Родная наша сторона

За последнее время я приобрела массу машин, земледельческие и паровые плуги. Я так люблю сельское хозяйство и лучшие свои годы убила на него. И вот теперь награда.

Пошла беда за бедой. Помогите, помогите, заступитесь за меня. За что все будут арестовывать? Мы же не заслужили такой тяжкой доли перед своим Отечеством.

1 января 1918 г. Дочь полковника Е.Л. Вербицкая».

На заявлении стоят печати о регистрации, но ответа нет никакого. Сказать точнее – был ответ, только страшный.

Вот      как      вспоминает      то      время      Маликова      В.Н.:

21

«Зимой      1918      года      в      экономию      к            барыне                  прибыл эскадрон красноармейцев, на него возлагались функции проведения инвентаризации и охраны помещичьих усадеб. В ту пору Екатерине Львовне было под пятьдесят лет. Она добровольно передает все документы и все ключи от своего имущества      красноармейцам.            Просит      только            оставить ей для постоянного проживания родительскую дачу в Ялте». Расставание            Вербицкой            со      своим            детищем      было тяжелым. По ее просьбе садовник Дорохов К.А. выкопал из цветника любимую черную розу барыни. Подъехала к парадному крыльцу карета, управляющий Титаренко стал выноситьиукладыватьчемоданы,ихбылонемного.Посадили в карету любимую собаку Екатерины Львовны, положили и упакованную черную розу. Хозяйка имения долго молилась на восток, слез у нее не было. Лицо ее было спокойным, но каменным. Подходили работники, плакали и целовали ей руку. Она их крестила. За вожжи взялся сам Андрей Матвеевич Чуйченко – ее доверенное лицо, управляющий кирпичным заводом, и карета поехала. Екатерина Львовна

так ни разу и не оглянулась назад.

Куда уехала Вербицкая? Как в дальнейшем сложилась ее судьба? Нет никаких архивных данных. Старожилы говорили, что до 1923 года она проживала у атамана станицы Темижбекской, надеясь на перемены к лучшему. Затем выехала в Ялту.

У Льва Яковлевича было еще четыре родных брата. Может быть, родственники ей помогли в трудную минуту? Хоть и просила она оставить ей дачу для проживания, вряд ли это было исполнено. Также был национализирован особняк в г. Екатеринодаре. А в имении Вербицких остались красноармейцы. По решению Гулькевичского ревкома вся сельхозпродукция и скототправлялись на железнодорожную

22

станцию Кавказская, а далее отправлялась по стране для нужд армии.

В 1921 году создается на месте экономии коммуна

«Новый путь». Здесь живут и работают коммунары. В 1931 году на территории хут. Духовского укрепляется колхоз. И с этого времени начинается разрушение построек в экономии Вербицкой. Разбирается все по кирпичикам, строятся подвалы, колодцы, фундаменты и завалинки под хаты. Приезжали на подводах даже из других хуторов. Старожилы наши рассказывали, какая дорогая мебель стояла в имении, посуды и хрусталя было много, вывозили телегами. Во всех господских комнатах стояли статуэтки из дорогого фарфора. Церковную комнату тоже разобрали, исчезли и старинные иконы.

До 1950 года имение лежало в руинах. Остался только яблоневый сад. По воспоминаниям наших родителей, в нем росли такие огромные деревья с дуплами, что когда дети играли в прятки, они полностью прятались в этих дуплах. (Поле за высохшим озером по ул. Приозерной – это месторасположение сада).

1918 год пришел в экономию к Заболотним точно так же, как и в другие имения Кубанской области. Никто не уезжал из своих поместий. Все готовились к весеннему севу. У хозяев была надежда на другой исход революционных событий.

Конный эскадрон всадников недолго стоял у высоких ворот Ивана Заболотнего. Их уже здесь ждали (слух о выселении «в никуда» хозяев экономий распространился быстро). Сам хозяин открыл ворота, всадники въехали во двор. Зачитали постановление Гулькевичского революционного комитета о национализации имения и всего имущества, принадлежащего Заболотним, отдали этот документ хозяину, дав ему время на сбор личных вещей

23

в дорогу. Началась опись имущества и скота.

Командиром эскадрона был молодой казак Иван Головнев. Увидев в имении дочь хозяина, кавалерист влюбился в нее. По воспоминаниям старожилов, дочь у Заболотних была красавица. Головнев, без хамства и высокомерия, просит у родителей руки их дочери. От неожиданности родители пришли в смятение, но ответ они дали отрицательный. Тогда свою судьбу непокорная дочь решила сама, и через несколько дней, когда закончилась инвентаризация, она уезжает с эскадроном. Благословения от родителей она не получила. Двойной удар постиг семью Заболотних. Наскоро собрав только личные вещи, они уехали на Украину. (След семьи утерян, по архивным документам у них был сын Василий).

Через некоторое время в имении создается коммуна, затем при создании колхоза в особняке разместили колхозников для проживания, комнат здесь было много. В хорошем состоянии дом простоял до 1943 года. В войну привезли из Ленинграда беженцев, и председатель колхоза размещает их всех в старинном особняке. Зимой, неаккуратно пользуясь соляркой для розжига печей, беженцы дотла сожгли этот дом. Сейчас от родового гнезда Ивана Заболотнего остались части фундамента и бассейна. Да и еще несколько вековых дубов, которые сохранились от дубовой аллеи, некогда посаженной между имением и богатым садом.

…Держу в руках кирпич. Он очень крепкий, хотя ему больше ста лет. Остался на нем четкий оттиск: две русские буквы «ЕВ» (Екатерина Вербицкая). Это все, что мы имеем от некогда цветущего имения, расположенного в хут. Духовском около леса, на плавном изгибе реки Кубани. Зная, что никогда не будет иметь наследников,

24

Екатерина Львовна строила все крепко, на века. Хотела оставить любимой стороне память о себе, подарить нам эту красоту. А мы как смогли, так и распорядились наследством своей титулованной землячки. И где когда-то ступала нога потомственных кубанских казаков – отца и дочери Вербицких – сейчас только легкий ветер клонит до земли сухую траву, раскачивая сорные кустарники. Тихое, заброшенное место…

Потихоньку разрушается крепкое имение соседа Меснянкина Н.И., оно еще цепляется за жизнь своими беспомощными, одинокими, старыми корнями. Может и не выстоять под ударами равнодушия и это наследие наших земляков. И будет обидно, если через несколько лет кто-то напишет: «Держу в руках кирпич, и это все, что осталось от родового имения нашего земляка Николая Ивановича Меснянкина, который вложил свою душу и много сил для хозяйственного зарождения нашей малой родины».

25

КАЧЕЛИ

ЖИЗНИ

Кубанское казачество… Сколько сказано и сколько написано слов о прекрасной и трагичной судьбе этого сословия. Тяжелые годы революционных событий, гражданской войны и время принудительной коллективизации выкашивали тысячи жизней казаков, верой и правдой служивших и трудившихся на благо своего Отечества. Печальным итогом непродуманных действий власти на местах стал массовый голод на Кубани в 1932–1933 годах. Население пухло и вымирало целыми хуторами. По краю сокращались посевные площади, не выполнялись хлебозаготовки. В связи с этими событиями на Северный Кавказ командируется чрезвычайная комиссия ЦК ВКП(б) во главе с Л.М. Кагановичем, в составе с А.И. Микояном и Г.Г. Ягодой. Задачей этой комиссии было усиление репрессивных мер в отношении казачества. 5 ноября 1932 года краевая газета «Молот» на первой полосе опубликовала решение бюро райкома партии совместно с представителями этой комиссии от 4 ноября 1932 года. В этом документе не было толковых указаний для правильной работы с населением, а лишь перечислялись угрозы и карательные меры к казачеству, т.е. «к врагам Советской власти». 16 декабря 1932 года Северо-Кавказский райком ВКП(б) принимает историческое постановление «о ходе хлебозаготовок». В нем указывается, что несмотря на принимаемые меры продолжается злобный саботаж по сдачехлебагосударству. В этомдокументеподчеркивалась необходимость принудительного выселения этих «чуждых элементов» за пределы края, с полной конфискацией их имущества. Такие же меры были намечены и в отношении

26

станиц Кропоткинского района. Выселяемых разделили на три категории. Первая, к которой относится

«контрреволюционный

актив»,

т.е.

бывшие

белогвардейцы, отправлялась в отдаленные районы Сибири. Вторую категорию отправляли на Урал. В малообжитые районы Сельских

степей

и

Ставрополье

вывозили

отнесенных к

третьей

категории.

Из

воспоминаний

жительницы

ст. Темижбекской Игнатовой Пелагеи Григорьевны, отнесенные к первой категории осенней ночью благополучно ушли

из

станицы

по

заранее

открытой

для

них

дороге,

через Ставропольские степи в Грузию, а дальше в Турцию. Вместо них в Сибирь погнали совершенно невинных людей. Завершавший коллективизацию «Сталинский удар»

покубанскимстаницампоказалпренебрежительноеотношение

к

казачеству.

И как следствие

этого курса,

было

разрешено варварски уничтожать старые исторические монументы,

особенно

религиозные

строения,

т.е.

храмы

и

монастыри.

Станица Темижбекская, 1932 год

27

В тихую, безветренную погоду доносится до хут. Духовского мелодичный перезвон колоколов от старой церкви ст. Темижбекской. Летит этот звук так легко и свободно уже не один десяток лет. Эту нежную мелодию слышали наши, тогда еще совсем молодые, бабушки и дедушки, жившие в этих местах, чьи косточки разбросаны жестоким временем в разных краях нашей земли.