Сочинения. Том 3

1.9.10. εἰ δὲ καὶ συγχεῖν βούλοιο τὰς προσηγορίας ὡς οἱ πλεῖστοι τῶν μεθ’ ῾Ιπποκράτη, κάλει μὲν ἅπαντα νεῦρα, διαφορὰς δὲ ἐν αὐτοῖς λέγε τριττάς, αἰσθητικὰ μὲν καὶ προαιρετικὰ τὰ ἐξ ἐγκεφάλου καὶ νωτιαίου πεφυκότα, συνδετικὰ δὲ τὰ ἀναίσθητα καὶ τρίτα ἔτι πρὸς τούτοις τὰ ἐκ τῶν μυῶν ἀπονευρουμένων φυόμενα·

1.10.1. καὶ οὕτως δὲ δείξομεν οὐκ ἔχουσαν ἀξιόλογα τὸ μέγεθος ἢ τὸ πλῆθος αἰσθητικά τε καὶ προαιρετικὰ νεῦρα τὴν καρδίαν ἐναργῶς, ἀλλ’ ὡς ἔμπροσθεν εἴρηται σμικρὸν ἀπ’ ἐγκεφάλου κατιὸν εἰς αὐτὴν ἐμφύεται.

1.10.2. τί ποτε οὖν ἐστι τὸ πρὸς ᾿Αριστοτέλους εἰρημένον “ἔχει δὲ καὶ νεύρων πλῆθος ἡ καρδία”; οὔτε γὰρ φιλοψευδὴς ὁ ἀνὴρ οὔτε παντάπασιν ἄπειρος τῆς ἀνατομῆς, ἵνα καὶ τοῦτόν τις ὥσπερ τοὺς περὶ τὸν Χρύσιππον ἑτέροις ἐψευσμένοις ἠκολουθηκέναι νομίσειεν.

1.10.3. ἐμοὶ μὲν δοκεῖ τὰς ὑπὸ ῾Ηροφίλου νευρώδεις διαφύσεις ὠνομασμένας αὐτὸς οὐ νευρώδεις ἀλλ’ ἄντικρυς εἰρηκέναι νεῦρα.

1.10.4. πέρατα δ’ ἐστὶ ταῦτα τῶν ἐπὶ τοῖς στόμασι τῆς καρδίας ὑμένων, ὑπὲρ ὧν ᾿Ερασίστρατος μὲν ἀκριβῶς ἔγραψεν ῾Ηρόφιλος δὲ ἀμελῶς.

1.10.5. συμφύονται δὲ καὶ συνδοῦνται δι’ αὐτῶν πρὸς τὴν καρδίαν οἱ ὑμένες οὗτοι καὶ ἡ χρεία γε κατὰ τοὺς συνδέσμους αὐτοῖς, οὐ κατὰ τὰ νεῦρα.

1.10.6. ἀλλ’ εἰ καὶ νεῦρά τις εἶναι συγχωρήσειεν αὐτὰ καὶ μὴ νευρώδη σώματα, τό γε τὴν καρδίαν ὑπάρχειν νεύρων ἀρχὴν οὐκ ἐξ ἀνάγκης ἕπεται μὴ δυναμένων ἡμῶν ἐπιδεῖξαι μηδὲν νεῦρον εἰς μηδὲν μόριον τοῦ σώματος ἀπ’ αὐτῆς φερόμενον, ὡς ἔμπροσθεν ἐδείξαμεν ἀπ’ ἐγκεφάλου τε καὶ νωτιαίου.

1.10.7. δοκεῖ δή μοι δύο μὲν ἐνταῦθα ὑποθέμενος ὀρθῶς ὁ ᾿Αριστοτέλης, ἓν μὲν ὡς ἰσχύος δεῖ τινος οὐκ ἀγεννοῦς εἰς τὰς κατὰ προαίρεσιν ἐνεργείας, ἕτερον δὲ ὡς οὐδεμιᾶς τοιαύτης ἰσχύος ἐγκεφάλῳ μέτεστιν, ἐπ’ αὐτοῖς δὲ τρίτον ἐξ αἰσθήσεως προσλαβὼν τὸ πλῆθος τῶν ἐν τῇ καρδίᾳ νευρωδῶν συνδέσμων, οὐκέθ’ ὑπομεῖναι περὶ τὴν κατὰ μέρος ἀνατομὴν ἀσχοληθῆναι καὶ ζητῆσαι πῶς εἰς ἕκαστον τοῦ σώματος μόριον ἐκ καρδίας ἀφικνεῖται νεῦρον, ἀλλ’ ὡς ἄντικρυς ἑπόμενον ἐν οἷς εἶπον ἀποφήνασθαι.

1.10.8. πολλὰ γὰρ δὴ τοιαῦτα καὶ παρὰ τοῖς ἰατροῖς ἔστιν εὑρεῖν ἀνατομικὰ θεωρήματα μοχθηρῶς γεγραμμένα, μὴ βουληθέντων αὐτῶν ἀναμεῖναι τὸ φαινόμενον ἐκ τῆς ἀνατομῆς, ἀλλ’ ἐξ ἀκολουθίας μέν τινος ἐλπισάντων ὡς ἑωρακότων.

1.10.9. οὕτω δή μοι καὶ ὁ ᾿Αριστοτέλης ἐσφάλθαι φαίνεται δύο μὲν ἀληθῆ θέμενος λήμματα, τὸ δὲ τρίτον ἐγγὺς ἀληθείας πιθανόν.

1.10.10. ἀληθῆ μὲν οὖν εἶναί φημι τό τε δεῖν ἰσχύος τινὸς τοῖς κινήσουσιν ὀργάνοις τὰ τοῦ ζῴου μέλη καὶ τὸ μηδὲν ἀπ’ ἐγκεφάλου φαίνεσθαι τοιοῦτον, πιθανὸν δέ, οὐκ ἀληθές, ὡς ἐν τῇ καρδίᾳ πλῆθος εἴη νεύρων.

1.10.11. ἀλλ’ ἡμεῖς γε δεῖξαι δυνάμεθα τὸ καλῶς μὲν ὑπ’ αὐτοῦ τῷ λόγῳ γνωσθὲν ὄργανον ὑφ’ οὗ χρὴ κινεῖσθαι τὰ τοῦ ζῴου μέλη, διότι δ’ ἠμέλησε ζητῆσαι κατὰ τὰς ἀνατομὰς αὐτό, διὰ τοῦτ’ ἐκφυγόν τε τὴν διὰ τῶν αἰσθήσεων εὕρεσιν ἄγνωστόν τε μεῖναν τἀνδρί.

1.10.12 τῶν μὲν γὰρ νεύρων οὐδέν ἐστι τοιοῦτον, οἱ δὲ ὀνομαζόμενοι μύες ὑποδεχόμενοι ταῦτα κινοῦσι τὰ μέλη.

1.10.13. καὶ δόξειεν ἂν οἷον μοχλοῦ τινος ἔχειν δύναμιν ὁ μῦς ὡς πρὸς τὸ νεῦρον. ὥσπερ γὰρ ὅσα ταῖς χερσὶν οὐχ οἷοί τ’ ἐσμὲν κινῆσαι βάρη, διὰ τῶν μοχλῶν αὐτὰ κινοῦμεν, οὕτω καὶ τὰ τοῦ σώματος μέλη τοῖς νεύροις ἀδυνατοῦντες κινεῖν τοὺς μῦς προσεκτησάμεθα.

1.10.14. λυόμενον γὰρ εἰς ἶνας ἐν ἑκάστῳ μυῒ τὸ νεῦρον ἀναμίγνυταί τε καὶ διαπλέκεται ταῖς ἐκ τῶν συνδέσμων ἰσίν, εἶτα ἐξ ἀμφοῖν ἕν τι νευρῶδες σῶμα γεννηθὲν ἐκφύεται τοῦ σώματος <τοῦ> μυὸς ὁ προσαγορευόμενος τένων· οὕτως γὰρ οὐχ ῾Ιπποκράτης μόνον ἀλλὰ καὶ ῞Ομηρος αὐτὸν ὀνομάζουσιν· ὅστις τένων ὀργάνων ἐκφυόμενος ἀνάλογον ἕξει τῷ τοῦ μοχλοῦ πέρατι τῷ ψαύοντι τῶν βαρῶν.

1.10.15. οὐδ’ ἔστιν οὐδὲν εὑρεῖν ἐν τῷ σώματι μέλος ὃ κατὰ μὲν τὴν ἡμετέραν κινεῖται προαίρεσιν, οὐ προτέτακται δὲ αὐτοῦ τις μῦς ἀπ’ ἐγκεφάλου δεχόμενος νεῦρον.

1.10.16. ὅστις δὲ καὶ περὶ τοῦδε πεισθῆναι ἐθέλει βεβαίως, τούτῳ γέγραπται πρὸς ἡμῶν ὑπομνήματα δύο, κατὰ μόνας ἑκάτερον, ἓν μὲν ἅπαντας τοὺς μῦς ὁποία τ’ ἐστὶν ἐνέργεια καθ’ ἕκαστον ἀκριβῶς διδάσκον, ἕτερον δὲ τὴν τῶν νεύρων εἰς αὐτοὺς νομὴν διηγούμενον.

1.10.17. οὐ μὴν ἀλλὰ καὶ ἐν ταῖς ἀνατομικαῖς ἐγχειρήσεσι καὶ τοῖς περὶ χρείας μορίων ὑπομνήμασιν ἐπὶ πλέον ὑπὲρ ἁπάντων τούτων διέξιμεν.

1.10.18. ὥστ’ οὐδενὸς ἔτι προσδεῖν ἡμῖν ἔοικεν <ὁ λόγος>, ἀλλ’ ὁμολογούμενος ἑαυτῷ τε καὶ τοῖς ἐναργῶς φαινομένοις ὑπάρχει<ν> πᾶσιν ἀρχὴν τῶν νεύρων ἐγκέφαλον τιθέμενος.

1.10.19. οὕτω δὲ καὶ τῶν ἀρτηριῶν ἐπεδείξαμεν ἀρχὴν ὑπάρχουσαν τὴν καρδίαν· ὅτι δὲ καὶ τῶν φλεβῶν ἀρχὴ τὸ ἧπάρ ἐστιν ἐν τοῖς ἐφεξῆς ἀποδειχθήσεται.

1.10.20. ἐνταῦθ’ οὖν ἤδη καταπαύσας τὸ πρῶτον βιβλίον ἐπὶ τὰ συνεχῆ τοῖς ἀποδεδειγμένοις ἐν αὐτῷ κατὰ τὸ δεύτερον τρέψομαι.

Книга первая

1.5.1. Поскольку часть перикарда, непосредственно прилегающая к грудине, сгнила, сердце было видно совершенно отчетливо, как это бывает при анатомических экспериментах над животными, когда его обнажают специально.

1.5.2. Однако юноша выжил, так как мягкие ткани вокруг грудины срослись и образовали новый покров поверх сердца, аналогичный верхней части оболочки, которая существовала ранее.

1.5.3. Не следует удивляться тому, что юноша выжил, хотя болезнь зашла настолько далеко, что обнажилось сердце. Его положение было не более серьезно, чем при ранениях груди, с которыми врач встречается ежедневно.

1.5.4. Повреждения перикарда сами по себе не представляют какой-либо особенной опасности, как показал Герофил и многие другие врачи.

1.5.5. На протяжении всего лечения функции организма у этого юноши не были значительно нарушены, как не происходит значительного нарушения функций организма при подобных анатомических экспериментах над животными.

1.5.6. Итак, зачем я рассказал об этом? За тем, чтобы показать, что оба желудочка сердца полны крови. Из чего это ясно? Из того, что, если повредить сердце, немедленно польется кровь.

1.5.7. В соответствии же с учением Хрисиппа должно было быть иначе: либо вначале из сердца должна была извергнуться наполняющая его пневма, и только затем истечь кровь, либо кровотечения не должно было быть вовсе, как наблюдается в случае с желудочком мозга; ведь если мы, вскрыв череп, удалим твердую оболочку мозга, а затем сделаем надрез на любом из его желудочков, кровь не появится ни сразу, ни позже.

1.5.8. То же самое наблюдается у мертвого животного. Невозможно не обнаружить сгустки крови в левом желудочке сердца, но ты не найдешь их в желудочках мозга, если только какие-нибудь вены или артерии не были разорваны из-за того, что мозг был поврежден вместе с черепной коробкой.

1.5.9. Таким же образом у волов, раненных в то место, где спинной мозг вырастает из головного, можно наблюдать кровь, заполняющую один из передних желудочков.

1.5.10. И нет ничего удивительного в том, что в результате повреждения заднего желудочка, а вместе с ним – многочисленных больших сосудов, кровь со временем оказывается в передних желудочках.

1.5.11. Бывает даже, что у животного, удушаемого петлей, вследствие слишком большого давления в головном мозге может разорваться один из сосудов, что часто наблюдается и в других частях тела, когда сосуд разрывается из-за избытка крови или ее притока. Однако если животное тонет в воде, сосуды не разрываются подобным образом.

1.5.12. При других же причинах смерти животного ты не обнаружишь в желудочке головного мозга сгустков крови, которые всегда бывают в сердце.

1.5.13. Однако мне кажется, что я слишком подробно описал происходящее с мертвыми животными. Вернемся к животным живым. Я продемонстрирую тебе, что, если ты обнажишь сердце, кровотечение начнется мгновенно, даже если ты введешь в левый желудочек не нож, а писчую палочку, иглу или что-то подобное.

1.5.14. А ведь если бы это было обусловлено устройством сердца, пришлось бы сначала ждать выхода пневмы, и только потом пошла бы кровь – при этом надо учитывать, что малый диаметр отверстия еще увеличил бы время ожидания.

1.5.15. В действительности же кровь появляется, как только совершен прокол, так что, какими бы быстрыми ни были твои действия, ты не сможешь извлечь инструмент, не обагренный кровью. Из этого следует, что левый желудочек сердца полон крови.

1.6.1. Заявление же Эрасистрата и его последователей, что в желудочке содержалась только пневма, а кровь попала в него лишь после того, как он был обнажен, – это речи людей бесстыдных, не боящихся разоблачения.

1.6.2. Изобличить же их очень просто. Ведь если бы кровь изливалась в желудочек сердца, наполненный пневмой, то, как мне кажется, это должно было бы нарушить его нормальное функционирование, артерии не пульсировали бы по-прежнему, чтобы наполниться выделяемой им пневмой, и многие другие функции нарушились бы, утратив источник, поддерживающий их.

1.6.3. Эрасистрат утверждает, что этот желудочек наполнен жизненной пневмой, а Хрисипп – что он наполнен психической пневмой.

1.6.4. Однако ничего подобного у животных не наблюдается. Всякий желающий может узнать об этом от меня. И действительно, мне уже не раз приходилось показывать такие вещи на опыте, а тем, кто и после этого не верил, я предлагал тут же повторить это на другом животном, или же несколько раз показывал на одном и том же животном, насколько многочисленны и выражены болезненные изменения, происходящие во всем теле при повреждении желудочка мозга.

1.6.5. Впрочем, почему я говорю «при повреждении»? Ведь если ты даже просто надавишь на него перед тем, как произвести вскрытие, животное тут же станет неподвижным, бесчувственным, бездыханным и безгласным.

1.6.6. То же самое мы наблюдаем и у человека при трепанации черепа. Ведь при удалении обломка кости мы вынуждены ради безопасности больного подкладывать так называемые защиты оболочки (μηνιγγοφύλακες). Если же кто-то надавит этими приспособлениями на мозг немного сильнее, чем следовало бы, пациент становится бесчувственным, и любое произвольное движение становится для него невозможным. Однако этого не происходит, если надавить на обнаженное сердце.

1.6.7. Последнее я знаю точно: однажды я поручил держать сердце кузнечными клещами, так как оно выскакивало из рук от сильного биения. Но даже в этом случае у животного не изменились ни ощущения, ни произвольные движения: оно громко кричало, беспрепятственно дышало и сильно дергало всеми конечностями.

1.6.8. Когда сердце подобным образом перехвачено, нарушается только работа артерий, никакая другая функция животного не нарушается: до тех пор пока оно живо, все части его тела сохраняют подвижность и оно дышит.

1.6.9. Но если подобным образом сдавить головной мозг, все симптомы бывают обратными: артерии, согласно своей природе, пульсируют вместе с сердцем, но ни один член тела не двигается, животное не дышит и не издает звуков.

1.6.10. Из этого можно сделать и более важное заключение: сердце не нуждается в мозге, а мозг – в сердце для осуществления присущих им по природе движений.

1.6.11. Но я упомянул о явлениях, наблюдающихся при вскрытиях, не ради этих результатов, а для того, чтобы показать, что психическая пневма содержится в желудочках мозга.

1.6.12. Исходя из этих результатов, я могу с полным основанием порицать Хрисиппа, полагавшего, что некая чистая и истинная пневма составляет начало души, но при этом ошибочно поместившего ее в сердце.

1.6.13. Впрочем, это Хрисиппу можно простить, ведь он скромно заявляет, что сердце не дает ему знать, является ли оно началом нервов, и не сообщает чего-либо иного, касающегося этой проблемы, – он признает, что у него не было опыта анатомических вскрытий.

1.6.14. Но если кто-либо станет осуждать Аристотеля и Праксагора, утверждающих, вопреки результатам наблюдений, что нервы берут начало в сердце, то это будет справедливо.

1.6.15. Из оставленных ими сочинений можно заключить, что они видели и внимательно изучали множество результатов вскрытий. Однако не нужно долго рассуждать, достаточно посмотреть, чтобы убедиться: когда они писали об источнике нервов, они или сами были слепы, или получали информацию от слепых.

1.6.16. Ведь, как я уже говорил, явно наблюдается, что некоторые нервы произрастают прямо из головного мозга, некоторые – из спинного, а сам спинной мозг – из головного.

1.6.17. Так что не стоило ни заявлять без доказательств, что сердце является началом нервов, как Аристотель, ни пытаться придумать этому хитрые обоснования, как Праксагор.

1.6.18. Ведь Праксагор, увидев, что нервы не произрастают из сердца, тем не менее не оставил честолюбивого намерения состязаться с Гиппократом и решил во что бы то ни стало лишить головной мозг положения источника нервов. Потом он дерзнул на великую ложь, заявив, что артерии по своему ходу разделяются и их мелкие отростки и превращаются в нервы. Тела же артерий, по его словам, подобны нервам, но являются полыми, и чем меньше они становятся, тем уже их просвет, так что в конце концов их оболочки полностью сливаются друг с другом, и тогда сосуд окончательно превращается в нерв.

1.6.19. Эрасистрат не удостоил это рассуждение никаких возражений, так как счел его бесстыдной дерзостью.

1.7.1. Я же, поскольку с самого начала взялся подробно разобраться в этом вопросе, кратко возражу Праксагору, тем более что и Хрисипп также упоминает его, противопоставляя его взгляды тем, кто полагает, что нервы берут свое начало в голове.

1.7.2. Мы не станем спорить с тем, что, если бы анатомические данные соответствовали заявлениям Праксагора, то можно было бы аргументированно утверждать, что началом нервов является сердце.

1.7.3. Но факты говорят об обратном, и мы тысячи раз доказывали это всем пожелавшим узнать истину путем вскрытий животных. И сейчас мы не замедлим разъяснить анатомию артерий, как ранее – нервов.

1.7.4. Самая большая артерия выходит из левого желудочка сердца, являясь как бы неким стволом всех артерий живого существа.

1.7.5. Первой от нее ответвляется артерия, огибающая сердце, как некая корона, его оплетающая, поэтому люди, сведущие в анатомии, называют ее коронарной.

1.7.6. И ты, о благороднейший Праксагор, никак не можешь сказать, что эта артерия разветвляется и ответвления ее уменьшаются, до тех пор пока не превратятся в нервы.

1.7.7. Затем большая артерия раздваивается, и ее бόльшее ответвление опускается вниз к позвоночнику и прилегает к средним позвонкам, другое же ответвление поднимается прямо к горлу.

1.7.8. Для начала взгляни, пожалуйста, на те артерии, что отходят от них к грудной клетке, и посмотрим, хватит ли у тебя наглости утверждать, что какие-то из них превращаются в нервы. Ведь числом их всего двадцать две, по одной в каждом межреберье, и парами с ними залегают нервы, отходящие от спинного мозга.

1.7.9. И обнаруживается, что эти два вида сосудов вместе распространяются и к тому же вместе расщепляются по всей грудной клетке. В оболочке, скрепляющей ребра и межреберные мышцы, вырастает вместе с ними некий третий вид – веноподобный сосуд, вместе с ними распространяясь и вместе расщепляясь.

1.7.10. Но теперь мне не нужно обстоятельно рассказывать про вены, так как я решил подробно рассказать о них в другом месте, и я снова возвращаюсь к артериям.

1.7.11. И здесь стоит закончить с теми артериями, которые находятся в грудной клетке, ведь даже сам Праксагор не решился сказать, что хоть одна артерия в грудной клетке превращается в нерв.

1.7.12. Однако поскольку в грудной клетке находится множество нервов, но ни один из этих нервов не образуется из артерии, то очевидно, что нервы происходят не из артерий.

1.7.13. Но перейдем к артериям вне пределов грудной клетки. Первая их пара поднимается вверх к лопаткам, откуда немалая часть углубляется внутрь, в сторону спинного мозга, и рассеивается в мышцах шеи. Вторая пара направляется к рукам; именно их, как мне кажется, и имел в виду Праксагор в своих загадочных словах о превращении в нервы.

1.7.14. И это при том, что они лучше видны при анатомическом исследовании, чем торакальные, так как они больше, и можно ясно видеть, как они по своему ходу расщепляются, проходя во все части руки, вплоть до пальцев.

1.7.15. При этом не наблюдается, чтобы хоть одна из них переродилась в нерв. Те артерии, которые находятся в запястьях и к которым у нас есть обычай прикасаться для распознания горячки, совсем маленькие, как и те, которые находятся между указательным и большим пальцами, но и они не перерождаются в нервы, и даже без анатомического исследования видно, как они пульсируют.

1.7.16. Однако если Праксагор не заметил этих небольших артерий, то мы можем быть к нему снисходительны и не изобличать его слишком сурово.

1.7.17. (Хотя когда он утверждает, что самые маленькие артерии превращаются в нервы, он, конечно, не считает себя подслеповатым, но заявляет, что зорко видит).

1.7.18. А вот о подмышечных артериях я хотел бы напомнить почитателям Праксагора: эти артерии весьма велики и залегают по одной с каждой стороны в сопровождении четырех пар больших нервов.

1.7.19. Ведь в этих частях тела еще не начала разделяться ни одна из артерий, а нервы здесь уже настолько велики, что даже слепой мог бы распознать их на ощупь.

1.7.20. Итак, справедливо, чтобы Праксагор ответил, откуда они появились и из каких артерий произросли.

1.7.21. Впрочем, зачем мне приглашать его говорить, когда теперь мы можем и сами сказать правду? Из упомянутых четырех нервов первая пара, как можно ясно видеть, отрастает от спинного мозга, где четвертый позвонок шеи соединяется с пятым; вторая же пара расположена следом за той – между пятым и шестым позвонком; третья пара – там, где шестой позвонок соединяется с седьмым; четвертая пара – после нее. Это та последняя пара нервов, которая вырастает из промежутка между последним из позвонков шеи и первым из позвонков грудной клетки, и это и есть та пара, которая направляется к кистям рук.

1.7.22. Ведь именно так писали до нас мужи, сведущие в анатомии, учению которых я следую и в прежних своих сочинениях, и в настоящей книге. Если же они где-то что-то увидели искаженно или изучили недостаточно обстоятельно, это я обошел молчанием, так как об этом будет сказано в другом трактате.

1.7.23. Итак, нет смысла искать артерии, с помощью которых, породив из них, согласно приведенному учению, нервы, мы шевелим пальцами или другой частью руки.

1.7.24. Ведь у нас уже есть нервы, которые больше по размеру и многочисленнее артерий и не возникают из артерий благодаря неким драматическим перипетиям, но выходят из ствола спинного мозга.

1.7.25. Итак, заблуждения Праксагора теперь явно разоблачены, и поэтому нет необходимости переходить к разговору об артериях ради Праксагора.

1.7.26. Но поскольку я обещал, что я расскажу и об артериях так же подробно, как ранее рассказал о распределении нервов по всем частям тела живого существа, теперь я обращусь к оставшимся артериям.

1.7.27. Прежде всего я опишу артерии, идущие к молочным железам, затем – артерии, залегающие поверх грудной клетки, затем – расположенные под ней, и закончу теми, которые направляются к ногам.

1.7.28. Артерии, питающие молочные железы и соски, ответвляются от той, которая поднимается к горлу. Они достигают так называемой грудины немного ниже ее сочленения с ключицами и проходят по всей ее длине вниз, заканчиваясь под грудью, уже за пределами грудной клетки.

1.7.29. Не все они разделяются в этом месте. Часть из них спускается через эпигастральную область, где эти артерии расщепляются на многочисленные мелкие ветви, которые переплетаются с артериями, восходящими от области паха.

1.7.30. О них будет сказано немного ниже, согласно порядку повествования. Теперь же, когда мы только начинаем наше рассуждение, пришло время рассказать о тех артериях, которые идут вверх от ключиц.

1.7.31. Прямая артерия, поднимаясь из грудной клетки и проходя область ключиц, достигает середины горла и разделяется на две ветви.

1.7.32. Получающуюся из нее пару больших артерий принято называть «сонными», хотя это и не вполне верно. Однако это название все еще сохраняется из-за великого невежества многих врачей и философов после Гиппократа.

1.7.33. Невежды вообразили, что состояние ступора объясняется заболеванием этих артерий, Гиппократ же эту точку зрения не разделял – об этом я расскажу во второй книге данного сочинения. Однако не стану лишать эти артерии закрепившегося за ними названия: пусть они продолжают называться «сонными».

1.7.34. Сейчас я опишу их положение в теле и то, как они разветвляются и разделяются выше ключиц.

1.7.35. Сонные артерии, как и их источник, продолжают устремляться вверх, их ствол как бы направлен к голове.

1.7.36. В области шеи они дают небольшие ответвления к находящимся там мышцам. Приближаясь к щеке, каждая из них делится надвое.

1.7.37. Итак, теперь имеются уже четыре артерии. Две из них разделяются на ответвления, питающие язык, лицо и все части головы, которые расположены вне черепа, две другие, проходя внутрь черепа, достигают мозга.

1.7.38. Следует упомянуть и об этих артериях. Они заслуживают отдельного серьезного разговора, так как они поднимаются к мозгу путем непростым и неслучайным: под твердой мозговой оболочкой образуют они достойное восхищения сплетение, напоминающее рыбацкую сеть.

1.7.39. Теперь же нет необходимости подробно описывать внешний вид этих и других артерий, который выясняется посредством вскрытий: такое описание более приличествует сочинениям «О назначении частей человеческого тела»[212] и «Об анатомических исследованиях»[213].

1.7.40. В настоящем же сочинении я исследую их анатомию настолько, насколько необходимо, чтобы показать, что все артерии выходят из левого желудочка сердца.

1.7.41. Значительная часть наибольшей артерии плотно прилегает к средней части позвоночного столба, причем не только к спинной, но и к поясничной.

1.7.42. Ее первые ответвления, как мы уже говорили, питают всю грудную клетку, затем, после того как артерия проходит диафрагму, от нее отходит вторая пара ответвлений.

1.7.43. Затем первая из артерий, расположенных ниже грудной клетки, ответвившаяся от артерии, которая направляется к спине, идет в двух направлениях: помимо селезенки, желудка и печени, она питает весь кишечник и брыжейку.

1.7.44. Далее одна пара артерий, каждая из которых значительно больше уже упомянутой артерии, отходит к почкам, следующая пара отходит к эпигастрию и мышцам поясничной области, далее по паре – к каждому позвонку вплоть до крестца и оттуда – к матке и яичникам, непарная же артерия – к брыжейке.

1.7.45. Кроме того, на всем протяжении спины некие малые артерии по две отходят от большой к каждому позвонку, врастая непосредственно в позвоночный столб.

1.7.46. Когда же артерия достигает крестца, она разделяется на большие ветви. По одной из них спускается к каждой из ног, по ходу залегания посылая отростки в район крестца, к мочевому пузырю, в нижнюю часть матки, – ко всем детородным органам; нет необходимости здесь напоминать их расположение.

1.7.47. От каждой из этих артерий, нисходящих к ногам, когда они достигают области паха, отходит по одной ветви вверх, в направлении эпигастрия.

1.7.48. Там они разделяются на более мелкие и соединяются с артериями, спускающимися из области молочных желез и сосков, так что все четыре объединяются в одно. Об этих артериях я подробно рассказал ранее, когда речь шла об артериях грудной клетки.

1.7.49. Остается описать две бедренные артерии: по одной артерии проходит с каждой стороны через паховую область, и далее артерии идут вдоль внутренней поверхности бедра вплоть до колена.

1.7.50. Затем от них отделяются ответвления, питающие мышцы бедер; оставшаяся же часть артерии направляется ниже, проходит через подколенную ямку и разветвляется по всей голени и стопе.

1.7.51. Здесь не место подробно описывать то, как разветвляются артерии, но достаточно кратко указать, что все артерии в теле живого существа берут начало от одной наибольшей, исходящей из левого желудочка сердца, как некий ствол дерева, вырастающий из земли.

1.7.52. Кроме того, существует и другая артерия, исходящая из того же желудочка, оболочкой своей подобная венам. Ее ветви распределяются по всей легочной ткани. Это наблюдается у всех животных, имеющих легкие; у животных же, не имеющих легких, она ведет к другому органу, аналогичному легким, например, у рыб – к жабрам.

1.7.53. Можно уподобить эту артерию нижней части ствола растения, которая находится в земле; ведь она расщепляется на проросшие в области легких артерии, как на некие корни, в то время как большая артерия, как я уже говорил ранее, распространяет из себя по всему телу живого существа все его артерии, как ствол – побеги.

1.7.54. Именно это, я думаю, имел в виду Гиппократ, когда образно называл сердце корнем артерий, а печень – корнем вен. Об этом сравнении я скажу подробно далее, когда буду описывать устройство печени и вен.

1.7.55. Теперь же сказанного достаточно для доказательства того, что все артерии исходят из сердца и ни одна из них не превращается в нерв, но началом всех нервов является головной мозг.