Меня охраняют призраки. Часть 1

А слёзы так и катились по щекам. Мелисса не знала, почему, не могла и не хотела останавливаться. Она плакала и плакала, пока подушка не промокла насквозь. Лишь тогда, вконец обессиленная, девочка сумела заснуть…

* * *

Будильник дико трезвонил у неё над головой.

«Зачем? Зачем, зачем, за что?» – это была первая мысль, родившаяся в её тяжёлой и совершенно ничего не соображающей голове.

Мелисса лениво потянулась в постели, села, зевая и протирая глаза. Стрелки на часах дрожали, остановившись на отметке «8:20».

«Ай, чёрт! Опять проспала!»

Мелисса подскочила в тугом коконе из постельного белья и по своему обыкновению вывалилась из постели на пол, запутавшись в одеяле. Примерно так начиналось каждое её утро. Скучная, серая повседневность без малейшего намёка на разнообразие. Единственной интересной деталью было отсутствие Бертрама под дверью. «И как он только до сих пор не прискакал сюда галопом, взъерошенный и не выспавшийся? Может, он до сих пор спит?» – отстранённо подумала Мелисса.

Подпрыгивая перед зеркалом, она проворно переоделась в скучную тёмно-синюю школьную форму; точно такую же носили её родители и дядя шестнадцать лет назад. Девочка старательно начесала чёлку на лоб, бросила мимолётный взгляд в зеркало. Один положительный момент в утренней спешке всё-таки был: собрав сумку ещё вчера, перед тем, как отправляться на поиски дяди Бертрама, она не должна была второпях сверяться с расписанием и запихивать в портфель все книги, какие туда влезали.

«Вроде бы всё готово, – подумала она, снова упрямо приглаживая чёлку, – можно идти жарить яичницу и выслушивать стенания дяди по поводу слишком рано начавшегося утра».

Мелисса осторожно спустилась в холодную, просторную столовую. Ни единого намёка на присутствие Эстелла там не обнаружилось. Девочка негромко позвала:

– Эй? Дядя, ты где? Мы же опоздаем!

Никто не отвечал. Мелисса пожала плечами. «Удивительное утро сегодня, – меланхолически подумала она и поспешила в кухню. – Никто не грозит облить меня холодной водой и не бегает по дому».

В кухне, в отличие от столовой, всегда было тепло и уютно. Именно здесь небольшое семейство Эстелл второпях готовило себе еду. Столовая же пустовала давно – ещё до рождения Мелиссы. С тех пор, как не стало матери дяди Бертрама, он перебрался в кухню и прочно укоренился там – видимо, теперь уже навсегда. Мелисса снова позвала его:

– Дядя! Ты же не хочешь опять проспать?

«Что я говорю? – выругала она сама себя. – Мы уже проспали. Можно остаться дома, если дядя так и не встанет».

Но совесть не позволила Мелиссе увильнуть от посещения школы. Она снова поднялась наверх и поспешила к комнате дяди Бертрама. Сколько девочка себя помнила, её двери были заперты на ключ. Мистер Эстелл никому не позволял туда заходить, а Мелисса не особо к этому стремилась. Она громко постучалась и замерла в ожидании.

– Доброе утро, дядя! Оно началось для тебя слишком поздно! – прокричала девочка.

Нет ответа. Это уже начало бы тревожить Мелиссу, не знай она, что Эстелл вполне мог отъехать в корпорацию по срочным делам. «Стоп, но тогда бы на столе стояла упаковка из-под хлопьев и недопитая чашка кофе! – она сердито сцепила руки в замок. – Он не забыл, что ему пора на работу, причём уже давно?»

Вдруг до её ушей донёсся обрывок какой-то песни. Ага, вот где дядя собрался бессовестно продрыхнуть свой рабочий день! Конечно, гостиная на втором этаже! Мелисса стремглав помчалась туда. Если верить настенным часам, она уже должна была бежать в школу!

Девочка пинком распахнула двери. И тут пусто. На низеньком журнальном столике стоял включённый радиоприёмник. Из динамика весело загрохотала какая-то незатейливая мелодия, приятный женский голос объявил:

– Здравствуйте, вы слушаете утреннее радио Санчайз-Мэллоев. Если вы ещё не встали, мы советуем вам поскорее сделать это.

– «Если вы ещё не встали, мы советуем вам поскорее сделать это»! – передразнила дикторшу рассерженная Мелисса. – Если вы ещё не нашли своего дядю, мы советуем вам поскорее сделать это, иначе вы опоздаете в школу! Ладно, придётся искать его в гараже. Надеюсь, он не уснул прямо в салоне, хотя от него и этого можно ожидать…

Но и в гараже Эстелла не оказалось. Там вообще было пусто. Даже новенькая чёрная машина отсутствовала. Это означало лишь одно: Мелисса зря потратила время на поиски Эстелла. Он снова упорно работал, совсем позабыв о ней, в то время как ей срочно требовалось бежать в школу!

* * *

На занятиях Мелисса появилась только к окончанию второго урока. Как и следовало ожидать, она получила нагоняй от учителей и строгое предписание явиться после уроков писать строчки: «Я никогда больше не буду опаздывать». «Я никогда больше не буду опаздывать», – угрюмо бормотала Мелисса себе под нос. Как она могла перестать опаздывать в школу? На таких, как она, не действовала даже методика самовнушения, и над этим не подлежащим сомнению фактом сегодня и решила пошутить дружная компания Мэллой. Барбара пристала к Мелиссе, стоило той войти в класс.

– О, Эстелл! – пронзительно заверещала она. – Что, пойдёшь вечерком разминать пальчики? Тебе это пойдёт на пользу, учитывая твой страшный корявый почерк.

Голос у Барбары всегда напоминал Мелиссе тявканье капризной болонки, особенно если Мэллой решала рассмеяться.

– Именно, – поддакнула Лоуренс. – Кажется, учителя поняли: изменить тебя не удастся, так они хоть научат тебя писать разборчиво.

– Отстаньте от меня! – Мелиссе казалось, она сейчас расплачется на глазах у всего класса. – Почему вы надо мной издеваетесь? Что плохого я вам сделала?

Девчонки переглянулись. И… захохотали ещё громче. Мелисса горестно заплакала и пулей вылетела из класса. Дверь с громким хлопком ударилась о косяк у неё за спиной.

Кругом мелькали смазанные цветные пятна. Отовсюду слышался гул голосов живых людей, но Мелиссе они казались зовом мёртвых. «Я тоже хочу к вам!! – в отчаянии подумала она. – Заберите меня к себе!»

Она шарахалась из стороны в сторону, врезаясь в проходивших мимо учеников. Но никому не хотелось спросить, что с ней случилось. Все со злобой и презрением отталкивали Мелиссу прочь: никому не хотелось портить отношения со школьной королевой из-за самой странной девчонки в городе.

Мелисса остановилась только тогда, когда снова в кого-то врезалась, и тёплые сильные руки ухватили её за плечи, вместо того, чтобы отрепетированным движением отшвырнуть прочь.

– Мел! Мел, чего ты ревёшь? – раздался у неё над головой голос Питера Эндерсона.

– Ничего, – она рванулась прочь, но он удержал её за запястье.

– Нет, Мелисса, никуда ты не уйдёшь отсюда, пока не расскажешь мне, что у тебя случилось.

– Я же говорю: ничего не случилось! Всё в порядке! – захлёбываясь слезами, прошипела Мелисса.

– Я вижу, что не в порядке, – заметил Эндерсон. – Раньше ты не рыдала в три ручья, если тебя всё устраивало.

– Я не рыдаю. Отпусти меня, всё хорошо, – буркнула Мелисса.

– Ты уверена? – обеспокоился Эндерсон. – Ты выглядишь неважно.

– Я сказала: всё в порядке! – огрызнулась она. – Тебе тоже нет до меня никакого дела. Оставь меня! Я не хочу тебя видеть!

– Что я тебе сделал? – удивился Питер. – Разве я тебя чем-то обидел?

– Не ты.

– А кто тогда?

– Тебе что за разница? – кисло спросила Мелисса.

– Большая, – хихикнул Питер, сжимая её руку. – Если это был мальчишка, я его побью, если девчонка – мы вместе ей отомстим. Как тебе такая идея? Нравится?

– Ты серьёзно? – спросила Мелисса, доверчиво взглянув на него. Слёзы постепенно начали высыхать, настроение – подниматься.

– Серьёзнее не бывает! – с серьёзным видом закивал Питер. – Ну, кто это был?

– Барбара Мэллой… И её противные подружки! – сморщилась Мелисса, едва сдерживая подступающие к горлу слёзы. – Они всегда портят мне жизнь!

– Тогда мы испортим жизнь ИМ! – радостно воскликнул Питер. – Вот видишь, ты уже повеселела. Ну, вытри слёзы и улыбнись. Вот так…

Мелисса ощутила, как уголки её губ начинают подниматься кверху. «Если бы не Эндерсон… если бы не он… – путаясь в собственных мыслях, подумала она, – я… мне было бы так грустно… А он всегда… всегда мне помогает… Он настоящий друг!»

– Когда ты улыбаешься, мне самому становится лучше, – рассмеялся он. – Мел, прекращаем вести себя как трусливая тряпка! Ты – умница! Ты всех этих скучных зануд сделаешь!

– Сделаю! – с готовностью подтвердила Мелисса. Но, вспомнив о строчках, уныло опустила плечи. – Но сегодня я не смогу с ними поквитаться.

– Почему?..

– Меня оставили писать строчки, – через силу улыбнулась девочка. – Наверное, они думают, что меня это исправит.

– И они глубоко заблуждаются, – Питер подмигнул ей и потрепал по волосам. – Ты же не скучная ботаничка, чтобы слушать учителей? Наплюй на строчки!

– Но дядя будет сердиться…

– И на дядю тоже наплюй, – посоветовал Питер, встряхнув её за плечи. – Ему же нет до тебя никакого дела, так? Так! Значит, самое время превращаться из глупой пай-девочки, которую все обижают и гонят прочь, в самостоятельную и самодостаточную Мел! Вспомни, кто твой отец! Он был первым школьным хулиганом! Иди по его стопам!

Речь Питера была настолько заразительной, что Мелисса не могла к ним не прислушаться. Она подняла голову и внимательно взглянула в его тёмные глаза, глаза, которые кого-то ей напоминали… Но кого? – ещё одна загадка.

Оставалось загадкой и то, почему же он стал вдруг помогать ей. Они никогда не были близкими друзьями, а сегодня… сегодня первый шаг к сближению был наконец-то сделан, и оказалось, что разделявшая их пропасть была не столь велика, как казалось вначале…

– Мелисса, теперь у тебя начинается новая, крутая, жизнь, – сказал Питер и с силой хлопнул её по плечу. – Говоришь, тебя достали вон те курицы? – он указал в сторону проходивших мимо девчонок.

Джессика, Барбара и их подружки весело смеялись, сверкая белоснежными ровными зубами. Мелиссе при одном брошенном на них взгляде становилось тошно. Она проскрипела через зубы:

– Да, это они.

– О, узнаю, – нехорошо сощурился Питер. – Ничего, мы им отомстим. Я уже придумал, как. После уроков встречаемся у чёрного входа.

– Есть, – по-боевому отрапортовала Мелисса.

* * *

На часах было семь вечера. Мелисса стояла на своём боевом посту, затаившись в густой вечерней тени, как японский ниндзя. Каждая мышца и каждое чувство были обострены до предела. Она прислушивалась к малейшему шороху, она приглядывалась к каждому мелькнувшему блику. Школьная жизнь отшумела, и в здании остались только немногие учителя, директор да нарушители правил. Такие, как она и Питер.

Или не совсем такие?

«Не у каждого школьника хватит смелости прийти в школу после уроков и расставить ловушки для своих врагов, – мысленно хихикнула Мелисса. – А вот мы с Питером на это отважились, значит, мы – храбрые люди! Мы друзья!!»

Слово «друг» было для неё каким-то новым, но очень приятным, приятным до смущающей дрожи в сердце. У неё никогда не было ЖИВЫХ друзей, таких друзей, которые могли бы поддержать в трудную минуту, как Питер Эндерсон; таких, которым можно было бы поверить всё, излить душу до самого донца…

Если бы она умела доверять людям, то раскрыла бы перед ним все секреты. Но пока ещё рано это делать, ведь она не знала пока Питера Эндерсона, а он не знал её. Они были только товарищами, не более того.

«И нам суждено остаться просто товарищами, ведь никто не захочет дружить с девчонкой, которая видит призраков. С ненормальной шизофреничкой!..»

Мелиссе снова захотелось расплакаться от жалости к себе. Но под внимательным взглядом Питера она сумела сдержаться, хотя солёный океан бушевал, подкатывая высокими волнами к глазам.

– Мел? Ты готова? – тихонько спросил Эндерсон, сдавив её ладонь. Его дыхание сбилось, глаза восторженно сияли.

– Да… кажется, – она незаметно утёрла слёзы рукавом, надеясь, что в темноте Питер не увидел ничего лишнего.

– Тогда идём, подруга! Я научу тебя жить настоящей жизнью! – Эндерсон схватил её за рукав и потащил к закрытым дверям чёрного хода.

Прижавшись к ним спиной, парень негромко выругался. На двери висел тяжёлый железный замок.

– Чёрт… – пробормотал Питер вполголоса, чиркая спичкой.

Неяркий колеблющийся язычок света выхватил из окружающей вечерней мглы бледное взволнованное лицо Мелиссы, искрящиеся возбуждением глаза Эндерсона, металлически блестящий замок на двери. Питер медленно поднял спичку выше, вглядываясь в низкий железный козырёк у них над головами. Там стояло большое ржавое ведро, из которого сварливый старый уборщик Флипс выбрасывал скопившиеся в кабинетах ненужные бумаги. Эндерсон скомандовал ей:

– Посторонись! И зажги новую спичку; я должен видеть то, что делаю.

Свет погас, и Мелисса снова очутилась в темноте. Она ощутила, как Эндерсон настойчиво суёт ей в руки коробок, услышала, как он приказывает вполголоса зажечь спичку снова. Она неуверенно чиркнула по боку коробка, и снова в воздухе затанцевали оранжевые искры.

– Молодец, – одобрил Питер и велел ей, вручив неизвестно откуда появившийся тяжёлый подсвечник: – Давай, зажигай свечку. Подними над головой, я же ничего не вижу! Мелисса, почему ты такого маленького роста? Чёрт, придётся хватать ведро вслепую.

– Как? – удивилась девочка, встав на носочки и вытянув подсвечник так высоко, как только могла. – Ты же не залезешь на козырёк!

– Я не собирался туда лезть, – удивился Питер. – Смотри на работу мастера! Я видел по телевизору, как круто это делали ковбои в Америке много лет назад. Отойди!!

Откуда-то в его руках возникла длинная, тонкая, как змея, верёвка с большим острым крюком на конце. Питер отступил на несколько шагов назад, совершая рукой непонятные круговые движения. Верёвка то появлялась, то исчезала из поля зрения Мелиссы, шипя, будто самая настоящая кобра. Сравнение было таким жизненным, что она даже спряталась за невысокий чахлый кустик, прикрыв голову руками. Питер испустил воинственный клич и высоко подпрыгнул на месте. Крючок с тихим стуком зацепился за железную ручку ведра.

– Иди сюда… Иди к папочке… – настойчиво требовал Эндерсон, осторожно подтаскивая ведро к краю козырька.

– А не проще ли рвануть его? – осторожно предложила Мелисса.

Питер засиял широкой светлой улыбкой:

– Правильно говоришь! Отходи!

Ведро с оглушительным стуком приземлилось на асфальт у носков её ботинок. Мелисса не знала и даже сейчас не могла догадаться, в чём заключается суть мести Эндерсона. Тот встал рядом с ведром на колени, извлёк из кармана несколько огромных тюбиков краски. Краска была зелёной. Мелисса начала понимать, как Питер решил отплатить Барбаре, и в её душе заиграло злорадство.

– Вот так, – Питер с наслаждением выдавил содержимое тюбика в ведро. – Присоединяйся! У меня возникает впечатление, будто это МНЕ насолили твои одноклассницы! Давай, Мелисса, не стесняйся, ты же больше не будешь забитой и испуганной коровёнкой, верно? Ты будешь крутой! Ты и есть крутая! Поверь сама в это, и они тоже поверят!

– Если бы, – вполголоса пробормотала Мелисса, становясь на колени.

Зелёная краска с негромким бульканьем лилась в ведро, а она с удовольствием крутила и крутила тюбик, пока нечего стало оттуда выдавливать. Одновременно с Питером она схватила следующий.

«Как же было это замечательно: знать, что я больше не изгой, – повторяла она про себя, пробегаясь пальцами по поверхности тюбика. – А даже если я и изгой, то такой, который сумеет постоять за себя! Вот белобрысая курица Барбара удивится и разозлится! А Джессика, эта тощая противная Джессика, как же долго она будет выть и плакать, потрясая болотно-зелёными волосами!»

Мелисса настолько увлеклась, что не заметила, как краска в тюбиках закончилась. Она разочарованно потрясла пустой упаковкой в воздухе.

– Всё?.. – протянула она. – Больше ничего нет…

– Нет, – с тяжким вздохом подтвердил Эндерсон. Его глаза радостно сверкнули: – Мы справились! Дай пять!

Мелисса охотно хлопнула его ладонь в ответ.

– То-то эти козочки попрыгают завтра… – заключил Эндерсон. – Ты – молодец, Мелисса! Пошли по домам. После окончания уроков завтра встречаемся здесь. Это зрелище нельзя будет пропустить…

* * *

В течение всего следующего дня Мелисса не могла найти себе места. Она нервно ёрзала на стуле на всех уроках, то и дело принималась грызть ногти, ручку, карандаш, линейку и даже учебники. Она не могла, не умела и не хотела успокоиться! Стоило ей на минуту представить длинные обесцвеченные волосы Барбары, забрызганные зелёной краской, нарисовать перед мысленным взором облитую краской Джессику, как из её горла начинали рваться сами собой полузадушенные взвизгивающие смешки. Конечно же, уже после второго урока все стали показывать на Мелиссу пальцем и злодейски хихикать. Причём она слышала шёпотки, несущиеся в свой адрес даже во время занятий.

«Как же это неприятно и отвратительно: быть изгоем, – уныло думала Мелисса, переписывая с доски уравнение и чувствуя при этом, как её спину пожирают горящие взоры сидящих позади одноклассников. – Лучше уж оставаться обыкновенной серой мышью, чем отстоем класса. На серых мышей не обращают внимания. А мне от школы хочется одного – покоя».

Но, видимо, именно сегодня и именно сейчас ей не дано было его получить.

– Мисс Эстелл, – удивлённым тоном обратился к ней преподаватель математики, – я поражён! Ваше домашнее задание решено на…

«Два, – мрачно подсказал внутренний голос Мелиссы. – Как всегда. Я знаю это и без Ваших напоминаний. Сколько „неудовлетворительно“ я успела получить в этом семестре? Наверное, столько, что директор Мэнокс имеет все основания отчислить меня из школы. Я привыкла быть двоечницей. Но неужели необходимо о каждой моей оценке сообщать всему классу? Похоже, весь мир сговорился унижать и оскорблять меня, стоило мне появиться на свет».

– Мисс Эстелл, Ваше домашнее задание решено на «превосходно»! В нём не допущено ни единой ошибки, оно – лучшее из всех работ, что я проверил! – воскликнул мистер Сёрдж немало удивлённым голосом.

В классе повисла совершенная тишина, будто кто-то только что взорвал здесь нейтронную бомбу. Мелисса молча отходила от шока, хлопая глазами и недоумённо посматривая на учителя математики. В одну секунду границы класса будто раздвинулись, и даже чёрная, как уголь, огромная доска стала больше…

«Я, Мелисса Эстелл, получила свой первый высший балл! – Грудь её раздуло от гордости. – И кто теперь посмеет сказать, что я чем-то хуже Барбары, Джессики или ещё кого-нибудь из лучших учеников класса?»

«Это ошибка, – немедленно буркнул почти задушенный голос разума. – Подумай своими скрипучими мозгами, девочка. Как это ТЫ и смогла решить домашнее задание без посторонней помощи на высший балл?»

Барбара Мэллой изумлённо раскрыла рот, так, что её нижняя челюсть едва не улеглась на парту.

– Сэр, это, должно быть, какая-то ошибка, – протянула она своим капризным тонким голосом. – Эстелл не могла решить задачи лучше нас всех! – в этих её словах прозвучала искренняя обида.

– Нет, мисс Мэллой, – хмыкнул мистер Сёрдж, демонстрируя всем желающим тетрадку Мелиссы. – Ошибки быть не может, это – действительно работа мисс Эстелл.

– Она не сама её решила! – закричала вдруг Джессика, привстав на стуле. – Всем известно, сэр, что дядя Мелиссы был лучшим учеником школы! Ей помогали, это нечестно!

– Мисс Эстелл, – дружелюбно обратился к ней учитель, – скажите, пользовались ли Вы чужой помощью?

– Нет, сэр, – честно ответила девочка. И почему-то мистер Сёрдж ей поверил.

– Она могла солгать Вам! – не унималась разозлённая Мэллой, но мистер Сёрдж к ней не прислушался.

– С таким же успехом, мисс Мэллой, мисс Эстелл могла бы пользоваться сундуком знаний в лице своего дяди с начала обучения в школе.

На это нечего было возразить даже наглой и находичивой Барбаре. Мелисса, разрываясь от восторга и гордости, скорчила рожу через массивное плечо Джейкоба Грина и даже согнула пальцы в попытке показать ей нехороший жест, но, уловив на себе внимательный взгляд учителя, она мгновенно затихла на своём месте. Она украдкой заметила, как противно хихикают её главные враги за первой партой в центральном ряду. В голову её вламывались небезосновательные подозрения насчёт того, что до окончания учебного дня Барбара и её подпевалы обязательно придумают, как испортить ей жизнь.

Перед мысленным взором открылась другая картинка: ведро, наполненное зелёной краской до краёв, стоит на краю крыши, ожидая своего часа…

«Нет, – Мелисса позволила себе гадко улыбнуться, – мы ещё посмотрим, кто кому испортит жизнь раньше! Я покажу этой белобрысой курице и её подружкам, что больше никому и никогда не позволю себя обижать!»

Барбара вертелась за партой, швыряясь в Мелиссу новыми скомканными в бумажный шарик записками. На это раз там были написаны настолько гадкие слова, что Мелиссе на секунду показалось, будто она сейчас расплачется. «Чем я им насолила? – уныло размышляла она, пробегая глазами по строчкам. – Почему они издеваются надо мной? Я ни разу не сказала им ни одного плохого слова, а они позволяют себе унижать меня, обзывать… А я терплю, как будто я…я…как будто я – корова! Неужели у меня нет мозгов, сил, смелости для того, чтобы хоть раз поставить их на место? Может, именно поэтому меня обижают? Ведь всем и каждому известно, что Мелисса Эстелл не умеет дать сдачи, об неё можно вытирать ноги! Что-то нужно менять, срочно!»

Хотя Мэллой и компании удалось развеять гордость Мелиссы от первой в жизни превосходной отметки, её решимость нанести ответный удар устояла. По-видимому, Барбара что-то предчувствовала. Но, конечно, ей и в голову не могло прийти, что полное зелёной краски ржавое ведро сейчас преспокойно дожидается её на крыше у чёрного выхода. Мелисса отложила ручку в сторону, задумавшись, как же ей заманить Барбару туда.

«Может, Питер подскажет? Да, Питер подскажет, он должен это знать, ведь он додумался до такой гениальной идеи! А сейчас нужно причинить Барбаре как можно больше неудобств, проявляя старание на уроках».

Мелисса украдкой подглядывала в учебник, отвечая на вопросы мистера Сёрджа, и спиной ощущала, как наливаются краской гнева и зависти бледные впалые щёки Барбары.

«Так ей и надо! Она этого заслужила!» – торжествующе подумала она. Ей вдруг стало так радостно и легко, что она едва сдержалась от желания обнять сидящую впереди Амелию Факт. Амелия повернулась, наградила её странным скользящим взглядом и вернулась к своей работе, отчего желание Мелиссы делиться своим восторгом с другими начало неуклонно рушиться.

Звонки звенели за звонками, и на каждом уроке повторялось то же самое, что было на математике: Мелисса получала высшие баллы, обходя даже Барбару Мэллой, в спину ей сыпались тычки, издёвки и скомканные бумажные шарики, а она высоко держала голову и улыбалась, чтобы не расплакаться у них на глазах. Если бы она показала свою слабость, злобные насмешники напали бы на неё с тройной яростью, как бешеные стервятники. Мелисса передёрнула плечами, отгоняя прочь мерзкое сравнение. Она в тоске обвела взглядом класс, прилежно склонившийся над тетрадями, надеясь, что найдёт среди этих чуждых, высокомерных, равнодушных мальчишек и девчонок хоть одно родственное лицо. Хоть кого-то дружелюбного.

И вдруг, словно там, на небе, её кто-то услышал, от парты медленно оторвалась Габриэль Хаэн – новенькая, появившаяся в школе совсем недавно, пару дней назад. Габриэль оценивающе всмотрелась в Мелиссу, склонила голову набок, фыркнула и снова углубилась в решение задачи. Мелисса почувствовала, как сердце комком падает ей в пятки.

«Ну, вот… Не стоило и надеяться, что я кого-то заинтересую. Габриэль плевать на меня, впрочем, как и всему остальному свету. К чему тогда верить в лучшее будущее, если для таких, как я, оно всё равно закрыто?»

Мелисса склонила голову перед судьбой, по привычке спрятав лицо за волосами. Она не заметила в своём горе, что Габриэль Хаэн вновь смотрит на неё и уже совсем не так, как прежде. Сейчас Габриэль глядела испытующе, дружелюбно, внимательно. Ей казалось странным, почему же эту девочку, Мелиссу, все считают отстоем класса и обзывают: ведь она вовсе не плоха. Но Габриэль тоже не привлекала к себе общего внимания, а её молча изгнали из сплочённого коллектива. Точно так же поступили и с её сестрой-близнецом – Ооной. Оона тяжело переживала всеобщий бойкот – в отличие от Габриэль, она не понимала, что на такие вещи не следует обращать внимания. Оона была доброй и ранимой девочкой, и, хотя разница в возрасте между ними составляла всего час, Габри чувствовала себя её защитницей. Приходилось привыкать к этому, раз отец ни чуточки не любил их, а мать куда больше заботилась о расписных фарфоровых тарелочках из фамильной коллекции. Габриэль тяжело вздохнула, отворачиваясь. Мелисса Эстелл не смотрела на неё, погрузившись в учёбу с головой. Габри не стала бы дружить с занудной ботаничкой, если бы та тоже не была изгоем класса.