Меня охраняют призраки. Часть 1

– Габриэль, – одёрнула её Оона. – Нам нужно решать задачу, если ты не хочешь стать худшей ученицей в классе.

– Худшей ученицей в классе я не стану, пока это место занимает Мелисса Эстелл, – хмыкнула Габри.

– Ты слишком жестокая, – вздохнула Оона. – Она совсем не такая плохая, как думаешь ты.

А Мелисса слышала эту беседу от начала до конца, краснея от обиды и стыда.

«Со мной никто, кроме Питера и призраков, не желает общаться. Кому я такая нужна? – глотая слёзы, подумала она. – Кажется, Габри лучше удавится, чем заговорит со мной». Мелисса тяжко вздохнула, сквозь подступающие слёзы вглядываясь в расплывчатые столбцы цифр в своей тетради. Мама совсем её не понимала, равно как и дядя, и Питер, и все прочие! Как можно было даже на минутку представить себе, что в этой школе она найдёт себе если не подругу, то хотя бы хорошую знакомую? Она была везде лишней и никому не нужной.

Вдалеке, возвещая об окончании долгого учебного дня зазвенел звонок. Одноклассники Мелиссы поднимались из-за парт, собирали школьные принадлежности и выходили, болтая друг с другом. Компания Мэллой, как и следовало ожидать, держалась впереди. Мелисса бесцельно рассматривала обесцвеченные длинные волосы Барбары, сквозь отупляющую пелену обиды пытаясь понять, почему та вдруг привлекла её внимание.

«Питер! Краска! Вот в чём дело!»

Мелисса воспрянула духом, едва эта бодрящая, исполненная жажды мести мысль освежила сознание. Но как она могла заманить Барбару к чёрному входу?

Не придумав ничего лучше, Мелисса целеустремлённо зашагала к Мэллой, расталкивая одноклассников в стороны. Поравнявшись с Барбарой, Мелисса в порыве смелости схватилась за ремешок её сумки. Барбара охнула, её подружки закричали, а Мелисса уже вихрем летела прочь по коридору, унося чужую сумку с собой.

– Эй, ты! – истерично завопила Мэллой. – Вернись немедленно!

Мелисса бежала, не чувствуя под собой ног. Она боялась не успеть к месту засады, попасться дежурным или компании Барбары. Девочка свернула в узкий коридор первого этажа, едва разминувшись с толпой выпускников, уходящих с занятий. Она искала среди их лиц: чужих, замкнутых, едва знакомых – лицо Питера, и, не находя его, злилась и впадала в отчаяние. Она сама не заметила, как начала громко кричать:

– Питер! Питер! Эндерсон! Ты мне нужен!

– О, тебе нужен Питер? – послышался сзади насмешливый голос.

Чья-то сильная рука ухватилась за её шиворот и развернула лицом к себе. Мелисса ойкнула, попятившись назад от страха. Меньше всего ей хотелось попасться в лапы к Джордану Мэллою, старшему брату Барбары!

– Джордан, отпусти меня, – она не знала, как ей удалось сделать свой голос твёрже, а взгляд – злее и внушительнее.

Но Джордан ничуть не впечатлился: такой же высокомерный и себялюбивый, как и его драгоценная младшая сестрёнка, он не считал нужным тратить своё внимание на «мелочь» вроде Мелиссы. Его ненависть к девочке усиливал и тот факт, что она была дочерью и подопечной злейших врагов его отца. От Мэллоя нельзя было ждать пощады: Мелисса сомневалась, что он вообще знает значение этого слова.

– Что ты делаешь с сумкой моей сестры? – вкрадчиво поинтересовался Джордан, наклоняясь к её лицу. – Ведь это её сумка, верно?

Джордан, в отличие от Барбары, никогда не повышал голоса, предпочитая угрожающе шипеть, как готовящаяся к броску кобра. Почему-то один взгляд, брошенный на него, вызывал в Мелиссе стойкую ассоциацию со змеёй и угрём одновременно. Поведение и речь Джордана были как у змеи: противные и непредсказуемые, а движения: как у угря, скользкими и ловкими. Ей не составляло труда поверить, что этот тощий высокий белобрысый парень способен просочиться в любую щёлочку. Больше всего на свете Джордан ненавидел Эстеллов, Мелиссу и Питера, своего одноклассника. Одно упоминание имён раздражающих его людей могло вывести его из себя – а столкновения с рассерженным Джорданом следовало пожелать только злейшему врагу. Присутствие же любого из вышеперечисленных объектов вызывало в нём вспышку ярости. Мелисса съёжилась в ожидании страшной кары, которая, конечно, не преминула бы последовать.

– Джордан, ты ошибся, это вовсе не сумка Барбары, – глупо улыбаясь, сказала Мелисса, пряча сумку за спину.

Джордан резко встряхнул её за воротник. В его прищуренных глазах заплясало дьявольское пламя:

– По-твоему, я не знаю, как выглядит сумка моей сестры? Отдай немедленно, если не хочешь остаться после уроков!

– Я…я совсем не хочу! – выдавила Мелисса сквозь слёзы, но ремешок не выпустила.

Джордан вцепился в дно сумки, а она – в ручки с яростью тигра. Ни один из соперников не желал уступать свою добычу.

– Эй, Мэллой! – закричали сзади.

Глаза Мелиссы расширились от удивления: там, позади Джордана, стояла Габриэль Хаэн и корчила ему зверские рожи. Габри пронзительно захохотала, как ведьма из фильмов ужасов, и зловещим голосом прогнусавила, точь-в-точь копируя манеру речи Мэллоев:

– Не хочешь поговорить со мной? Мэллой, я так соскучилась по тебе! Наша последняя встреча состоялась в этом коридоре, ты отчитал меня, когда я случайно столкнулась с тобой, и мне навеки врезался в память твой незабываемый образ… мистер Угорь! – залившись весёлым хохотом, Габри подпрыгнула и побежала прочь, выкрикивая в адрес Джордана новые оскорбления.

Возможно, Джордан сорвал бы своё зло на испуганной Мелиссе, разорвав её в клочки на месте, но появление Питера помешало ему осуществить свой план. Не сказав Джордану ни слова, Питер подбежал к Мелиссе, схватил её за руку и помчался к чёрному выходу. Ошарашенный Джордан остался в коридоре, видимо, выбирая, за кем погнаться: то ли за насмешницей – Габриэль, то ли за подлыми похитителями сумки его сестры – Мелиссой и Питером.

В коридор вылетела разгорячённая компания Мэллой. Злее всех среди них выглядела, как то ни странно, вовсе не Барбара, а её лучшая подружка Джессика. Пышные причёски девчонок растрепались, лица раскраснелись, а дорогая косметика, которой они щедро намазали лица в попытке показаться взрослее и красивее, расплылась и потекла.

– Где эти негодяи? – прорычала Барбара, подскочив к брату. – Почему ты их не поймал?

Указав в сторону, куда помчались Питер и Мелисса, Джордан предпочёл бессловесно смыться. Если и существовало что-то такое на свете, чего он боялся, то это, конечно, была его сестра. Стоило старшему Мэллою испариться, как испарилась и Барбара со свитой. Пыша яростью, девчонки неслись следом за Мелиссой, точно разъярённые гончие, взявшие след зайца.

* * *

– Помнишь наш план? – спрашивал Питер на бегу.

Хотя они мчались со скоростью урагана, он ничуть не запыхался. Мелисса же чувствовала себя измотанным спринтером: в боку у неё кололо, волосы растрепались и лезли в глаза, закрывая обзор. Всё же у неё хватило сил, чтобы ответить:

– Да, помню!

– Значит, так: я забегаю за дверь, а ты мчишься дальше, – инструктировал её Питер. – Как только Барбара проскочит мимо, я дёрну за верёвку… и на неё выльется краска.

– Я знаю! – пропыхтела Мелисса.

– Отлично! – лицо Эндерсона расплылось в радостной усмешке. – Тогда приготовься, сейчас будет поворот…

Ухватив её за руку, Питер вытолкнул её за дверь чёрного хода. И Мелисса, крича, словно потрясённая кошка, очутилась на улице. Стоило ей оглянуться, как из её горла вырвался новый крик. Позади стояла Барбара Мэллой; на её лице, замызганном тушью и помадой, читалась пламенная ненависть. Её лучшие подружки исходили пеной от злобы, точно разъярённые медведи.

«Мне крышка», – печально констатировала Мелисса, отступая на несколько шагов. Взглянув на остро заточенные длинные ногти девочек, она поняла, что у неё нет шансов выжить. Прижимая к себе сумку, Мелисса медленно отходила назад, а Барбара и компания так же медленно и угрожающе придвигались к ней.

– Теперь ты научишься вести себя прилично, Мел, – заявила Барбара, стискивая изящные кулачки. – Теперь ты мне за всё ответишь!

Мелисса поравнялась с переполненным мусорным баком. Хотя она уже миновала опасную зону, а Барбара вступила в неё, ловушка Питера не действовала.

«Скорее!» – мысленно взмолилась она, надеясь найти Эндерсона взглядом. Ей вовсе не хотелось получить тумаков от Барбары, благо что силу её ударов она уже успела познать на своих боках. Мелисса крепче вцепилась в ручки сумки и злобно зафыркала.

– Я тебя не боюсь, – надменно заявила Барбара. Она подступила ещё ближе, вытянув вперёд длинные тощие руки. Джессика Лоуренс поспешно вставила своё словечко:

– Давай расплатимся с ней! Ты всем уже надоела, Мелисса! Кому ты здесь нужна?

Мелисса взглянула в голубое невинное небо, чтобы скрыть от врагов свои слёзы. Невзирая на свою тупость, Джессика всегда знала, куда следует бить, чтобы сделать как можно больнее. Смаргивая прозрачные кристаллики, наводнившие глаза, Мелисса вдруг заметила среди пухлых белых облаков знакомое лицо. Это была Джинни… И Джинни весело улыбалась ей, махая рукой.

– Я нужна своей подруге, – твёрдо сказала Мелисса, по привычке опуская голову.

– Подруге? – презрительно рассмеялась Барбара, подступая ближе. – О чём ты говоришь, глупая? Очнись, у тебя нет друзей!

– То, что вы не можете увидеть их, не значит, что их не существует, – пробормотала Мелисса.

Светящийся призрак стоял за спиной Барбары, и на лице её было написано недовольство. Конечно, Джинни знала, что здесь должно произойти! Но она никого не предупреждала, даже не подавала знаков: может, потому, что никто, кроме Мелиссы, не услышал бы её слов?

«Прости, Джинни, но я должна отстоять свои права», – мысленно извинилась Мелисса.

– Несуществующие друзья – первый признак шизофрении, – назидательно изрекла Барбара и торжествующе шагнула вперёд. Её покорная свита угодливо спешила следом.

Бум! Бац! Треск!

– Что? Я ничего не вижу! Я ничего не вижу! – вопила Барбара, шатаясь на месте. Она дико размахивала руками, изредка задевая ржавое металлическое ведро, красовавшееся у неё на голове. Её подружки ничем не могли помочь ей: зелёная краска, выплеснувшаяся им в лицо, временно ослепила и их.

Наконец, Барбаре удалось стащить ведро со своей головы. Лучше бы она этого не делала! Увидев, во что превратилась её новенькая, с иголочки, дорогая школьная форма, она пронзительно завопила. А, когда в поле её зрения попали её роскошные светлые волосы, окрасившиеся в притягательный болотный оттенок, её безумный крик стал ещё громче.

– Мои волосы! Мои прекрасные волосы! – вскрикивала Барбара, хватаясь за голову. – Мои волосы!! О, мои волосы…

– Барбара, Барбара, что с тобой произошло? – завопила Джессика, отскакивая от подруги. – Ты… ты позеленела!

– Ты тоже! – яростно фыркнула та.

Стоя напротив них, Мелисса и Питер громко смеялись. Девчонки перепрыгивали с одной ноги на другую в глубокой зелёной луже. Их ругань и визг носились в туманном осеннем воздухе. Джессика вырывала клочьями позеленевшие волосы, Барбара клялась отомстить, а прочие только стенали и кричали, точно ведьмы, горящие на костре.

– Классно выглядите, девчонки! – давясь смехом, воскликнул Питер. – Может быть, мне стоит сфотографировать вас на память?

– Питер, это слишком жестоко… – попыталась остановить его Мелисса.

Но Эндерсон уже отснял несколько замечательных и незабываемых кадров с довольным видом древнеримского полководца, которого за блистательную победу встретили триумфом. Спрятав потрёпанный мобильник в карман куртки, он громко рассмеялся вместо Мелиссы – у неё совсем пропало желание веселиться.

Отряхиваясь и фырча, Барбара побрела за своей сумкой, лежавшей у ног Мелиссы. Чтобы поднять её, Барбаре пришлось бы пригнуться (то есть отвесить поклон своему злейшему врагу!). Конечно, она никогда бы не позволила себе пасть так низко. Поэтому Мелисса подняла сумку вместо неё. Торжества и радости она уже не испытывала. Ей было стыдно за саму себя. За то, что она вообще это замыслила, да ещё и впутала сюда Питера. Глядя на униженную, промокшую Барбару, она не могла не отметить, насколько жестоким и неприятным был этот розыгрыш. «Если шутка никого не смешит, значит, это не шутка», – прозвучали у неё в голове слова дяди. Да, его мудрость можно было применить в этом случае. Мелиссе казалось, что этим поступком она унизила больше себя, чем Барбару.

– Прости, Барбара, – шепнула она, протягивая той её сумку.

– Думаешь, ты так легко отделаешься? – завопила та, встряхнув зелёными волосами. – Нет! Я буду мстить тебе, пока ты горько об этом не пожалеешь!

– Помолчи, – велел ей Питер. – Езжай домой, болотная леди…

В серебристых глазах Барбары вспыхнули слёзы. Прижав свою сумку к груди, она рассерженно прошипела:

– Не надейтесь, что я это забуду! Я всё расскажу Джордану! И он вам отомстит!

– Иди, – приказал Питер, сдерживая новый приступ смеха. – Ты ещё и ябеда, оказывается…

Сникшая компания Мэллой спешила домой пешком, выбирая тенистые уголки вблизи постепенно оголяющихся деревьев: по известным причинам девочки не решались показаться на глаза прочим студентам. Мелисса смотрела им вслед, и почему-то у неё на душе было тоскливо и гадко. Ей чудилось, будто это на неё вылили ведро краски.

– Что, весело было? – спросил Питер, хлопнув её по плечу.

– Весело? – разозлилась Мелисса. – Ничего подобного! Это было жестоко и некрасиво, Питер! Ты… мы поступили очень глупо!

– Что?! – поразился Эндерсон. – Я не понимаю тебя, Эстелл! Сначала ты потребовала мести! И вот, я устроил месть! Как иначе поставить таких, как она, на место?

– Есть другие способы, – убеждённо ответила Мелисса. – А этот был отвратителен.

– Барбара проделала бы с тобой фокус и похуже! Она бы и глазом не моргнула бы, уверяю! – заявил Питер.

– Это не означает, что теперь мы должны опускаться до её уровня, – процедила Мелисса сквозь зубы. – У нас был другой шанс отомстить ей. Сегодняшний трюк научил меня одному… Понимаешь, Питер, нельзя смешивать розыгрыш и издевательство.

– И нельзя выслуживаться перед теми, кто унижает тебя! – заявил Питер.

– Я и не думала выслуживаться, Эндерсон! – воскликнула Мелисса.

– Неужели? – его брови ехидно выгнулись.

– Если ты не веришь мне, ты никогда не сможешь стать моим другом, – серьёзно сказала Мелисса, отворачиваясь от него.

– Эстелл, стой! Эстелл, куда ты помчалась? – крикнул Питер ей вслед. – Эстелл! Вернись!

Мелисса стремительно уходила прочь по скользкой от дождевых капель дороге. Вопли Питера доносились до её слуха словно сквозь непроницаемую пелену. Но она упорно шла, не обращая на него внимания. Он оскорбил её своим недоверием, и у неё уже не было никакого желания называть его своим другом даже мысленно.

Выл пронзительный сентябрьский ветер, лениво накрапывал противный холодный дождик. По улице навстречу ей мчались клубы сизого тумана, а она шла и шла быстрым шагом, слушая, как обиженно колотится в груди сердце.

* * *

– Дядя, я вернулась! – прокричала Мелисса, входя в коридор.

Сумка с грохотом приземлилась на пол в углу. Она настороженно огляделась: дом встречал её пустотой, угрюмым и озлобленным молчанием. Мелисса удивлённо приподняла брови. Обычно, если дядя уезжал на работу раньше положенного времени, он возвращался раньше. Но его до сих пор ещё не было дома.

– Дядя! Ты где? – Мелисса обошла все комнаты, но ответа она так и не дождалась.

Проверив гараж, она убедилась, что дядя до сих пор не вернулся.

«Когда он начнёт уделять мне больше внимания?»

У неё создавалось такое впечатление, что ему наплевать на неё. Нет, даже не наплевать! Ей казалось, что он не хотел видеть её, почему-то не любил и потому все своё время проводил в корпорации.

«И что плохого я успела сделать ему, в свои-то четырнадцать лет? – мысленно спросила себя Мелисса и горько вздохнула. – Как же это странно, непонятно… и больно. Какой вообще смысл в моём существовании, если ни дядя, ни школа не хотят прислушаться ко мне? Дома – только опостылевшее молчание, а в школе меня обижают сверстники и даже старшеклассники.

Мама была неправа, защищая дядю Бертрама. Почему она не злится на него? Ведь он признался, что виновен в её гибели и в гибели папы тоже. А оба они продолжают считать Бертрама своим лучшим другом. Не странно ли это?»

Тяжело вздохнув, Мелисса осела на пол. Она совсем запуталась… Конечно, она должна была быть благодарна дяде за то, что он не бросил её, что он принял её в свой дом, как свою родную дочь! Но, если в тебе нет каких-то чувств, то ты не сможешь вызвать их насильно. Сейчас, сидя на полу, Мелисса осознала, насколько же они с дядей были далеки друг от друга. Он не желал слушать её! Совсем… И она тоже. Как между ними могло установиться доверие, если они им не хватало сил сделать даже крошечный шажок навстречу?

Словно всех этих проблем было мало, к ней вернулись воспоминания о краске и о Питере. Пожалуй, это был самый позорный поступок, который она когда-либо совершала в своей жизни. В иных случаях унижали её, а в этом – она сама облила себя грязью. И зачем? Ради мести? Месть сладка, это верно, но в финале она не испытала удовлетворения. И в эту минуту Мелиссе захотелось сделаться одной из киношных злодеек, которые творят гадости, не стыдясь этого. Да, было бы хорошо стать такой же бесчувственной, как и все окружающие. Мелиссе казалось, что весь мир вокруг неё – это вереница холодных манекенов без души и сердца, которым нет никакого дела до её переживаний. Единственный луч света в её чёрной жизни – это призраки. Но Джинни и родители не приходили уже давно. Наверное, они тоже забыли о ней.

«Хватит ныть, Мелисса!» – жёстко приказал ей внутренний голос гордости. Гордость устала выслушивать её беспрерывные стенания. Словно какой-то холодный каменный кулак врезался ей в живот, – и желание сидеть на полу и плакать исчезло. Мелисса поспешила в гостиную – делать уроки, ведь больше делать было нечего. Вчера вечером дядя куда-то спрятал телевизор и компьютер, и все попытки Мелиссы обнаружить их провалились. Больше всего на свете она ненавидела домашнюю работу. Тяжело было заставить свои мозги заработать: в школе они предпочитали отдыхать. Мелисса считала нормальным то, что в словарном диктанте у неё не бывает меньше двадцати ошибок и то, что считает она до сих пор исключительно на калькуляторе, так как перегружать своё сознание бесконечными столбцами устрашающих цифр ей не позволяла лень. На выполнение домашней работы она тратила не менее двух с половиной часов, а в это время на канале Санчайзов шли одна за другой новые серии любимого сериала всех девчонок в классе: «Женщина в паутине страстей» – который Мелисса смотрела, чтобы не отличаться от остальных, хотя он ей совсем не нравился. Но сейчас телевизора рядом не было, компьютера – тоже, телефон куда-то потерялся, а все её друзья исчезли. У неё не оставалось выбора.

Часы били восемь, когда раздался пронзительный трескучий звонок в дверь. Мелисса встрепенулась, протирая заспанные глаза.

«Неужели дядя вернулся? Конечно, нет, ведь у него есть ключ, ему не нужно звонить. Тогда кто это может быть?»

Переполненная нетерпением, Мелисса сбежала вниз по лестнице, слыша, как грохочут её шаги в пустом доме.

– Сейчас! – крикнула она, отпирая дверь.

Каково же было её удивление, когда на пороге она увидела Габри и Питера Эндерсона! Питер угрюмо изучал свои кроссовки, Габри с бесцеремонным интересом разглядывала Мелиссу.

– У тебя это всегда так? – спросила она, указав на Мелиссу.

– Что… так? – удивлённо пробормотала девочка.

Она не привыкла к тому, чтобы гости не удостаивали её даже односложным приветствием. Габри нетерпеливо мотнула головой и повторила:

– Это всегда так? Такие огромные прыщи на носу?

– Прыщи? – ахнула Мелисса, стыдливо краснея и прижимая ладони к носу.

Габри скучным голосом подтвердила:

– Да-да. Ничего, у меня тоже бывает. Не трогай его, он сам пройдёт.

– Теперь у Мэллоев будет новый повод для издевательств, – фыркнула Мелисса и отошла в сторону, пропуская гостей в дом: – Проходите…

– Мы ненадолго, – отказалась Габри, энергично мотая головой. – Мы заглянули только для того, чтобы вот это создание, – она встряхнула Питера за плечо, – попросило у тебя прощения за свои слова. А я хотела передать тебе, что я в восторге от твоей шутки с Барбарой. Наконец-то нашёлся кто-то, кто сумел поставить её на место!

Эти похвалы совсем не были приятны Мелиссе, ведь она их не заслуживала, и, что более того, считала своё поведение достойным лишь ругани. Но она была воспитана не в тех правилах, чтобы спорить с гостями или как-то их обижать.

Питер безэмоциональным голосом пробормотал:

– Прости, Мелисса. Мне не надо было говорить всю эту ерунду. Надеюсь, это никак не отразится на нашей дружбе, – и впервые за долгое время взглянул ей в глаза.

Мелисса отступила ещё на несколько шагов: у неё не было ни малейшего желания выяснять отношения в присутствии Габриэль.

Любая другая, тактичная, девчонка на её месте поняла бы, что её присутствие здесь нежелательно. Но Габри была немного толстокожей: она не понимала никаких косвенных намёков. Поэтому, приняв энергичное подмигивание Питера за нервный тик, она бодро объявила:

– Мы собирались погулять. У меня есть деньги на поход в кино. Сам по себе этот факт настолько удивителен, что я решила отметить его с кем-то из своих новых приятелей. Пит уже согласился. Я, он и Оона пойдём на самый классный боевик, который когда-либо выходил в этом году. Ты с нами, Мел?

– Думаю, нет, – учтиво отказалась Мелисса. Она не была большой фанаткой кровавых зрелищ. – Я бы с радостью, но у меня есть важные дела. Извини, Габри. Давай сходим как-нибудь в другой раз.

– На следующей неделе! – восторженно откликнулась та. К сожалению, она принадлежала к такой породе людей, которые принимали вежливые отказы за обещания впоследствии безудержно повеселиться. – Я зайду за тобой в это же время в следующий четверг. Пока!

– Пока, – попрощался Питер и спустился со ступенек следом за Габриэль.

Мелисса вздохнула, смахивая со лба холодный пот волнения. Она не могла представить себе, что отказать приятелям без видимой причины будет так тяжело. Даже сейчас её грызло чувство стыда. Потупив голову, Мелисса отказывалась смотреть им вслед – и зря.

В это мгновение на подъездной дорожке у дома появился Бертрам Эстелл. Он выглядел крайне усталым, даже постаревшим на несколько лет. Заметив у ворот своего дома незнакомых ребят, он остановился, кажется, о чём-то с ними разговаривая. Габри и Питер бурно жестикулировали; тон их голосов всё повышался и повышался. А мистер Эстелл молчал. Казалось, что он внимательно слушает рассказ ребят, но на самом деле он изучал лицо Питера.

«Кого этот мальчик напоминает мне?» – вертелся в его голове единственный вопрос.

Но никакая догадка не забрезжила в его голове, а Габри и Питер тем временем скрылись в густой вуали тумана, отмеряя дорожку широкими пружинистыми шагами. Эстелл провожал их рассеянным взглядом, пока серая пелена окончательно не поглотила очертания их фигур.

– Кого он мне напоминает? – повторив свой вопрос вслух, он скрылся в доме.

Мелисса поджидала дядю в гостиной, коварно притаившись в глубоком пушистом кресле. Едва он устроился напротив, задумчиво изучая стены, она выпалила заранее заготовленный вопрос:

– А где ты был?

– Странный вопрос, Мелисса, – медленно ответил дядя. – Конечно, на работе.

– Но ты вернулся позже, чем обычно, – заговорила девочка, уверенная в том, что Эстелл лжёт ей. – Ты не был в корпорации сегодня, а, если и был, то успел съездить куда-то ещё.

– Не контролируй меня, мне давно исполнилось восемнадцать, – отшутился дядя.

Но Мелиссу не рассмешили его шутки.

– Я хочу знать! – повторила она, и, как ему показалось, в её голосе прозвучала обида. – Ты всегда лжёшь мне. Ты никогда ничего мне не рассказываешь. Неужели ты думаешь, что я настолько глупа, чтобы не понять этого?

Сдерживая слёзы, Мелисса поспешно отвернулась. И ей казалось, что дядя немного впечатлён, поскольку он всё-таки составил себе труд ответить ей.

– Нет, Мелисса, ты не права. Сейчас ты ещё не готова узнать всё, что ты хочешь – скажем так.

– Но даже это не даёт тебе права лгать мне, – сквозь зубы процедила девочка. – Почему ты никогда не рассказывал мне о Джинни?

Она заметила, как дядя вздрогнул. Конечно, он услышал знакомое имя, которое ему вряд ли удастся позабыть… если слова Барбары о его вине в её смерти были правдой. Мелисса не верила уже никому.

– О Джинни? – с усилием повторил дядя. – А зачем тебе нужно знать о Джинни?

– Барбара Мэллой говорит, что она была твоей невестой, и её убили из-за тебя, – буркнула Мелисса, почти не разжимая губ. – Скажи, что это не так! Неужели это могло быть?

– Да, это было, – подтвердил мистер Эстелл. Его лицо выглядело очень печальным. – Да, Барбара не лгала тебе. Конечно, она знает об этом, ведь кровь Джинни осталась на руках у её подлой семейки.