтобы тот не выдавил ее языком. Затем туго связал противника по рукам и ногам, чтобы не освободился. Лежащий без чувств американец остался в одних трусах и майке. Его я оттащил за кусты и спрятал. От греха подальше, вдруг кто увидит? На голову надел то самое ведро, ну чтобы его не узнал никто. Даже если пиндос очнется, он не сможет привлечь к себе внимание ни голосом, ни каким-либо иным способом.

В транспорте я нашел кепку водителя, винтовку М-16, три магазина к ней. Несколько гранат. Карту местности. Канистру с водой. Вообще, там много чего было – если порыться. Но вот как раз на осмотр у меня времени не было совсем. Взял с собой пару гранат, сунул в карманы.

Помыл руки, умылся водой из канистры, чтобы смыть с лица пот.

Посмотрел на себя в зеркало – более-менее стал похож на человека. Вряд ли во мне можно было признать советского разведчика.

В голове пульсировала одна мысль – где «Закат»? Что, если передача идет совсем в другом месте, там, где командование в расчет не взяло, и где нет ни одной из наших групп?

Да нет, чуйка подсказывала, что я на верном пути.

Итак, что мы имеем? Я достаточно хорошо говорю по-английски, выгляжу примерно так же. Смогу слушать, смотреть и говорить при необходимости. Документы тут никто не потребует, главное ‒ не привлекать к себе внимания. При мне есть пистолет, нож я нашел на торпеде в машине. Мне нужно только тихо проникнуть внутрь. Но сначала нужно позаботиться о том, чтобы в случае экстренного отступления, у меня был шанс это сделать.

Увидев слева несколько машин, которые однозначно не принадлежали гостям – пикапы, в кузове одного из них даже имеется пулемет ДШК.

Вообще 12.7 миллиметровый пулемет Дегтярева-Шпагина, это лютая машина войны, прошедшая достойный боевой путь. Его изобрели еще в конце тридцатых годов, но до массового производства дело не дошло, фашистская Германия без объявления войны СССР, коварно напала на границы. Многие виды вооружений были отложены в долгий ящик.

Если из ДШК долбануть по бортовой броне БТР-70, то она не удержит. А если по небронированной колесной технике, так порвет, словно бумагу.

Судя по запущенному и грязному внешнему виду машин, это душманы Теймураза. Чисто теоретически, они-то и могли совершить нападение на советскую колонну и выкрасть «Закат». Могли действовать по заказу американской разведки – ведь знали же, где и когда пойдет эта колонна с секретным грузом на борту. Могли атаковать самостоятельно, но вряд ли бы поняли, на что именно они наткнулись.

Сейчас у машин никого не было – видимо, все духи были заняты чем-то другим и весь транспорт оказался брошен без присмотра. Интересно, а сам Теймураз здесь? Хотелось на него посмотреть и понять, что там за головорез такой.

Я быстро влез в салон первой машины, выдернув предохранительное кольцо от гранаты, сунул ее между педалью и креплением. Теперь если кто-то влезет сюда и попытается тронуться с места, то его будет ждать веселый и громкий сюрприз. А сама машина после этого уже вряд ли куда-то поедет.

Уж что-что, а злобных душманов жалеть не было никакого смысла. Они ведь тоже разные были, кто-то воевал за благополучие своего народа, а кто-то просто хотел крови и разрушений. Такие не успокоятся никогда. Не зря же республику Афганистан называли вечно неспокойным государством.

После ухода СССР, шаткий мир там продержался всего пару лет. Да и сколько я себя помню по прошлой жизни, когда к власти пришел Талибан, в республике все советское было окончательно забыто, все погрязло во внутренних конфликтах. Американцы, кстати, там тоже знатно обосрались.

Покинув машину, нацепив на голову кепку, я еще раз проверил свой внешний вид в боковом зеркале, затем направился к центральному зданию.

Оно было двухэтажным, сильно вытянутым с запада на восток, напоминая букву «Г». Красивым я бы его не назвал, но определенный вкус у его прежнего владельца непременно был. Сейчас, конечно, никто тут облагораживанием не занимался, все-таки – полтора десятка километров и граница с республикой, где уже не первый год идет война. Мирных жителей тут нет, только заинтересованные в войне люди и ее непосредственные участники.

Как ни крути, а отсюда очень удобно наносить быстрые удары, совершать вылазки на афганскую территорию. Пришел, точечно ударил и убежал. Когда подходит подкрепление с техникой и авиацией, противник уже в Пакистане, где ему ничего не сделаешь. И так раз за разом.

Пока шел, осматривался по сторонам и подмечал детали. Слева что-то гудит – возможно, там стоят дизельные генераторы. А может, здесь подведена внешняя линия, несмотря на район предгорья. Да и какая разница?

К стене с внутренней стороны было пристроено несколько строений непонятного предназначения. Имелось отдельное стрельбище, барак.

Вскоре на моем пути встретились двое душманов с автоматами Калашникова в руках. Темно-коричневые традиционные одежды, лица скрыты. В разгрузках магазины и гранаты. На меня они почти не обратили внимания, просто стояли и смотрели куда-то в сторону недостроенного участка стены и что-то бормотали.

Очевидно, что они даже мысли не допускали, что на внутренней территории может находиться советский разведчик. Раз здесь идет американец, значит, ему можно. Хотя я не раз слышал, что духи относились к ним по-разному, кто-то нейтрально, кто-то положительно. А были и такие, кто открыто их ненавидел просто потому, что они везде совали свой нос и пытались указывать, что им делать можно, а что нет. На их земле.

Судя по всему, где-то здесь тоже должен быть отдельный зиндан или карцер для военнопленных строителей. Гонять их из одного лагеря в другой будет слишком накладно, проще держать их прямо тут. Искать место заключения я не собирался, но так получилось, что наткнулся на него случайно. Точнее, я не сразу понял, что именно передо мной.

Это было небольшое, продолговатое каменное строение с плоской крышей, без окон, но с прочной деревянной дверью, засовом и амбарным замком на ней. А охранял его один-единственный моджахед, так же с Калашниковым в руках. Заметив мое приближение, он напрягся, но этим все и ограничилось.

Я подошел к нему, на расстоянии метра остановился. Спросил на английском:

– Как пройти в библиотеку?

Тот, естественно, ничего не понял. Что-то пробормотал, убрал руку от автомата.

Начал жестикулировать.

– Как! Пройти! В библиотеку?! – улыбаясь, по словам повторил я, тоже подкрепив свой вопрос жестами. Видимо, тот подумал что-то не то, потому что зачем-то повернулся ко мне боком и показал на небольшое строение метрах в сорока впереди. Оно подозрительно напоминало туалет, почти что сельский. Но не деревянный.

Ну, моджахед, ну удивил. Не нужен мне туалет.

Тут-то я и среагировал. Вырубить духа оказалось проще простого – левой рукой я резко ухватил его за шиворот и дернул на себя, а правой нанес быстрый удар в кадык и все. Тот захрипел, схватился за горло и сполз на землю. С ним, пожалуй, все. Когда он затих, я отобрал у него автомат, нож. На поясе нашел ключ от замка.

Вставил в скважину амбарного замка найденный ключ, со скрипом повернул. Прислушался – внутри тихо. Снял замок, сдвинул засов.

Дернул на себя дверь и едва увернулся от летящей в меня кости. Почти сразу из-за двери на меня прыгнул один, потом второй противник. За их спинами были и другие. Все в каких-то непонятных тряпках.

– Воу, стоп! – произнес я, отскочив назад и выставив перед собой руку. – Полегче, мужики! Свои!

Это сработало, они остановились.

– Это всего лишь форма! – пояснил я, держа автомат в левой руке.

Пребывая в растерянности, они смотрели на меня дикими глазами, борясь с желанием убить единственное препятствие у них на пути и вырваться на свободу. Одним из пленных, что решили любой ценой нейтрализовать своего надсмотрщика, оказался прапорщик Лось. Он был третьим, кого я увидел в проходе.

Заметив меня, он замер в нерешительности. Видно было, что вроде и узнал, а вроде и не совсем. Глаза уставшие, взгляд затравленный. Но потом он стал чуть более осмысленным.

– Громов? – хриплым, надтреснутым голосом произнес он. – Ты, что ли? Как?

– Здравия желаю, товарищ старшина! – негромко произнес я. – Домой вернуться не желаете?

Конечно, внешний вид у прапорщика был неважный. Как я и говорил ранее, он сильно похудел. Судя по всему, недавно был ранен, потому что левая рука у него была грубо перевязана грязными бинтами, в двух местах пропитанных темной кровью. На руках нестриженые когти, кое-как то ли обкусанные, то ли обломанные. Одежда – рваные лохмотья, оставшиеся от «афганки», а на ногах старые, сильно рваные кроссовки – из дыр разве что пальцы не торчали. Весь загоревший, грязный. На голове волос по-прежнему не было, зато на лице торчали клочки черных волос… Везде мелкие ссадины, царапины, синяки.

– Ты откуда здесь взялся, боец? Что за форма?

– Долгая история! Многое изменилось.

– Э! Хватит трещать! – вдруг раздался голос сзади. Спустя пару секунд из темного карцера показался еще один пленник, но выглядел он заметно лучше других. Уже в возрасте, примерно лет сорока пяти, но невысокого роста и худощавого телосложения. Выражение лица мерзкое, чем-то напоминало гиену. Странно, как душманы такого оставили в живых? Им же молодая рабочая сила нужна, либо если просто человек крупный и сильный. А тут, ни рыба ни мясо. Офицер, что ли? Он посмотрел на меня оценивающим взглядом и, видимо, остался неудовлетворенным. – Ты еще кто такой?