скачать книгу бесплатно
? И торт вкусный, ? я сильно расстроился, но не хотел показать виду.
? Да. И безе, и суфле. Я, если честно, хлебные торты с разными винными пропитками ненавижу, ? И Оксана пьяно захохотала, прикуривая вторую сигарету.
Безусловно, я храбрился. Мне дела не было до торта, я его и не пробовал, я люблю варенье или халву, и уже не радовала звёздная группа, они стали петь какие-то новые совсем уж безобразные песни про нелепую любовь, а не как раньше о муке предательства и зову богов.
Мораль сей басни такова: надо меньше пить.
Глава пятая
. Контрольная закупка
Собственно, всё, что я рассказал, было прелюдией, предисловием. История же начинается только сейчас.
Прошёл год. Никаких последствий моего общения с дИректом не последовало, просто на следующий год ни меня, ни Оксану на корпоратив не позвали, зато счастливо подпрыгивал начальник офиса, и забыть забыл о праздниках в регионах, по которым он якобы ездил, чтобы подцепить провинциалочку, надеющуюся на чудо в перьях на белом коне. В новом году я поехал в главный офис писать заявление об уходе. Оставалось несколько месяцев, мне надо было добить выпускную квалификационную работу, которую почему-то называли магистерской диссертацией, кроме того надо сдавать госы, а я подзапустил с работой многое. Я написал заявление, стал высчитывать, сколько мне не доплатят, премию точно не дадут, так всегда с теми, кто увольняется. Но делать нечего, надо уволиться. На следующий день мне перезвонил кто-то из начальства и спросил: какие причины, я ответил:
? Я Рябковой (это Инна) всё письменно объяснил и в заявлении указал.
? Приезжайте в офис.
? Но я на работе.
? Приезжайте в офис. Вам зачтут смену.
«Ага ? зачтут смену, ? проворчал я, ? а надбавки за продажи, пусть и копеечные, но всё же, Пушкин мне зачтёт».
Пока ехал и толкался в метро, удивлялся сам себе: увольняюсь и думаю о продажах, высчитываю, высчитываю гроши. А мама давно ругалась.Она стала получать в колледже намного больше – она теперь была не просто преподавателем, а завучем и зампредом приёмной комиссии ? и стала высылать приличные деньги.
В кабинете меня ждал директор, конечно же не в косухе, а в сером офисном костюме. Я поздоровался без всякого заискивания.
? Значит, заканчиваешь магистратуру, Антоний?
? Угу… ? я посмотрел вопросительно, я забыл, как зовут одного из моих главных начальников. После инцидента помнил, сейчас, спустя год, забыл. Все – «директ» да «директ».
? И чем собираешься дальше заниматься?
? Я уже как-то слышал этот вопрос в школе. Закончилось всё плачевно, даже очень.
? На кафедру не берут?
? В аспирантуру, ? ответил я. ? Не берут.
? Почему?
? Там все свои.
? А, может, дело в тебе?
Как меня выбешивали такие вопросы! Да ни фига дело не во мне! Кому-то везёт – кому-то нет. Нет великих, просто для кого-то благоприятно складываются обстоятельства, кто-то оказывается в нужном месте в нужное время, а другой, хоть гвозди будет грызть, землю жрать ? ото всюду его выгонят, никуда не примут. Но всё это в общем и целом не имеет значение, благополучный в одночасье может стать ненужным, ну тот, кто землю жрал, тот будет уже в то время копаться как навозный жук в дерьме. В итоге всех нас ждёт в лучшем случае место два на три или три на четыре, а то и адов огонь, потому что никто из людей рая не заслуживает. Во всяком случае, я таких не встречал. Все хитрят, прогинаются, помалкивают – чтобы спокойно пожить, чтобы не портить нервы и здоровье, никто не хочет умирать, но все умрут. Единственное, что останется после человека – это знаки – картины (и фото тоже сюда же), ноты, буквы. Археологию не будем сейчас мучить, она обширнее знаков, но она больше об эпохах, в плане вещественного мира, который тоже в обобщении знак – наскальная, там, живопись, черепки, которые светят излучением и определяют вплоть до столетия возраст. Это Староверов так меня убеждал и провоцировал, я с ним согласен в плане знаков – всё знаем же по языкам, все тёмные века пытаются восстановить лингвисты, от тёмных веков-то ничего не осталось, кроме общих слов. В общем, дело кончено же не в человеке, дело в случае…
? Может и во мне, ? не буду же я объяснять, что Староверов, по моим подозрениям, пустил свои загребущие щупальца и на кафедру – уж очень резко ко мне поменялось отношение. Руководитель моих научных работ об этом недвусмысленно намекнул. Все эти два года он единственный меня поддерживал морально, а раньше-то, раньше вся кафедра в один голос хвалила, души во мне не чаяла…
? Так вот, Антоний. У меня к тебе предложение. Ты из Мирошева?
? Да.
? Не хочешь после защиты диплома туда вернуться? Или планируешь остаться в Москве?
? Нет. Не планирую, ? ответил я. – Но в принципе не знаю. Думаю, вот… ? я глянул побитым преданным псом, за время работы научился так смотреть и на клиентов, и на начальство. Не злоупотреблял, но случалось…
? Если решишь вернуться, то я хотел бы не терять с тобой связь. Нам в регионах нужны специалисты.
? Эйчары что ли?
? Не только. Впрочем, тебе решать. Но знай: компания в тебе заинтересована.
? Спасибо. Я обязательно зайду, как защищусь… То есть защитюсь…
? Филолог, а путаешься, ? рассмеялся он.
Наверное, когда я вышел из кабинета с дверью больше похожей на крышку двуместного гроба, у меня было странное лицо, потому что ослепительная секретарша, у которой морщин на лице было столько же, сколько извилин в мозгу, бросила на меня не презрительный, а заинтересованный, даже заинтригованный взгляд.
Стал я магистром без всяких приключений. Стал и стал. На кафедре мне так и не предложили остаться, а я надеялся до последнего. Я специально не пришёл на вручение, чтобы был повод зайти в деканат. Я, как и всегда, протянул декану руку ? он в ответ не подал свою, мрачно поинтересовался:
? Что-то ты на вручении дипломов не был.
? В библиотеке сидел, ? наврал я.
? Ну получи у секретаря диплом.
? Виктор Александрович! А в аспирантуру остаться? – плаксивым голоском промямлил я.
Декан удивлённо посмотрел на меня поверх очков в очень дорогой оправе и зашипел в том смысле, что я мало времени уделял науке в последнее время. Я ответил, что как раз в последнее время я уделял науке всё своё время. И дальше буду только учиться, больше не стану подрабатывать.
? Подработка барыгой, ? декан так и сказал «барыгой»! ? Антоний Павлович, не делает из молодого специалиста профессионала.
? Подработка барыгой, Виктор Александрович, даёт деньги на общежитие.
? И на автошколу тоже, ? огрызнулся декан.
? Я смотрю: вы в курсе моих дел. Сами, что ли, с извозчиком?
? Топай давай, магистр хренов, ? декан был зол как семь волков, он не любил шутки насчёт своей бэхи шестой модели. Декан уважал старые машины, это было его хобби – немец шестой модели мохнатых годов стоила дороже современных. По слухам у декана на даче стояла ещё «чайка». Ну икс-шесть у декана тоже имелась – такой вот коммунизм на отдельно взятом факультете.
? Угораю с вашего словаря.
? Угорай, угорай, скриптор, ? бросил он мне в спину презрительно.
Я так и думал. Без Староверова не обходится ни одна неприятность. Да уж… Судя по ненависти ко мне, «Скрипстория» процветает. Мама рассказывала: перья скрипят, скрипторий начал окупаться, в последний мой приезд мама сообщила, что скрипторий окупился и если я не выйду к ним после магистратуры, мне найдут замену. «Я буду просто счастлив, мама. Отстанете вы от меня хотя бы, как замену найдут», ? нервничал я. Но мама ответила, что она передаёт то, что «просит папа» – только и всего. «Спасибо, мама. Я не хочу о нём слышать, не хочу!»
В общем, Виктор Александрович обдал презрением. Все наши профессоришки удавятся, а не пустят тебя на преподавательскую деятельность (не дай бог их переплюнет молодой аспирант), обогащение не простят. «Наверное декану нужна какая-нибудь ещё старинная тачка, а Староверов его не взял», ? не без злорадства решил я. И почему это декан уверен, что я работаю со Староверовым? Но откуда им знать о моём конфликте со Староверовым? Неужели Староверов наврал им? Неужели он, как и все люди, делает вид, что всё замечательно – невозмутимую мину при плохой игре.
Ситуация складывалась в общем-то плачевная. И скажу по секрету, когда я расписался в таблице, получил диплом магистра и вышел прочь из универа, слёзы просто хлынули на асфальт. Я ещё час петлял, просушиваясь и проветриваясь, прежде чем зайти в общежитие – у коменданта глаз-алмаз. Из своей комнаты я позвонил в главный офис моей единственной работы, тот попросил записаться на завтра к нему на приём. Я так и сделал – мне оставалось обитать в этой комнате всего день.
? Значит, не быть тебе аспирантом? – директор был сегодня в косухе.
? Не знаю. Может позже, спустя год, снова попрошусь.
? За год вряд ли что-то изменится.
? Не знаю, Валерий Яковлевич (я конечно же посмотрел, как его зовут и пустился в распространённые разглагольствования, почти нытьё о том, как меня прокатили с аспирантурой). ? Сейчас чего только не случается. Мама в колледже работает, так там такие пертурбации за последние годы, каких за предыдущие полсотни лет не случилось.
? Так что ты намерен делать? – ой, снова… будто слышу голос Староверова. В принципе, правильный вопрос, деловой, удивительно ещё, что он столько меня слушал.
? Сегодня уезжаю домой.
? Да. И я продолжаю прошлый разговор. Думаю поставить тебя на главную точку в Мирошеве.
? То есть? По проходимости главную?
? Ну да. Управляющим салона. Смогём?
? Начальником? – испугался я, вспомнив нашего озабоченного управляющего, который радовался как ребёнок, что его пригласили на корпоратив, а нас с Оксаной нет.
? Ну сложно сказать… У нас начальники-то разные. Ну скажем, ответственным за город. Город-то маленький?
? В принципе да, небольшой.
? Четыре салона там у нас. Два салона и три можно сказать точки. У тебя будет отдельная комната с видом на вечернее солнце.
Я улыбнулся:
? Значит, на вокзале?
? Да. В ТРЦ привокзальном.
? Смогём, Валерий Яковлевич! – ответил я, а сам подумал: это ж меня все знакомые увидят, но всё-таки я управляющий, начальник и связь всем всегда нужна, симки и услуги, да и аксессуары.
? Чудненько. – Я заметил: он часто вставлял ласкательные суффиксы, это так топ-менеджеры втираются в доверие к простому народу, чтобы выжить из них по максимуму.
Он встал, вышел из-за стола и пожал мне руку:
? Ну и хватка у тебя, Антоний!
? Так военные сборы.
? Я думал, боксом занимаешься.
? Не. Я на скейтборде.
? Странное увлечение, но как и я, возишь душу, а не тело. Завтра во второй половине дня тебя ждут в нашем Мирошевском офисе.
? В ТРЦ?
? Нет, я тебе скажу адрес.
? Это у моста что ли, второй салон?
? Да… ? директор посмотрел в карты. – У моста, у переезда.
? Понятно.
? Надеюсь на тебя Антоний. Верю, что конкурентов ты обскачешь. И вообще далеко пойдёшь.
Насчёт «далеко пойдёшь» ? директор явно погорячился. Это было сказано неискренне, он даже не стал это скрывать, быстро нажал кнопку, чтобы вошёл следующий посетитель. Я же ретировался.
Не буду подробно рассказывать, как пролетел ещё один год. Вы чекаете: каждый раз рассказываю не подробно, а уже полтос страничек накатал… Я заматерел, оброс ненужными знакомствами, научился напускать на себя радушный вид при виде бывших одноклассников и одношкольников. Некоторые успели обзавестись семейством и детьми и почти каждый не преминул поинтересоваться: где сейчас Староверов, как он и что. Его все помнили и, как я заметил, уважали, и скучали. Да и я по нему скучал, злость на него почему-то улетучилась, по-прежнему страдал от того, что меня любили из практических целей, воспитывали и обучали, нацеливая на успех бизнеса.
Салон с визуальной и «зазывальной» рекламой на самом проходном месте – на первом этаже ТРЦ у входа, недалеко от вокзала. Я проводил обучения и тренинги, я выписывал штрафы и увольнял, я проводил расследования, когда вдруг появлялись большие недостачи, я хитрил, просматривал камеры как заправский секьюрити (да! я видел на экранах все точки сети в городе), все жалобы стекались в наш салон, я уничтожал своим интеллектом скандалистов-клиентов, я научился улыбаться всегда и забывать тут же о решённой проблеме, оставляя в голове только нерешённые; я разговаривал с центром, общался иногда и с поставщиками ? я был вершителем судеб в своём зале – я зазнался и реально считал этот зал своим. Я ловил на себе взгляды умопомрачительных девушек больше похожих на леопардш, а не на покупательниц, и почему-то совершенно одинаковых на лицо, на фигуру, на весь образ, включая сумочки и сумки, рюкзаки и рюкзачочки, серёжки и колечки, татухи и пирсинг, причёски и шапочки, ногти и ногточки. Они даже телефоны брали одной версии и все как один манерно расписывались в договоре коряво: на бумаге оставались совсем не эстетичные росчерки с претензией на апломб. Они шлифовали свой внешний вид, но забывали напрочь о мозгах, а ведь письмо связано с интеллектом, почерк может рассказать о человек многое, недаром в стольких детективах описывается графологическая экспертиза. Я мечтал о машине, но весь год ездил на работу на маршрутке или на скейте, в нашем городе это удобнее, чем в Москве, хоть и опасно в смысле разных кочек и выщерблен. В Москве в метро мой скейт постоянно тыкался в ноги вокруг стоящих и сидящих, те недовольно пялились, а один возбуждённый как-то полез на мой скейт, отдубасив его ногами.
Получал я немного – не дотягивал не то что до топов, но и до среднего звена, всё время помнил, что не факт, что меня на корпоративе бы посадили в норм-зал, вспоминал тот наш протестный корпоратив и внутренне улыбался. Деньги почти всё откладывал, кредит на машину брать не решался, мало ли что – работа в принципе стабильная, но вдруг скандал какой или помрёт кто прям в офисе, или кража – кражи случались в провинции, там по-прежнему у большинства наличка, да всё, что угодно может произойти, я не смог бы спокойно жить – каждое утро было бы омрачено тем, что надо платить раз в месяц. И так несколько лет. Не люблю, когда надо мной висит дамоклов меч. Я и так всё чаще ловил себя на мысли, что живу как-то временно, не по настоящему, понарошку. Всё-таки есть занятие, авторитет, успокаивал я себя, всё-таки я не на самой плохой работе и мама в принципе довольна. За год, с того момента, как я переступил символический порог нашего мирошевского салона и до настоящего времени выручки взлетели втрое, а проходимость никто не считал, но она выросла на порядок с моим приходом. Люди знали: я всегда проконсультирую, я всем улыбаюсь и рад даже бомжу, хотя тут я погорячился, бомжу я вряд ли обрадовался, но виду не показал бы, обслужил. Впрочем, я общаюсь только с проблемными клиентами, остальных обслуживают консультанты…
Летом я решил не уходить в отпуск. В городе прибавляется туристов. Вообще город летом меняется, его окрестности заполоняются отдыхающими в количестве до миллиона – так мне кажется, в городе обнаруживаются пробки, иногда на километр, а очередь из бабушек в соломенных шляпках (в дождливые дни в шлёпках типа месим-грядки-нипочём) к терминалу «чтобы положить деньги на счёт» зашкаливает.
В один из жарких августовских дней солнце, которое всегда заглядывало в мой кабинет ближе к вечеру, померкло. Произошла странная история.
День не задался с самого утра. Расторопную, но глубоко беременную девушку-кассира с претенциозным именем Ева, забрали рожать. У неё отошли воды. Я попросил консультанта Геннадия убрать, он отказался, я не стал объяснять, что воды – это не моча, что тут объяснять-то, я просто оштрафую его и всё, без разговоров. Пришлось убирать самому. Я встал за кассу и снял контрольку. В кассе не хватало пятьсот рублей. Я составил акт, всё сфотографировал. Началась пятница, суетный табунный день. Я экономил силы, народ повалит к вечеру, утром и в бизнес-ланч я молча пробивал чеки, сквозь зубы односложно отвечая на вопросы и реплики. Я был не в настроении, ведь солнце заглянет в мой кабинет ближе к вечеру, а меня там сегодня не будет. Я привык общаться с солнцем, где-то час оно разговаривало со мной, окутывало негой, я думал о жизни, её скоротечности и смерти. С ужасом промелькнула мысль, что светило мой единственный друг. Я понимал князей из «Слова о полку Игореве!» – каждый считал, что он – солнце. В пасмурные дни я смотрел на хмурое небо и знал: оно за тучами. Сегодня будет так: лучи проходят сквозь окно с рекламной надписью прямо на стекле… лучи рыщут по кабинету, а меня нет на месте… Они волнуются, они уходят ни с чем… Я задумался, и совсем не заметил, когда вошла она. Я обратил на неё внимание, когда она на повышенных тонах разговаривала с консультантом. Я узнал её тут же. Не её даже, а этот жуткий совсем не по погоде коричневый велюровый костюм с белыми полосками-лампасами. За три года, что я его не видел, он истёрся в швах, выцвел на плечах… Это была она, та девчонка, смартфон которой я когда-то не вернул, а в шутку запросил выкуп. Она изменилась за три года, щёчек и след простыл, скулы рельефно выделялись на волевом широком повзрослевшем лице. Всё тот же хвост, та же чёлка, впрочем, чёлки три года назад вроде не было, но сейчас была. Я пытался понять, что она говорит консультанту Геннадию, но не мог разобрать ни слова, в это время я оформлял покупку. До прихода этой девчонки я смог впарить клиентше пакет программ и страховку, а сейчас приклеивал защитную плёнку, что требует аккуратности. Клиентша трещала с пулемётной скоростью, рассказывала о внуке. Приходилось поддерживать «светскую беседу». Это было даже хорошо.
? А вот скажите, молодой человек, ? суетилась покупательница. ? Страхуете телефон? Написано водонепроницаемый, значит с ним и плавать можно?
? В принципе я бы не рисковал. Плавать можете за сто тысяч и выше. И то бы не советовал.
? Как так?
? Не стоит проливать ничего на аппарат. Осторожнее с влагой. В принципе, ничего страшного, но если долго на спине телефон будет лежать в луже, то после сушить придётся – где-нибудь да замкнёт. Прошивать придётся.
? Может другой тогда, хотелось бы водонипроницаемый.
? Все модели в этой ценовом коридоре водонипроницаемые, но с осторожностью. Я же вам сказал – другая цена у самых надёжных от влаги.
? А я видела под проливным дождём снимали. На палку телефон насаживали и снимали.
? Уверен, что зонтик вы не заметили.
? Ой да-да, ? щебетала женщина. – Зонтик был, был. Но ведь сейчас все на море под водой снимают! Я такие видео видела – рыбки, рыбки… И ещё раз медузы…
? Да, снимают, ? согласился я. – Но цена-то какая? За сто и дальше.
Я приступил к установке приложений. Делал всё на автомате, учтиво отвечал междометиями. А девушка в коричневом костюме тем временем всё что-то выпытывала у Геника. Она ни разу не посмотрела на меня. Такие клиенты попадались и даже часто. Люди по-разному себя ведут в зале. Кто-то говорит с консультантом и никого больше не замечает, как правило, это касается серьёзной для клиента покупки, но чаще клиенты осматриваются, люди не хотят, чтобы рядом кто-то стоял, а когда в салоне другие, назовём их «зеваками», то персоналу необходимо сделать так, чтобы клиент оставался на позитиве, надо мягко отвести его от зевак. Так вот. Рядом с девчонкой стояли двое, а она никак не реагировала! Бывает клиент как Карлсон продолжает разговор, решает свою проблему, но мне, например, заметно, что клиент напрягается, если кто-то рядом. Если женщина, так всегда за сумку схватится и прижмёт к себе, если мужчина, то достаточно часто случается, что обернётся и выразительно так посмотрит. В принципе люди ведут себя одинаково, всё описано в учебниках. Так вот эта девчонка вела себя странно. Пока загружал настройки, я всё украдкой смотрел на неё. Неужели тайный клиент? Нет. Я не верил этому. Ведёт себе как тайник, сумку свою убогую не сторожит. Я вспомнил как она её придерживала тогда в парке. Но, успокаивал я себя, бывает ведь, что мы подозреваем кого-то зря. Салон связи не супермаркет, здесь не продают водку и табак и контент восемнадцать плюс тоже не продают, дети его сами скачивают…
