скачать книгу бесплатно
Она отодвинула его. Провела ладонью по лбу, будто приходя в себя.
– Обещал же.
– Знаешь что, Павел. Ты отвратительно исполняешь приказы. – Она вдруг взяла его за руку. – Пойдем, погуляем.
На улицах еще шумел праздник. Смысла его, кажется, никто не понимал, а может, смысла и вовсе не было. На домах висели пучки волос с разноцветными ленточками. Девушки в народном пели усталыми голосами. Машка молча вела Павла сквозь толпу.
– Маш, что-то случилось?
– Нет. Ты же хотел праздник.
– Просто ты какая-то…
– Откуда все эти люди, как думаешь?
– Наверно, противник живой силой помог. Или дезертиры.
Они оказались в небольшом парке, где прямо между деревьями стояли столики. Нашли свободный, сели. Сначала долго никто не подходил, потом подбежала девушка и поставила на стол два бокала с чем-то терпким, что сразу ударило в голову.
– Маша, я хотел тебе сказать…
– Смотри-ка! – Она поднялась, на губах заиграла улыбка, и Машка продекламировала, – Молодые офицерики отдыхают ночью в скверике!
Влад, Плотва и Марк повернули головы. Они были веселы, разгорячены. Плотва окинул Машку и Павла взглядом, встал и прочел, махнув рюмкой.
– Два штабиста самым этим занимались на паркете!
– Но в окопе под обстрелом неудобно с этим делом, – ответила Машка.
Плотва склонил голову, будто в поклоне, подхватил бутылку и пошел к столику штабных.
Марк и Влад последовали его примеру.
– Вашему от нашего, – Плотва изобразил куртуазный поклон.
– Садитесь, голубчики.
Теперь они все пятеро сидели посреди сквера с бутылкой самогона. Праздник почти отшумел. И официантка осталась одна, ленивая и сонная.
Павел не смог бы вспомнить, о чем они говорили. Машка смеялась. И это было главное, пускай он так ничего ей и не сказал. Так даже лучше.
Откуда-то грянула музыка. Потекла между темными деревьями.
– Можно вас пригласить? – внезапно для себя самого сказал Влад.
Машка кивнула. И пошла к освещенной площадке, не держась за его руку.
Павел проводил их взглядом, и Плотва похлопал его по плечу.
– Крепись, штабчик, его, может, завтра убьют.
Машка двигалась под музыку молча и смотрела в сторону. Влад мучительно подбирал тему для разговора. Он чувствовал, что надо что-то говорить обязательно.
Он сам не понимал, как они очутились здесь, на этой площадке.
– Не кисни. Ты мне нравишься, – сказала она внезапно.
И у Влада перехватило дыхание.
Машка засмеялась. Разом оборвалась мелодия. Они стояли, как на сцене, на подсвеченной асфальтированной площадке. Из темноты вынырнула и бросилась бежать кошка.
– Я бы иначе не пошла. Я всегда делаю только то, чего хочу.
Она врала. Но эта ложь помогала.
Она была пьяна, в голове гудело, тело просилось в бой. Может быть, поэтому она и пошла танцевать с Владом. Этот еще не был в настоящем бою, а теперь он должен его выдержать. Самый настоящий.
«Ты боец», – сказал ей когда-то муж, из-за этого она и сказала «да» на его предложение. Никогда больше никто ее так не называл.
Влад кинул опасливый взгляд на товарищей, но они как будто забыли о нем. Только Павел все смотрел и смотрел Машке в спину.
И Влад принял бой.
– Пойдем гулять, штабная?
– Крыса? – усмехнулась Машка.
И Влад вдруг понял, что на крысу она не похожа.
– Нет. Нет, не крыса. Ну! Идешь?
– Отчего нет?
Повсюду осыпался праздник. Ночь подходила к концу. Влюбленные пытались забыть о том, что скоро утро, закрывали глаза, задергивали шторы. Одинокие пили. Солдаты отмеряли линию фронта строевым шагом. И никто не спал.
– Куда идем?
– Вон туда, – она толкнула дверь в какой-то подъезд.
Влада обдало холодом и темнотой. Машка покопалась в замке. Дверь щелкнула и поддалась.
Владом вдруг овладел страх. Какое-то детское «не надо так», «я не так это представлял» и «почему я?»
Это последнее он спросил вслух в глухом нежилом коридоре. Машка остановилась под прошлогодним календарем с репродукцией какой-то иконы.
– Ты меня не свяжешь. Первых быстро забывают. А мне не надо твоей памяти.
– Акт благотворительности?
– Догадливый. Хватит болтать.
Влад храбрился. Но стоило ей скинуть на скрипучую кушетку форму, как его затрясло. Она придвинулась ближе, потом что-то сказала, и мир стал радужным, незнакомым. Звякнуло об тумбочку – это Машка сняла с пальца кольцо.
У нее было тело смертницы. Влад не знал, откуда взялась такая мысль. Но именно так должно выглядеть тело смертницы, именно так оно должно ощущаться. Влад замычал от напряжения. Ему было как-то невыразимо стыдно, и стыд этот пульсировал в голове.
Потом все вспыхнуло и куда-то поплыло. Машка поднялась и надела кольцо обратно на безымянный палец.
– А как же муж? – спросил Влад и не узнал свой голос.
– Муж… объелся груш, – сказала Машка и застегнула последнюю пуговицу.
Глава четвертая
Они поженились за четыре года до войны. Долго не решались, мотались по коммуналкам и съемным квартирам. Бездомные, ходили по осенним улицам допоздна. Виктор был старше Машки почти вдвое. У него за плечами военное прошлое, у нее – школа и ВУЗ. Они познакомились, когда Машка была на третьем курсе, ее прислали к нему на практику. В первый же вечер они поругались. Машке не понравилось, как он говорил об общей знакомой, и она не стала этого скрывать.
На следующий день она пришла в Центр, который по причине секретности так и называли – «Центр». Не успела войти, как Виктор схватил куртку, ключ и сказал: «Пошли».
Она кивнула, настороженная до предела.
– Я придумал, чем ты будешь заниматься. Мы с тобой будем квартирщики.
– Воры?
– Не домушники, а квартирщики. Специалисты по восприятию пространства.
Машка ничего не поняла и пошла за ним.
Она чувствовала интерес к себе, это и льстило и пугало. Она взглядывала на него исподтишка. Он был невысокого роста, в непонятной форме, широкоплечий, массивный. «Неужели я когда-нибудь смогу с ним? – возникла мысль, и сразу же она представила картинки прикосновений, поцелуев. – Нет, не может быть».
Машка отчетливо запомнила пышную, но заросшую клумбу с золотыми шарами. Из зарослей показался глаз – местный мальчишка сидел в засаде на кого-то. Дверь подъезда открылась и закрылась.
Здесь пахло пряно и тяжело. Виктор дал Машке привыкнуть к темноте. Выплыли из мрака стертые ступеньки, покореженные почтовые ящики.
– Итак, даю установку. Сейчас будешь уклоняться от вооруженного противника, коим буду я, – Виктор расстегнул кобуру. – Бежишь до пятого этажа.
– Я же не умею, – растерялась Машка.
– Вперед, – сказал Виктор.
И Машка кинулась вверх. Она не знала, что умеет так быстро уходить с линии огня. И линию эту не представляла. А потом на всем скаку с разворота влетела в нишу возле двери на пятом этаже.
– Очень хорошо, – сказал Виктор, он не дал Машке даже отдышаться.
– Что это было?
– Просто проверка на сообразительность, кстати, это газобалонник, почти игрушка, – он повертел в руках пистолет и сунул его в кобуру. – А теперь наша работа…
Это была обыкновенная квартира, и здесь явно жили. Жили давно и уверенно. Виктор запер дверь, Машка с интересом оглядывалась.
– Что это за квартира? Кто здесь живет?
– Здесь живет объект. Разувайся. Проходи.
Она зашла и села в кресло, предварительно вынув оттуда плюшевого зайца. Виктор блаженно откинулся на спинку дивана.
– Сегодня и следующую неделю мы с тобой живем тут. Мы изучаем квартиру, вещи чтобы узнать объект. Но мы не должны оставить и следа. Так что, если что-то берешь, запоминай, откуда взяла.
– А где объект?
– На море укатил.
Машка огляделась, принюхалась к запаху чужого жилья.
– Просто жить… Вы думаете, я справлюсь?
Это странная работа Машке нравилась. Она рассматривала фотографии, ела с чужих тарелок и просто жила. Странное чувство. Ты живешь в чужом доме, в чужой экосистеме, и вдруг начинаешь меняться. Улыбаешься улыбками с фотографий на стенах, читаешь книги хозяина, и они начинают тебе нравиться. И внезапно понимаешь его тайны.
Только потом долго пришлось отходить.
– Ты хорошо справилась.
– Наверно. Спасибо за практику.
Потом они долго не виделись. Только на четвертом курсе, она написала Виктору сама. Ей не с кем было поговорить.
Они много времени проводили вместе. Она перестала злиться и бояться. Она узнала, что он болен, и тогда же почувствовала странное родство с этим человеком. Через год они поженились. Все лето жили на даче. За окнами и бревенчатыми стенами начиналось водохранилище. Плыли в темноте огоньки барж. Машка была счастлива счастьем тревожного человека.
Они много гуляли по ночам. Позже Машка вернулась туда. «Не ходи ближе меня к обрыву, – говорил Виктор, – я чувствую осыпь».
Было ветрено. Ветер рвал волосы, траву. Когда она выходила к обрыву одна, она шла по следам Виктора, невидимым для других. И никогда ближе, чем он, к обрыву не подходила.
– Знаешь, что! – она висла тогда на его шее. – Знаешь, я люблю тебя больше своих восьми жизней!
– А девятая?
– Посмотрим на твое поведение.
В город они вернулись уже к холодам. Виктор много работал, и только по выходным они гуляли, вычисляли, где возле памятника конвою в парке у тюрьмы стоят камеры скрытого наблюдения.
Еще у них была своя внимательная улица – улица, по которой они проходили и запоминали все, от номеров машин до выражений лиц случайных прохожих. Машка сначала бунтовала, но вид у Виктора был такой таинственный, и получалось с каждым разом все лучше и лучше.
Виктор возвращался с работы поздно, усталый, напряженный, злой. Предвоенное время пахло тревожно сладкими духами уличных девок, ветром, пылью, порохом. Однажды Машка возвращалась по внимательной улице и увидела Олега Глумуса. Она еще не знала, что это именно Олег Глумус, просто запомнила высокий покатый лоб и злые огненно-синие глаза. Олег курил в подворотне, от него не укрылся взгляд Машки, но он только улыбнулся.
В тот вечер Машка быстро забыла о нем. Она несла яркую распечатку – почему-то в Центре ей выдали результат теста на глянце.
В квартире она разулась, переоделась в домашнее, включила чайник, оттягивая удовольствие, и сунула мужу листок.
Виктор просмотрел бегло, потом внимательно, потом перевел глаза на жену.
