скачать книгу бесплатно
– Куда же еще? – пожал плечами Бхад-ра. – Единственное место, где можно укрыться от Храма. Пока что.
– Я думал, таких мест много…
– Таких мест скоро не будет, – веско произнес Бхад-ра. – И не уверен, что оно будет тут. Но пока что… Здесь безопаснее.
Мы не успели договорить. Запыхавшись от быстрой ходьбы, но пытаясь сохранить суровый вид, на площадке появились два немолодых законника. Кажется, Бхад-ра предстоит им многое объяснить. Например, почему он не отреагировал на сигнал с башни.
Стрела в спину – не повод нарушать Закон. Уверен, законники думали именно так.
А что думал я? И думал ли вообще? Мог ли предположить то, что случится потом?
Вряд ли. Но чувствовал надвигающиеся неприятности нутром – это уж точно.
– Ну что, Летун? – проскрипело из вечернего полумрака совсем рядом с моей уммой.
От неожиданности я даже вздрогнул. Слишком углубился в свои мысли и не сразу понял, кто говорит и откуда.
– Помню, одна молодая мать вот также трепетала каждый раз, когда я пересекался с ней в умм-кане, – нараспев проговорил Старик, восседая на привычной нашей скамье.
– Я не «трепетал», – говорю. – Просто ты напугал меня.
– …А пересекался я с ней часто. Раз семь за день. Ну, ладно, бывало и десять, – продолжил он, не замечая моих слов. – И каждый раз трепетала. Вздрагивала, как хартунг на ветру. Знаешь, когда сохнет в проходе, с него вода капает и…
– Понял, понял, – усмехнулся я. – Живописные сравнения – не твое достоинство.
– Тянуло ее ко мне. Трепетала при каждой встрече. Вот как ты сейчас.
– Я не трепетал! Ладно. Неважно, – махнул я рукой. – Как же ты мог пересекаться с ней десять раз в день? Делал какую-то работу в умм-кане ее женского рода?
– Работу? А, нет. Зачем же? Просто ходил туда-сюда.
– То есть ты ее караулил?
– Знаешь, красивый этот умм-кан, почему бы и не погулять. Лоза на стенах, цветы, скамьи в укромных местах. Красота!
Старик мечтательно улыбнулся своим воспоминаниям. В такие моменты глубокие тени морщин на его лице почти что разглаживались, и он выглядел моложе.
– Как тебя не выгнали старшие матери? – снова усмехнулся я.
– Может, они надеялись, что я караулю именно их? – то ли спросил, то ли ответил он.
– Ага, так ты все-таки следил за ней!
– Ни в коем случае, – почти обиделся Старик. Если представить, что он умеет обижаться.
– Ну, ладно, ты просто гулял и десять раз в день случайно пересекался с этой женщиной. И что было потом?
– Инициация, что ж еще, – хитро улыбнулся Старик. – О чем ты говоришь, она хотела этого сразу! Трепетала так, как вот ты сейчас!
– Я не… А, ладно. Послушай, я расскажу тебе секрет.
– Секрет? – доверчиво подался вперед Старик. К секретам он питал особую слабость.
– Да, именно. Так вот: она, эта женщина, не то, чтобы сильно хотела этого… Просто поняла, что другого способа от тебя отвязаться не существует, – рассмеялся я.
– Э, что ты знаешь о женщинах! – проскрежетал Старик. Потом с наигранным усилием поднялся, чтобы отправиться наконец в свою умму.
– Послушай, – в моем сознании вдруг возник вопрос.
Я попытался от него отмахнуться, но безуспешно. Как муха, которая вдруг обнаружила что-то сладкое и опасное одновременно, этот вопрос кружил в моей голове, пока не сорвался с языка:
– У тебя были новые жизни?
Я боялся, что Старика оскорбит такой вопрос – совершенно бестактный для любого жителя Архипелага. Особенно с учетом того, что на его предплечье не было ни одной красной ленты. Но Старик не обиделся, просто обернулся и ответил, как ни в чем не бывало:
– Была, как же.
– Одна?
– Одна, зачем мне больше? – говорит так, словно речь идет о какой-то вещи.
– Ты ее знаешь? – не унимаюсь.
– Женщину? Конечно, говорю же, виделись мы часто…
– При чем тут женщина? Твоя новая жизнь. Знаешь ее?
– А, ну да, знаю, как же.
– И кто она?
– Я сам.
– Ты и есть твоя новая жизнь?
– Ну да, очень удобно, не находишь? – нараспев ответил он вопросом на вопрос и пошагал дальше, скрывшись в арке собственной уммы.
«Совсем выжил из ума», – подумал я и покачал головой. Почему-то представил Старика, который держит на руках другого старика, только совсем маленького – уменьшенную в несколько раз свою копию.
– Совсем выжил из ума, – сказал я уже вслух.
8. Моя новая жизнь
Утром у ближайшего к моей умме конденсатора людно. Пряча жажду под маской неспешности, женщины и мужчины подходили к стоку с чистой водой. Случайные блики от металлических сосудов в их руках слепят и заставляют жмуриться. Моя очередь почти подошла, но от этого пить хотелось еще сильнее. Пить хотелось невыносимо.
Моя старшая мать когда-то сказала в напутствие: «Тиа-ра, ты можешь удивить нас когда-нибудь, но прошу тебя, не забывай кушать». Кушать я все-таки не забывал, но в главном она была права: достигнув зрелости и покинув женский род, я оказался совершенно неприспособленным к быту. И, по большому счету, не смог приспособиться до сих пор. Заранее запастись водой на утро – выше моих возможностей. Прийти к конденсатору пораньше, чтобы не стоять в очереди и не сливать остатки воды по капле – без шансов.
Впрочем, за сегодняшнее опоздание я был вознагражден. Уже направляясь к своей умме лишь с наполовину наполненным сосудом для воды, встретил Тами-ра – мою новую жизнь.
– Подожди… – говорю ему. – Спешишь куда-то?
Он почти всегда куда-то спешил, как и большинство новых жизней его возраста. Даже если спешить было решительно некуда. Но в этот раз – просто пожал одним плечом, чуть смущаясь. Взглядом то блуждает по верхнему краю ближайших стен, то вдруг рассматривает что-то под ногами, будто там было, что рассматривать.
– Прогуляешься со мной? – спрашиваю его.
– Прогуляешься, – говорит, снова пожимая правым плечом.
Пока неустойчивый эфир детского желания не испарился окончательно, я быстро, как только мог, сходил в умму, чтобы отнести воду. Попил только на ходу, прямо из горлышка металлического сосуда. К счастью, когда я вернулся, Тами-ра был на том же месте. Почти что чудо.
– Пройдемся у барьера? – спросил его, зная, что матери запрещают новым жизням к этому самому барьеру приближаться. А уж заглянуть за него, посмотреть в Ничто сверху вниз – верх мечтаний. Особый повод для гордости и хвастовства.
В больших и подвижных глазах сверкнули искорки интереса. Того самого интереса, который может вызвать у новых жизней только нечто запретное.
Мы пошли рядом. Я и он. Босые ноги касались камней почти неслышно – так, словно он скользил по воздуху, только из вежливости перебирая ногами.
В росте Тами-ра немного отставал от сверстников и едва достигал моего поясного ремня. Идя рядом, я не мог разглядеть его лица. Только всклокоченная шапка темных, как у Миа-ку, волос и полы темно-зеленого хартунга, в которые он часто прятал худые, но невероятно цепкие руки.
– Ты – наездник? – сильно коверкая слово «наездник», вдруг спросил Тами-ра.
– Да, так и есть, – киваю.
– Летаешь?
– Да, летаю на птице. Нечасто, но это случается.
– Я видел меха… механч…
– Ты видел птицу?
– Я видел птицу, да.
– Может быть, это я пролетал над островом. Может быть, ты видел меня.
Тами-ра ничего не ответил, но было видно, что он напряженно думает о чем-то. Некоторое время мы шли молча.
– Птица слушает наездника? – решил уточнить он несколько позже.
– Да, наездник управляет птицей.
– Управляет?
– Да… Я имею в виду, что наездник решает, куда и как должна лететь машина: вверх или вниз, направо или налево, быстрее или медленнее.
– Куда угодно летит?
– Почти куда угодно. Понимаешь, я не могу полностью остановить птицу: она должна все время двигаться вперед, пока не сядет на землю. Боюсь, я сейчас не смогу тебе объяснить, почему так… Просто не могу и все. Никто не может. Но наездник все равно может долететь туда, куда ему нужно, хоть это и не очень легко.
– Я хочу быть наездником. Потом, – после короткого раздумья объявил Тами-ра.
– Вряд ли твои матери это одобрят, – улыбнулся я, но где-то внутри ощутил неясный прилив тепла.
– Почему?
– Ну, знаешь… Быть наездником опасно. И не всегда престижно.
– Прести…
– Неважно, – осекся я. – Просто это опасно, понимаешь? Твои матери не хотят, чтобы с тобой что-то случилось… когда-нибудь.
– Старейшая-ма говорит наоборот.
– Наоборот?! – искренне удивился я. Не припомню кого-то, кто презирает наездников сильнее, чем она.
– Да. Говорит: «Бестолковый, словно наездник. Одна твоя дорога», – безо всякого выражения сказал Тами-ра, снова пожав плечом.
– А, понятно, – спокойно ответил я, пытаясь не злиться. – Не слушай, ты не бестолковый. И обязательно будешь наездником, если не передумаешь. Если захочешь, я даже возьму тебя с собой полетать. Позже, когда станешь немного старше. И тогда ты сможешь точно решить, хочешь ли ты стать наездником. Договорились?
– Да, я хочу полетать с тобой. Но я точно решил стать наездником.
– Правда? Ты решил сегодня или еще раньше?
Тами-ра просто зашагал чуть быстрее и ничего не ответил. Часто бывало, что прямо в середине разговора он просто переключался, оказывался в мыслях где-то очень далеко в то время, пока ты сам еще оставался здесь. Сердиться на это – глупо. Слишком уж велик и многообразен этот мир, когда ты – новая жизнь. Намного интереснее замечать, как с каждым разом мысли Тами-ра становились глубже, а слова – точнее.
– Почему ты приходишь ко мне? – неожиданно спросил Тами-ра. Настолько неожиданно, что я даже не нашелся, что ответить, и просто механически переспросил:
– Почему я прихожу к тебе?
– Почему?
– Что ты имеешь в виду? Зачем я пришел сегодня? Или вообще?
– Другие младшие не говорят с… с такими, как ты. Из старших только матери говорят, – объяснил он свой вопрос как мог и как умел.
– Ты имеешь ввиду мужчин, верно? К твоим товарищам они не приходят?
– Да. Почему ТЫ приходишь?
– Понимаешь, я ведь… Я – твой инициатор, – говорю и чувствую себя совершенно беспомощным.
– Ини… ци…
– Подожди, не так. Забудь про инициатора. На самом деле… Это трудно объяснить. Просто ты есть часть меня. Ты продолжаешь меня… Ты будешь жить на Архипелаге тогда, когда меня уже не будет, но в действительности я буду вечно, пока будешь ты… И твои новые жизни, которые будут потом.
– Я есть часть тебя? – вяло переспросил Тами-ра, но было видно, что он окончательно запутался. Я просто не был готов к такому разговору и на самом деле не находил нужных слов. Ничего похожего на те слова, которые бы сразу все расставили на свои места в его понимании мира.
– Тами-ра, трудно тебе это сейчас объяснить, – сдался я. – Мне трудно объяснить это самому себе, а тебе – еще труднее. Просто мне нравится вот так гулять с тобой. Понимаешь? Тебе ведь тоже это нравится?
Едва заметно мой маленький спутник кивнул (или мне это просто показалось?), но мысленно он был уже где-то далеко в небе за барьером, к которому мы как раз подошли. Край Ничто, сливающийся с небом в бескрайнем пространстве, далекие острова, парящие в белесом мареве, темно-фиолетовые вспышки под покрывалом Ничто, медленно и величественно бурлящая поверхность моментально унесли его невероятно далеко. Слишком далеко от той точки, где я пытался объяснить ему свои чувства.
