Читать книгу В поисках того самого (Галина Герасимова) онлайн бесплатно на Bookz (3-ая страница книги)
bannerbanner
В поисках того самого
В поисках того самого
Оценить:

4

Полная версия:

В поисках того самого

– Да не спиной, татуировку покажи, хочу рассмотреть получше. – Нита бесцеремонно покрутила его, заставила сесть на скамью и провела пальцами по рисунку, повторяя замысловатый узор. И, естественно, заметила. Три длинных шрама через всю руку, подживших, уже светлых и тоненьких. Раньше не обратила внимания, слишком занятая раной. – А это что такое? – Нахмурилась, сжав его руку.

Рассказывать о собственной дури не хотелось, но ведьма ждала, и Ларс нехотя признался:

– Предположил, что, если повредить татуировку, получится избавиться от проклятия. Искал способы.

– И что, нашел?

– В одной книге было написано, что проклятие можно разрушить свежим осколком или веткой каменного древа. Я подумал, что способ выглядит логичным…

– Думал?!

Короткий смешок, и ведьма отстранилась, глядя сверху вниз.

А она разозлилась. Вот до этого была спокойна, даже когда Ларс решил, что она хочет супчик из него сварить, сейчас же глаза чуть ли молнии не метали.

– На заборе много чего пишут, ты всему веришь? – сказала как выплюнула. – Малые дети знают, что нельзя лишний раз осколки трогать, а ты себя им полоснул! Каким надо быть идиотом, чтобы… – Ведьма сорвалась на рык, но тут же умолкла и, выпустив наконец руку парня, которую сжала до синяка, глубоко вздохнула, успокаиваясь. Ну придурок он, какое ее дело? Он ей никто. – Вот что, малыш, – медленно заговорила Нита, и в голосе звучало зловещее предупреждение, – если ты попробуешь подумать так еще раз и сделать что-то с проклятием, не спросив меня, то я умываю руки. Не хочу тратить время на того, кто свою жизнь ни во что не ставит. – Она ткнула пальцем в шрамы. – Знаешь, что это?

– Неудачная попытка? – предположил Ларс, чувствуя подвох.

После того как располосовал себя осколком, было так плохо, что чуть лапы не откинул. Хорошо, шаман был рядом и выходил, отпаивая горькими до тошноты отварами. Но он и не ругался, сказал только, что этот способ не поможет. Впрочем, имай вообще отличался спокойствием, его сложно было вывести из себя, в отличие от эмоциональной волчицы.

– Договаривай уж до конца. Неудачная попытка свести счеты с жизнью, – добавила Нита. – Проклятия – штука тонкая, чужого вмешательства не любят. Тем более такого грубого!

– Бывали случаи, – упрямо возразил Ларс.

Он не сразу от шамана пошел на эти болота. Старик говорил со знанием дела, но Ларс не привык верить кому-то на слово. Осторожно поспрашивал о других специалистах по проклятиям, взглянул на того типа, к кому посоветовали обратиться в городе. К такому он не то что с проклятием не подошел, лишний вопрос задавать не стал бы. Магия имаев вне закона. Еще, не дай Древо, стражам капнет, доказывай потом, что ты – жертва, а не страшный черный маг. Лучше проверенная ведьма у Мертвого леса, чем абы кто городской. Это не обычные целительские практики, проклятия – тема скользкая.

В библиотеке за старыми книгами Ларс провел немало времени. Руку отрубать, как предлагалось в одном древнем трактате, и не подумал, но отрезать ее или иссечь кожу куском камня – не одно и то же, а такой совет тоже попался. Быть волком со шрамами лучше, чем не быть им вовсе. Да и случай этот описывали в нескольких местах. Соврали, получается?

– Исключения, – поправила женщина. – Один случай из тысячи. Да и проклятие проклятию рознь. В любом случае я тебя предупредила: хочешь помощи – никакой самодеятельности. Спасать тебя от твоей собственной дури я не стану. Ты меня услышал? – Ларс поджал губы, но кивнул. – Вот и умница.

Посчитав разговор законченным, она зачерпнула из баночки немного дурно пахнущей мази и провела по самому краешку темного знака. Кожу защипало, но жжение почти сразу прошло. Процедуру Нита повторила несколько раз, внимательно наблюдая за его лицом.

Слишком близко. Ларс выдохнул сквозь зубы, стараясь дышать медленно и думать о проклятии, а не о волчице. Но его проблема была старой и привычной, Нита будоражила мысли куда сильнее.

– Больно? – неправильно истолковала ведьма его тихое шипение.

Спасибо, не подула на кожу, чтобы уменьшить боль, – такого издевательства он не выдержал бы!

– Нет. Как крапивой хлестнуло, – не соврал Ларс. Если он и испытывал дискомфорт, то не от лечения. Собраться с мыслями рядом с волчицей оказалось настоящим испытанием. – Легкое жжение, так и должно быть?

– Вообще-то нет. Сработай как надо, тебя скрутило бы от боли. – Нита постучала ногтем по баночке. – Это духогон. Я вспомнила о нем, пока варила мазь от прострелов.

– Духогон? Это тот, от которого одержимого корчит в судорогах, а он пытается дорваться до любого живого и порвать в клочья? – с нервным смешком уточнил Ларс, не веря, что ведьма так просто испытывала на нем подобную дрянь.

– Угу. – Нита закрутила крышку и убрала мазь подальше.

– А если бы сработало и я на тебя набросился? – спросил напряженно.

– Не думаешь же ты, что взрослая волчица не сможет удержать волчонка? К тому же не забывай об инстинктах: какой волк нападет на самку? – хмыкнула женщина, потрепала его по макушке и скрылась в спальне, а Ларс запоздало сообразил, что все это время она была настороже, готовая схватить его, если начнет буянить.

Очень хорошо, что она об этом подумала. И плохо – Ларс почти не сомневался, что она переоценивала собственные силы и вряд ли смогла бы справиться с ним в невменяемом состоянии. Тем более после такой дряни! Страшно представить, что он мог натворить. И волчьи инстинкты не спасли бы: бешеному зверю все равно, на кого бросаться.

И она еще выговаривала ему за самоуверенность и самонадеянность!

– Надевай. – Нита вернулась с мужской рубашкой. – Хватит щеголять голым торсом, не дорос еще. Да не морщись, она почти чистая.

– Это твоего?.. – Ларс, глубоко вдохнув запах, оборвал себя на полуслове, понимая, что рубашку уже не отдаст.

Лучше бы вещь принадлежала ее любовнику. А она пахла Нитой. Едва уловимо, словно надели ее пару раз, но от этого было только мучительней. Запах не накрывал с головой, а слегка щекотал нос, вынуждая принюхиваться.

– Моя. Я в ней сплю, – подтвердила его опасения Нита. – Купила в прошлом году, удобная и большая. Из-за тебя другую доставать придется.

– Спи без рубашки, зачем она тебе? – хрипло выдохнул Ларс, и Нита рассмеялась, как над хорошей шуткой.

Знала бы, что шуткой его слова не были… Просто вырвалось. Потому что представилось.

Несколько мгновений он стоял так, дурак дураком, пытаясь собраться и принять какое-то решение. Рациональная его часть злилась и предлагала постирать рубашку. Рациональной части не нравилась слишком бурная реакция на запах, и она предлагала решение проблемы. Рациональная часть была права. Только запах оказался сильнее. И осознание, что вещь касалась ее кожи, заставляло воображение рождать очень понятные, естественные, но неуместные картины.

Мысленно обозвав себя больным извращенцем и отмахнувшись от вопроса, бывают ли здоровые извращенцы, Ларс дождался, пока Нита отвернется, и быстро оделся. Порадовало, что и ему рубашка была великовата и прикрывала бедра.

Особой наблюдательностью ведьма не отличалась, пусть ничего не замечает и дальше. Да, он ничего не мог сделать со своей слишком острой реакцией на эту женщину, но можно ее хотя бы не демонстрировать. Во всяком случае постараться.

Жизнь стала бы гораздо проще, если бы Нита ответила на его порыв взаимностью, но Ларс не обольщался. Она называла его «малышом» и снисходительно трепала по волосам, воспринимала волчонком. Какая уж тут взаимность! При таком отношении скорее следовало ожидать насмешливого снисхождения и теоретического урока по половому воспитанию.

Ларс не терпел к себе снисхождения и не хотел быть предметом насмешек. Тем более по такому поводу.

Понять бы еще, отчего так сильно влечет к ней? Не просто же от отсутствия привычки к обществу волчиц! Что-то смутно вспоминалось из школьных уроков про связь привлекательности запаха с получением потомства, но потомство – последнее, что волновало Ларса в этой жизни, а ответа, как с этими ощущениями бороться, он из памяти так и не выудил.

Оставалось надеяться, что со временем он привыкнет и рубашка окажется кстати: регулярный прием малых доз яда в некоторых случаях помогает развить сопротивляемость, может, и здесь сработает так же.

Пока Ларс пытался разобраться в своих внутренних конфликтах, Нита вернулась к зельям. Эта часть быта перешла ей по наследству от наставницы. В юности волчица недолюбливала травы, считая возню с ними глупым занятием, но старая ведьма помогла увлечься. Сначала твердила про стабильный доход, а потом незаметно заразила своей любовью к зельям. Они у Ниты получались даже лучше, чем у наставницы: дар позволял вытянуть из трав то, что они не желали отдавать добровольно.

Некоторое время она молча орудовала пестиком в ступке, поглядывая на недовольного хмурого парня, потом заговорила:

– С твоей проблемой поступим так. Сейчас закончу с этим, и мы займемся описанием твоего проклятия. Перед поисками ключа стоит понять, как и когда оно начало действовать. А ты пока вспоминай.

– Что?

– Все. Когда начались первые спонтанные обороты, сколько их было, как протекали. Когда ты сделал татуировку. Как лечили в клане… Тебя же лечили? Ну вот. Зачем пошел делать татуировку. Какие были отношения в семье и со сверстниками начиная с первого оборота, что изменилось потом…

– Это обязательно? – Ларс ощутимо напрягся и ощетинился.

– Судя по твоей реакции – да. – Нита искоса смерила его задумчивым взглядом. Помолчала, но все-таки спросила: – Так плохо?

– Что?

– В клане. Судя по твоей реакции, отношения были… не очень.

– Нормальные отношения, – буркнул он. – Зачем тебе это?

– Я же говорила, – вздохнула Нита, – имаи живут небольшими общинами, для них отношения в семье – одна из самых важных вещей. Отношения с родными, с богами и следование собственному пути – три основы их общества. Татуировка наверняка связана с решением какой-то из них. Есть более мелкие ценности, но они и более сомнительные.

Жаль парня. Нита прекрасно помнила себя в его годы, и тогда это было больно. Сейчас мысли о родных тоже не вызывали никакого удовольствия, но хотя бы не причиняли мучений. А тогда…

Сложно принять, что ты в этой жизни никому не нужен. А подростку особенно тяжело, когда отворачиваются самые близкие. Когда Ниту выгнали из дома, формально она считалась взрослой, и ни единого голоса не прозвучало в ее защиту. Все слишком боялись кружащихся вокруг лазурниц, ее дара, ее самой. А младшая сестра и единственная подруга ничего не смогли сделать – кто послушает вчерашних волчат? Отец на уход старшей дочери смотрел равнодушно, мать отводила глаза, братья делали вид, что незнакомы с ней.

Когда Нита прибилась к болотной ведьме, ей было примерно столько, сколько сейчас Ларсу. Волчица злилась на весь мир и только чудом не успела наломать дров, чтобы разрушить собственную жизнь. Окончательно в себя ее привела ведьма, позволив сначала натворить глупостей – в пределах разумного, конечно, а затем хорошенько ткнув в них носом. Наставница не пыталась заменить ей семью, но помогла обрести спокойствие. Это было ценнее.

Если подумать, Ларс держался гораздо лучше нее в том возрасте. Достойнее. Нет, не так: он держался, а она не считала нужным. Выплескивала злость на всех, кто подворачивался под руку, а волчонок – прятал. Злость порой мелькала в голубых глазах, в коротком оскале, но и только. Неизвестно, правда, что хуже.

Лезть в душу не хотелось, тем более ведьма прекрасно помнила, как ей самой были неприятны подобные вопросы, но проклятие не оставляло выбора.

– Вряд ли проблема в семье, – недовольно буркнул Ларс. – Скорее уж дело в собственном пути. И как твои имаи предлагают его искать?

– Они настолько же мои, насколько и твои, – возразила Нита. – А ты точно к встрече с имаем уже задумался о собственном пути? Только не рычи, я ведь не просто так спрашиваю! Не хочется ошибиться с самого начала. Я понимаю, что о разногласиях с кланом говорить неприятно, но это не моя прихоть…

– Да нормальные у меня были отношения в семье, нормальные, что ты к ним прицепилась?! – взорвался Ларс и заговорил резко, быстро. – Долгожданный первенец, папина гордость, мамина радость. До проклятия у меня все было хорошо! Вообще все, понимаешь? В семье, с друзьями, с девушками, с оборотом! – Он запнулся, шумно вздохнул, словно сдулся, плечи расслабленно поникли, взгляд устало уткнулся в стол. – Я рано обернулся. Отец гордился. Мне только учеба не нравилась, – он заговорил спокойнее, тише, – и давалась с трудом. Я и эту проклятую татуировку решил сделать только потому, что нельзя и не положено. Назло. – Он посмотрел на свое плечо так, будто там сидела ядовитая змея.

– Может, и путь, – не стала спорить Нита, покосившись на парня. Что-то в этой короткой вспышке было не так, неправильно, но она не смогла понять что. Недоговаривал или обманывал? И кого, ее или себя? – И чего ты хотел, если не учиться?

– Путешествий и приключений, а не сидеть дома, как кобель на цепи.

Косая ухмылка перечеркнула лицо, сделав его на короткий миг неуловимо другим. Холодным, жутковатым, похожим на харю опасной нежити. Но гримаса пропала, и Нита подивилась вывертам собственного восприятия.

Пауза затянулась. Ведьма продолжала невозмутимо растирать, нарезать, разминать и смешивать ингредиенты, а Ларс сидел у стола. Сначала озирался, поглядывал в окно, потом наблюдал за ее действиями. Волчонок маялся от безделья, но занять его было нечем.

– Может, я помогу? – не выдержал он.

Нита смерила его задумчивым взглядом, положила перед ним небольшую ольховую разделочную доску и узкий посеребренный нож, поставила миску листьев лазорики – главного компонента средства от ожогов.

– Каждый лист отдельно, эту жилку вырезаешь, вот так. Жилки сюда режешь, листья – сюда. Одной-то рукой справишься? – спросила, вручив Ларсу нож.

Он странно посмотрел на нее – не то насмешливо, не то обиженно.

– Придержать второй смогу, а этого хватит. Попробую, – сказал серьезно.

Нож рыбкой мелькнул в пальцах, очертив серебристый круг – раз, другой.

Как-то странно он примеривался к ножу для разделки травы. Нита поглядывала с подозрением, ожидая новых сюрпризов, но нет, дальше все шло нормально. Ларс не был неуклюжим и безруким, но навыка в такой работе не имел, поэтому действовал медленно и осторожно, и получалось у него вполне пригодно. На мелкую монотонную работу не жаловался, оптимизировать ее, складывая листья в стопки, не пытался, сосредоточенно пыхтел над заданием.

Руки у него, к слову, были красивые. Не изящные, а по-мужски красивые, Ните такие нравились. Крупные ладони, длинные ровные пальцы…

Она отвела взгляд и сосредоточилась на травах.

С запланированной на день работой управились за несколько часов, прервавшись на перекус. Хозяйка прибрала травы, поставила кипятить воду под завтрашний обед. Ларс за это время весьма ловко разделал подброшенную ему курицу, снова дав понять, что не белоручка и способен о себе позаботиться.

Нита опять отметила, что о себе он так толком ничего не сказал, ни клан не назвал, ни имен – ничего, за что можно уцепиться. Интересно, что скрывает?

– Раздевайся и ложись. – Махнула на освобожденный стол.

– Совсем? – мрачно спросил он.

– Штаны можешь оставить, – фыркнула Нита. – Стеснительный какой. Не волнуйся, на твою честь не покушусь. Мне нужно только немного крови.

– Что ты собираешься делать? – Ларс послушно вытянулся на столе, хотя тот и навевал неприятные воспоминания.

– Попробую взглянуть на твое проклятие. Невооруженным взглядом его не увидеть, но… есть одна мысль. Расслабься и не двигайся, это не больно, но довольно долго.

Идея была простой. Да, проклятие нельзя увидеть, но энергия-то в нем есть!

Тот ритуал, который Нита собиралась провести с некоторыми изменениями, тоже был одной из методик выявления одержимых, но одержимых не агрессивными полуразумными духами, а всякой вредоносной мелочью. Паразитами, которых тоже просто так не рассмотришь. Он не помогал найти вредителей, а показывал те места, где что-то постороннее тянуло силы организма. А что именно, определялось отдельно.

Нита вооружилась ритуальным обсидиановым ножом, небольшим, но острым как бритва, и обыкновенным мелом. Когда осторожно делала тонкие надрезы на коже парня, он даже не вздрогнул, лежал, прикрыв глаза. Действительно расслабился. Поразительное простодушие!

И поразительное доверие. Оно, конечно, логично, потому что она уже раз его спасла и вряд ли сделала это для того, чтобы убить потом как-то особо изощренно, но все равно странно.

Надрезы на лбу, на лодыжках, на запястьях, несколько черт на груди. Заживут быстро, хотя приятного мало. Линии на столе мелом и этой кровью. Тут капля силы, там немного подтянуть… Несложно, но требует сосредоточенности и кропотливости.

Когда она активировала чары, поначалу ничего не происходило. Показалось, что и это не сработало, и Нита успела разозлиться на имаев с их нетрадиционными подходами. Но вот над кожей потекли тонкие черные линии – от сердца к голове и дальше по телу. Одна, другая, все плотнее и гуще, и Нита перестала считать их, наблюдая, как Ларса окутывает плотный, почти беспросветный кокон.

Зараза проросла так глубоко и сосала из молодого здорового волка столько силы, что Нита при виде представшей картины едва сдержала злой рык. Ничего себе мальчику досталось! Но проблемы с оборотом уже не вызывали вопросов: все силы уходили на поддержание проклятия.

Однако, рассматривая кокон, Нита обнаружила, что он не такой монолитный, как показалось в первый момент. Плотное плетение было нарушено в двух местах, почти симметрично, но по-разному и разными воздействиями. С одной стороны – нападением гуля, с другой – собственной глупостью. И если в первом случае нити выглядели запекшимися и обнажали чистую кожу, то над татуировкой набухли толстые черные рубцы, похожие на жирных многоножек. Тонкие короткие нити топорщились и шевелились, словно лапки.

– Очень интересно, – пробормотала Нита, потянувшись к рубцу.

И тут же отдернула руку: проклятие зашевелилось как живое и попыталось присосаться к ее магии. От него шел горький терпкий запах – в том месте, где Ларс полоснул осколком, и Нита знала только одну причину подобного поведения. Нахмурившись, она отстранилась.

– О чем ты? – не шевелясь, спросил Ларс.

– Плетение проклятия нарушено. Там, где тебя подрал гуль, особенно на плече. И там, где ты подрал себя сам.

– Это хорошо?

– Гулю можешь сказать спасибо, – уклончиво ответила Нита, тщательно подбирая слова. То, что она видела, ей очень не нравилось. – Можешь вставать и одеваться. Кажется, свой путь ты уже нашел, столкновение с местной нежитью пошло на пользу.

– Предлагаешь скормить меня ей? – с нервным смешком предположил Ларс, сидя натягивая рубаху. – Тогда стоило ли стараться и спасать?

– Я предлагаю тебе на нее поохотиться. Охотники на нежить у имаев в почете, могли и «одарить» уважаемой должностью. Предупреждая следующий вопрос: нет, я не уверена, что это поможет. Но попробовать стоит, для начала хотя бы на мелочь. В болоте полно всякой дряни, которая тебя не съест, подавится. – Нита отвела взгляд и преувеличенно бодро добавила: – Кто знает, может, не случайно тебе захотелось приключений? Имаи считают, что путь зовет того, кто должен его пройти, совершить что-то действительно великое. Кстати, у меня где-то был сборник их легенд и сказок, может, там подсказка найдется? Сейчас…

Она попыталась отойти к полкам, но Ларс перехватил за руку.

– Почему мне кажется, что ты заговариваешь мне зубы? – спросил он с серьезным видом.

А мальчишка оказался прозорливее, чем она думала. О второй прорехе Нита предпочла бы промолчать и хотя бы пару дней понаблюдать. Хотелось ошибиться и не пугать зря, но раз спросил напрямую…

– Мне кажется, проклятие набирает силу. Я же говорила, зря ты его трогал. Из-за этого нарушения структуры оно меняется. Пока только в области пореза, но если дыра будет расти…

– Я никогда не смогу стать волком? – Ларс сглотнул.

– Ты умрешь.

* * *

После разговора Нита сказала, что ей нужно сходить по делам, и отправилась переодеваться, а Ларс вышел подышать воздухом и уселся на ступеньках крыльца, жалея, что фляга с крепким самогоном сгинула с остальными вещами. Отчаянно хотелось выпить. Да что там, надраться до беспамятства. Взвыл бы от отчаяния, но и этого не мог.

Наверняка у хозяйки дома был алкоголь, но он не стал спрашивать или искать самостоятельно. Вряд ли Нита оценит такие порывы, еще и по загривку приголубит. Правильно, не положены в его возрасте крепкие напитки.

Очень хотелось забыться, а других способов он, увы, не знал. Неожиданные слова о проклятии выбили почву из-под ног. Оно было привычным, почти родным, он свыкся с проблемой. Успокаивал себя тем, что могло быть и хуже, а он вроде бы жив, здоров, способен о себе позаботиться.

Сглазил.

Великое Древо, он, конечно, не считал себя бессмертным, но и умирать не хотел!

Не сейчас! И не так…

Опасностей Ларс не избегал: когда путешествуешь один, без них не обойтись. Пьяная драка в трактире, когда можно попасть под горячую руку, грабители, отчего-то решившие, что худощавый паренек – легкая добыча, нежить на дорогах. Да и остальное… Много с чем довелось столкнуться. Но он никогда не был трусом. Иногда, наоборот, стоило поберечься там, где лез напролом.

Но это не ощущалось так остро, всегда было больше злости, чем страха или тоски. Даже поначалу, когда его еще пытались лечить, бесполезные попытки вызывали бессильную ярость.

Сейчас он жалел, что пришел к болотной ведьме. Осознавать, что умираешь и тебе осталось совсем немного, было страшно. И тоскливо.

Интересно, если он умрет здесь, в клане узнают?.. Лучше бы нет. Ларс не соврал Ните про любящую семью: узнав о «болезни», отпускать его не хотели. Пытались поддержать, помочь, отец не скупился на целителей. И то, что с ним проделала Нита, было цветочками по сравнению с некоторыми «лечебными» процедурами. Раны быстро заживают на волках, неважно, может он перекинуться или нет, и фразу «спущу шкуру» Ларс давно перестал воспринимать пустой угрозой.

Мать часто плакала. Сейчас Ларс понимал – он оттого и ушел, что больше не мог выдерживать переживаний и сочувствия матери, младшей сестры, смотрящих на него как на неизлечимо больного. Отец и тот отводил взгляд и старался быть помягче. А «помягче» и отец – пугающее сочетание…

– Эй, долго себя жалеть будешь? Ты еще не умер. Может, и не умрешь, я же сказала, наблюдать надо, растет дыра или нет.

Нита появилась на пороге, прервав его тягостные раздумья. Она успела сменить домашнюю одежду и, присев рядом, начала натягивать сапоги.

– А когда умру, тогда можно? – Усмешка вышла кривой.

– Я думала, ты привычный к угрозам, – покосилась на него ведьма, – на болота очень решительно сунулся. Один, без оружия.

– Оружие у меня было.

Ларс помрачнел сильнее. Перед смертью стоило наведаться в город к тому типу, что продал ему револьвер. Денег Ларс выложил немало, а обман едва не стоил ему жизни. Думать о возврате всей суммы было слишком оптимистично, поскольку предмет сделки сгинул в болоте, но хотелось компенсации. Хотя бы моральной. Он представил, как смачно кулак врезается в нос продавцу, и на душе стало чуточку легче.

Нита закончила с экипировкой, но уходить не спешила. Наоборот, привалилась к его боку, плечом к плечу. Пыталась поддержать? С чего бы? Ларс собрался отодвинуться или вовсе подняться с крыльца; ее жалость унижала сильнее, чем жалость родных. Но Нита заговорила, и он замер. Это была не жалость, что-то другое. Личное.

– Примерно в твоем возрасте мне пришлось уйти из клана. Никто не предлагал остаться, не спрашивал, справлюсь ли я сама. Было так плохо и больно, что хотелось умереть, – начала она. Пальцы непроизвольно сжались в кулаки, но тут же расслабились волевым усилием. – И страшно, очень страшно. Тогда я предпочитала бегать зверем. Волчице проще, инстинкты берут верх: сначала поохотиться, потом поспать. Некогда думать, почему ты никому не нужен…

– И поэтому ты поселилась на болоте вдали от города?

– И поэтому я поселилась у болотной ведьмы. – Нита будто не заметила его шпильки, да и шпилька та была скорее дружеским уколом, чем желанием сделать больно. – Она заменила мне всех. Ты говорил, что у тебя любящая семья. Ты не один. Цени это. – Она сжала его здоровое плечо.

– Я говорил, что у меня была семья, – возразил он. Сорвал травинку, торчавшую из щели крыльца, медленно надорвал длинный узкий лист вдоль, наблюдая, как легко и аккуратно расходятся неровные половинки. – Сейчас нет. К лучшему.

– Зачем ты ушел, если тебя любили? – спросила, хмурясь.

– Потому и ушел. – Он горько усмехнулся и принялся разбирать надвое одну из половинок несчастной травинки. Раз у них вечер откровений, почему бы не ответить честностью на честность? – Без меня им будет легче. Лучше один раз проститься совсем, чем мучиться каждый день. Особенно теперь… – Он запнулся и потер плечо с татуировкой, но так и не смог озвучить поставленный ведьмой диагноз.

bannerbanner