Замок над Морем. Сила рода

Несколько секунд Далан молчал. Как-то это было не то, не красиво, не зрелищно, не благородно… То ли дело – в бой, с мечом наголо, с открытым забралом, а тут предлагают изворачиваться, лгать, предавать друзей…

– Я все сделаю, Алаис.

* * *

Несколько минут все молчали. Потом слово взял магистр Шеллен.

– Что будем делать с Королем?

– Думаю, нас к нему не подпустят. Или обставят все так, чтобы мы ничего не смогли сделать, – Алаис пожала плечами, – нам не дадут шанса.

– Шанс можно взять и самим. – Глаза Луиса сузились.

Эттан Даверт не зря натаскивал сына на кровь, как бойцовую собаку. Здесь и сейчас Луис и был опасным хищным зверем, которому все равно, кого рвать. Главное – не умереть до того, как зубы сомкнутся на горле врага.

– Ценой твоей жизни? И кого мы подставим? Твою сестру? – Алаис рассуждала иначе.

– Лусию?

– А кто будет рожать нового герцога? Кто пройдет с ним посвящение? И нет ли у Тимаров запасного? Я бы озаботилась…

– Это – вряд ли. – Магистр Шеллен неожиданно фыркнул. – Короли никогда не были особенно плодовиты.

– А последний?

– Они моглисделать детей, но те не выживали.

– В результате несчастного случая? Или их просто убивали? – Алаис напряженно размышляла. – Просто королевские дети всегда были под прицелом, а вот у Тимаров может быть и несколько потомков. Если они давно ведут линию…

– Я не думаю, но мало ли, – вздохнул магистр. – В любом случае, что нам делать?

Алаис вспомнила обряд, вспомнила кипящую белой пеной воронку водоворота, и на губах ее появилась насмешливая улыбка.

– Я знаю, что делать. Но нам нужны будут верные люди.

– Считайте, что они у вас есть, – магистр оскалился вовсе уж по-волчьи.

– Откуда?

– Я приказал кое-что Стэну… мои люди будут на Маритани.

– Отлично. Тогда… я… читала про обряд. Слушайте, как это будет…

* * *

Два тела сплетаются на разобранной постели. Сталкиваются, как берег и прилив, на миг отстраняются друг от друга, вновь нахлестывают волнами… и наконец к небу уносится счастливый стон.

Его? Ее?

Неважно, сейчас они – одно целое.

Но даже потом мужчина и женщина не отстраняются друг от друга. Алаис смотрит в лицо Луиса.

– Ты будешь осторожен? Я не хочу тебя потерять…

– Обещаю. Но и ты пообещай мне. Я тоже не хочу потерять тебя…

– Ты меня не потеряешь. Я всегда буду рядом.

– Слово?

– Слово…

– Я не жалею о Лаис.

– Но кровь-то осталась. Мы даже детей иметь не можем…

– Неважно, совсем неважно…

Алаис подумала про маленькую губку с травяным раствором. Хоть так-то…

– Ты заслуживаешь большего.

– Я люблю тебя. А ты меня?

Вот так, просто. Или нет? Потому что шоколадные глаза искрились надеждой, верой, искренностью… Всем тем, что старался выбить из сына Эттан Даверт и все же не смог.

– Люблю. Больше жизни люблю.

Луис склонился к губам женщины, и, уже проваливаясь в новую любовную атаку, Алаис подумала почему-то, что давно она не спала одна…

Но ведь этого не может быть, правда?

Только не это…

* * *

Мирт Карст пробежал глазами письмо, бросил его на стол и задумался. Эльси тут же подобрала его и вчиталась в строки.

– Ох ты ж…

Управляющему герцога предписывалось обеспечить доставку его господина на Маритани. Через месяц.

Любым путем, лучше, чтобы Мирт считал, что едет заключать брачный договор или просто договор с Тимарами. Но лучше – брачный, есть подходящая невеста, некто Иста Лейнар, по крови не родственница Тимарам, так что дети будут здоровыми…

Одним словом – капкан. Только сунь ногу…

– Не надо тебе туда ехать, сынок.

– А мне кажется, надо. – Мирт задумался. – Рано или поздно до меня все равно доберутся…

– Да мы здесь…

– Я всю жизнь в замке не просижу. И жену подыскать надо будет… Ехать – стоит.

– А зачем вы туда поедете, господин? То есть вы-то – понятно, но почему именно Маритани? Что в ней Тимарам?

Управляющий умел задавать правильные вопросы. Все присутствующие, то есть Мирт, Эльси и Лисиус, задумались над словами Салира.

А правда – почему Маритани? Даже если убивать, так и других мест хватает.

– Непонятно, – вздохнул Мирт. – Единственное, что приходит на ум – Замок над Морем. Замок Королей…

– К чему он Тимарам?

На этот вопрос ответа не знал никто. Мирт поглядел еще раз на письмо и поднялся с места.

– Лисиус, подбериподходящих людей для поездки.

– Да, монтьер.

Эльси всхлипнула, и Мирт ласково погладил ее по седым волосам.

– Надо, надо, нянюшка…

– Все я понимаю, сынок, а душа все одно не на месте…

– Я справлюсь. – Мирт вздохнул и поглядел в глаза няне. – Я справлюсь.

И едва удержал рвущееся с губ слово «мама». Только вот Эльси оно не требовалось. Там, где хранится самое искреннее, в сердце, она всегда считала Мирта своим сыном, и герцог знал это. Один не сказал, вторая не ответила, но Мирт поклялся вернуться живым. Даже если ради этого придется перецеловать полк осьминогов.

Просто потому, что матери будет плохо. Она умрет, если он не вернется.

Что ж… берегитесь, осьминоги. Кто сказал, что в ваши игры не станут играть по чужим правилам? Мирт намерен был поступить именно так.

* * *

Эттан Даверт пробежал глазами письмо.

Оскалился.

– Вот ты где, с-сынок…

В письме, принесенном посланцем от Тимаров, говорилось, что ровно через месяц Луис Даверт будет на Маритани. Прибывать раньше не надо, чтобы не спугнуть дичь, но если через месяц, Пресветлый с небольшим отрядом…

Только, пожалуйста, лично, а то дичь… своеобразная… не хотим отвечать, если помрет при попытке к бегству.

Ловушка?

На Маритани?

На Преотца?

Это Эттану и в голову не пришло. Бред же…

Кто бы посмел так поступить? Да за такое этот остров по маковку в тину вобьют. А вот что Луис может там скрываться…

Может. А где бы ему еще быть? Самое то место предателю среди безбожников и всякого пиратского сброда.

Эттан тряхнул колокольчиком, вызвал секретаря и принялся отдавать приказы.

Через месяц, даже раньше, он уедет, и надо сделать так, чтобы недельку-другую все было в порядке. Сейчас он всех построит, напугает, а потом…

Разберемся, сынок. Еще как разберемся. Я тебе покажу, щенок, как на хозяина зубы скалить и ценных пленников воровать. Ты у меня узнаешь, что такое плетка…

И сучка твоя… тоже.

Эттан вспомнил Алекс, вспомнил глубокие сине-фиолетовые глаза, гибкое тело, улыбку…

Надо будет привезти ее с собой. С одной сучкой он уже развлекся, с этой же… почему нет? И можно даже на глазах у Луиса. А надоест… так и убить можно. А внука он себе заберет, сам воспитает. Уж на этот раз без глупого слюнтяйства…

Да, так и следует сделать…

Секретарь вздрогнул от улыбки на губах Преотца, но Эттан даже этого не заметил. Погруженный в приятные мечты о мести, он диктовал распоряжения.

* * *

Барона доставили на остров через пять дней после прибытия Луиса и Алаис. И глава рода Ирт пришел лично сообщить об этом.

– Ваша светлость, ваша светлость…

Вежливые поклоны, улыбки… и недоверие. Со стороны герцогов – точно, маританцы же внешне счастливы. Но подводные течения есть везде.

– Этой ночью? Почему бы нет…

Алаис переглянулась с Луисом, пожала плечами. Последние несколько дней ей было не до Таламира. Супруг там, не супруг… да прибейте вы его сами, у меня похуже проблема! Я беременна – или нет?

«Дней» не было, для реакций было еще рановато, да и не проведешь такое незаметно, а по ощущениям…

Ирион его знает!

Вы хоть себе представляете, насколько можно просто психануть на нервах из-за подобных предположений? Тут что хочешь заболит, зачешется и увеличится, где не надо. С ума сойдешь!

Маританец почувствовал что-то неладное, но сопоставить не успел, магистр прищурился.

– Вы полагаете, это подходящая компания для женщины? Присутствовать при допросе, видеть все это…

– Я думал, герцогине будет интересно…

– Герцогиня не должна…

Алаис положила ладонь на запястье магистра.

– Магистр Шеллен, может, я и не должна, только и кроме меня некому. Это мой дом и моя семья, сами понимаете…

Магистр понимал, но не одобрял. А потому…

– Я иду с вами.

Возражать не стал никто. Таким подспорьем пренебрегать просто глупо.

* * *

Созерцание лица и всей фигуры Анта Таламира искренне порадовало Алаис.

Не потому, что обнаженная натура, нет.

Потому, что натура – на цепи, в ошейнике и прикована за обе руки. А ноги попросту перебиты так, что даже стоять Таламир сам не может.

Жаль такой роскошный экземпляр самца?

Рядом с Алаис шел не худший представитель мужского племени, а может, так даже и лучший. Луис не кичился своей мощью, рядом с Таламиром он выглядел более хрупким, но и более опасным. Ядовитая змея проиграет бизону по мощности, но не по смертоносности.

Так что полный ярости взгляд женщина встретила спокойно и даже улыбнулась.

– Вы искали меня, супруг мой?

Сейчас вежливость выглядела издевательством, но Алаис не втаптывала в грязь поверженного противника. Просто она не хотела опускаться до его уровня и поливать мужа площадной бранью.

А ее вылилось в ответ достаточно. Если бы за каждое слово хоть по медяку давали, так Алаис и разбогатела бы. Маританцы аж заслушались, чувствовался в речах Таламира большой военный опыт. Так сказать, у солдатского костра набранный.

И приличными там были только предлоги.

Таламир ругался, а все молча стояли и ждали. И мужчина осознал это и заткнулся.

– Ну?

Глава рода Ирт сделал жест рукой, и в пещеру втолкнули еще одного человека.

Барона Ланора Алаис не видела ни разу в жизни, и тем противнее было сознавать, что вот это лишило ее родных. Да, он ведь тоже почти как Таламир…

Гадко. Просто гадко.

Кто им дал такое право?

А это они сейчас выяснят…

Алаис хотела спросить, но Луис сжал ее руку, и несколько не замеченных ранее палачей выступили из темного угла.

Раз – и с барона снята вся одежда, вплоть до кальсон.

Два – и он вздернут на дыбу рядом с Таламиром.

Три – и откуда-то достаются иголки, взблескивает пламя в очаге… палачи работают холодно и сосредоточенно, не увлекаясь, не проявляя лишних эмоций…

– Зачем? – шепнула Алаис, кое-как отгораживаясь Луисом от жутковатой сцены.

– Мясо надо помариновать перед готовкой. Сговорчивее будет.

– А вдруг он и так рассказал бы?

– Так надежнее. – Магистр заслонил Алаис с другой стороны. – Зря вы это затеяли…

– Это мой долг перед родом.

Такой аргумент герцог понимал, а потому махнул рукой.

– Думаю, сегодня вы раздадите все долги.

Алаис и не сомневалась. В крови бурлило нечто… горячее, злое, яростное, незнакомое… не сразу она догадалась, что испытывает чувства той, прежней Алаис. Еще до появления в ней чужой души…

Таламир убил ее родных. Здесь и сейчас она могла отомстить – и требовала свое. Алаис поклялась себе, что не отступит, – и крепко сжала руку Луиса. А предварительный этап тем временем закончился, и к барону шагнул дознаватель.

– Ваше имя?

– Огюстен Николас Ланор, барон Ланор. Вы хоть понимаете…

Дознаватель поднял руку.

– Барон, мы все понимаем. Видите герцога? Он тоже все понял. И герцогиня Карнавон здесь, с нами. Так что вы уж расскажите нам все, что надо, а мы вас отпустим. Только врать не стоит…

– Отпустите? Так я и поверил…

– Правильно. – Алаис шагнула вперед. – Ты, мразь, моих родных приговорил. Я за них тебя сама… отпустить могут, уйти не успеешь.

И столько гнева было в ее глазах, столько горя, что барон не решился ерничать.

– Я бы все равно поступил так же…

– Почему?

– Мне сделали предложение, от которого я не мог отказаться. Даже не мне. Королеве…

И все присутствующие обратились в слух.

* * *

Неизвестные злоумышленники поступили просто.

Чего хочет женщина? В основе своей?

Красоты и молодости.

Чего хочет королева?

Да того же самого, плюс – власти. И побольше, побольше, и можно без хлеба. Вот это и предложил Лидии чей-то эмиссар.

Чей?

Были у барона подозрения, все же хлеб свой он ел не зря, но уверенности не было…

Алаис знала имя раньше, чем оно прозвучало. Все знали. Догадались.

Тимары.

Маританцы тоже не выглядели пораженными.

Королеве сказали, что у Карнавонов есть артефакт от Королей. Он дает здоровье и долголетие. А поскольку он королевский, то его можно и народу предъявить, все же Королей многие помнят. Это придаст власти Лидии больше легитимности, весомости…

Для женщины, у которой молодость уходила, а сын подрастал и все чаще пытался взять власть в свои руки, равно важными были оба пункта. Вот и послала Таламира, вот и снес он Карнавон с лица земли, но поторопился.

Алаис стиснула кулаки, впервые узнав, что произошло, когда она упала в обморок.

* * *

Они все стоят в большом зале. Отец, мать, младший брат, сестренка. А Таламир прохаживается перед ними. Алаис страшно, безумно страшно…

– Теперь вы уже не так высокомерны, ваша светлость? Итак, я повторяю свой вопрос. Мне нужно то, что последний из Королей отдал вашему предку. Где оно?

Герцог пожимает плечами. По красивому лицу отца струится кровь – ему выбили несколько зубов и разбили губу, но высокомерие осталось при нем.

– Я ничем не могу вам помочь, Таламир.

– Полагаю, вас надо спросить иначе. Это ведь ваша жена? – Он подцепляет за подбородок герцогиню. Женщина резко дергает головой – и вырывается из хватки мужчины. Но Таламира это не злит. Дальше некуда?

Он сухо смеется.

– Что ж… поиграем…

И кивок солдатам…

Не дождавшись реакции от герцога, Таламир смотрит на Алаис. На Алиту. На Алаис.

– Это обе ваши дочери, герцог? Кажется, жена от вас погуляла на стороне. Ну и уродина…

Таламир кивает на Алиту.

– А эта может стать хорошим трофеем.

Повинуясь его приказу, солдаты крепко держат Алиту за руки и за ноги, Таламир лично задирает ей юбку и что-то делает с сестрой. Та протяжно кричит. Алаис не видно за его спиной, что происходит, но она и не рвется. Она знает, скоро чудовищу надоест развлекаться и настанет ее черед. Лицо Таламира багровеет, он отвешивает Алите пощечину.

– Гулящая сука!

Крик сестры прекращается. И…

– Отдать солдатам. Пусть хоть до смерти затрахают – не жалко.

Лица солдат вспыхивают какой-то страшноватой животной похотью. Алита начинает кричать и биться в их руках, но ее просто вытаскивают из зала. Она кричит где-то вдалеке, но недолго.

– А вот эту трогать пока не будем. Она еще невинна?

Теперь холодная рука цепляет за подбородок Алаис. Та содрогается, словно по коже скользнули кольца Ириона.

– Ты ни с кем еще не валялась, девчонка?

Алаис вздергивает голову вверх. Она промолчит.

Она будет молчать, пока хватит сил. Естественно, Таламира это не устраивает. Он опять делает жест солдатам – и Алаис растягивают на полу.

Грубые руки сжимают запястья и щиколотки, кто-то откидывает подол – и между ног лезет жестокая рука. Алаис старается сдержаться, но когда становится по-настоящему больно, глухо вскрикивает. И слышит удовлетворенный голос Таламира:

– Отлично. Мне как раз обещан титул – вот эта девчонка мне его и принесет. Стеречь ее…

И теряет сознание.

После того, как ее выносят из зала, Таламир обращается к герцогу:

– Я ведь все равно найду это. Замок снесу, разорю здесь все дотла, но найду, вы меня не остановите… Сейчас и сына вашего… его сначала поимеют на ваших глазах, а уж потом…

– Нет!

Брат рвется из рук солдат.

– Я расскажу, не надо, я все расскажу!!!

– Нет!!! – герцог пытается остановить сына, но все бесполезно.

– Это доверил нам Король. Это…

Мальчишка вдруг замирает.

Хватается за горло и принимается дико кашлять. Сначала просто так, потом кровью, и ее становится все больше. Кровь льется у него из ушей, из ноздрей, глаз, рта…

Он захлебывается, корчится на полу в луже крови, солдаты, отпустив тело, уже тело, растерянно смотрят на него…

– Это же…

Таламир неверяще смотрит на герцога, и тот выпрямляется.

– Это – закон! Да покарает предателя кровь Моря!

Глаза Таламира зажигаются дикой злобой, но сказать он ничего не успевает. Герцог поворачивается лицом к распахнутому окну.

– Я предаю свою жизнь Морю!

А в следующий миг с совершенно чистого неба вдруг бьет зарница.

Громадная, раскалывающая камень на берегу, сотрясающая всю округу… на миг отвлекаются все, и герцогу этого хватает.

Он не ждет, пока ему станет плохо, он хватает кинжал из ножен у ближайшего солдата и по рукоять всаживает себе в грудь. И этого хватает с лихвой.

Чудеса там или нет, а смерть – она одна для всех.

Тело герцога оседает на пол, и на лице его – спокойствие. Он не предал свой род.

Таламир смотрит на него несколько минут, потом взмахивает рукой.

– Унести. Выкинуть.

Солдаты послушно подхватывают тела, а Таламир принимается размышлять. Это… плохо.

Титул ему обещан, но если начать расспрашивать последнюю из оставшихся Карнавонов… тут можно лишиться всего. Вообще всего. А потому – молчание.

Выходить девчонку, получить от нее сына. А уж потом попробовать как-то в обход узнать, что надо. Или правда замок разбирать, или как-то еще…

План сложился, да и девчонка оказалась понятливой, почти ничего и не выкидывала, так, разок взбрыкнула…

Все было настолько идеально, что Таламир расслабился, и совершенно зря. Аккурат до побега.

* * *

Алаис покачала головой.

– Мама. Папа…

Понятно, почему к ней отнеслись так лояльно. Спасибо, папа, за концерт, после такого любую дуру зауважали бы. Просто за то, что она – твоя дочь.

Луис многообещающе поглядел на Таламира.

– Ну ты и тварь.

Ант не среагировал. Вот еще не хватало, и так все болит. Понятно же, что выбора у него не было, кто бы на его месте поступил иначе?

Сейчас у него тоже выбора не было.

Допрос продолжался, но Алаис почти не слушала.

Тогда – Тимары, потом опять Тимары… да чтоб вам!

Надо, надо вводить в меню этого мира новое блюдо – осьминоги-гриль. Только вот на кого их заменить? Если верить магистру, из конструкции нельзя убирать элементы, она развалится, а Тимары есть, они никуда не денутся…

Занятая своими мыслями, Алаис настолько отвлеклась, что прикосновение к плечу прошло мимо сознания, пришлось повторить.

– Ваша светлость…

– А?! Да?!

– Вы не хотите еще что-то спросить у негодяев?

Алаис хотела.

– Кто предал Карнавонов? Кто открыл вам замок?

Оказалось – управляющий. Герцогский сын с его дочкой побаловал, вот папа и отомстил насильнику, как смог. Сам при штурме «случайно» погиб, но дочке на приданое оставил – десяти порченым хватит.

Алаис пожала плечами.

– К герцогу у меня нет вопросов.

– Какую кару вы для него хотите?

Алаис подумала пару минут, а потом зло улыбнулась.

– Хочу. Пусть его судит Море.

* * *

Море штормило, море бушевало, море ревело и плевалось ошметками пены в наглых людей.

Алаис вышла из пещеры и тут же принялась отплевываться – ветер подхватил прядь волос и засунул ей в рот.

– Ирион! Надо было короче их обрезать!

– Не надо. – Луис не собирался оставлять свою женщину одну. – Тебе идет…

Алаис кивнула. Мысли ее были далеко.

– Мой брат погиб, когда хотел предать. А мы? А Тимары?

– Мы пока никого не предаем. Мы храним доверенное Королем, чтобы отдать достойному. Я такого не вижу.

– Если в ком-то из потомков Тимаров течет кровь Королей…

– В наших жилах – тоже. Может, и побольше…

– Моего брата это не спасло. Как спаслись сами Тимары? Они ведь подстрекали против нас, фактически стремились к нашему уничтожению…

Луис покачал головой.

– Всего мы не узнаем, малышка. Но… я думаю, что Таламир просто перестарался. Тимары только хотели забрать у вас регалии, чтобы вручить их достойному. Но твой отец не согласился… ты ведь не знаешь, возможно, ему это предлагали?

– Не знаю. Никогда теперь не узнаю… Я любила их.

– Я тоже любил и мать, и Родригу… я виновен в смерти своего брата. Это был несчастный случай, я не хотел этого, но я виновен.

Алаис коснулась лица любовника. Едва-едва, кончиками пальцев.

– Косвенно и я виновата. Я уцелела там, где они умерли.

– Ты только косвенно, а я прямо. Я никогда не перестану задавать себе один и тот же вопрос, никогда не перестану думать, можно ли было этого избежать… Мать доверила мне младших, и что же? Лусия с ее браком, Родригу умер, Эрико… он хуже, чем умирает, Элисса больна ореховой болезнью, так что рано или поздно…

Алаис покачала головой.

– Бедный мой, бедный…

И вдруг замерла, пораженная озарением так, что даже пальцы, которые перебирали волосы любовника, остановились.

– Боги!!!

– Алаис?

– Луис, ты никогда не задумывался о том, как хранилась чистота крови?

– То есть?

– Короли никогда не ограничивались одним ребенком. Никогда. При таких условиях земля должна быть в три слоя покрыта потомками Королей, но выживали… единицы. Я чего только не передумала, а это… судьба?

– Судьба?

– У одного народа, о котором ты не знаешь, было такое емкое слово – кисмет. Предопределенность. То, что на роду написано, и как ты ни старайся, не изменишь…

– Думаешь, мне было предначертано убить брата, тебе увидеть гибель родных…

– Нет, не совсем так… это другое. У человека есть его ноша, – Алаис тщетно пыталась облечь в слова то смутное, что осознавала самым краем сознания, а оно уходило, пряталось, дразнилось, не давая вытащить себя на свет божий. – Если мы ее принимаем, несем и стараемся двигаться вперед, она делает нас сильнее. Если нет – мы ломаемся…

– Моим родным никто не предлагал эту ношу.

– Они ее и не приняли. Твои брат, сестра… брату это не нужно, он и так счастлив, сестра боится… Ты тоже мог погибнуть, но ты решил стать Лаис. Принял кровь, принял род, взвалил на себя ответственность. Я бы тоже погибла, но и я приняла Карнавон, со всеми правами и обязанностями.

– Думаешь, это нечто вроде… как ящерица отбрасывает хвост, чтобы спастись?

– Самоочищение? У тех, кто не может, не хочет… не знаю! Не могу лучше выразить, – Алаис развела руками, – но не удивляюсь, что гибли потомки Королей и герцогов. Те, кто не был готов… к чему?

– К песне Моря в твоей крови?

Алаис кивнула.

– Может быть. Не знаю, но все возможно.

– Подумаем об этом позднее?

– Почему?

– Смотри…

Из пещеры выволакивали Таламира, а следом за ним и барона Ланора.

Глава рода Ирт подошел к паре герцогов, чуть поклонился.

– У нас – все.

– Можно начинать? – Алаис коснулась запястья. – Луис?

– Если из них все вытряхнули… да и Ирион с ними! Где проводятся такие обряды?

– Там, где есть море. – Алаис пожала плечами. – Обоих – или по одному?

Глава рода Ирт недобро усмехнулся.

– Думаю, сначала – барона. Пусть самозваный герцог посмотрит, что его ждет. Барон ведь тоже виновен перед родом Карнавон?

Ответом ему стал короткий кивок Алаис. Женщина высвободилась из рук любовника и принялась спускаться к морю. Остановилась, не подходя к воде, разулась, подхватила подол платья и без особого стеснения заткнула за пояс. Приличия – хорошо, а сухая одежда намного лучше.

Впрочем, никто на ее ноги не смотрел, не до того было. Связанного по рукам и ногам барона подтаскивали к воде, потом грубо спихнули в море, не на самую глубину, нет. Мужчине приходилось где-то до пояса.

Алаис вытянула руку над водой. Ножом, зажатым в правой руке, коснулась запястья левой. Остро отточенное лезвие рассекло кожу, в море закапали черные в звездном свете капли крови.

– Кровью Карнавон, кровью Моря! Я требую справедливости! Да свершится месть!

Несколько минут ничего не происходило, даже море притихло. А потом…

Море – вскипело?

Нет, даже не так.

Море обратилось в суп из мурен. Змеевидные тела появлялись словно из ниоткуда, набрасывались на барона, рвали его заживо на части, повисали на руках, вцеплялись в ноги, в туловище…

Барон Ланор закричал длинным жутким криком и кричал до тех пор, пока одна из рыбин не впилась ему в горло.

Потом он медленно скрылся под водой, но было видно, как разрывают на части и поедают его тело. Вода окрашивалась кровью, и море тут же уносило ее от берега.

Алаис смотрела на страшную картину, не дрогнув. Поделом.

Жалость? Сострадание?

Этого она не чувствовала.

– Тащите второго, – кивнул маританец.

Таламира перехватили поудобнее, поволокли к берегу. Мужчина вырывался, кричал, потом завыл… видя, какая смерть настигла его подельника, он испытывал дикий, почти животный ужас.

– НЕТ!!! Прошу вас, не надо…