Миха. Пролог

– Давно.

– А мама?

– У мамы мы есть – семья.

– Душа моя, – вмешалась Валя, обращаясь к мужу. – Я как раз хотела с тобой поговорить об этом.

Она спустилась на пол и встала рядом – тоненькая, глазастая, с острыми мальчишескими скулами и беспорядком волос.

– Нам бы к дереву сходить.

– Ну а чего мы туда попрёмся? – нахмурился Миха и двинулся в дверь.

– Косолапый, не убегай, – Валя взяла его за руку. Пальцев едва хватило, чтобы удержать запястье. – Я не хотела тебе докучать, но ведь завянет – ведь в самом деле же спустят нас к диким.

– Ну, у других не вянет, а у нас завянет, – недовольно отозвался муж. – Валюш, всё хорошо будет. Мы есть-то будем сегодня?

– И играть, – Венька протиснулся в дверь впереди отца и скрылся в комнатах.

Валя подошла к балконным перилам, устроилась на них руками и грудью, посмотрела на город. Пёстрые грозди домов-шариков блестели на солнце, таяли вдали. Кварталы и микрорайоны, подвешенные к террасам, а под ними туманная течь облаков, далёкая сизая земля. Вале нравился вид с их балкона. С другой стороны террасы только скучное море и бесконечные колючие вершины пирамид, а здесь – простор, разный в каждый сезон.

– Душа моя, – позвала Валя, – иди ко мне, пожалуйста.

Миха встал рядом, посмотрел вниз.

– Посмотри, как красиво, – она задрала голову, разглядывая гроздья домов над ними. – Парящий город.

– Летящие люди, – на свой лад закончил мысль Миха.

– Тебе не нравится?

– Внизу каждый второй душу бы продал, чтобы увидеть закат с террасы.

– Почему? Там тоже вечером красиво. Я помню.

– Не так, как здесь.

– Ну да, там земля ближе, а отсюда и вечер, и ночь вместе. И сизая дымка там, где свет кончается. Внизу такого не увидеть, но там тоже своя красота.

– И ещё там комары с мухами.

– Может быть. Впрочем, тебе виднее, – супруга пожала плечами. – Я тут с соседями поговорила, – она улыбнулась и покосилась на мужа, – и у меня по твоему поводу сомнения возникли.

– Ну да?

– Совершенно определённо, – подтвердила Валя и подавила улыбку. В глазах насмешка осталась. – Душа моя, как ты думаешь, ты – хороший человек?

– Нет, – уверенно ответил Миха.

– Так спокойно об этом говоришь?

– Валюша, так это ж дар – чего стесняться?

– В самом деле?

– Точно, – Миха сверху вниз посмотрел на супругу. Во взгляде не было и намёка на шутку.

– Прелестно, – Валя закатила глаза и вздохнула. – Косолапый, ну ты мог бы хоть ма-аленькое такое сомнение допустить? – она сжала два пальца, показывая требуемый размер. – Вот прямо ма-аленькое-ма-аленькое? Ну хоть бы капелюшечную возможность дал развить тему.

Миха задумался, помял шею.

– Я тут подумал немного, – веско произнёс он, – и вроде как я начал сомневаться.

– Вот, уже лучше.

– Но по моим – ошибочным, – уточнил он, – наблюдениям, хороший человек – это самая затырканная скотина.

– Даже так?

– Ну к нам-то это не относится.

– Признаться, успокоил, – Валя с удивлением и восторгом посмотрела на мужа.

– Я что-то не то сказал? – Миха нахмурился.

– Нет-нет, продолжай, – попросила супруга. – Пример приведи.

– Хорошо, приведу, – муж ненадолго задумался. – Вот есть у нас Данилыч – хороший человек. Всегда, постоянно делает не своё, улыбается всем. Зачем? Чтобы иногда за спиной похвалу услышать? Думаешь, для него кто-то делает что-то похожее?

– А нет?

– Так а зачем делать-то? Он же хороший. Он никогда не отомстит, не припомнит… Для хороших людей что-то делают только при сложных и неопределённых обстоятельствах. Когда нашлось лишнее, например… Или вдруг вспомнили: «О, есть же вот Данилыч! Давай похвалим – пускай порадуется». Как думаешь, часто про него вспоминают?

– Интересные рассуждения, – произнесла Валя, перестав улыбаться.

Она посмотрела на мужа совершенно по-детски, задержала взгляд. Миха приосанился.

– Валюш, хорошим быть сложно. Положительным людям ошибок не прощают. Я с тобой избаловался, конечно, но в остальном… ты же меня знаешь.

– Может, тогда остальным подсказать? Пускай перестают быть хорошими.

– Так а нам-то зачем? Удобно же, когда они хорошие. Перестать труда нет – как в облако сигануть. Один раз что-то сделают по-своему – и готово – в наших рядах. Это мерзавцу легко – не сделал гадости – уже заслуга.

– Так ты скажи этому, как его, Данилычу.

– Ну нет, с Данилычем не получится.

– Почему?

– Человек такой. Отклонится от курса, а потом начнёт кланяться в два раза чаще – лишь бы обратно.

– А надо как?

– Посылать всех, но искренне – люди фальшь не терпят, – Миха ухмыльнулся.

– Душа моя, я не согласна.

– С чем?

– Со всем. Вот если такого все пошлют?

– Придётся напрячься и спасибо сказать.

– За что?

– За свободу. У хороших людей знаешь сколько советчиков?

– Почему?

– Люди видят, что человек старается. Но о себе-то они всё равно лучшего мнения, вот и делятся, так сказать, опытом. Хотят дотянуть бедолагу до собственного уровня – рвут на части.

Валя задумалась.

– Свобода – это когда ты никому не нужен, – сказала задумчиво, разглядывая разноцветные шарики над головой мужа.

– Ну если ты как есть и вправду никому не нужен – начинай суетиться. Но, если не совсем пустое облако, к тебе к любому придут. К плохим людям даже лучше прислушиваются. У них авторитет… ого-го! И, главное, как ни гадь потом – всё только на укрепление репутации. Вот если я сейчас пойду что-то у соседей попросить, думаешь, кто-то откажет?

– Едва ли.

– Вот видишь.

– Душа моя, ты меня огорчил, – плаксиво произнесла Валенька. – Я думала, мы хорошие. Особенно я.

– Не переживай, Валюш, – Миха обнял супругу. – Пока я рядом, никто о тебе, кроме меня, хорошо не подумает.

Валя уткнулась в грудь мужу и рассмеялась. Он усмехнулся, подхватил её и понёс в комнату, задевая головой золотистые шарики.

Ночью Валя проснулась одна. Сон был беспокойным, но отпустил сразу же, оставив в сердце маету. Валюша лежала с открытыми глазами, пробуя думать мимо тревоги. Тишина успокаивала, секунды бежали. Решив дождаться мужа, Валя стала вслушиваться в звуки дома. По её подсчётам уже должны были скрипнуть дверь или прозвучать шаги мужа. Даже без звуков он мог бы уже продавить матрац и стихнуть со вздохом, привычно осторожный ночью, боящийся прикоснуться к ней. Всё это должно было случиться уже много раз, но дом был тих. Минуту, другую, третью…

Не дождавшись, Валя встала и на цыпочках пробралась до комнаты сына, заглянула. Нет, мужчины не играли – Венька тихо сопел из тёмного спального угла. Валя прошла дальше по коридору, увидела тихий свет в проёме едальни, открыла дверь. Муж сидел спиной и, казалось, спал, облокотившись на стол.

– Душань, – шёпотом позвала супруга.

Спина вздрогнула и двинулась, словно что-то загораживая. Валя быстрыми шагами пересекла комнату, заглянула с лица. Миха поспешно прикрыл ладонью другую руку. Капельница с багровой жилой крови выходила от локтя и заканчивалась в донорском пакете, уже наполовину полном.

– Это что? Ты опять?!

– Валюш, ну а как? – растерялся муж.

– Ну разве так можно? – глаза супруги обволокло слезой. Она сбилась, жалко всхлипнула.

– Ну ты чего? – Он подтянул её к себе. Как ребёнка, усадил на колено. – Что тут больно страшного-то?

– Ты же говорил, что больше не будешь! – всхлипнула Валя.

– Ну как не буду. Ему надо. Ты же знаешь, – он погладил жену по спине.

– Это я виновата, – тело супруги задрожало. – Тогда давай и я… тоже…

– Ну да, – засмеялся Миха, – у тебя её сколько? Грамм пятьдесят?

– Надо было большую жену брать, – сквозь слёзы улыбнулась Валюша. – Может, женишься, а? У меня другие постоянно спрашивают. Полно же девок без своего дерева. Сыновей тебе нарожают.

– Погоди, я выну, – попросил муж.

Чуть подвинув Валеньку, он вытащил иглу из руки, зажал ранку. Полную баклажку подвинул ногой под стул.

– Сейчас поедешь? – тихо спросила она.

– Да, – он закрыл иглу колпачком, сунул под ногу и снова приобнял жену. – До работы успею. Вчера забыл тебе сказать – меня перевели.

– Почему? Давно?

– Завтра первый день.

– Что случилось?

– А-а, – Миха болезненно поморщился. – Ты же знаешь мой характер. Всё ищут, в какую дыру засунуть, чтобы их не трогал.

– Ты же не подрался?

– Да нет, Валюш, я же обещал. Да и с кем там? Их трогать-то страшно.

– Когда я тебя первый раз увидела… – Валя отстранилась и изучающе посмотрела на мужа, словно хотела найти в нём очевидное, но припрятанное. – Ладно, не буду.

– Что «не буду»?

– Если бы я тебя раньше не знала, то подумала, что добрее тебя… Потом… Но ты очень изменился. Я рада.

– Да нет, ужасный характер.

– Не наговаривай.

– Ладно, поеду я.

– Можно с тобой?

– Не ночью же.

– Я сто лет там не была.

– На выходные упадём.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Миха поднялся, поднял пакет с кровью, положил в приготовленный мешок. Провёл тяжёлой ладонью по спине жены, почувствовал её сонливое тепло, вздохнул. Вышел к двери, но вернулся, достал из ящика нож, сунул в карман.

– Это зачем?

– Чтобы не обидел кто, – Миха подмигнул.

Валя неуверенно рассмеялась, проводила, закрыла за мужем дверь.

***

С ночной прогулки Миха, не заезжая домой, поехал на работу. Производственный навигатор увёл через отдельный шлюз к мобильному пространству OzSTREAMS. В линзе мелькнул согласованный приказ о переводе и фотография нового начальника – востроносой молодой женщины по имени Дейя.

Едва наш герой вошёл на рабочую палубу, как платформа, чуть дрогнув, отшвартовалась от террасы и отошла на несколько сотен метров к производственному облаку. Миха дождался фиксации и вошёл внутрь, ведомый указаниями.

Юность начальницы обнаружилась не столь явной, как на картинке, а холод манер более чем соответствовал должности. Дейя с ходу указала место на диванчике, не присаживаясь, загрузила Михе «в линзу» бесконечный поток инструкций и методических фильмов. Режим обязательного просмотра не предполагал отвлечённых бесед, поэтому Миха и зрительно, и аудиально погрузился в учёбу. Он откинулся на мягкую спинку, на ощупь достал из кармана платок и уложил его на лицо так, чтобы тени реальности не отвлекали от процесса. Вхождение в должность началось.

Учебный поток иссяк ближе к вечеру. Картинка поблёкла, Миха снял платок с лица, в нескольких шагах от себя увидел группу людей у публичной проекции. С некоторым запозданием отключились шумодавы и пространство наполнилось голосами спорящих.

– Да потому, что нельзя так! – горячился пухлый молодой человек в свитере. – Мы систему под чью юрисдикцию делать должны?

– Юрисдикцию? Любите вы поумничать! И постоянно путаете понятия, – ответил ему другой – постарше, одетый в строгий костюм.

– Здесь дело даже не в понятиях, – авторитетно вступил в разговор зрелый муж педагогического вида. – Законодательно я бы опирался на Гражданские Принципы Корпораций. Государство – что? Оно определяет уголовные нормы, да и всё, пожалуй…

– Да как же! – не дал ему договорить пухлый. – А что вы скажете про Положения военного времени?

– Вы про Оборонные Нормы военпрома?

– Да нет, я именно про Федеральные Положения. Если мы делаем глобальную среду, значит, нам придётся рассматривать и законодательные надстройки локаций.

– Я бы не стал на них зацикливаться, – отмахнулся зрелый муж. – Корпоративные акты – законодательно более жёсткая форма. Берите за основу Гражданские Принципы и Оборонные Нормы, а если что пойдёт не так – локации подстроятся. Федеральные акты не имеют того статуса, от которого плясать нужно. Особенно в таких крупных проектах, как наш.

– Тоскливая тема, – вмешался в разговор дерзкий черноглазый крепыш. – Сём, – обратился он к пухлому. – Вечер на носу, кончай уже о работе.

– Да тебе и утром о чём угодно, только не о работе, – важно заметил тот.

– Я нормально работаю, – черноглазый положил руку Сёме на плечо. – Вечер же, Сём. Лучше про тёщу расскажи. Пишет что-то? У тётки вторая молодость началась? – он плотоядно подмигнул. – Говорят, там на одну старушку по десятку пацанов… Я б тоже так повоевал… самый возраст…

– Что мешает? – Сёма сбросил руку.

– Ты её искал? – не унимался черноглазый. – Хочешь, я поищу для тебя?

Пухлый слов для ответа подобрать не смог, отошёл в сторону, затеял какой-то лишний разговор с немногословным толстяком. В беседе остальной группы возникла пауза, пробиваемая плоским мужским юмором на вечные темы. Скоро в ровном шуме вырос и выделился бархатный голос носатого жердеподобного мужчины.

– Да уж лучше так – на войну, – басил он. – Я к старости сам попрошусь.

– Ну да? – усомнился кто-то.

– Да, – веско ответил жердеподобный. – А чего ждать? Вон родители у меня – сыновей потеряли, а теперь сами живут, как птицы в падении.

– Это как?

– Да просто: мозг в отключке, головокружение и фрагменты видений. Ещё и сладкое запретили. Правда, этот факт для них – новость каждые пять минут. Теперь бегаю к ним, чтобы хоть как-то режим поддерживать.

– Получается?

– Где там, – вздохнул носастый. – Мать и здесь умудряется сделать по-своему. «Кашу будешь?» – «Нет», – отвечаю. Она: «А отец?». Я: «Мы уже едим, себе грей». Минута проходит – опять всё заново. Это при том, что отец уже три раза до этого отказался.

– Бывает, – вставил кто-то.

– Да ты подожди, я не рассказал ещё, – возмутился носатый. – Мать опять: «Я не хочу одна. Кофе принести?» Я: «Нет, нам не надо кофе». Думаю сам: «Сейчас она ему в кофе сахару наложит». Иду на кухню, готовлю, перехватываю ложку с сахаром над отцовской капсулой. Всё забираю, приношу в едальню. Мать привожу. Сидим едим. Контроль на каждом пункте. На кухне дзинькает подогревалка. «Это что? – спрашиваю у матери. – Каша?» «Не помню», – отвечает. Иду проверять. Точно каша. Приношу, ставлю перед ней. «Ешь сама. Мы не будем». «Мне много, – говорит. – А вы не хотите?» «Нет. Мы уже поели», – отвечаю за себя и за отца. Ворчит, ест по крошке, регулярно гоняет капсулу по столу то в мою, то в отцову сторону. Отец забывает, что не хотел, берёт. Доедает почти всю и возвращает с остатками. Мать: «Ты чего не доел-то?» «Не хочу, – говорит, – больше». Она берёт, пробует, как будто и не ела. «Ну и зря, – словно ребёнка уговаривает. – Вкусная, сладенькая». Я выхватываю, пробую – сахара на треть.

– Им же нельзя было?! – рассмеялся кто-то.

– Ты что, не слушал?!

На смехе тема разговора сменилась, стало шумно. Миха краем глаза заметил движение у двери, обернулся. Увидел входящую в комнату Дейю. Та с порога сделала стойку, пустила взгляд над головами и несколько раз громко хлопнула в ладоши.

– Мальчики, мальчики, разошлись! Затянулось! Не туда ушли!

– Прогорг, – обратился к ней чернявый. – Можно мне на ночь драга взять? Сёма за тёщу переживает.

– Что за чушь? – не поняла подвоха Дейя. – У вас у всех безлимитный доступ к полётам. В чём вопрос-то?

– Всё, вопросов нет.

– Меня что, плохо слышно? – повысила начальница голос, увидев, что собравшиеся и не собираются расходиться. – Или закон зачитать? «Группа гражданских от семи человек и выше считается боевым взводом и подлежит отправке на фронт в день выявления», – на память процитировала она статью из Гражданских Принципов OzSTREAMS.

– «В день, следующий после выявления…» – тихо поправил её старичок с военной выправкой.

Дейя метнула в него взгляд, но не ответила. Повернулась к Михе.

– Пойдёмте со мной, – позвала.

В бирюзовой зоне своего пространства Дейя ограничила прозрачность стен, посадила нового сотрудника в кресло, а сама встала сбоку и чуть за спиной.

– Миха – это полное имя, правильно? – спросила она и продолжила, не ожидая подтверждения: – По проекту вопросы есть?

– Я не очень понял, – ответил Миха и попробовал пересесть так, чтобы видеть начальницу. Едва он устроился, как она перешла, снова встав сбоку и за спиной. – Не успеваю я за вами, – проворчал великан и вернулся к удобной позе. – Так что предстоит делать? Это всё-таки игра или боевая программа? Massquit – правильно я назвал?

– Да, программа называется Massquit. Игровая программа, «стрелялка», симулятор удалённого пилота. Нужно летать, врагов стрелять. Баллы начисляются кислородными лимитами по количеству поражённых целей противника. За уничтожение технических объектов лимиты не начисляются – только торговые бонусы. Ваша роль – разработка полётных характеристик. Целевая аудитория от пяти до сорока лет. Вы как думаете, такое стоит рассматривать как боевое?

– От пяти – всё-таки игра, наверное.

– Выводы можете оставить себе, – произнесла Дейя и начала ходить по комнате, оставаясь за спиной. – Что касается вас, на период освоения демоверсии давайте будем считать так: удовольствие – игровое, ответственность – как к боевому приложению. Речь идёт про вашу ответственность, само собой. Семья может играть как хочет.

– Семья? – удивился Миха.

– Без этого не обойтись. Нам нужно всё ваше время, Миха, – веско пояснила прогорг. – Massquit – платформенное решение, которое требует значительных системных ресурсов. Поэтому все сервера, на которых вы так или иначе работаете, включая домашний, будут в качестве операционки использовать Massquit. Демоверсия стоит по умолчанию. И нет! – она подняла палец, предупреждая вопрос. – Отключить её нельзя. Игра будет доступна и детям, и супругам.

– Почему?

– Мы – воюющая локация, если вы ещё не поняли.

– Так, а есть другие?

– Миха, вы хотите здесь работать? – с нажимом спросила Дейя. Она перевесилась через плечо и заглянула в глаза слишком близко.

– Хорошо, вопросов не будет, – Миха отодвинулся, набычился, уложил сложенные ладони между колен.

– Ну и хорошо, – Дейя провела пальцами по плечу Михи, скользнула по шее, поправляя воротник. – У Корпариума и на вас, и на программу большие планы. Даже в демоверсии дети должны так чувствовать интерфейс, чтобы потом, при общении с боевыми системами, швов не возникло. И это как раз ваша работа. Поэтому участие семьи будет совсем не лишним. Сын играть любит? Так?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.