Замок над Морем. Сила рода

Его никто не слушал.

– Алаис!!! Не надо!!!

Алаис и головы не повернула на крики. Не надо… раньше думать было надо, так-то.

Алита тоже кричала. И мать. И брат перед смертью… Те, кто легко губит других, так трепетно относятся к ценности своей жизни! Так нежно берегут ее!

И забывают, что, по справедливости, какой мерой меряете, той и вам отмерено будет.

За что придется расплачиваться ей?

Таламира спихнули к муренам, и все повторилось сначала.

То же кишение змеиных тел, те же хищные пасти… только в этот раз рыбы были не так голодны.

Таламир продержался почти десять минут. А когда красивое лицо навсегда скрылось под водой, Алаис отвернулась.

Месть?

Да, безусловно.

Она понимала, что поступает… жестоко, что убивает отца своего ребенка, и когда-нибудь это придется рассказать сыну, и все же…

Было в этом нечто правильное. Смерть за смерть, кровь за кровь. Не прощение, не сидение на шее у государства, не медленное гниение за решеткой, а вот так – жестоко и сразу.

Ты совершил преступление, и Море тебя покарало. Алаис была уверена, что даже если она сейчас войдет в воду, ни одна из рыб не причинит ей вреда. Интересно, их тут специально прикармливают у берегов? Об этом она и спросила маританцев.

Глава рода Вон покачал головой.

– Мы никогда их столько не видели. Встречаются, да, но чтобы так? Никогда такого не было.

Алаис не стала спорить.

– Я правильно понимаю, что до приезда Тимаров с их «королем» мы никуда отсюда не денемся?

– Простите… – опустил глаза мужчина.

– В пределах острова мы свободны?

– Да, безусловно.

– Тогда я хотела бы посетить храм Моря.

Главы родов переглянулись. Алаис молча ждала ответа.

– Я бы тоже хотел. – Луис усмехнулся. – Интересно же…

Первым обрел речь глава рода Ирт.

– Это… Храм – очень своеобразное место. И никто не знает, каким оттуда выйдет. Вы уверены?

– Там ведь никто не умирал? – Алаис смотрела спокойно и равнодушно.

– Нет.

– Есть какие-то препятствия?

– Алаис, вы уверены? – магистр Шеллен спросил с тревогой, которая передалась и Далану.

– А что не так?

– Маритани – своевольная богиня. Какими вы выйдете из храма, и выйдете ли…

– Иногда не выходили?

– Ходят слухи.

– Это ложь, – вмешался глава рода Ирт. Слишком поспешно вмешался. Луис пожал плечами.

– Тогда почему бы не съездить? Говорят, что Короли и герцоги регулярно ездили в этот храм, обретя силу?

– Говорят многое, – поежился Шеллен. – Многое утрачено. Ездили, да. Но я знаю, что иногда они не возвращались оттуда. Когда… их признавали недостойными.

Алаис едва успела проглотить насмешку. Конечно, магистру стоило поберечься, признают ли его достойным – неизвестно даже ему. Сына-то он родил, но и того незаконного, а сколько лет пренебрегал своим долгом?

За такое и утопить могут…

Да и Далану стоит пока поосторожничать, все ж сын. А боги… Лучше всего это выразили греки: «Οι θεοί ζηλεύουν, όσο µπορείτε ανελέητα µας ανένδοτος!» – «Боги ревнивые, сколь вы безжалостно к нам непреклонны»[3].

Боги ревнивы и завистливы, не стоит гневить их лишний раз, но ведь и выбора нет. Что делать с регалиями Короля? Как поступить дальше?

Тут и к гадалке кинешься, не то что в храм. Определенно, стоило съездить.

Возразить никто из маританцев не осмелился. Выезд в храм был назначен через два дня.

* * *

– Мне это не нравится, монтьер.

Луис вздохнул.

– Массимо, мне это тоже не нравится, но и сделать я ничего не могу. Здесь нет моих людей, да и преданы они не мне, отцу. А скоро еще Тимары пожалуют…

Массимо скривился, сплюнул.

– Они доиграются со своими Королями.

– Главное, чтобы мы уцелели.

Массимо вздохнул еще тяжелее.

– Я могу попробовать найти людей на материке.

Луис подумал пару минут.

– Если ты сможешь выбраться с острова…

– Смогу, конечно. Вы меня выгоните, я и смогу.

Луис переглянулся с Массимо.

– Выгоню… почему нет? Кстати, а почему я тебя выгоню?

– Думаю, после посещения храма Моря. Я бы туда тоже съездил.

Луис положил руку на плечо… друга? Или уже родственника?

– Массимо, я не хочу рисковать тобой, не хочу терять тебя.

– Я тоже не хочу умирать, но мне терять нечего. Племяшка мертва, больше родных у меня нет…

– У тебя есть я. Всегда буду. Я надеялся, что ты станешь дедом для моих детей…

– От Алаис Карнавон?

Луис вздохнул.

– Мы не можем… мы стараемся, чтобы их не было. Сам понимаешь, два герцога…

– Понимаю. И думаю, что вам тоже надо в Храм.

Луис пожал плечами.

– Не много ли мы надежд на него возлагаем?

– В самый раз, – буркнул Массимо. – Остался последний вопрос – где взять деньги? Люди бесплатно не пойдут…

Луис пожал плечами.

– У меня есть кое-какие сбережения, но лучше… поезжай к Эрико. Думаю, он поможет и с отрядом, и с деньгами.

Массимо махнул рукой.

– Пусть с деньгами поможет, а отряд я и без него найду.

И у Луиса стало чуть легче на душе. Все же не полная зависимость от маританцев… Надо только Алаис предупредить.

Глава 6

Путешествие к храму проходило, как и большинство путей на Маритани, – по морю.

Корабль медленно разрезал прозрачные, словно стекло, голубовато-зеленые волны, плыл вдоль берега, давая возможность полюбоваться пейзажами, а то и остановиться, искупаться, при желании…

Время от времени в поле зрения появлялись любопытные дельфиньи морды, из воды выскакивали мелкие рыбки и ныряли обратно, чайки проносились над самой волной, выхватывали блестящую живой ртутью рыбешку – и стремительно проглатывали добычу, пока ее не отняли.

Алаис сидела на одеяле, которое для нее расстелили на юте, и играла с ребенком. Луис расположился рядом, то подбрасывая на одеяло погремушку, то перехватывая шустрого малыша, который то и дело собирался отправиться в самостоятельное путешествие по кораблю. А как же!

Столько интересного!

Столько неизведанного, непогрызенного, непотроганного, неописанного…

– Ты возьмешь ребенка с собой в храм?

Алаис покачала головой.

– До десяти лет детям в храме делать нечего.

– Почему? – искренне удивился Луис.

– Потому что если до десяти лет у них своего мнения нет, то и потом не появится. А если есть…

– Не понимаю?

– Храм – дом бога. К богу надо приходить осознанно и с пониманием ситуации, а не потому, что тебя таскают за собой, как щенка, – коротко объяснила Алаис. Подумала еще минуту, потянулась к гароле, привычно накинула ремень через плечо и ударила по струнам.

Каждый выбирает для себя женщину,религию, дорогу…[4]

Луис слушал. Слушали и матросы, затаив дыхание. По-настоящему искренние стихи и слова, те, в которые творец вкладывает свою душу, найдут отклик в любом из миров.

И когда песня стихла, он все же решился.

– Алаис… если я выберу тебя?

Алаис задумчиво перебрала пальцами по струнам.

– Ты сделаешь плохой выбор.

Сердце у мужчины словно оборвалось – и полетело куда-то во мрак. Не нужен…

– Почему?

– Я не смогу дать тебе семью, детей… герцогская кровь, сам понимаешь.

– Дело только в этом?

– Да. Я не стану лгать – ты мне дорог, ты нужен мне, я бы могла остаться рядом с тобой навсегда. – Алаис отчаянно избегала слов любви, пока они не сказаны, все еще можно переиграть, правда ведь? – Но я беру на руки Эдмона и понимаю, что ты заслуживаешь не меньшего, а то и большего. Когда он прижимается ко мне… это счастье.

– А если мне не нужно никакое счастье – без тебя?

– Рано или поздно ты этого захочешь, а я не смогу ни дать тебе детей, ни отпустить тебя. И что будет? Не делай нам больно, пожалуйста.

– Я тебе не нужен?

– Нужен.

– Тогда не надо заботиться обо мне против моей воли. Это единственное, что тебя останавливает? Дети?

– Да.

– Тогда… Алаис Карнавон, ты выйдешь за меня замуж?

Несколько минут Алаис молчала. Размышляла. Взвешивала.

Вот рядом с ней мужчина, который произнес слова любви. Те, которых она не дождалась в прошлой жизни. Почему она отказывается?

Потому что тоже его любит…

Жутковатая ситуация, рвать человеку в кровь сердце из-за абстрактного понимания его блага.

А может…

– Я приму твое предложение. Если ты повторишь его позже. Когда мы выживем, – честно ответила Алаис.

– Примешь?

– Даю слово. Я слишком люблю тебя, чтобы отпустить. Надеюсь, ты не проклянешь меня за это.

Палуба корабля не располагала к бурному проявлению чувств, и единственное, что позволил себе Луис, – коснуться ладонью щеки любимой. Но сколько нежности было в его глазах…

– Я люблю тебя, Алаис Карнавон.

– Я люблю тебя, Луис Лаис.

Море вспыхнуло радужными искрами под солнцем. И громадная волна ударила в борт судна, подняла его, понесла, словно пушинку.

Море слышало.

Море – запомнило.

* * *

Храм вырастал из моря.

Он был прекрасен настолько, что Алаис пожалела об отсутствии фотоаппарата. Сейчас бы хоть как остановить миг, запечатлеть это на холсте…

Она видела Парфенон, видела греческие храмы, которые ставили так, что они были частью природы, сливались с ней, подчеркивали красоту места…

Она видела Золотой храм в Амритсар.

Храм Маритани был того же рода. Не вбитый в почву наглый гвоздь, гордящийся своим богатством и аляповатостью, не утверждение человеком своего могущества и власти. Резное ажурное чудо, вырастающее из волн и сотканное из морской пены.

– Потрясающе, – выдохнул рядом Луис.

– Туда идут по одному. – Эдмон Арьен оказался рядом в самый нужный момент. – Маритани не беседует с толпой, ее слова лишь для одного человека. Душу открывают не на людях. Внутри храма постоянно горит огонь и находится жрица моря. Они меняются…

– Жрицы? – уточнила Алаис.

– Жрицы-мариитки. Их устами говорит Маритани. Их ногами ходит по земле, их руками творит чудеса…

– Даже так? – скепсис прорывался в речи Луиса совершенно непроизвольно. А что вы хотите от сына Преотца, который знает подоплеку каждого чуда Ардена, а большую часть еще и своими руками устраивает?

– Им это дорого обходится. – Недоверие задело Эдмона. – Говорят, что за воплощение богини земная женщина отдает десять лет жизни.

Алаис поежилась.

– И они добровольно идут на это?

– Это честь. Для них самих и их семей…

– Семей? Я не отдала бы свою дочь в храм…

– А я бы отдал. – Эдмон пожал плечами. – Если бы Кати была способнаслышать. Мариитки не лишают себя радостей жизни, у них есть дети, внуки, а воплощение богини… поверьте, это случается очень редко. Чаще всего Маритани не приходит, а просто говорит или смотрит. Это не настолько сложно…

Алаис переглянулась с Луисом, и решение нашлось само собой.

– Мы хотим пойти вдвоем. Могут ли для нас сделать исключение?

– Я спрошу.

А Алаис совершенно по-детски еще и загадала. Если их примут вдвоем, значит, это судьба. А если нет – то нет.

Только вот чего она больше хотела, она и сама не знала.

* * *

Двери в храм были сделаны из какого-то сплава серебра. Даже не совсем двери, ажурные кованые ворота – кажется, пальцем тронь…

Кто-то сорвал узоры с морозного окна, и они отвердели под руками мастера.

Эдмон коснулся витого серебряного шнура. Внутри храма мелодично зазвенел колокольчик…

Женщина, которая вышла на звон, была странной. Алаис даже не сразу поняла, в чем дело, а потом…

Белые, почти полностью седые волосы. Лицо, лишенное возраста. Белая с синей оторочкой одежда – и яркие, невероятно синие глаза. Глубокие, как море, прозрачные, как небо…

Но не та морская синева, что была у Короля, нет. В его зрачках бушевал океан, а в глазах мариитки отражалось небо над морем. То самое, когда не поймешь, где одно, где другое… и все же небо – иное. Оно спокойнее и не так коварно, не так жестоко и изменчиво…

Море диктовало свои правила, небо взирало свысока.

– Вы пришли услышать голос Маритани. Вы имеете право.

Алаис крепко вцепилась в руку Луиса, показывая, что без него не пойдет. Мариитка поглядела на них. На миг ее лицо стало отрешенным, словно она что-то услышала.

– Вы, двое. Вы войдете первыми… Больше никто не хочет услышать голос моря?

Больше желающих не было, и Алаис порадовалась, что с ними не поехали ни магистр, ни Далан. Действительно, ни к чему.

Двери медленно открылись, и Алаис с Луисом, рука об руку, перешагнули порог.

* * *

Внутри храм был почти не украшен. Просто белые стены, расписанные видами моря. Самого разного.

Рассветное, закатное, штормовое, грозовое…

И в этом морском безумии совершенно терялся алтарь, при виде которого Алаис восхищенно выдохнула.

Алтарь не был камнем, это была раковина таких громадных размеров, что внутри спокойно поместился бы двуспальный диван.

– Тридакна, – выдохнула Алаис.

Она знала, что эти ракушки могут быть до двух метров длиной и килограммов по триста весом, но чтобы так?

Тут все пять метров! А в килограммах и представить страшно…

Жрица, которая сидела внутри раковины, на белой шелковой подушке, шевельнулась. Она была похожа на свою товарку почти как две капли воды, только старше.

– Вы пришли услышать голос моря?

– Да, – решительно ответил Луис.

Позади закрылись двери, и на миг им стало страшно – но лишь на миг, потому что в следующую секунду…

Жрица шевельнулась, нарушая свою неподвижность, провела руками по волосам…

– Ирион! – не удержался Луис.

Потому что узнал женщину с корзиной устриц. Лицо не плавилось, не меняло очертания, но выражение его на миг стало таким знакомым…

Алаис тоже не удержалась. Сложно не узнать девчонку, которой она подарила бандану, еще тогда, в первый свой визит на Маритани…

– Ты!!!

– Я, конечно. А вы как думали? Впервые за триста лет кровь Королей, надежда на будущее – и я останусь в стороне?

– А ты не осталась? – Тыкать богу было как-то странно, но иначе не получалось. Слишком уж по-простому вела себя богиня. Свесила ноги из ракушки, поболтала ими в воздухе.

– А ты бы осталась? У меня выбора не было…

– Расскажи… те, – попросил Луис, справившись с удивлением. – Вы знаете, что происходит?

Маритани пожала плечами.

– Мальчик, кто тебе сказал, что боги – всеведущи? Мы всего лишь создатели, мы дали вам жизнь, но и только… Решения принимаете вы сами, иногда и за нас тоже. Я вижу и знаю многое, то, что знает вода, я и сама – вода, но все же, все же…

– Люди иногда сами не знают, что им нужно? И потому являются… неопределенностью?

Маритани кивнула.

– Да. Именно так. Хотя я догадываюсь, что происходит. Триста лет назад Король был стар, слаб и устал. Он совершил ошибку тогда, в юности…

– Какую? – не удержалась Алаис.

– Любить Король может кого угодно, но все его дети должны быть лишь от законной жены. Он же позволил себе оставить бастарда в живых, дал ему силу и власть, не разглядел яда под красивыми словами…

Алаис пожала плечами. Будучи матерью…

– Легко ли приговорить своего сына?

– Легко ли носить корону?

Ответа у Алаис не было, но она бы не смогла…

– А твой муж смог бы. Не задумавшись.

– Его я тоже приговорила, – огрызнулась Алаис.

Маритани с улыбкой покачала головой.

– Нет. Ты его любишь, – и указала на Луиса легким кивком головы.

Тут уж онемели и Алаис и Луис.

– Муж?

– Он?!

– Разумеется. Вы дали клятву, я услышала. И благословила ваш союз.

А вот теперь она смотрела совсем в другую точку, и Алаис непроизвольно схватилась за живот.

– Ты… да?!!

– Да. Я. А ты – беременна от своего мужа.

Алаис затрясло так, что она едва не упала на пол. Выручил Луис, подхватил, прижал к себе, удержал.

– И за что вы нас так? Я видел, кто родился у Лусии…

– В вас обоих кровь Королей. У вас так не получится, – отмахнулась богиня. – И мое благословение.

– Это безумие! – Алаис справилась с собой. – Ты хочешь сказать, что ты нас свела, как… как племенных лошадей?

– Выбирай выражения, герцогиня!

А вот теперь это была уже не просто приятная собеседница. Навстречу Алаис поднялась разъяренная стихия моря, буря в человеческом обличье, и под сводами храма предупреждающе зазвенел воздух.

– Благословение моря – плодовитость, и я даровала ее вам. У вас не будет проклятия герцогской крови, ваши дети родятся нормальными и здоровыми, и кровь Королей проснется в них. Этого мало?

– Мало! – нагло ответил Луис. – За детей спасибо, но толку с того, если их сразу убьют? А заодно и нас вместе с ними, чтобы не размножались?

Маритани пожала плечами, опять превращаясь в обычную женщину. Почти нормальную, если не глядеть ей в глаза.

– Король обязан быть достоин трона. Муж – жены, народ – короля. Иначе…

Алаис тряхнула головой, разгоняя липкий дурнотный туман и вытряхивая звон из ушей, но от плеча Луиса не отстранялась. Так надежнее. Будем разбираться с проблемами последовательно.

– Подожди. Итак, я беременна от Луиса.

– Да.

– Он мой супруг.

– Муж – тот, от кого дети. Если брак заключается не ради прибавления жизни на земле, это пустота. Это плохо, неправильно…

Ага, знала б ты про однополые браки. Хотя… акулам бы понравилось. В море много голодной живности плавает.

– И наш ребенок родится нормальным, да еще и с кровью Королей?

– Вы приняли свое наследие, вы не увиливали от ответственности, вас признали корона и скипетр, и вашего ребенка они признают…

– Мы попали…

Судя по сопению, Луис полностью разделял мнение Алаис. Супруги, Ирион все побери!

– И каковы наши обязанности? Надо срочно сажать Короля на трон и заставлять его править миром прямо из грязных пеленок?

Богиня как-то странно поежилась, вздрогнула.

– Рамтерейя – неустойчивый мир. Три опоры, пять столпов, один центр. Если его не будет, начнутся наводнения и ураганы. Система потеряет равновесие, Ирион всплывет на поверхность – и жизнь прекратится. Он голоден и одинок. И он просыпается.

– Он существует?

Глупый вопрос, можно было и не спрашивать. Но богиня кивнула.

– Существует. Каждый Король смотрел в глаза Ириону, и недостойные находили свой конец в его пасти. Когда-нибудь и ваш сын захочет поглядеть в его глаза.

– И править миром?

Маритани пожала плечами.

– Система должна быть в равновесии. Я – хранитель, Король – ключник. Он замыкает двери, он открывает двери… Нет Короля – нарушается равновесие, мир гибнет. Есть Король – оживает море, и в Замке над Морем опять поет ветер.

Алаис медленно кивнула.

– Пять герцогов, посредине Король… Последний нарушил равновесие?

– Он хотел для своего сына всего – и всего лишился.

– Что происходит, когда равновесие нарушается?

Кивок в сторону Луиса.

– Он знает. Его сестра так была… Опорные столбы не пересекаются, это неправильно. Люди не замечают, Море видит. Первым ударит по Морю, уже ударило. Потом по людям… Если не остановить, плохо будет всем, не только мне.

– Это надо обдумать.

– Думайте. И приходите. Помочь я не могу, это не в моих силах. Я слабею, я сдерживаю Ириона, но я не Король. Его голод слишком велик для меня. Только рассказать, посоветовать – и то не до конца… Вы должны решать сами, только сами. Иначе – смерть.

Луис кивнул, но следующий вопрос задать не успел.

– Простите…

Женщина откинулась назад, на подушки в раковине, тоненько, истошно завизжала…

И изо рта у нее хлынула кровь. Из ноздрей, глаз, ушей, алые струйки текли и текли, окрашивая внутренности раковины в багровый цвет. Жрица корчилась недолго – в человеке не так много крови.

Дальше Алаис помнила все урывками.

Вот вбегают другие жрицы, вот уносят тело, вот выпроваживают их…

В себя она пришла лишь на корабле, сидя на палубе в обнимку с Луисом. Да уж, сходили, помолились.

* * *

Ночью Алаис опять приснился сон.

Ей снился Замок над Морем, но не такой, каким он был в дни расцвета. Роскошные мраморные полы, витражные окна, флаги на башнях…

Сейчас флаги были спущены, появились черные вымпелы – умер Король, и замок словно окутался пеленой тумана. Серого, скорбного, грустного…

И по коридорам дворца медленно шла женщина.

Синее платье, синий платок, окутывающий голову, королевские цвета, которые вовсе не казались неуместными на ней. Траурная оторочка, украшения из жемчуга…

И прядь светлых волос, скользнувших на плечо.

Она медленно открывает дверь в тронный зал, проходит его насквозь и начинает спускаться по винтовой лестнице.

Куда?

О, Алаис знает это помещение.

Она видит все глазами женщины, но она бывала здесь и раньше.

Коронационный зал.

Не тот, что наверху, нет. Истинный, потаенный.

Женщина останавливается там, где в ее раннем видении стоял Дион.

Хотя – нет, не там… чуть подальше, чтобы не полететь в водоворот головой вниз. И что-то делает с одной из колонн.

Пол расступается.

В воронку водоворота Алаис старается не смотреть – жутко. Уже заранее жутковато. А вот женщина во сне такого страха не испытывает, она делает пару шагов вперед, достает откуда-то из одежд обсидиановый нож, очень похожий на тот, которым и сама Алаис резала себе вены, касается вытянутой вперед руки.

– Кровью Моря, кровью Королей. Пусть проклятие падет на всех потомков предателя. Властью Моря, силой крови я налагаю оковы. И не упасть им, пока не придет новый Король. А слово мое крепко…

Капли крови падают в воду крохотными синими звездочками, вспыхивают на лету, гаснут в воронке…

И из глубины начинает подниматься нечто громадное…

Жуткое, нечеловеческое…

Алаис проснулась раньше, чем увидела это. Дико закричала – и вскочила на кровати. Рядом так же вскинулся Луис.

– Ты в порядке, солнышко?

– Нет, – пролязгала зубами женщина. Луис, не говоря лишних слов, сгреб ее в охапку и потащил к камину, благо, тот не погас.

– Вот, выпей…

От вина Алаис отказалась, а воду выпила с благодарностью, правда, пролив половину. Но разве это важно?

– Я ее видела…

– Кого?

– Маритани. Она заперла Ириона своей кровью, не давая выбраться. И пока не придет законный Король…

Луис отнесся к вопросу более прагматично.

– Законный Король – это хорошо, но можно ли его как-то узнать?До того, как подвергать проверке Ирионом?

Алаис задумалась всерьез.

Речь шла, судя по всему, об их ребенке, и подойти к вопросу следовало очень серьезно. Родное ж чадо! А она не этот, из библии, который родного сына в жертву принес. Недопринес, ладно, но собирался-то без размышлений?[5]

– Не знаю. Об этом я не читала.

– Вот и отлично. Будет о чем расспросить маританцев…

Алаис задумалась.

– Еще, когда приедем, надо будет попробовать приложить королевские регалии.

– Куда?

Алаис показала взглядом на свой живот.

– Я читала, что ребенок уже в утробе матери все видит, слышит и понимает. Вот, почему бы и не начать сейчас?

Луис только головой покачал.

– Я не хотел бы подобной судьбы для своего сына.

Алаис с ним была согласна полностью. Только вот…

– А есть ли у нас выбор?

– Вряд ли. Но может, попробуем как-нибудь извернуться?

Вот с этим Алаис была полностью согласна.

– Добираемся до острова, и пусть маританцы нам выдают все свитки, которые у них есть! Знания и только знания, вот что спасет и нас, и нашего сына!

И в этот раз пришла очередь Луиса соглашаться. Берегитесь, библиотеки!

* * *

Если где-то есть красивая женщина, там обязательно будет драка, ревность, проблема – на выбор. Не будет там денег и спокойствия.

В доме у Эрико таких женщин было две.

По счастью, обе – разного типа красоты, так что хоть тут соперничества не было. Да и Элисса была неглупа, а Лусию сильно придавило к земле горе. Потеря ребенка, смерть свекра, развод…

Но надолго всего этого не хватило. На горизонте замаячил новый брак, и Лусия встряхнула перышки.

– Мне надо проехаться по лавкам! Я ужасно одета, в таком виде меня герцоги и на порог не пустят!

Эрико искренне полагал, что ее пустят хоть в дерюгу замотанной, ради крови и силы, которые Лу принесет с собой, но решил не спорить.

– Девочки, милые, пройдитесь по лавкам, вот деньги. И учтите, что шить придется в дороге.

Лусия сморщила носик, но спорить не стала.

Кроить? Шить? Вышивать? Всему этому, да и многому другому, Вальера обучила дочь уже очень давно. Лу могла сшить себе платье, и даже не одно, просто это не доставляло ей никакого удовольствия. Элиссе тоже, но Эрико решительно не хотелось задерживаться в городе. Наступали смутные времена, и проще всего было переждать их в Лаис. Хотя бы погостить там. Оставаться не хотелось ни ему, ни Элиссе.

Так что мужчина остался утрясать последние дела, а девушки отправились за покупками.