Карма рода

– Ты просишь, чтобы я отпевал твоего умершего сына? Но ведь он сам лишил себя жизни. Ты должна знать, что самоубийство несовместно с верой в Бога.

Окружающие прихожане хором одобрительно зашушукались. Авдотья направила на священнослужителя ястребиный взор:

– Это несправедливо. Покойный был достойным христианином, принимал причастие, соблюдал каноны православной церкви, храбро защищал отечество от супостата. Он совершил этот поступок в состоянии глубокого отчаяния и безысходности. Нельзя лишать человека последнего, что у него было, – веры в Бога.

В её словах прозвучал вызов. Не всякий смертный может позволить себе подобный тон в разговоре со служителем церкви. Присутствующие сгрудились вокруг человека в рясе в ожидании окончательного решения.

– Церковь исходит из того, – продолжал поучать батюшка, – что хозяином жизни человека является Бог. Только от него зависит и рождение, и смерть. Никто не вправе лишить кого-либо жизни, даже самого себя. По мнению церкви, самоубийца – это тот, кто утратил веру в Бога. Он духовный потомок Иуды. Отрёкшийся от Бога – Богом отвержен. Мы не будем отпевать богоотступника и на церковном кладбище хоронить не дадим, – заключил постный служитель церкви сухим казённым языком.

Авдотья встретила слова священника испепеляющим взглядом.

– А как быть с христианским милосердием? – выпалила против своей воли убитая горем прихожанка. – Бог не должен вызывать страх. Человек – не раб Божий, а его друг. Не жалкий грешник, склоняющийся перед ним, а любящий его. Он тот, который видит в Боге свою опору. Ибо любовь движет солнце и светила! Вам не в силах отнять Бога ни у моего сына, ни у меня. Впрочем, всё это пустые слова. Я всё поняла. Оставьте это себе. Теперь это не нужно. – Авдотья отвернула лицо и что-то сунула в руку священника, поворачиваясь к нему спиной, как стеной.

– Что это? Нательный крестик покойного? А почему их два?

– Один мой, – бросила через плечо скорбящая мать и теперь клеймёная богоотступница.

В её ушах ещё стоял трескучий голос батюшки, когда она шла на выход. Православную церковь навсегда покинула женщина, неожиданно постаревшая от горя лет на сто. Отныне она будет общаться с Богом без посредничества церкви. Может быть, всё не так, как эту ситуацию видела сама Авдотья? Мир, в котором мы живём, создаётся нашими мыслеобразами, у каждого из нас собственная среда обитания, свой собственный мир. Он более или менее не похож на любой другой. При этом каждая церковь любой религии убеждена, что только её представление о мироустройстве – единственно верное, и этот постулат церковь диктует своей пастве. Изменить такой порядок вещей – безнадёжное занятие. Батюшка по-своему прав, отказывая ей в услуге. Как бы то ни было, домой Авдотья вернулась несолоно хлебавши.

Она саморучно с полудня до заката неистово копала могилу сыну во дворе своего дома. Следующим утром отзывчивый сосед помог положить Гришу в гроб и опустить в могилу. Могилка получилась простая и строгая, без таблички с именем, креста и прочих излишеств. Жена соседа и внучка приготовили поминальный обед. За столом сидели четверо. Григория поминали, не проронив ни слова, молча. Через час все разошлись. День красиво догорал перед наступлением скорбящей ночи. Где-то далеко ухал филин. Этот таинственный житель лесов не испытывает страха перед темнотой и знает тайны, скрытые от смертных. Настал нулевой час – лучшее время для проведения магических церемоний. Освещая подлунный мир, смывая весеннее многоцветье, громадная, в полнеба, ночная красавица золотом засияла на небосклоне. Природа благоволила Авдотье. Облачённая в чёрный ритуальный плащ с поднятым капюшоном, она призывно посмотрела на луну. Небесное светило со всей очевидностью благословляло предстоящее таинство. Следуя тысячелетней традиции, Авдотья сотворила четыре земных поклона на все стороны света. Встала спиной к луне, подобрав подол плаща, широко расставила ноги, низко наклонилась и, глядя между ног на луну, в полной мере приняла в себя её космическую силу. Потом подошла к могильному холмику и села лицом на запад, по-азиатски подобрав под себя ноги. Положила на могилу натруженные руки ладонями вниз, чтобы принять магические сигналы. Это не иллюстрации, не слова и не звуки, это шёл поток мыслеобразов, транслируемых из центра сосредоточения всех мировых энергий пространства Оркуса – бога подземного мира, владыки мёртвых. Она сидела не шелохнувшись в течение двух часов, до полного «Часа Быка». Наконец медленно поднялась, достала из принесённой с собой заплечной торбы кисть и горшок разведённой пушонки[10], восковую свечу, пучок сушёного ритуального растения – степной руты, которую азиаты называют исирик, баклажку воды из святого родника, старинный нож с широким и острым как бритва кинжальным лезвием, завещанный ей родной бабкой – известной на Дону ведуньей. Прежде всего она очертила пушонкой границу вдоль могилы. Окропила её ключевой водицей и зажгла свечу, установленную в изголовье. Медленно прошла вдоль захоронения, окуривая исириком. Окружающая природа внимательно наблюдала за титанической работой мысли и души этого человека. Соседские собаки перестали лаять. Не подавали голос домашние животные. Птицы, сидящие на деревьях, перестали щебетать и нахохлились. Вот, спасая свою жизнь, шарахнулась в сторону испуганная мышь-полёвка. От греха подальше попрятались хитрые жучки, паучки и прочая мелкая живность. Прекратилось шушуканье и змеиный шип-смех деревенских завистливых баб. Медиум готовилась к ритуалу. Установилась абсолютная тишина и безветрие. Пламя свечи, сойдя с ума, металось во все стороны, отражая мощь потока энергий тонких миров. Потом оно начало вытягиваться и, переливаясь радугой, ввинчиваться в Пространство. Ведунья встала на колени, сложила ладони перед лицом и тихим властным голосом произнесла древнее сакральное заклинание, Вселенная тотчас ответила ей ледяным эхом. Эти слова, произносимые с паузой, отдельно друг от друга и сложенные вместе, не выстраивали предложений. Они создавали вибрации, несущие смысл и силу воздействия. Эти вибрации, обращённые в будущее и влияющие на формирование будущих событий, исходили из потустороннего мира, где время статично. Там нет вчера, сегодня или завтра. У ведуньи желание справедливости было столь сильным, что теперь она призывала кровь своих демонических предков на помощь. Взяла нож за обоюдоострое лезвие и что было сил сжала в ладони. Густая кровь небольшим багровым ручейком потекла по лезвию на могилу. Ведунья смотрела на эту картину глазами, в которых застыло отражение мук сына, добровольно ушедшего из жизни, и она вновь повторила заклинание. Скоро Авдотья совсем выбилась из сил – до рези в глазах, на которых даже выступили слёзы. Крепко перевязала платком раненую руку и, засыпая, рухнула здесь же, на могилку. Она проснулась рано утром и, умываясь перед зеркалом, обнаружила в уголках глаз запёкшуюся кровь. Прошедшей ночью это были не слёзы.

Накануне этих событий Григорий с криком выпрыгнул из шифоньера, как чёрт из табакерки, и тотчас помчался прочь от греховного дома. Ошеломлённая и бледная как простыня, Варвара замерла истуканом, потеряв дар речи. К жизни её вернул гомерический смех Фомы. Голый, волосатый, кривоногий – чистый троглодит, он хохотал, не в силах остановиться, только что не катался по полу.

– Вот остолбень. Узколобый лось сохатый! Не вынес дольше глядеть на свою волочайку[11]. Зря-я-я, много интересного мог бы узнать. Чё он теперь делать будет?

– Пошто ты с нами так поступил, Фома? – срывающийся голос униженной горничной только раззадорил барина. Он состроил мину, будто проглотил отравленную иглу в похлёбке.

– Ну-ка цыц! Ты с кем говоришь, халда? Гляди у меня! Добьюсь, чтобы выдали тебе жёлтый билет[12], будешь знать. А ну пошла вон! – зыркнул Фома покрасневшими, как у куропатки, глазами. При этом грязно выругался, как пьяный крючник, и демонстративно харкнул ей под ноги.

Всю оставшуюся жизнь Варвару будет преследовать этот жест ублюдка. Она подняла с пола свой платок – мужнин подарок и пронзила подлеца ненавидящим взглядом. Выходя, бросила через плечо:

– Брань на вороту не виснет. Опричь[13] тебя возьми, сгнить тебе в скверне.

Сейчас она ещё не понимала масштаб случившейся трагедии, степень своей вины и глубину собственного падения. Потрясённая, она не знала, что делать и куда бежать от позора. В подобные минуты, как правило, человек нуждается в мудром собеседнике, которому может доверить самые сокровенные тайны, не опасаясь справедливого презрения или осуждения. Недолго думая, Варвара прямиком направилась на Бронную слободу к одинокой белошвейке Маше – закадычной подруге детства родом из Торусы. Может быть, Маша и не была большим другом, но и подловатой не слыла, что большая редкость в женской дружбе. В своей жизни она успела побывать во множестве переделок, приобретая ценный житейский опыт. О таких людях говорят: «Кручёная, как свинячий хвост». Маша давно знала о мужском недостатке Григория: Варвара не могла утаить от единственной подруги эту пикантную проблему семейной жизни. Кроме того, провинциалка Мария знала об отношениях Варвары с барином и деликатно, как только позволено, осуждала подругу. То, что Варвара, будучи замужем, не получала необходимой мужской ласки, никак не оправдывало её. В большом городе примеров «голодающих» женщин, как и распутных мужчин, очень много. В то время, когда в России пышно расцвела проституция, нравственность не была в почёте. Метастазы пороков, словно ползущая по стене чёрная плесень – тихий убийца, отравляли все слои общества. В Москве публичные дома первого разряда за пятнадцать рублей в час предлагали «групповые сеансы», а за семь рублей – игру «Няня, сделай мне больно». В борделях второго разряда студенты и юнкера платили за полчаса один рубль двадцать пять копеек, а в третьеразрядных заведениях на Нижней Сретенке разовая любовь была и того дешевле. На этом фоне поступок Варвары можно считать невинным увлечением. Вместе с тем она осознавала себя виновной и была готова принять любое наказание как от людей, так и от Господа Бога. Грешница изливала подруге свою душу без утайки, как на исповеди. Однако о своей беременности от проклятого Фомы страждущая Варвара не скажет никому на свете, включая Всевышнего. Посовещавшись, подруги решили: прежде всего надо найти Григория, чтобы вымолить его прощение. Это будет нелегко, но возможно. Он любит Варвару по-настоящему, и она любит его. Им срочно нужно уехать подальше от распутной Москвы и начать жить сызнова. Единственное место, куда мог податься Григорий, – это Торусы, где живёт его мать. Мария срочно выехала в Торусы, «на разведку». Здесь всё местное население, как один, чесали свои языки на тему самоубиения Григория, на ходу выдумывая «самые достоверные» причины этого греха. Следующим утром в храме Мария была свидетелем сцены фактического отлучения Григория и его матери от православной церкви. Даже для Марии это было чересчур. Она поняла: Варвара не должна возвращаться в Торусы. Здесь она чужая, ей не рады, и никто её не ждёт. По возвращении Маши подруги списались с дальней родственницей Варвары – седьмая вода на киселе – и получили от неё добро на приезд. Сборы были недолгими. Мария отправила, как потом оказалось, навсегда, свою лучшую подругу к одинокой старухе, в тьмутаракань – деревню Хабариху на реке Пижме. Через девять месяцев Варвара в муках разродилась нежеланным ребёнком. Родившийся горбатый мальчик был чудовищно уродлив. Когда повитуха показала дитя матери, та отвернулась, не желая его видеть. Природа женщины – любить только что рождённое дитя, а Варвара его ненавидела. Ненавидела ещё в зародыше. На нём в полной мере отразилась бессильная злоба и отвращение, которые испытывала роженица к отцу ребёнка. Вскоре, в ночь на Благовещение, Варвара оставила на завалинке крайнего дома далёкой деревни на берегу Печоры ни в чём не повинного, ещё не получившего имени и некрещёного младенца. В этот момент она ясно поняла, что врата ада распахнулись перед ней. Гонимая животным страхом, она побрила голову, как «лешак принёс», и отправилась в Переславль-Залесский Феодоровский женский монастырь замаливать своё постыдное плотское окаянство. Через год круглолицая, ладная, сдобная красавица – кровь с молоком превратилась в седовласые мощи с иссохшими грудями и остекленевшим взором. Она чувствовала свою скорую смерть, так и не изжив в себе ненависть. В последние минуты жизни последний свой вздох и силы грешница Варвара вложила в проклятие Фомы Зимина, виновного во всём. Она ненавидела его больше всего на свете, больше своей жизни. Отдавая свою жизненную силу на ненависть за разрушенную судьбу, Варвара прокляла того, кто разрушил всё, что у неё было. Она уходила за грань, а её слова – жизненная сила, которая нужна была ей самой, – остаются здесь и найдут того, кому они адресованы. Проклятия на смертном одре – самые страшные. Она скончалась без покаяния, и молитв за неё не было. Через месяц Марии случайно стала известна судьба Варвары. Она наведалась к Зиминым и подробно рассказала о трагедии Варвары и Григория, также о неприглядной роли их сына Фомы. Об их внуке никто ничего не знал.

Никому не нужный сын-выродок прожил сирым долгую жизнь в нищете и презрении окружающих. Горбун работал кочегаром в казённой котельной, тут же и жил. Однажды ночью к нему в котельную забрела абсолютно пьяная уличная проститутка. Это была первая и последняя женщина в его жизни. Через час, опасаясь гнева ирода-урядника, он выдворил на улицу чуть живую дамочку. Через девять месяцев проститутка родила мальчика, даже не зная от кого. Могла лишь припомнить отвратительный запах какого-то подвала. Гнилая кровь Фомы пошла гулять по стране. В дождливую ночь ранней весной, будучи в стельку пьяным, кочегар уснул в подворотне и был растерзан стаей бездомных собак.

Прошла череда скандалов в московских ресторанах и публичных домах с участием Фомы. Случился настоящий кошмар с Варварой и Григорием. Всё это в прямом смысле слова портило кровь Прасковье, и неожиданно для всех она тяжело заболела. Горячо любящий её Антон Павлович был полностью погружён в эту беду и временное управление аптекой доверил своему сыну Фоме. Болезнь Прасковьи затянулась. Она вытягивала жизненные силы не только у больной, но и у Антона Павловича. Оставленный без присмотра Фома пустился во все тяжкие, фактически возложив ответственность за работу аптеки на приказчика.

Иосиф оказался талантливым предпринимателем. По существу, именно он держал в своих руках управление производственным процессом. Без его согласия не принимались никакие решения. Прибыль росла, аптека процветала. Единственное, что проходило мимо внимания приказчика, – это распределение чистой прибыли. Он не любил чего-то не знать, тем более когда речь шла о деньгах. Ему не стоило особых усилий специально подружиться с Марком – служащим Государственного заёмного банка, который обслуживал их аптеку и был посвящён в её финансовую часть. После двух месяцев разнообразного общения с Марком их отношения можно было назвать «не разлей вода». Иосиф решил, что настал час для серьёзного конфиденциального разговора со старшим банковским клерком. Он взял в кассе аптеки большую сумму денег и пригласил Марка на дружеский ужин в знаменитый трактир Лопашова на Варварке. Иосиф заранее арендовал в полуэтаже особый кабинет-светёлку, сплошь обшитый берёзой и обставленный резной мебелью в русском стиле. Под потолком две клетки с соловьями. По просьбе Марка подавали только рыбные блюда: уху из трёх сортов рыбы, солёную сельдь и копчёную осетрину. Рыбные котлеты с жареной картошкой, прекрасно приготовленную на пару стерлядь. Кроме того, конечно, была кулебяка с белугой и блины с икрой. Пили только хлебное вино – полугар. От десерта вовсе отказались. Ужин удался на славу. Они покинули трактир уже за полночь. Оба были сыты, пьяны и всем довольны. Иосиф узнал, что на протяжении всего периода существования аптеки Антон Павлович исправно платил пошлины и сборы и не нарушал финансовую дисциплину. Однако он имел одну странность: приказал десять процентов чистой прибыли передавать ему в конверте. Так было всегда.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Это жизнь (фр.). – Здесь и далее, если не указано иного, прим. автора.

2

Цитата Наполеона из «Mémorial de Sainte-Hélène». – Прим. ред.

3

Париж стоит мессы (фр.).

4

«Международное движение сатанизма» признано экстремистской организацией и запрещено на территории РФ.

5

Склянка с притёртой пробкой для реактивов. – Прим. ред.

6

В российской армии «пионерами» назывались инженерные части (сапёры), но это было военное подразделение (например, 1-й пионерный батальон). – Прим. ред.

7

Термин «полугар» происходит от способа проверки качества напитка: при поджигании в специальной серебряной ложке хороший полугар должен был выгорать ровно наполовину. – Прим. ред.

8

Simulation (англ.) – имитация, моделирование.

9

Скисшее вино, уксус, которым, по евангельскому преданию, была смочена губка, поднесённая на конце копья к устам распятого Христа.

10

Гашёная известь. – Прим. ред.

11

Древнерусское ругательство, означающее распутную женщину. – Прим. ред.

12

Документ, который в Российской империи выдавался женщинам, занимавшимся проституцией.

13

Здесь – порча, сглаз, нечистая сила. – Прим. ред.