скачать книгу бесплатно
– Пойдёте спортом заниматься сегодня? – спросил майор.
– Обязательно!!! – повышенно эмоционально отреагировал Валера. – Нас двое, я и Тополев. На его счёт на прошлой неделе деньги положили. Проверьте, пожалуйста.
– Хорошо, я проверю. Собирайтесь пока, через пятнадцать минут за вами зайду. Если бухгалтерия успела провести зачисление, возьму вас обоих, а если нет – не обессудь, в следующий раз, – подытожил калмык и закрыл за собой дверь.
– Собирайся! – скомандовал Грише Валера. – Одевайся по-спортивному, бери с собой полотенце и банные принадлежности с резиновыми тапками. Думаю, всё нормально будет – пойдём вдвоём.
Он оказался прав. Через 30 минут Гриша с Валерой уже были в так называемом спортивном зале, переоборудованном из бывшей общей камеры. Это была комната в 30 квадратных метров со светлыми стенами и белым потолком. Она казалась яркой светёлкой после хмурых продолов и камер Бутырки – два окна по разным стенам не имели внутренних грузных решёток, и рамы открывались вовнутрь, пропуская свежий воздух и дополнительный свет. Через окна можно было спокойно рассмотреть большие части внутреннего двора тюремного замка и высотные дома на улице. На этом пейзаже глаз с радостью задерживался и с жадностью изучал богатство палитры после скудного вида из окна камеры Большого Спеца. В фитнес-центре стоял стол для пинг-понга и скамейка, на которой лежали вещи. Ближе к окну разместились тренажёры: велосипед, турник, короткие брусья, стойка со штангой для жима лёжа.
– Небогато, – констатировал Григорий.
– Зато стоит как абонент в «Ворлд Класс»[70 - дорогой фитнесс- клуб в Москве], – заметил Валера. – И, между прочим, здесь строгий фейс-контроль. Из общих камер сюда никого не водят, только тюремная элита.
В спортивном зале помимо Чурбанова и Тополева были ещё четыре человека. Валера, как завсегдатай, поспешил познакомить с ними Гришу. Трое, игравшие в маленький теннис, были бывшими банковскими работниками, которые трудились на форексе[71 - Межбанковский обмен валют] и привлекали клиентов в доверительное управление на этот рисковый сегмент рынка.
После того, как их потери стали уже критически не пополняемыми, люди, доверившие фирме свои деньги, подали заявление в полицию, и весёлую компанию прикрыли, взяв под арест основных фигурантов уголовного дела. Всего на разных централах их сидело больше десяти человек, а на Бутырке были эти трое. Молодые ребята не унывали и принимали действительность с присущим им чувством юмора. Они явно не считали себя виновными и не понимали, какое отношение имеет к ним статья «мошенничество в особо крупном размере».
Четвёртым и самым уважаемым в зале был Андрей Шишкин – бывший заместитель руководителя «Главстроя» России, которого поймали на крупной взятке прямо в рабочем кабинете. Он был среднего роста, худой, но довольно коренастый. Экс-чиновник неплохо смотрелся в спортивном костюме от «Боско ди Чильеджи»[72 - Марка дорогой спортивной одежды] с надписью «РОССИЯ» во всю спину и государственным гербом на груди. Было видно, что он следит за своим телом не только с помощью занятий спортом, но и благодаря правильному питанию. Конечно, он тоже не считал себя виновным и всё валил на завистников и нерадивых коллег, которые мечтали его подсидеть.
– Я даже не видел и никогда не общался с этим мужиком, который мне деньги в конверте принес! – рассказывал про момент своего задержания Андрей. – Он зашёл ко мне в кабинет, когда секретарша ушла на обед, подошёл к столу и со словами: «Вот, как договаривались!», положил на стол что-то белое. Я, честно вам сказать, подумал, что это курьер какой-то принёс билеты в театр, ну, и полез вовнутрь конверта со словами «спасибо». В этот момент в комнату залетели с криками люди в масках, оператор с камерой и положили меня мордой в пол. Правда, они жутко поспешили и зашли до того, как я дотронулся до денег, на которых были нанесены специальные чернила, поэтому, когда мои руки стали светить в ультрафиолете, то ничего не было видно! И это всех сильно расстроило. Теперь у них не хватает доказательной базы, вот и колют меня на признательные показания.
– Вы уже два года в тюрьме сидите и ещё даже суд не назначили? – удивлённо спросил Гриша.
– И ещё столько же просидит, пока вину не признает, – влез в разговор один из играющих в пинг-понг банкиров, чем вызвал задорный смех у остальных подельников.
– Смотрите, как бы вам двести десятую[73 - Ст. 210 УК РФ – Организация преступного сообщества (преступной организации) или участие в нём (ней)] не пришили, вот тогда с пятнашкой в кармане обхохочетесь, – зло ответил Шишкин, густо покраснев. – Тебе, кстати, эта замечательная статья не грозит? – обратился он к Григорию.
– А что это? Я ещё не очень хорошо разбираюсь в Уголовном кодексе.
– Он на Бутырке еще меньше двух недель, поэтому ещё не всё «вкуривает»[74 - не всё понимает], – дал комментарий отжимающий от груди штангу Валера.
– Понятно. Всего две недели? – с нескрываемой завистью произнёс Андрей. – Так ты, можно сказать, ещё почти вольный человек, не успевший пропахнуть тюремным духом.
– Ничего, годика через два от него будет пахнуть так же, как и от нас всех, – продолжил комментировать неугомонный форексер.
– Не обращай на них внимания, – махнув рукой в сторону кривляющейся молодёжи, сказал Шишкин. – Двести десятая статья Уголовного кодекса, которая сияет этим весёлым обезьянам, как клятва пионеру, является особо тяжкой и по ней только старт пятнадцать лет строго режима. ОПС – организованное преступное сообщество – вот, что это такое.
Валера вылез из-под штанги и подошел к велотренажёру, на котором крутил педали бывший чиновник. Гриша, в свою очередь воспользовавшись освободившимся тяжелоатлетическим снарядом, приступил к жиму лёжа.
– Андрей, у меня тут друзья интересуются тендерами по строительству, – начал деловой разговор Чурбанов. – Можно я их с твоим человеком свяжу, через которого вы летом со Славой дела делали в Краснодарском крае?
– Конечно, можно! А что у них за тема и где?
– В Сочи, конечно, я же сам оттуда. Очень интересный тендер на строительство объектов инфраструктуры. Нужно помочь выиграть, и потом, как обычно, увеличить смету строительства. Ты в деле?
– С удовольствием поучаствую. Я вечером свяжусь со своим человеком в министерстве и дам тебе его номер. Цифры в вашей «хате» не изменились?
– Нет, слава Богу, всё те же. Звони вечером после одиннадцати, всегда рады тебя слышать.
До конца занятий Валера не отходил от Шишкина, пытаясь ему понравиться и быть полезным. Он рассказывал ему разные весёлые истории, которые уже слышал Гриша в камере, говорил о своей работе в Новороссийском порту с нынешним депутатом Государственной думы, который в те времена был обычным бандитом, вспоминал о своей матушке – директоре сочинской «Березки»[75 - сеть фирменных розничных магазинов в СССР, реализовывавших пищевые продукты и потребительские товары за иностранную валюту] и о многих сильных мира сего, лично ему знакомых и к которым при необходимости может с лёгкостью обратиться за помощью.
Гриша, потягав тяжести, поиграл в настольный теннис с финансистами и с большим удовольствием встретил майора-калмыка, который привёл с собой новую груПу спортсменов. Среди них был легко узнаваемый Саша Емельяненко. Григорий сам по себе немаленький человек 56-го размера и ростом 188 сантиметров казался пигмеем рядом с именитым бойцом. Огромная машина, выпущенная Создателем именно для боёв без правил, внушала уважение и страх. Хмурый и малоулыбчивый человек сам по себе, да ещё и оказавшийся в местах лишения свободы, Емельяненко был как заноза в заднице тюремной администрации. Поэтому ему было позволено гораздо больше, чем остальным сидельцам централа, дабы не вызывать у него недовольства и хандры. Поэтому время занятий спортом для него было не один час, как у всех, а два, а иногда и два с половиной. Ему прощалось показное и наглое поведение: он мог выйти из камеры с мобильным телефоном в кармане и дойти с ним до адвокатских комнат или же абсолютно пьяный демонстративно разгуливал по коридору с несколькими бутылками дорого виски в руках, которые, кстати, ему приносили все те же сотрудники следственного изолятора. Посреди ночи он мог устроить дебош – стучал в дверь и требовал добавки алкоголя. А когда к камере подходили дежурные с резиновыми дубинками и открывали дверь, он просил их заходить внутрь по одному, чтобы вылетевшие зубы вертухаев не нанесли травмы остальным.
Валера Чурбанов рассказывал, что Александра перевели из «Матросской тишины» к нам на Бутырку после того, как сокамерники неудачно устроили ему «спасти рядового Райана» в общей камере. Название известного американского кинофильма присвоили тюремной потехе, когда все находящиеся в камере набрасываются на одного и устраивают кучу-малу, чтобы заказанный для получения увечий оказался в самом низу под остальными. Таким образом, его не только придавливали огромным весом двадцати мужских тел, но и ломали кости, нанося удары ногами и руками. Но с боксёром этот номер не прошёл: после того, как Емельяненко раскидал первых десятерых, попытавшихся застичь его сонного врасплох, он умело отделал остальных. Администрация СИЗО №1 решила не гневить Бога и с удовольствием перевела Сашу по подсудности в СИЗО №2 на БС, где в маленькой камере на троих в компании двух мошенников он мог творить всё, что угодно.
Как и положено, после посещения спортивного клуба «Бутырка Класс», как называл его Шишкин, Валеру с Гришей повели в душевую комнату, где практически без ограничения времени они могли постоять под тёплыми струями воды. Как в таких случаях бывает, полчаса было вполне достаточно. Они забарабанили в дверь, вызывая выводного. Чистыми и уставшими вернулись в камеру, где Иваныч с Ткаченко уже ждали их за накрытым к обеду столом. Чурбанов рассказывая про встречу с Шишкиным, не забыл упомянуть и тот факт, что у Андрея в камере всего два человека. А из удобств кроме стандартного набора для ВИП-«хаты» был ещё ноутбук с интернетом, и за всё это он ежемесячно платит оперу 300 тысяч рублей.
Вечером в разговоре с женой Григорий поделился впечатлениями от посещения спортивного зала. Та, в свою очередь, рассказала ему о своей встрече с Ириной Чурбановой.
– Гриш, в общем, слушай и решай, – начала свой доклад Лариса. – Ирина и Валера довольно обеспеченные люди. У них большой загородный дом на Рублевке, где сейчас живёт она и их четверо детей, дорогой внедорожник, и, как я поняла, это не единственный их автомобиль. Есть ещё несколько квартир в Москве. Чем они занимаются и на чём заработали деньги, я так и не поняла. Ирина не работает и занимается домом и детьми, ездит по кафешкам с подружками, посещает фитнес. Она очень цепкая и хваткая – вцепилась в меня с первой минуты – мол, вы деньги привезли за мужа? Я ей отвечаю, что хочу сперва всё выяснить перед тем, как отдавать такие деньжищи. Она усмехнулась и сказала, что если для вас это деньжищи, то тебе и делать нечего в Валериной камере. Я её успокоила и сказала, что хотела бы лично передать деньги человеку, принимающему решение в тюрьме, чтобы всем было спокойно, но она категорически отвергла моё предложение и сказала, что передача денег только через неё. Я несколько раз, как ты меня учил, возвращалась к этому вопросу и даже дала ей понять, что в случае нарушения договорённостей со стороны администрации Бутырки, мы будем вынуждены получать всю сумму с неё. И даже это её не остановило. Она с упорством требовала от меня деньги и желательно прямо сегодня. Я пообещала этот вопрос обсудить с тобой, потому что не хочу принимать решение в одиночку. Так что теперь мячик на твоей половине.
– Спасибо тебе огромное, Ларсон! Ты проделала отличную работу. Теперь окончательно ясно, что это кидок. Ни одна разумная мать не будет так рисковать ради посторонних ей людей, если только это не риск ради больших денег на содержание своей семьи. Я теперь знаю, как разговаривать с Валерой и Иванычем. Возможно, что в ближайшие дни меня могут лишить связи по телефону в наказание за отказ от сотрудничества или даже отправят на «кичу»[76 - штрафной изолятор]. Ты не переживай, если я вдруг надолго затихну. Связь будем держать через Романа.
– Ещё одна плохая новость, Гриш, – чуть ли не плача, произнесла Лариса. – Сегодня звонил Серёжа Гнедков и сказал, что, несмотря на его доводы, Антон Животков принял решение не платить тебе зарплату, пока ты сидишь, и не оплачивать твоего адвоката. У фирмы, мол, сейчас не очень хорошие финансовые возможности, поэтому он принял такое тяжёлое для него решение. Я, правда, адвокату уже всё полностью оплатила и надеялась, что твоя фирма мне всё возместит, но теперь даже не знаю, что делать. Ты же знаешь, у меня в Сбербанке зарплата небольшая, и нам с дочкой еле хватает, чтобы самих себя прокормить.
– Я все понял, Ларисочка! Мне передачки больше не отправляй. Вполне хватит местной баланды. Тем более, я хотел похудеть. Этот вопрос закрыли. Теперь второе. Обязательно свяжись с Шахмановым и попроси его узнать через Валеру или как-то самому, с чем связано такое решение Антона. Согласовано ли оно с его папой – Сашей Животковым. Я тогда на несколько дней или даже на недельку перенесу свой разговор с Валерой, чтобы быть на связи с тобой и быть в курсе данного вопроса.
На этом они закончили разговор, и Гриша передал трубку Александру.
– Валер! Я поговорил с женой. Она сегодня встречались с твоей. Там маленький вопросик по фигуранту передачи денег. Она, как мало верящий кому-либо человек, конечно, хотела бы отдать деньги напрямую Володе, хотя мы все понимаем, что это маловероятно. Но я бы побеседовал с ним – пусть он сам подтвердит полномочия твоей жены. По-моему, это разумно и для всех безопасно.
Чурбанов задумался, а затем широко улыбнулся и ответил: «Конечно, Гриша, я сегодня же поговорю и с Ирой, и с опером. Я думаю, в твоей просьбе тебе не должны отказать. Главное, что у тебя есть такие деньги, и ты готов с ними расстаться в ближайшее время».
– Не волнуйся, деньги готовы, Лариса ждёт только моей отмашки.
– Я тебя услышал.
На следующий день утром из камеры забрали «налегке» Валеру и Сашу. Гриша с Владимиром Ивановичем играли в нарды и обсуждали новости, услышанные по телевизору. Чурбанов вернулся первым часа через полтора и поведал сокамерникам, что его вызывал к себе опер Володя и интересовался, когда будут деньги от новеньких.
– Сегодня как раз десятый день, – сетовал Валера. – Вы с Сашей обещали в течение десяти дней рассчитаться. Вот он и вызывал меня.
– Ну, ты спросил его про передачу денег лично ему, а не через Иру? – поинтересовался в ответ Гриша.
– Конечно, спросил. Он ни в какую. Говорит, что только по отработанному каналу.
– Хорошо. А что насчёт личной встречи с подтверждением гарантий?
– Он готов, но только после того, как деньги будут у него.
– Замкнутый круг получается! – возмущенно отреагировал Григорий. – Мы не готовы передавать деньги до личной встречи с ним, а он не готов встречаться до получения бабок. Так не пойдёт. Надо как-то решать эту ситуацию.
– Каким образом? – испуганно переспросил Валера.
– В следующий раз, когда он придёт на проверку, я попрошу его о тэт-а-тэте.
– Ни в коем случае! Ты что, всех нас под монастырь подвести хочешь? Володя – человек жёсткий! Не ровен час кого-нибудь из нас на кичу отправит в качестве нравоучения.
– Ладно. Тогда какой выход?
– Я ещё раз с ним поговорю, объясню ситуацию, попрошу, чтобы он хотя бы по телефону дал Ларисе гарантии, если она боится лично встречаться.
– Хорошо. Давай хотя бы так попробуем сделать, – закончил разговор Гриша.
Валера лёг на свою шконку, положил правую руку себе на лоб и закрыл глаза. Он любил частенько так зависать в думах и переживаниях, мог проваляться в такой позе несколько часов. Он был недоволен этим разговором и ситуацией с деньгами. Ему казалось, что всё должно было пойти по его плану, быстро и без вопросов. Они с Иванычем грамотно, как учили Руслан и Володя, нагнали жути на новичков про общие камеры, злых зэков и страшные порядки на централе. Это позволяло надеяться на правильный результат, однако парни почему-то заартачились, и теперь вся игра могла привести к патовой ситуации, а значит, к поражению Валеры. Теперь ему предстояло придумывать новый план, чем он безуспешно и занимался в любимой позе мыслителя.
Гриша в свою очередь был доволен разговором. Он добился своего – отсрочки по времени не по его вине – и теперь спокойно мог ждать, наблюдая за развитием ситуации и мучениями Чурбанова. Иваныч, естественно, был в курсе истории «развода» и, будучи несогласным изначально с политикой поведения Валеры, теперь держал молчаливый нейтралитет, старался не лезть в эту историю вовсе. Его нахождение в следственном изоляторе подошло к этапу мучительных поездок на суд, поэтому вопрос комфорта и спокойствия в камере для него стоял особенно остро. Он прекрасно понимал, что в случае Валериной неудачи с миллионными требованиями от парней, достанется в первую очередь Чурбанову. Но задеть могло и его, поэтому, естественно, ему хотелось счастливого конца этой истории. Тем более, что Гриша ему очень нравился и как партнёр по настольным играм, и как сокамерник – спокойный, аккуратный, не курящий и мало болтающий в отличие от Валерки.
Ближе к четырём привели Александра. Тот радостно сообщил, что друзья наняли ему хорошего адвоката и теперь дело пойдёт совсем по-другому.
– Опытный дядька, взросленький, «под пездис»[77 - под полтинник – чуть меньше пятидесяти лет.]где-то, с хорошими связями как в прокуратуре, так и в судах, – воодушевленно описывал своего адвоката Саша. – Обещал, что вытащит меня под домашний арест на ближайшей продлёнке. Всё-таки у меня маленькие дети, жена не работает, я единственный кормилец в семье. Уверенно так говорил, что я даже духом воспрянул. Выслушал меня внимательно, всё записал, дал мне кучу бумажек на подпись – запросы всякие, ходатайства, требования, заявления и прочее. Мы с ним так долго общались, что меня даже после окончания встречи не на сборку посадили, а сразу в камеру повели, так что никаких новостей с централа я вам не принёс.
– Да супер, Саш! – откровенно порадовался за него Гриша. – Ты даже повеселел и выглядеть лучше стал, а то на тебя без слёз смотреть было страшно.
– С адвокатом по-любому лучше, чем без него, – процедил пессимистично Иваныч.
– Что с деньгами, Саша? – умирающим голосом поинтересовался с кровати, не меняя позы, Чурбанов. – Сегодня десятый день – день расплаты. Ты видел внизу нас разделили, тебя повели к адвокату, а меня к оперу.
– По поводу денег… – по-доброму, с улыбкой и очень спокойным тоном ответил Ткаченко. – Я прислушался к советам адвоката, к его обещанию вытащить меня в ближайшее время домой, оценил трезво ситуацию с моей семьей, взвесил все «за» и «против» и принял решение, что платить за Бэ-эС я не вижу никакого смысла. Если меня оставят в этой камере бесплатно, я готов покупать продукты и поддерживать наш общий быт. Если нет, то ничего страшного, переведусь в общую камеру и там дождусь продлёнки.
Валера вскочил с койки как подорванный и оказался перед Сашей. Губы у него тряслись, бледное лицо покрыли гранатовые пятна. Гриша обратил внимание на то, что, когда Чурбанов нервничает, он начинает постоянно поправлять рукой свисающий на глаза длинный чуб. В этот раз частота движения зашкаливала.
– Ты, что, совсем обалдел!? – начал свою гневную речь Валера. – Ты не понимаешь, я уже обо всём договорился, я за тебя поручился. Теперь эти деньги с меня требовать будут. Вы что, оба думаете, тут всё так просто? Хочу сижу на Бэ-эСе, хочу – в общую хату пойду. Да для того чтобы вас сюда с карантина подняли, я столько сил приложил. Это что, всё бесплатно, вы думаете? Кто мне мои потери возместит?
– Э-э-э! Успокойся! – жёстко прервал его Александр. – Во-первых, я тебя не просил, чтобы ты меня с карантина в свою хату поднимал, а во-вторых, я не обещал тебе никаких денег! Я сказал, подумаю. Вот подумал и сообщил тебе своё решение. Поэтому засунь свои предъявы куда подальше.
Валера сел на шконку, уставился в телевизор и закончил свою мысль.
– Я тебя услышал. Готовься, Саша, в ближайшее время тебя переведут в общую камеру. Твоей судьбе я не завидую. Это может случиться в любое время, хоть завтра. Там очень жёстко относятся к тем, кто ведёт себя так, как ты. Поверь мне, Володя позаботится, чтобы за тобой пошёл соответствующий сопровод. Я вечером сообщу о твоём решении, поэтому у тебя есть ещё время передумать.
– Не о чем думать! Решение окончательное, – буркнул Александр и залез к себе на пальму и также впялился в телевизор.
На вечерней проверке кроме продольных, передающих смену, присутствовал и ранее не появлявшийся в поле зрения Гриши майор в тёмно-синей форме. Он поинтересовался на наличие жалоб у арестованных на предмет содержания и отношения его подчинённых. Получив желаемый ответ, что всё нормально, жалоб нет, отпустил всех кроме Ткаченко в камеру.
– А кто это был? – спросил, как только закрылась дверь, Гриша.
– Это режимник, курирующий Бэ-эС, – ответил Иваныч. – Редкостная гнида. Когда он приходит на шмон, всегда что-то отлетает. Он в контрах с нашим опером Володей, поэтому его надо опасаться.
Саша вернулся минут через пять.
– Что он от тебя хотел? – сразу же вцепился в него мертвой хваткой Владимир Иванович.
– Спрашивал у меня, как я оказался в этой камере, как мне сидится, не вымогают ли у меня деньги сокамерники или сотрудники тюрьмы. Есть ли просьбы или пожелания.
– Ну! И что ты ответил? – не унимался старый.
– Сказал, что у меня всё хорошо, живём дружно, проблем нет, никто ничего не вымогает, в камеру распределили с карантина вместе с Тополевым.
– И всё?
– Нет, ещё спросил, правда ли, что я в прошлом хоккеист.
– Видимо, в твоём личном деле прочитал, – закруглил допрос Иваныч и, взяв нарды, пригласил Гришу играть.
На следующий день утром во время прогулки Валера уединился с Гришей в дальнем от входа углу большого дворика и поведал ему о своем ночном разговоре с оперативником.
– Сашу переведут в «ноль восьмую»[78 - Х08 – камера №08] на следующей неделе, только ему не говори, – Чурбанов посмотрел пристально на Григория и, дождавшись согласия, продолжил. – По твоему вопросу… он тебя вызовет в свое дежурство во вторник, и вы всё обсудите. Так пойдёт?
– Конечно, пойдет! Спасибо, Валера, большое. Доживем до понедельника, как говорится.
Гриша, естественно, улучив момент, поделился информацией с Александром. Сведения Сашу не порадовали, но тем не менее он поблагодарил своего товарища по несчастью, озвучил общеизвестную истину, что кто предупреждён, тот вооружён.
На следующий день во время утренней проверки, когда все четверо расслабленно стояли у стены справа от двери в камеру, неожиданно из-за угла появился уже знакомый режимник с длинной стальной проволокой и зашёл внутрь «хаты». Сокамерникам, не имеющим возможности даже заглянуть и посмотреть, что он там делает, оставалось только вслушиваться. Гриша стоял дальше всех от двери, поэтому вообще ничего не слышал и не видел. Он даже и не понял, что это был первый шмон в его тюремной карьере. Пробыв там не более трёх минут, майор вышел и скомандовал выводному «Заводи!»
Когда дверь была закрыта на все повороты ключа, и в коридоре послышались голоса пацанов из соседней «хаты», опытный Иваныч тихо произнёс.
– Тэ-эр-ку отшмонали…
Как он это понял, оставалось неясным. В камере всё было аккуратно и чисто. Отсутствовали какие-либо следы обыска. Холодильник, где находился заветный «курок», был закрыт. Валера немедленно бросился вынимать продукты с верхней полки, чтобы проверить догадку Степанова. Провозившись минут пять с пластиковыми деталями внутренней обшивки, он хлопнул с досады дверью белого рефрижератора и подтвердил страшную догадку. Телефона и зарядки на месте не было. Под внутренней нижней полкой двери холодильника не потревоженной лежала запрещённая распорядком заточка.
– Он точно знал, куда лезть, – констатировал Владимир Иванович. – Этот «курок» был неприкасаемым более девяти месяцев. Он пережил два крупных управских шмона. Никто, кроме здесь присутствующих, не знал о его существовании.
После этих слов все одновременно посмотрели на Ткаченко.
– Чего вы на меня уставились? Я не сдавал «курок» никому! Я даже не знаю, где он точно находится, знаю только, что в холодильнике, а где конкретно – не ведаю. Его всегда Валера доставал.
– Это правда! – поддержал Александра Григорий. – Я тоже не знаю точное расположение «курка» внутри. Мы с Сашей туда и не лазаем, это чисто Валерина зона ответственности.
– Я в такие совпадения не верю! – вступил в разбор полётов Чурбанов. – Позавчера он беседует один на один с режимником на продоле, а сегодня тот приходит и как фокусник из шляпы достает тэ-эр-ку с «курка» за считанные минуты, даже не оставив следы своего проникновения.
– Это серьёзная предъява, Александр! – выступил с заключением Иваныч. – Тебе надо самостоятельно восстановить утрату, иначе мы дотянемся до смотрящего за Бэ-эС и объявим тебя «крысой». Последствия могут быть непоправимыми.
– Тянитесь куда угодно и до кого угодно! Я любому обосную, что прав! А за вашу голимую подставу вы сами ещё ответ держать будете. А кто не понимает слова, могу объяснить через печень и на возраст некоторых не посмотрю.
– Саша, Саша, спокойно! – встав между Ткаченко и Иванычем, повышенным тоном произнёс Григорий. – Тебя никто не обвиняет. Мы все на взводе из-за потери самой ценной вещи в нашей «хате», поэтому возникают даже самые невероятные версии. Давайте лучше все успокоимся и придумаем, как нам жить дальше.
– Да никак! – спокойно ответил Валера и улёгся в свою любимую позу. – Скоро проверка закончится, я постучу в тормоза, придёт продольный, и я с ним потрещу за наш телефон. Если всё нормально будет, то вечером он нам его обратно принесёт, а мы ему двадцатку переведем на «киви»[79 - Киви кошелек – электронная платежная система]. Ни у кого не будет возражений скинуться по пятачку?
– Конечно, скинемся! – ответил за всех Гриша, посмотрев на Ткаченко и получив от него в обратку кивок согласия.
Разговор Валеры с дежурным по продолу проходил в коридоре и был недолгим. Вернувшись, Чурбанов огласил нелицеприятный вердикт: действительно, телефон забрал режимник, отнёс к себе в кабинет, поэтому вопрос о возвращении даже не обсуждается ни за какие деньги. И самое печальное, что режимник собирается писать докладную – значит, кто-то из «хаты» должен будет уехать на кичу.
Вечером Иваныч написал маляву Руслану и распорядился наладить «дорогу» с соседями сверху. Александр встал в полный рост на своей шконке и несколько раз сильно постучал кулаком в потолок. Валера открыл окно и громко три раза крикнул: «три-ноль-один!». Сверху открыли окно и крикнули в ответ: «говори!».
– Скинь коня! – прокричал Валера.
– Лови! – донеслось от соседей.
В окне показался толстый канат с мешочком на конце. С помощью самодельного крючка, называемого в тюрьме «удочкой», сделанного из десятка корпусов письменных принадлежностей, Чурбанов, через два ряда решёток, достал и затащил в окно верёвку. Положив записку с адресом получателя, он дёрнул два раза, и конь быстро пошёл вверх по «дороге». Прошло не более часа, когда раздался сильный стук в потолок, и Валера поспешил открыть окно снова.
