Баллада о проклятой любви

– Тогда почему ты здесь?

– А ты разве не догадалась? Я разочарован.

Хаос наклонил голову. Край бронзового шлема коснулся ее щеки, опаляя кожу.

Эванджелина покрылась испариной, заметив, что выгравированные на шлеме слова начали светиться. Фразы были записаны на древнем языке, с которым ей уже довелось столкнуться, но понять, что там написано, Эванджелина не могла. Это был язык Доблестей.

– Что здесь написано? – спросила она.

– Слова проклятия, которое не позволяет мне снять шлем.

Хаос хотел снять шлем. Неудивительно, что его кожа так раскалилась, – голод был всему виной. Эванджелина не знала, как долго он носил этот шлем, как долго по-настоящему не питался, но сейчас могла хорошо представить, какие муки он испытывал, не пробуя крови. Ее саму укусили совсем недавно, но она уже чувствовала, что понемногу сходит с ума.

– Дай-ка угадаю. Ты хочешь, чтобы я сняла шлем с помощью своей крови?

Хаос издал звук, лишь отдаленно напоминающий смех.

– К сожалению, твоя кровь не избавит от проклятия. Но… для каждого проклятия… есть обходной путь. – Последнее предложение он произнес с запинкой, как будто хотел сказать что-то еще, но магия исказила его слова.

Это напоминало разговор с ЛаЛой, когда она пыталась рассказать, что на самом деле спрятано за Аркой Доблестей, но проклятие, наложенное на историю, не позволило ей озвучить правду вслух.

Внезапно Эванджелина со всей ясностью поняла, чего желал Хаос. Он хотел того же, что и Джекс. Вот почему они действовали заодно.

– Ты хочешь, чтобы я открыла арку. Думаешь, там находится ключ, способный открыть проклятый шлем?

– Я не думаю, я знаю, – ответил Хаос, и в голосе его послышались тонкие нотки, отдаленно похожие на тоску. Он сделал глубокий вдох, и его грудь коснулась ее груди, мгновенно опаляя кожу.

– Какого дьявола ты делаешь? – прорычал Джекс.

Эванджелина обернулась на его голос, чувствуя, как по ее щеке медленно стекает капля пота. Джекс замер в дверях; на его шее неистово пульсировала жилка, привлекая внимание Эванджелины к его гладкой мраморной коже. Она казалась такой желанно прохладной, тогда как ее кожа буквально полыхала огнем. Эванджелина хотела лишь одного – прильнуть губами к его шее и, возможно, лизнуть его кожу всего один раз. От одной этой мысли вся кровь прилила к голове, и ее клыки вновь стали удлиняться.

– Убирайся отсюда, Джекс, – приказал Хаос. – Если только не передумал и позволишь ей стать вампиром.

Хаос сильнее сжал запястья Эванджелины, придавливая все ее тело к кровати. Она отчаянно извивалась, сопротивляясь его хватке, но он ни на мгновение не отпустил ее.

Что-то громко треснуло.

Эванджелина бросила взгляд на Джекса. Он сжимал в руках отколотый край двери. Он что, разломил ее голыми руками?

Джекс и правда выглядел разъяренным. Серебристо-голубые глаза потемнели, сделавшись полуночно-синими, пока он молча наблюдал за тем, как она пытается выбраться из-под тела Хаоса.

В глубине ее сознания мелькнула мысль, что нужно прекратить вырываться. Если она оттолкнет Хаоса, доберется до Джекса и укусит его, то жизнь, которую она так отчаянно желала сохранить, тотчас оборвется. Но в то же время она мечтала об этом. Ей хотелось, чтобы Джекс прекратил ее страдания, чтобы сбросил с нее Хаоса и навалился сверху, придавливая ее к матрасу.

Эванджелина судорожно выдохнула и встретилась с Джексом взглядом.

Он провел ладонью по подбородку, и чуткий слух Эванджелины уловил трение кожи о кожу. Потом она услышала скрип ботинок, когда Джекс резко развернулся и пошел прочь из комнаты.

11

Эванджелина всем телом почувствовала, что наступил рассвет. Ее ноги и руки, прежде чудовищно сильные, вдруг безвольно распластались по матрасу. Она снова стала обычной девушкой с самыми обычными чувствами и самыми обычными зубами. Лежа под телом Хаоса, Эванджелина испытывала глубокое чувство дискомфорта, с ужасом осознавая, что ее сорочка задралась почти до бедер.

Волна унижения захлестнула ее, стоило лишь подумать о том, что она провела в таком виде всю ночь. И Джекс наверняка видел ее обнаженные ноги.

В тот момент ей было настолько жарко, что она даже не заметила, сколь сильно оголилось ее тело. Но сейчас, когда Хаос наконец отпустил ее запястья и встал с кровати, прохладный воздух заскользил по коже.

Эванджелина не открывала глаза и пыталась делать размеренные вдохи. Конечно, по-детски глупо было притворяться спящей, но у нее не осталось никаких сил посмотреть Хаосу в глаза. Или любому другому человеку. Прошедшая ночь лишила Эванджелину рассудка.

Она чувствовала, что Хаос все еще стоит рядом и наблюдает за ней по какой-то причине, которую Эванджелина точно не хотела бы знать. Внезапно он коснулся ее сорочки и пальцами потянул подол вниз, прикрывая ее ноги до самых колен.

Ее кожа покрылась мурашками. Эванджелина не шевелилась, пока не услышала, что Хаос покинул комнату. Она попыталась открыть глаза, но сил ее хватило лишь на то, чтобы едва приоткрыть веки. Яда в крови уже не осталось, и она снова стала человеком. Только совершенно изможденным.

Эванджелина вспомнила, что с Джексом происходило то же самое, когда его заразили вампирским ядом. Тогда ей казалось, что он нарочно притворялся усталым, бессильно облокачиваясь на надгробные плиты и оседая на пол в дверных проемах. Но сейчас она даже поразилась тому, откуда он вообще нашел в себе силы двигаться.

Эванджелина не знала, как долго длился ее сон. Протерев глаза и опустив на пол дрожащие ноги, она наконец-то встала с постели. Ей казалось, что она могла проспать целый день.

В животе у нее заурчало, а во рту пересохло. Эванджелина огляделась и с приятным удивлением обнаружила поднос с едой, платье и медный таз для умывания. Вода оказалась холодной, но она порадовалась и этому, потому что ей страшно хотелось смыть кровь и грязь с волос и тела.

Эванджелина умылась и быстро привела себя в порядок, а затем набросилась на еду. На столе перед ней стояли и пышный хлеб, и жирный сыр, и ломтики холодного мяса, и ее любимый джем из инжира. К сожалению, насладиться трапезой у нее не вышло – безумный вихрь мыслей не давал ей ни минуты покоя.

Вот что странно: после того как она заразилась вампирским ядом, тревоги об Аполлоне куда-то исчезли. Но она все равно не могла не думать о том, затянулись ли его раны или он все еще терзается от боли. Эванджелина надеялась, что он был здоров и успел добраться до безопасного укрытия. Она не винила его в случившемся. Да и как она могла, ведь все указывало на то, что кто-то наложил на Аполлона заклятие.

И теперь она должна была выяснить, кто и зачем это сделал. Ей нужно вернуться в Волчью Усадьбу и расспросить обо всем Хэвелока. В прошлую их встречу он хотел ей о чем-то сообщить – возможно, о том, что Аполлон очнулся и вышел из вечного сна. Но Эванджелина отчетливо помнила, что Хэвелок выглядел взволнованным, а вовсе не радостным. Может, его тревожило что-то другое?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Slaughter в переводе с англ. «кровавая бойня». (Здесь и далее – прим. пер.)