Мой Париж – Гомель

ЛОДОЧНИК

Благодаря романтическим фильмам типа «Сумерки» мы хорошо относимся к вампирам, оборотням и прочим брутальным юношам.

Между тем возможность превращаться всю жизнь в одно и то же животное – так себе магическая способность.

То ли дело, когда к совершеннолетию мама научила тебя разбирать свое сознание на молекулы и собирать его мгновенно в теле любого зверя, птицы или кузнечика прямокрылого. Захотел ты, скажем, узнать, проснулась ли твоя возлюбленная. Можно, конечно, позвонить, узнать и даже бонусом получить адрес, куда тебе идти в это летнее утро. А вселился ты в птичку на веточке у ее окна и увидел сквозь шторки, что спит твоя милая. Переливчато сопит и даже говорит с тобой во сне: «Кто ты? Сережа? Миша?».

Любит тебя.

Или захотелось тебе на концерт «Депеш Мод» в НьюЙорк в сентябре. Где Нью-Йорк, а где ты! А тут раз – и ты в мухе. Сиди себе тихонечко перед носом Гаана, лапками притоптывай, крылышками прихлопывай.

Одна тонкость: где находится сознание животного, которого ты так меркантильно используешь. Большинство магов владели волшебным заклинанием: «Цыц!», и животное смирно сидело где-то в рептильном мозгу и не отсвечивало.

Отдельные мастера, относящиеся с буддистским сочувствием ко всем живым существам, отправляли сознание зверушки в свое собственное тело. Живое существо от неожиданности застывало, иногда бежало, реже балдело. В общем краткосрочный бартер.

Вернемся в город. А именно к скульптурной композиции «Лодочник» в центральном парке и истории, с ней связанной.

Жили в древнем Гомеле две богатые семьи – Радимичи и Дреговичи. Не то, чтоб сильно враждовали, но поделить мирно рынок меда как-то не могли.

В те дальние времена, кто владел медом, тот владел миром. Продукты питания, фармакология, косметология, стройматериалы, бытовая химия и еще ряд отраслей держались на меду. Кое-кто из новаторов пытался перевести на мед и животноводство, но не заладилось, кони дохли.

У Радимичей подрастала дочь Луша, красавица, косы в пол, характер любознательный, способности к ветеринарии. У Дреговичей, соответственно, сын Лукьян, с пламенным сердцем и ясным взглядом. Весь в маму-ведунью. Она и научила сына в птиц-зверей вселяться, высоко в небо соколом подниматься, по прохладной земле ужиком скользить. А чтоб маменькиным сынком не дразнили, носил колчан со стрелами, типа охотник крутой.

Случилась как-то по осени в городе ярмарка органической продукции, без ГМО, красителей и ароматизаторов. Само пахнет и всеми цветами радуги переливается. Взрослые затариваются на зиму, молодые веселятся.

Вот уже и вечер наступил. Прохладца близких заморозков. Красна девица Луша почти синяя. От того еще более хрупкая, прозрачная, неземная. Не каждый может оценить такую красоту. А Лукьян может. Такую, считай, всю свою жизнь и искал. Стоит как обухом по голове стукнутый, глаз от Луши отвести не может. Друзья заметили, ржут, на, говорят, флягу с медовухой, согрей девушку. Смешался Лукьян, а тут еще его отец подходит. Суровый мужчина.

– Увижу, что ты с Радимичами путаешься, наследства лишу, ноги вырву.

Тут подбежали к Луше подружки краснощекие, где-то котенка рыженького отыскали, играются с ним, хохочут, друг у друга отнимают. Взяла Луша котенка, гладит, приговаривает:

– Ты ж мой хороший, ты ж мой пушистый. Был бы ты мой, я б тебя холила, я б тебя лелеяла. Жил бы в моей комнате, спал бы на моей кроватке, на ночь сказки мурлыкал. Где-то на словах о сказках на ночь и комнате девичьей Лукьян свой план и придумал.

Надо проникнуть к Луше домой в облике какого-то животного.

Котики сразу отпали. Птички, бабочки, щеночки. Мимишность всякая. Лукьян задумал не умиление вызвать у девы, а впечатление произвести. Чтоб не разовое свидание устроить, а долгосрочные любовные отношения.

«Уси-пуси, какой зайчик» – не для настоящего мужчины. Волк, медведь – солидно. Но еще напугает Лушеньку. Лось, олень – гордо, величаво. Но неудобно как-то ни ему, ни с ним. Лукьян снова вспомнил, как Луша держала котенка, перебирала шерстку, терлась щекой о мордочку, и вдруг его осенило: «Рысь!» Та же кошка. Девочкам нравится. Мягкая, пушистая. Но кто-бы решил, что она «уси-пуси», пусть встретится с ней хотя бы взглядом. Рысь – настоящий мужчина!

Тем же вечером Луша, укладываясь спать, обнаружила в своей постели мурчащую рысь. Ей бы испугаться, да глаза рыси были такими умными, можно сказать, интеллигентными, с цитатами Сократа в радужке, что Луша ни на секунду не засомневалась – перед ней человек. Судя по бесконечной нежности мурчания – человечище. Коротко говоря, все у них сладилось. В редкие минуты свободы от надзора родительского влюбленные встречались безо всякой магии. Насыщенные были у них отношения. Насыщенные и разнообразные.

Да только хотелось Луше замуж. Официально. С кольцами и девичником. Так, мол, и так, засылай, Лукьян, сватов. Лукьян к папе. Тот в ярость: «Я ж предупреждал о наследстве и ногах!». Потом смягчился: «Есть у тебя уже невеста. Сегодня и познакомитесь». Ушел к себе Лукьян и рысью к Луше. Расстроилась Луша, виду не подает, за ушком чешет, успокаивает. То да се, забыл Лукьян о предстоящем семейном мероприятии. Уснул.

А где же в это время была недостающая часть рыси – сознание? Оно находилось в теле Лукьяна. Первый раз, попав в незнакомую обстановку, сознание удивилось, второй раз залюбопытничало, в третий раз – понравилось! Ух, как понравилось! Столько возможностей. Голубоглазых, кареглазых, ммм, зеленоглазых… Все неохотнее возвращалось сознание рыси домой. Все больше крепло у нее желание остаться в сладком теле юноши. Да Лукьян-то сильнее. Когда в сознании. Бодрствующем. Не спящем. Не как сейчас, когда спит Лукьян под теплыми ручками любимой.

Чудесную невесту нашел папа Лукьяну. Замечательную. Правда-правда. Все как нравится рыси: живые зеленые глаза, огненная копна волос, остренький язычок и ушки. Ткнул папа сына в бок: «Да?». Закивал радостно сын: «Да!». Вытащил папа из кармана колечко и незаметно отдал сыну. Впору пришлось колечко невесте. Не по нашим обычаям, но достала и невеста колечко. Одела жениху. Сговорились.

Проснулся Лукьян, тревожно на душе: «Дай-ка я, Лушенька, к себе ненадолго вернусь». Ан, нет никакого «к себе». 30 килограммов шерстяного мяса и есть отныне «к себе».

С тех пор эти трое «в одной лодке». Лукьян с рысью связан магией, Луша с Лукьяном – любовью. Что, собственно говоря, является самой что ни на есть магией. Высшей магией.

Что касается скульптуры, то существует такое городское поверье: если потенциальная невеста рысь за ушком почухает – жених хорошим человеком окажется, если охотника за ногу потрогает – страсть будет нечеловеческая. А если одновременно – будет вам счастье всестороннее!

АРКИ В ПИОНЕРСКОМ СКВЕРИКЕ

Портал в Гомеле существовал всегда. Долгие годы он был мобильным и неудобным для использования. Перемещался непредсказуемо, возникая где попало и когда попало. Конечно, существовали места, где портал появлялся периодически, например, во время дождя. Узкий проход между домами с лужей посередине. Обойти никак, остается прыгать. Перепрыгиваешь лужу, и оказываешься в… об этом потом.

Или арка в длинном доме на Старом Аэродроме. Это район такой. В понедельник ходишь через арку. Ничего. Во вторник то же самое. Среда обычная. Потом, бац, четверг. 10.30. Идут люди через арку и доходят туда, куда непосредственно ведет дорога. А повезет человеку зайти в арку с 10.31 до 10.32 – и вот он уже в… об этом попозже.

Короче, один дискомфорт.

Кому пришла в голову светлая идея осветить дорогу в пионерском скверике – дело темное. Освещение фонарное и раньше было, а вот в виде арок, собственно и привязавших портал к этой дороге, такого не было. Против такого соблазна портал устоять не смог. Привязался к дороге в скверике, увенчанной дугами новогодних гирлянд.

Говорят, сами Хранители города подпирают вход в портал. Не постоянно, так, для удовольствия. Спорят друг с другом на поцелуй, с каким желанием в портале окажется очередной прохожий. Ох, уж эти влюбленные, им бы только повод найти целоваться.

Наш портал очень дотошный, я бы даже сказала нудный. Как правило, человек не догадывается, что вошел в портал, поэтому думает о повседневной чепухе, заполняющей его каждодневную жизнь. В ней он и оказывается, пройдя портал. То есть выполняет заказы портал детально и в точности с мыслями идущего.

Самые веселые рассказы у сознательных новичков. Один малый, фанат поттерианы, хотел попасть в Хогвартс. Так «хорошо» представил Гарри Поттера, что оказался дома у Дэниела Рэдклиффа прямо на званом ужине. Так как юноша был фанатом Гарри, а не Дэниеля, пришлось хватать со стола палочку для суши, быстренько говорить заклинание «гармония нектере пасус» и сигать в исчезательный шкаф. Хорошо хоть, что его починили.

Собственно, фестивали гомельские, сначала межконтинентальных культур, а потом и межгалактических, начались благодаря сообразительности портало-флаеров. Эти летают туда-сюда, как электровеники, тащат то пианины дюжинами, то живого волынщика. Натянут на недельный праздник реликвий, разных представителей внеземного разума, и пьют с ними на брудершафт до полной потери этого самого разума.

Позитивная история случилась с одним романтичным портало-флаером. Назовем его Кеша.

Кеше приснилась прекрасная дева. С васильковыми глазами и пшеничными волосами. Муза классическая. Ему бы, как и положено в подобной ситуации, отправиться в путь: драконов от суженой отгонять, зло побеждать, умнеть в процессе. Но Кеша поступил иначе. Не как положено. Встал возле первой арки, сконцентрировался на Музе, дал «пять» Хранителям – и в портал. Через минуту вышел оттуда со своей синеокой. Довольный, за руку ее держит, улыбается. И она с него глаз не сводит.

– Спасибо, Иннокентий, что вы меня нашли. Заждалась я вас. Чуть в армию добровольцем не записалась. Пойдемте, Иннокентий, к вам жить вечно, драники кушать да пластинки слушать.

Так что главное с нашим порталом помнить: кому он вход, а кому и выход.

НАБЕРЕЖНАЯ

Очень простая история. На городской набережной в аккурат через место, обозначенное на фото мной, проходит меридиан силы желания Ассоль.

Действует следующим образом. Садишься, загадываешь желание о встрече с суженым с тотальной убежденностью в скором выполнении, представляешь, как это будет в деталях, с ведущим цветом. Встаешь, сдуваешь с ладони в сторону реки воображаемую картинку и идешь пить кофе. Все. Работает как для девочек, так и для мальчиков. И даже для тех, кто не определился. Но там и цвет парусов будет неопределенный.

И еще. По нашей набережной разбросано много меридианов желаний: «Рекс-пекс-фекс», «Ахалай-махалай», «По щучьему велению» и пр. Исполняют желания все. Но специфика есть у каждого. С денежными вопросами лучше идти к «Рекс-пекс-фекс». С карьерным ростом – к «Ахалай-махалай». С развитием магических способностей – к «По щучьему велению». Главное – не перепутать. А то попросишь любви, а тебе все деньги, да деньги…

ГОРОДОК

– Вася, иди домой уроки делать!

– Блиииин, уроки! Мама, какие уроки, мы только в прятки начали играть!

– Вася, я кому сказала! Домой!

Господи, какие уроки? Мне ж уже не надо в школу! Я ж уже большой! Очень даже солидный, по должности и по объему талии, человек. Меня уважает больше трех человек. Не только мама, папа и бабушка, а еще Иван Сергеевич из головного офиса, и Павел Федорович из комиссии по проверкам. На минуточку, у меня не только крутая удочка, но и крутая моторная лодка. Это без учета того, что опарышей мне доставляют из Голландии. Что еще… Банька по субботам с друзьями. А как Саныч веничком березовым проходит, так никто не умеет! Я даже перестал спорить про себя с мамой о вреде пива для моих сосудов после парилочки. Пью себе спокойно. Отвлекаюсь только на звездное небо. Спать-то можно, когда хочешь, а не когда загонят в постель.

А в июле ездили семьей в Египет. Понравилось. Следующим летом в Таиланд поедем. Я теперь все могу. Могу себе радиоуправляемый вертолетик купить, и джип на батарейках. Правда, перед своими трудно отмазку придумать. У меня дочка. Сказать, что перепутал? Или в подарок к Барби давали?

Могу весь мир объездить; заниматься, чем хочу; надевать, что хочу; есть, что хочу, дружить, с кем хочу; жить, с кем хочу…

Мама, позови меня, маленького, вон с того окошка слева на третьем этаже вот этого зеленого дома. Я прибегу домой, целую секунду надутый от того, что меня оторвали от важнейшего делания секретиков. Тут же забуду, услышав туду-ду-ду, ду-ду-ду-туду-ду. «В поисках капитана Гранда!» На столе мороженое чуть-чуть подтаявшее. Плюхнусь на кресло возле окна, вытащу из-под попы раскрытого Фенимора Купера, обниму теплого, ни разу не пушистого, любимого мишку и зажмурюсь от счастья. Весь мир мой.

Разбирайте окошки и домики «Городка». Для себя, своих детей, детей своих детей. Это только кажется, что домиков мало. Их столько, сколько нас. Домик есть у каждого, у кого есть детство. Тук-тук, к вам гости!

КИНОТЕАТР «КАЛИНИНА»

Кинотеатр «Калинина» особый в нашем городе. Вы поймете это сразу. На здании нет названия. На фасаде нет, над афишами нет, у входа в кассы нет. Нигде нет.

«Где оно?» – спросите вы. Куда оно делось?

В том-то вся соль! Оно ушло. Причем «кинотеатр» от названия остался. Висит себе спокойненько на углу. А вот имя собственное – «Калинина» ушло. По своим делам. Иногда на него натыкаются в парке, но чаще в кафе «Старое время». Калинина там уже все официанты знают. Как услышат в третий раз: «Господи, прости мя грешного», – тут же чекушку несут и приговаривают утешительно: «Господь с тобой». Вот в этом особенность кинотеатра и заключается: персонажи фильмов могут спускаться с экрана. Правда, ненадолго. Это Калинину повезло снаружи висеть, вот и болтается по городу. Остальные так, на время сеанса. Зато могут в фойе под лестницу спрятаться и поболтать, посмеяться. Чтобы персонаж спустился с экрана, надо просто этого захотеть. При этом ясно понимать: перед тобой не актер, а персонаж! Не тот, кто играет, а тот, кого играют. А то я как-то смотрела в кинотеатре фильм «Титаник». Что мне пришло в голову с Ди Каприо пообщаться? Он даже не в моем вкусе. Так он три часа про Розу рассказывал. Восхищенно, влюбленно, нудно. Джек Джеком, одним словом.

Гораздо приятнее было, сидя на корточках и опираясь на зеркальную стену, слушать Джека Батлера из «Перекрестка». В отличие от Джека из фильма-катастрофы, этот Джек так же хорош, как и сыгравший его Стив Вай. И молоденький.

Но это все прелюдии.

Как юному алмазному буддисту мне хотелось поговорить с главным учителем, я бы даже сказала, директором школы, с Буддой. О чем? Да мало ли о чем. О погоде в нирване. Порадовало ли его, когда в момент просветления он сдержанно офигел, а его партнерша совсем не сдержанно так, по-женски: «ах… еть!». Ну и вообще спросить, как там наши. Душевные в целом вопросы интересовали. До собственных священных глюков я тогда не доросла, нужны были другие методы. Вот тут-то я про кинотеатр «Калинина»» и вспомнила.

Там как раз шел «Маленький Будда» Бертолуччи. Маленький не маленький, но все же Будда. Пришла. Захотела. Отозвался. Сошел. Пошли в фойе. Сели рядышком в позу лотоса. Я стараюсь отвлечься от того, что передо мной молодой и красивый Киану Ривз. Получается с трудом. Совсем не получается. Думаю, как бы отвлечься, слова умные вспоминаю. Девачен, бодхисатва… И тут Маленький Будда говорит:

– Расскажи мне сказку.

– Что?

– Расскажи мне сказку, – и глаза закрыл, чтобы лучше видеть.

Маленький. Будда, но маленький. Ну, слушай, малыш.

«На далекой-далекой звезде жил-был мальчик. Волосы, как воронье крыло, глаза, как янтарь в штормовой день, музыку сердцем чувствовал, с ветерками разговаривал. Была у него подружка. Во всем ему противоположность. Белая лебедь с лазурным небом в глазах, хохотушка, непоседа. Объединяла их одна песочница и любовь к звездам. Закопаются в нагретый за день песок и всю ночь вверх смотрят. «…Видела?..» «…Ага…» «…Вон там!» «…Ага!»

Иногда звезды прятались за облаками. Тогда мальчик стучал по деревянному бортику песочницы, а девочка сыпала песок, то себе на коленку, то на рукав платьица. Получалась музыка. Мальчик, конечно, мог поговорить с ветерком, и тот разогнал бы облака. Но зачем? Делать музыку самому так интересно! Наоборот, мальчик попросил ветерок принести еще инструментов, и тут же над песочницей пролетела стайка медных, бронзовых и пурпурных листьев, звенящих, скрипящих, щебечущих. Словом, мелодичных. Дети стали ловить листья и ухватили одновременно один красный большой, как парус, с золотистыми прожилками. В этот момент сквозь толщу облаков пробился могучий космический ветер. Он подхватил детей, как тополиную пушинку, и понес по Млечному Пути.

Наконец, мальчик крикнул: «Хватит!». Ветер послушно остановился и бережно опустил детей на обочине дороги, планете, совсем не похожей на их родную звезду. Прощаясь, ветер бросил в парус горсть воспоминаний о доме. Лист натянулся, как струна, и порвался пополам прямо по центральной прожилке. Подхваченные местными ветрами, дети разлетелись в разные стороны и вскоре потеряли друг друга из вида. Напрасно мальчик упрашивал зюйд-вест не разлучать его с подругой, ветер не понимал его языка.

Планета оказалась довольно милой, теплой и красивой. Но такой многолюдной! Надо ли говорить, что мальчик все время искал свою подружку. Долго искал. Так долго, что стал забывать ее облик. Надеялся на половинку листа. Представлял, как встретит свою хохотушку, приложит свою половнику к ее половине, и совпадут они и по цвету, и по контуру.

Не поверите, но оказалось, что на этой планете живет много людей с половинками листиков. Ищут свои половинки, прикладывают, не совпадает, опять ищут, опять прикладывают. Иногда так устают искать, что становится им все равно, совпало или не совпало. Сколько можно искать, и так неплохо. Оно и вправду часто неплохо. Даже хорошо местами. Если еще заняться чем-то всепоглощающим, например, бухгалтерией или кругосветным путешествием, то вообще «зер гуд». На тоску ни времени, ни сил. Что категорически нельзя делать в такой ситуации, так это впускать в свою жизнь музыку. Она все портит. Проделывает в коже, в мышцах, особенно в сердечной, трещинки, щелочки, дырочки, и тогда от тоски уже никуда не деться. Как только мальчик брал в руки местный музыкальный инструмент, к нему возвращалась тоска, и наступал очередной этап поиска подружки. Но не тот цвет, не тот рисунок…

Однажды накануне своего дня рождения он услышал по радио, что совсем рядом с планетой будет пролетать крупный астероид. «…Видела?..» «…Ага…» «…Вон там!»

«…Ага!», – вспомнил мальчик. «Пойду смотреть… Мало ли что…»

К ночи все газоны, скамейки и плоские крыши были заполнены взволнованными жителями города. Казалось, все смотровые места уже заняты, но мальчик быстро нашел свое место. В песочнице.

Растянувшись в полный, далеко не мальчишечий рост, он смотрел в звездное небо. Если бы он знал Стругацких, то тихонько бы бормотал себе под нос: «Когда созреют гроздья звезд, расправит плечи млечный мост… тогда раскроется Душа, бери ее, читай страницы, и из небесного ковша тебе захочется напиться… вдохнуть озон чужих планет. Ты знаешь, там встает рассвет и новые миры родятся… и долго подлинная даль кружит туманности спираль, как будто замысел Шекспира…»

Вот он, астероид Флоренс, камень в форме листа с прожилками, точками и пятнами от шалости космического ветра. Мальчик положил на ладонь свою половинку листа. На бесконечное мгновение в застывшем времени от далекой-далекой звезды, не видной никаким глазом, ни вооруженным, ни невооруженным, отделился луч, прошел сквозь астероид и, разделившись на два луча, опустился на планету. Один луч солнечным зайчиком щекотал ладонь мальчика. Второй луч стрелой уходил куда-то за горизонт. Мальчик вскочил на ноги: «Запомнить! Бежать! Ура! Спокойно. Теперь просто спокойно идти». Он стряхнул песок с потертых джинсов, теплее завернулся в любимый шарф и уверенно пошел по дороге, освещенной светом их родной звезды. Рано или поздно он найдет свою подружку. Тем более кто знает, быть может, она идет ему навстречу?»

Я замолчала. Маленький Будда открыл глаза. Улыбнулся уголком губ, как умеет только Будда, и все его реинкарнации. Еле слышно произнес:

– Спасибо… Моя очередь. Ты ищешь секрет просветления? Я раскрою его тебе. Все, что тебе надо сделать, это… – и тут он растворился в радужном пространстве. Так персонажи возвращаются на экран. Не все тают в радужном пространстве, но тают все.

Я выдохнула. Что ж… Теперь мне Киану Ривз должен сказку. Желательно на ночь.

Медитация

«Парк летом» Т. А. Горбачевская

«Правильный выбор»

Закройте глаза. Глубоко вдохните, выдохните. Спокойно дышите. Представьте, что вы оказались в этой картинке. Перед вами несколько дорог. Все они кажутся одинаково привлекательными. Вы становитесь точно на пересечение всех дорог, и одна из них начинает светиться. Это она, та самая правильная дорога. Тот самый верный выбор. Вы делаете шаг по этой дороге, и сама дорога придаёт вам силы… Глубоко вдохните, выдохните, откройте глаза.

ЛЕСТНИЦА

Переход от ГЦК к дому молодежи – самое загадочное место в городе. А именно та его часть, где железные уголки, подпираемые бетонными перегородками, пытаются удержать незаметный, но настойчивый рост ступенек. Столетиями жители ходили по этой дороге, стирая и стаптывая ступеньки. А они поднимаются снова и снова, не особо набирая высоту, но и не теряя ни одного своего сантиметра.

Ну и что? – скажете вы, – что здесь такого, мне какой интерес, какая польза от этого?

Если вас устраивает быстренько сморщиться, закостенеть и зашаркать ногами, то пользы от лестницы и правда никакой. А вот если вам хочется быть долго-долго молодыми, с неизменными килограммами вокруг талии и постоянным количеством морщин на лице, нулевым количеством, вам надо туда. Даже можно особо не медитировать, мир во всем мире не представлять. Так, посидеть на ступеньке минут 10—15, листики поперебирать. Все само собой произойдет. Вольется молодость через пятую точку в тело и растечется по клеточкам. Через пятую точку вообще самое эффективное двустороннее движение происходит.

С чего у этого проходного во всех смыслах места такая волшебная сила?

Когда-то давно одна юная дева влюбилась в бессердечного красавца. Что с юными девами делать, чтобы они влюблялись в сердечных красавцев, непонятно. Скучно им, что ли? Тянет их на бессердечную красоту. Вот если бы они просто в красавцев влюблялись, хоть какой-то смысл был.

«Смотрюсь в тебя, как в зеркало» и так далее. А это что такое? Через страдание к святости? Чем больнее, тем заслуженнее? Так положено в юные годы?

Ну да ладно, у нас все-таки реальная история, вернемся к ней.

Прекрасная Настасья, а деву звали Настасья, по своей наивности призналась юноше в своих чувствах. Люблю, мол, всей душой. Пойдемте, Василий, гулять под луной и смотреть, как романтично падают белые листья вишни харитоновской. Отчего не пойти с чернобровой голубоглазой горлицей? Гуляли, смотрели, в целом, хорошо время провели. Настасья еще больше укрепилась во мнении, что юноша – ее суженый и с завтрашнего дня будет у них крепкая семья всем на радость. Юноша убедился, что красивых девушек много не бывает и свобода наше все. Одна луна, а какими разными сторонами повернулась к молодежи в эту ночь…

Ждет Настасья суженого день, ждет другой. Не идет. Подождала неделю, и сама к нему пошла. Подходит к дому, глядь в окошко, а юноша чемодан собирает.

– Куда это ты собрался? – спрашивает.

– В дальнее путешествие, в Бразилию на карнавал в поиске себя и своего наивысшего предназначения, – отвечает юноша и последнюю красную рубаху заталкивает в битком набитый красными рубахами чемодан, – осознать, так сказать, свое место в жизни и географическом центре Европы. Или Америки. А как осознаю, сразу назад, к тебе.

Поцеловал в лоб Настасью и пошел налево от камня перекрестного. Туда, где коня потеряешь. Хитро, коня-то и так нет.

Ждет Настасья в душистых клеверах, ждет в пушистых снегах. Ни в одном глазу ни сомнения, ни усталости.

Является Василий. Загорелый, белозубый. С бородой.

Еще краше, еще соблазнительнее.

Вещи к переезду Настасья давно приготовила, Бусы, сережки в шкатулке. Платочки, кружева в узелке. К знакомому дому пошла. Издалека слышен женский голос звонкий: «Милый, кровать к окну передвинь, хочу просыпаться, птичек в открытое окошко слушать. Как они у вас называются?». «Петухи, дорогая».