Абрикосовый чебурек

Было уже довольно поздно, когда Тимур объявил, что проводит меня в мою новую квартиру. Андрея я так и не дождалась. Ночью оставаться одной в незнакомом месте было не так приятно, трусишка я все-таки. Чтобы отвлечься, я составила список дел на ближайшие дни и расклеила на зеркале разноцветные стикеры с напоминалками. Когда устроилась под одеялом, долго не могла согреться. Думаю, это нервы. Пока все хорошо, зачем переживать? И я совершила решительный шаг вперед!

Может, мне остаться в Питере навсегда?

***

Впрочем, нет. Уеду домой. Завтра же!

Ровно семь дней прошло с того момента, как я оказалась в Санкт-Петербурге, и дела идут просто ужасно. Для начала кулинарные курсы «Поварешка», которым пели дифирамбы в сети и которые я ждала с таким нетерпением, оказались гламурным собранием в фартуках. В первый день нам выдали яркие значки и блокноты со смешными логотипами, мы провели что-то вроде тимбилдинга. А потом начались занятия, больше похожие на гонку «кто быстрее выложит фото очередного блюда в Инстаграм». Я снова чувствовала себя провинциалкой среди столичных гуру. Но больше всего меня расстроило то, что не такой уж я и гений в тонком искусстве кулинарии. Родители всегда меня хвалили, и я так привыкла к добрым словам, что совсем скисла от первой дозы критики. И нож я держу не так, и сковороду поворачиваю неправильно. И совсем не получается красиво оформлять блюда! Мне даже посоветовали на досуге изучить правило золотого сечения.

В пятницу вечером случилась новая беда. После утомительного дня на курсах я решила дополнительно попрактиковаться, а огромную кухню Тимура использовала в качестве полигона: притащила туда свои конспекты и устроила крошечное кулинарное шоу. Я пыталась одновременно приготовить яблочный крамбл, салат с рукколой и венгерский гуляш. В пылу готовки я так забегалась, что на ходу смахнула со стола миску, где остывал ванильный соус. Раздался неприятный звук клацающего металла, на полу расцвело сливочное пятно. А еще я сильно забрызгала оставленный кем-то на стуле фотоаппарат, который только теперь заметила.

Андрей и Богдан прибежали на шум и застали меня в центре мною же созданного хаоса и с испачканной камерой в руках. Боюсь представить, как жалко я выглядела. Собранные в пучок волосы сильно наэлектризовались, а лицо покраснело от жары.

– Отдай сюда, – сердито сказал Богдан.

Он шагнул ко мне, потянувшись за камерой, и оказался в луже сладкого соуса.

– Блин!

– Извини, я нечаянно!

– Вот блин, – пыхтел он, рассматривая камеру. – Нет ну!..

– Что за шум? – поинтересовался Тимур, заглядывая на кухню.

– Твоя сестра безрукая!

– Богдан, уймись, – миролюбиво сказал Андрей. – Она ведь не специально это сделала. Сам виноват, не будешь бросать свои вещи где попало.

От поддержки Андрея мне стало чуточку лучше, но это чувство испарилось, когда Богдан снова сердито на меня глянул и пробурчал:

– Салфеток в этом доме, конечно, нет…

Он вышел, продолжая что-то бухтеть. Могу поклясться, что услышала слово «растяпа». Андрей с Тимуром обменялись ироничными взглядами и последовали за ним, пока я пыталась сморгнуть набежавшие на глаза слезы.

Я не растяпа!

Настроение окончательно рухнуло в тартарары. Я подошла к плите, проверила гуляш, потом вспомнила, что у меня были бумажные носовые платочки в рюкзаке и принялась рыться в нем. Богдана я нашла в ванной, он пытался очистить линзу ватными палочками. Когда я протянула ему упаковку с платочками, он меня и взглядом не удостоил.

– Что это?

– Салфетки. Ты же просил.

– Уже не надо.

Таких вредных людей еще поискать.

– Может, пригодятся, – пробормотала я, положила пачку на краешек раковины и вернулась на кухню.

От духоты мне стало совсем неуютно. Я прибрала устроенный беспорядок, вымыла посуду. Еда была готова, но у меня абсолютно пропал аппетит. Я заглянула попрощаться к Тимуру, и он удивленно спросил, почему я не хочу пожинать с ним и ребятами.

– Я всего напробовалась, пока готовила, а еще хочу с мамой и папой сегодня подольше поговорить. Вам приятного аппетита.

– Я тебя провожу, – быстро сказал брат, вскакивая с кровати, но я отмахнулась.

– Сама дойду. Два шага всего.

У себя дома я без сил повалилась на диван. Чувствовала я себя абсолютно бестолковой. Надеюсь, не испортила Богдану камеру. Завтра, когда он остынет, извинюсь еще раз. Когда я начала разбирать свой рюкзачок, не нашла там блокноты с конспектами. Похоже, оставила их на подоконнике у Тимура, но возвращаться не хотелось.

Вместе с первыми солнечными лучами ко мне вернулось превосходное настроение. Я написала Тимуру смс, что забегу перед завтраком, и начала собираться. Я уже подходила к их подъезду, когда увидела недалеко от припорошенной снегом клумбы высокую внушительную фигуру. Богдан стоял в одиночестве в серой дымке питерского утра. Стискивая руки в карманах пуховика, я приблизилась с твердым намерением извиниться, но в последний момент струсила. Пусть само собой все сгладится…

– Привет, – на ходу бросила я.

На ответное приветствие я даже не рассчитывала. Радовало уже то, что он голову мне не откусил. Я протянула руку к кнопкам домофона, и вдруг Богдан оторвался от своего смартфона и окликнул меня.

– Карина.

Ничего не оставалось, кроме как повернуться и подойти к нему. Что ж, сердитым Богдан не выглядел. Наверное, сам понял, что погорячился. Сейчас как извинится…

Когда я приблизилась, он снял с плеча рюкзак и расстегнул его. В следующую секунду у меня в руках оказались мои блокноты, а еще через мгновенье Богдан выудил из глубин своего рюкзака мой дневник.

На мгновенье я оцепенела. Просто не могла понять, как такое произошло. Вчера на кухне у ребят я вытащила блокноты стопкой, но не помню, чтобы доставала дневник. Или машинально это сделала и не заметила? Но ведь… Как так… Он ведь не…

Я чуть приоткрыла рот и беспомощно уставилась на Богдана. Тот выглядел почти смущенным.

– Я… в общем, практически не читал… Мне обложка понравилась, поэтому… Просто интересно было посмотреть, какие там страницы…

Еще бы ему не понравилась обложка. Ручная работа, этот ежедневник родители мне на выпускной подарили. Но это не повод лезть в чужие записи!

– ТЫ! – рявкнула я, и он мгновенно вскинул руку, как бы защищаясь.

– Спокойно. Твоя тайна умрет со мной. Да ладно, ты не первая, к Андрею вечно девки липнут.

– Я не девка! – грохотала я. – И я не липну!

– Но сердечком его имя обвела.

Придурок несчастный! Не обводила я ничего, я же не пятиклассница! Сердечко я нарисовала рядом с именем. Это же как будто смайлик!

Не знаю, чем бы закончилась наша перепалка, если бы не появление Макса, который легонько обнял меня за плечи и поблагодарил за вчерашний гуляш.

На курсы я отправилась в похоронном настроении. Так опростоволоситься нужно умудриться. Богдан, конечно, пообещал молчать, но я ему мало доверяла. Вполне может быть, он прямо сейчас рассказывает друзьям о том, что прочел в моем дневнике. Сидят где-нибудь и ржут! В любом случае я больше не представляла, как смотреть ему в глаза. Однако же мне везет на всякие неловкие ситуации с ним! Да и вообще начинает складываться впечатление, что поездка не задалась.

Я вся испереживалась в ожидании того, что могу вот-вот превратиться в посмешище. Вечером следующего дня Тимур сообщил, что они с друзьями идут в бар и меня тоже решили позвать. Сначала я хотела отказаться, но потом решила: пропадать так с музыкой. Заодно узнаю, не сболтнул ли Богдан чего лишнего.

Тимур прислал мне адрес бара, где уже ждали Максим и Андрей, а сам поехал забирать свою девушку (о существовании которой я узнала всего неделю назад и познакомиться с которой еще не успела). Я пожалела о том, что все-таки решила приехать, как только переступила порог. Ночные посиделки не самое любимое мое занятие, и я терпеть не могу плохо освещенные места. А еще я, как выяснилось, и не осознавала по-настоящему, какие все в Питере яркие, поэтому почувствовала себя среди молодежи в блестящих нарядах и девушек с волосами всех цветов радуги просто серой уточкой.

Я долго бродила по залу, пока Макс не заметил меня и не начал размахивать руками. Он полуразвалясь откинулся на спинку стула, а рядом с ним сидел Андрей – тот постукивал по столу пальцами и без особого интереса оглядывался.

Я робко поздоровалась и опустилась напротив Максима. Первые несколько минут я изучала бордовые салфетки, украшенные логотипом заведения подставки под стаканы и специальное меню, а заодно пыталась прислушаться к разговору. Парни говорили о работе. Я старалась уловить перемену в Андрее, но он не обращал на меня особого внимания. Выходит, Богдан держал слово.

Через полчаса я заскучала. Под громкую музыку особо не поговоришь, вспышки света в полумраке слепили глаза. Мы заказали напитки, но в моем коктейле было слишком много льда, и я отставила бокал.

– Вон твоя, – сказал Максим вдруг.

Я не сразу поняла, что значат его слова. Когда к нашему столу приблизилась красивая блондинка с алыми губами, я все еще пребывала в недоумении. Девушка поздоровалась низким приятным голосом и поцеловала Андрея в губы. Потом она села рядом с ним и перевела взгляд на меня.

– Привет. А ты кто?

От неожиданности я утратила дар речи. Блондинка повернулась к Андрею, и он как-то небрежно махнул рукой.

– Да это… сестра Тимура.

– Ого, у Тимура есть сестра?

Тут мой мозг наконец закончил перезагрузку.

– Привет, я Карина.

– Инга. Ты давно приехала? Зай, а чего ты не сказал, что с вами теперь девушка живет?

– Она и не живет, – ответил Андрей, все так же не глядя на меня.

С каждой минутой ситуация казалась мне все более неловкой.

– Смотри мне.

Инга взяла Андрея за подбородок и чмокнула в губы.

На этом обсуждение моей скромной персоны прекратили, и Инга принялась рассказывать историю о том, как она сегодня снимала видео, как начались проблемы со светом, и как она потом выкручивалась. Ее монолог часто прерывался смехом. Как правило, начинала смеяться сама Инга, а Андрей подхватывал. Максим, к моему удовлетворению, прислушивался вяло – он что-то просматривал в телефоне.

Через несколько минут к нам за столик подсели знакомые ребят, и я незаметно ускользнула. Я решила встретиться с братом на улице, сказать ему, что у меня разболелся живот, и отправиться домой. Не застегивая куртку, я зашагала к выходу, и в дверях столкнулась с Богданом. Он смерил меня странным взглядом.

– Чего? – выпалила я.

– Ничего, – спокойно отозвался он. – По какому поводу злишься?

– Я не злюсь, – отрезала я и ядовито прибавила: – Просто ты меня бесишь.

Да уж, родители бы мной сейчас не гордились. Не так они меня воспитывали. Однако Богдан не смутился и не обиделся.

– Ой, блин. Ты мне тоже не сильно нравишься.

Справедливо. Я чувствовала себя странно взвинченной, словно сидела на электрическом стуле в ожидании разряда. Вот откуда такое сравнение?

После короткой паузы Богдан спросил:

– Что еще тебя бесит?

– Абрикосы, – сквозь зубы сказала я.

– Необычно.

– Отравилась в детстве вареньем.

Почему-то я продолжала говорить вызывающим тоном, хотя мое дурное настроение отступало.

– Это ж надо умудриться… Я вот люблю абрикосы.

– Больше ничего не любишь? – сварливо поинтересовалась я.

– Чебуреки люблю.

Что-то в тоне его голоса меня рассмешило. За спиной Богдана нетерпеливо кашлянули, и мы отступили с прохода.

– Ты куришь? – поинтересовался Богдан.

Такого вопроса я не ожидала.

– Конечно, нет, – возмутилась я. – Это вредно и дорого.

– Молодец. А зачем на улицу собралась?

– Хочу домой.

– Уже?

Вот пристал. Он снова принялся сверлить меня придирчивым взглядом, словно я была старухой-процентщицей, а он размышлял, успел ли наточить топор.

– Такси вызвала?

– Еще нет. Я снаружи подожду.

Богдан вдруг взял меня за запястье.

– Пойдем.

Он повел меня к барной стойке, и я послушно пошла за ним. Здесь людей почти не было. Бармен оказался знакомым Богдана, они обменялись приветствиями и рукопожатием. Потом Богдан кивнул в мою сторону и попросил безалкогольный коктейль. Бармен уставился на меня почти с интересом, словно у меня на лбу загорелся хештег «свежее мясо».

– А это кто? Твоя новая девушка?

– Окстись, неверный, это моя дочь, – бесстрастно ответил Богдан.

– Слишком взрослая для дочери, – усмехнулся бармен, смешивая что-то в шейкере.

– Усыновил. То есть удочерил. Короче, сам до конца еще не разобрался.

– Понятно. Кто их теперь разберет…

Их глупый диалог заставил меня хмыкнуть. Богдан коротко зевнул.

– Это младшая сестренка Тимура. В гости приехала.

Андрей сказал примерно то же самое. Вот только ощущения от его слов были другие.

И коктейль в этот раз мне понравился. Тропические фрукты, розовый зонтик и льда сколько нужно.

– Прости за фотоаппарат.

Богдан наклонил ко мне голову, когда я, не дождавшись ответа, хлопнула его по колену.

– Что?

– Прости за фотоаппарат! – крикнула я, чтобы он расслышал меня через басы музыки.

Он махнул рукой.

– Забей.

– Ну так что ты прочитал в моем дневнике?

– Да не читал я почти, – отозвался он. – Дай мне попробовать.

Я подтолкнула к нему бокал и пожаловалась:

– У Андрея есть девушка.

– О, вот это трагедия!

В его голосе проскользнуло раздражение. Я нахмурилась, но развивать тему не стала. Богдан вернул мне коктейль и медленно сказал:

– А почему…

Он умолк, и я толкнула ножку его стула носком сапога.

– Что?

– Ничего.

– Да говори уже.

Он посмотрел на меня и спросил абсолютно серьезным тоном:

– Почему ты обо мне ничего не написала?

Я даже не сразу нашлась с ответом.

– А должна была?

– Ну не знаю… Я не произвел впечатления?

Да ладно… Я чуть не рассмеялась в голос. Мужики такие мужики. На восемьдесят процентов состоят из собственного эго.

– Так мы почти не общались.

– Я видел тебя голой, – напомнил он, и мне мгновенно стало не до смеха.

– На мне было полотенце.

– Не все время.

– Придурок ты, – выпалила я.

Тут на мое плечо легла холодная рука. Оказалось, это Тимур подкрался ко мне со спины. Лицо брата раскраснелось от холода, а в глазах плескалось подозрение.

– Ты чего мою систер обижаешь?

– Твоя систер сама обидит кого хочет, – ответил Богдан.

– Ну-ну… Каринка, идем, познакомлю тебя с Ксюхой.

Я соскользнула с высокого стула и посмотрела на Богдана.

– Идешь?

– Идите, – отмахнулся он. – Я догоню.

Неудобно было бросать его одного, но и на особу, которая встречалась с Тимурчиком, хотелось взглянуть. Ксения оказалась очень дружелюбной и простой в общении и понравилась мне намного больше, чем Инга.

Глава третья

Мышиная возня

Через пару часов наша шумная компания переместилась в квартиру ребят, где в хорошо освещенной кухне развернулся настоящий чемпионат по настолкам. Девушка Андрея руководила всем и всеми. Сколько же в ней энергии! Таким людям точно не нужен кофеин. После двух партий Тимур и Ксения не выдержали бодрствования и отправились спать. Инга назвала их слабаками, и я пообещала себе оставаться за столом, пока она сама не уйдет. В итоге я была наказана за собственное упрямство. Глаза слипались, я ненавидела человечество. Но капитулировать не собиралась.

К счастью, ближе к половине четвертого шум и постоянные возгласы надоели моему брату, и он вышел нас разогнать. Тимур отправил меня на диван в свою комнату, а сам заночевал у Макса. Несмотря на усталость, уснуть сразу я не смогла. Ксюша в кровати Тимура тихо посапывала, а я лежала, уткнувшись подбородком в подушку, и смотрела в окно, за которым тускло горели фонари.

Об Андрее придется забыть. Я и прежде ни на что не рассчитывала, но нафантазировалась вдоволь. Теперь и бултыхание в мечтах нужно пресечь, а то это превратится в нездоровую манию.

Утро после первого в моей жизни ночного кутежа начиналось медленно. Ксюша разбудила меня рано, ей срочно нужно было домой. Я проводила ее до двери, а потом решила умыться и сварить кофе, пока кухня пустовала. Порылась в шкафах и холодильнике, отыскала остатки продуктов, которые пару дней назад покупала для кулинарных опытов, и начала готовить сырники.

Прошло минут двадцать, прежде чем потянувшиеся в коридор запахи привлекли первого восставшего из пепла того, что вчера было безудержным весельем. Сначала появился Макс, за ним Инга и Андрей. Тимур пришел последним.

Я почти не выспалась, и мне казалось, что на мне всю ночь прыгал веселый слоненок. Поэтому, когда Инга насмешливо и совсем неуместно завела разговор о классических гендерных ролях, я отвернулась к сковородке и закатила глаза. Только демагогию разводит, лучше бы на стол помогла накрыть.

Сырники со сковороды перекочевали на огромную тарелку, кофеварку уже успели опустошить. Я села рядом с братом и начала вслушиваться в болтовню Инги. С подстриженными под каре светлыми волосами и красными губами (кто красит губы перед завтраком?), Инга казалась стильной даже после пьянки. И она явно умела удержать внимание аудитории.

Снова разговор вернулся к ее видеороликам. Главной темой канала были книги, и сейчас Инга рассказывала о будущих обзорах. Парни слушали ее с заинтригованным видом, иногда даже вставляли свои замечания. Вот что значит красивая девушка. Все вокруг вдруг превратились в знатоков из «Что? Где? Когда?», хотя вряд ли кто-то из присутствующих осилил больше половины томика какого-нибудь Кастанеды. Заговори я о Голсуорси, и меня окрестили бы заучкой и филологиней, но Инга…

– Я иногда листаю комментарии и диву даюсь, – заливалась она. – До чего у нас народ неграмотный! В четверг выложила видео и пообещала в следующий раз рассказать о Дэвиде Копперфильде. И вы знаете…

Ее взгляд вдруг упал на меня, и она заулыбалась.

– Так, эксперимент! Карина, ты только из школы. Ты знаешь, кто такой Дэвид Копперфильд?

– Знаю, – резко сказала я. – Актер такой.

Инга повела роскошными плечами и хмыкнула в чашку с кофе.

– Угу. А По – это панда из мультика.

Стерлядь с красными губами. Ей нравится унижать других, что ли?

– Не обижай мою сестренку, – неожиданно вступился Тимур. – Она книжки любит.

Инга чуть приподняла брови.

– Да, но какие…

Что ж, справедливости ради, я не самый большой фанат Диккенса, поэтому и не стала бы смотреть свысока на тех, кто не читал его романы. Да и вообще, судить о человеке по его литературным вкусам или отсутствию оных – затея так себе. Допустим, в детстве я перечитала всю серию книг об Алом Первоцвете, которого обожала мама. Я была влюблена в героев, и лишь интернет открыл для меня то, что Эммушка Орци считалась средненькой писательницей. Зато ее книги вдохновляли на борьбу с фашистами, так что…

От литературных мыслей я отвлеклась, когда кто-то сзади взъерошил мои волосы. Я повернула голову и увидела полусонного Богдана. О нем я как-то и не вспомнила этим утром.

– Дай мне сырник.

Я шумно вздохнула и отодвинула стул, чтобы встать.

– Садись. Будешь кофе?

– Буду.

– Карина, не поощряй его! – воскликнула Инга, когда я пошла включить кофеварку. – Пусть сам себе готовит, лентяй.

– Мне совсем не сложно.

Наоборот, даже приятно. Богдан вчера очень по-доброму обошелся со мной. Правда, было странно, что он внезапно исчез с вечеринки, и до этого момента не показывался. С барменом всю ночь болтал?

Как только я поставила перед Богданом пузатую желтую кружку с кофе и села рядом, Инга вновь на меня накинулась.

– Какая у тебя любимая книга?

– «Джейн Эйр».

– О нет!

– Да, не признавайся в таких вещах, – мрачно сказал Богдан, щедро поливая сырники кленовым соусом. Гадость! – Правильный ответ – Кинг.

– Кинга переоценивают.

– Ничего себе! – зашлась Инга от возмущения и даже вилкой в мою сторону махнула.

Ну не идиотка ли я? Вот кто меня тянул за язык…

– Может, мне тоже стать блогером? – подал голос Макс. – А что? Я импозантный.

Я посмотрела на него с благодарностью, потому что Инга тотчас обрушила свои стрелы на него.

– Ага, я помню твой последний проект в фейсбуке. Когда ты приделал огромный бюст к бедной жене фараона и назвал ее НеферТИТИ. Между прочим, египетский идеал красоты включал изящные бедра, плоский живот, маленькую грудь, и…

– Хватит делиться набором случайных фактов, – сурово сказал Богдан. – Мы и так знаем, что ты среди нас самая умная.

Я была готова его расцеловать. А Инга приняла подачу не поведя бровью.

– Я не умничаю. Просто мне нравится Древний Египет. Хотела бы я жить в то время.

– Было бы здорово, – вырвалось у меня. – Приходишь к Тутанхамону и говоришь: «Я сегодня прочла такой интересный папирус и сейчас все тебе о нем расскажу!»

Богдан рассмеялся, и, к моему удивлению, Инга к нему присоединилась. Наверное, не такая уж она зазнайка, раз природа не обделила ее самоиронией.

После завтрака все как-то резво разбежались. Инга с Андреем отправились в «студию», что бы это ни значило. Богдан ушел в свою комнату обрабатывать фотографии, а Тимур с Максом собирались тягать железо в спортзале. Брат попросил меня дождаться его, чтобы мы могли вместе позвонить родителям в их выходной. Проводив ребят, я вернулась в кухню, где осталась наедине с горой грязной посуды. Я вспомнила рассуждения Инги о гендерных ролях и, скрежеща зубами, принялась убирать со стола.

Ладно, никто меня не заставлял тусить с ними. Хотя после того, как я готовила завтрак, могли бы и помочь. Тунеядцы. Хулиганы. Я уже надраивала тарелки, когда уголком глаза увидела какое-то движение сбоку. Сначала я решила, что какой-то отблеск обманул мое зрение, но присмотревшись лучше, заметила подрагивающий хвост, торчащий из-за коробки с кукурузными хлопьями.

Как только от моего крика стекла не полопались.

В следующую секунду я, все еще сжимая губку в руке, верещала во весь голос, но уже с безопасной высоты кухонного табурета, а перепугавший меня зверек с писком улепетывал по столешнице. Вода из крана хлестала как ни в чем не бывало.

Мышь! Мышь на седьмом этаже?! Эти идиоты! Снять четырехкомнатную квартиру у них ума хватило, а элементарные правила гигиены соблюдать не могут! Я сейчас умру от страха!

– Что случилось?

В голосе Богдана слышались усталость и обреченность.

Я яростно махнула губкой, и во все стороны полетели мыльные брызги.

– Я видела мышь!

Богдан неторопливо приблизился, не сводя с меня подозрительного взгляда.

– Ты уверена?

– Да, блин, уверена! – заорала я. – Ужас! Как так можно!

Его губы дрогнули, но улыбка погасла в одно мгновенье.

– Ты так не переживай, морщины появятся. Ну забрел мышонок случайно. Завтра ловушку поставлю.

– Отлично! – выплюнула я. – И посуду сам мой!

Даже мне мой голос показался визгливым. Богдан сделал большие глаза.

– Хорошо, помою. Только не ругайтесь на меня, тетенька.

Уже открыто улыбаясь непонятно чему, он подошел ко мне и протянул руку.

– Отдай мне губку.

Я с такой злостью зыркнула на него сверху вниз, что он лишь сильнее развеселился.

– Карина, разожми кулак.

Моя рука вдруг оказалась в теплых ладонях, и Богдан принялся разгибать мои пальцы один за другим, чтобы высвободить губку.

– Вот так. Умница.

Через минуту Богдан уже мыл посуду, а я озадаченно смотрела в его спину. Кажется, я впервые в жизни вижу мужика за таким занятием. Папа еще мог сполоснуть чашку, а Тимур вообще не приближался к раковине.

Гендерные роли… Н-да.

Богдан обернулся через плечо.

– Ты можешь слезть, кстати. Нас ведь двое против одного. Мы победим.

Я спрыгнула на пол и все еще полыхая от раздражения и испуга отправилась в ванную. После того, как я вымыла руки, на кухню решила не возвращаться. Чтобы привести в порядок нервы, я начала прибираться в комнате брата. Через пятнадцать минут с задачей было покончено, а я все еще нервничала. Мне казалось, что я отовсюду слышу подозрительные шорохи. Грызунов я с детства боялась до трясучки. Как-то побывала у двоюродной сестры в деревне и видела живого крота, которого поймали среди огородных грядок и посадили в ведро. Зверек оказался до ужаса злобным и отчаянно старался вырваться. Когда мой дядя его отпустил, я всю ночь не могла сомкнуть глаз. Все ждала, что крот соберет друзей и придет мстить.

И сейчас я тряслась при мысли об ответной атаке мышиного короля и его армии. В конце концов я так извелась, что отправилась в комнату единственного человека, который помимо меня был в квартире, и постучала в дверь.

– Заходи.

Богдан сидел за ноутбуком. Левое ухо закрывал наушник внушительной игровой гарнитуры.