скачать книгу бесплатно
– Что ты хочешь услышать? Тебе напомнить причину развода? – я взмолилась про себя, чтобы мой голос не дрожал и не выдал пошлых мыслей. А темнота вокруг стала казаться величайшей удачей. После моих слов, вместо того чтобы отступить, Гера, наоборот, прижался теснее и провёл носом по щеке до уха:
– Мм, пахнешь, как и раньше, Ми-ра.
Мне пришлось упереться в его грудь ладонями, пытаясь отвоевать для себя больше свободного пространства. Иначе для меня эта близость грозила обернуться катастрофой. Прошло не так много времени после развода, чтобы я успела позабыть его тело, что умели вытворять его руки и на какую нежность порою были способны губы.
– Гера, перестань. Что ты делаешь? Мы же в разводе. – Мои отрывистые фразы прерываемые шумным сбившемся дыханием его не впечатлили. Он успешно делал вид, что ничего не слышал, и с упоением посасывал мочку моего уха, а после заскользил поцелуями вниз по шее.
– И как тебе Загороднев в постели, нравится?
Я невольно ахнула от уничижительного вопроса или от последующего ощутимого укуса за тонкую кожу шеи:
– Ты совсем ополоумел спрашивать о таком, – резко толкнула его в грудь. Я была уверена, что он даже не почувствовал моего трепыхания, но Гера всё же отстранился, пытаясь заглянуть в мои глаза. Что он собирался разглядеть, когда света уличных фонарей из маленького окна едва хватало, чтобы проследить очертания силуэтов? – Тебя, между прочим, дожидается барышня. Испереживалась небось бедняжка о пропаже кавалера, – язвила намеренно, чтобы удержать внутренние щиты.
Я не могла допустить, чтобы он пробрался в мои мысли, коснулся души. Слишком больно… Но позволить ему это – хотелось стократ сильнее. Ответа я не дождалась, потому что в следующее мгновение мои губы были подло атакованы. Гера не ведал жалости, он будто заново клеймил меня своими губами, терзая нежную плоть, больно покусывая и влажно облизывая следом.
– Кто тебя лучше удовлетворял, Мира, он или я? – выдох в губы и новая атака. Теперь мой язык застрял в алчном плену без права на помилование. Мне бы оказать достойное сопротивление, но: «Я свободная, разведённая женщина, изголодавшаяся по мужской ласке. Его ласке». Так я оправдывала себя, пока позволяла проделывать с собой невообразимые вещи. В соседнем помещении за накрытым столом меня дожидался мужчина, который относился ко мне со всем положенным уважением. И хоть я не давала повода надеяться на большее, тем не менее с моей стороны некрасиво прийти с одним, а целоваться в подсобке с другим.
«Некрасиво? – вопил здравый смысл, – это отвратительно!»
«Мм… восхитительно! Это же Гера», – своевольно и категорично отвечало моё тело. И сегодня я не находила в себе сил на сопротивление. Поэтому вцепившись пальцами в лацканы пиджака я вжималась в Бывшего всё крепче, в итоге и вовсе закинула ногу ему на бедро. Гера зарычал, понимая, что моё сопротивление пало и подхватил ногу под коленкой, сильнее впечатывая губы в мои и вжимаясь в меня пахом. Дыхание сбивалось, но мы не могли оторваться друг от друга, словно не существовало последних месяцев боли, обид, предательства, развода, будто мы снова стали влюблёнными, которые даже на мгновение не могли расстаться.
– Чёрт, Мира, с ума можно съехать… до одури хочу тебя… Я должен оказаться в тебе.
Я слышала его хриплую, сбивчивую речь, но не понимала смысл. Наглые пальцы проворно задирали подол платья, горячая ладонь скользила по ноге вверх, но только когда поверх резинки чулка его обнажённая кожа соприкоснулись с моей, отправляя сноп множества искр в сердцевину моей женской сути, вместе с диким возбуждением на меня сокрушительно и неотвратимо накатило осознание. Мой бывший муж, в эту самую минуту собирался поиметь меня по примеру той девицы, которая являлась его «+1» на сегодняшний вечер.
И стоило мне только представить, что я буду после неё или даже до неё, но в любом случае после другой женщины… очухавшаяся от дурмана память услужливо забросала меня яркими воспоминаниями, когда Гера точно также сношал в нашем доме рыжую вертихвостку. Недавнее возбуждение сошло резко, в один миг. На его место пришла ледяная стужа, поднявшаяся из глубин души, и за короткое мгновение полностью захватила меня в плен. Удивительно, что зубы не стучали, ибо холод и мерзость от происходящего, были непереносимыми.
– Остановись, – мой голос звучал полным отражением меня. Мужские пальцы на секунду замерли, но через удар сердца продолжили начатое движение в сторону белья.
– Остановись, Гера. Я не шучу, – мне хотелось вложить в слова всю накопленную ненависть, которую наравне с любовью испытывала к подлецу.
– Ты издеваешься, Мира?! Сама же минуту назад вешалась на меня, как похотливая сучка, а сейчас просишь остановиться?
Я вздрогнула от оскорбления и злющего голоса, но моё сердце давно под слоем льда и обидные слова касались лишь телесной оболочки, не причиняя вреда.
– Просто закономерная реакция тела, но я тебя не хочу. – Я прекрасно сознавала, что последнюю фразу было бы предпочтительнее завуалировать, но мне откровенно надоело подстраиваться под того, кто этого не ценил и не заслуживал. Ударить он меня не ударит, не то место и время. А оскорбления я в состоянии пережить. Месяцы одиночества и тоски не избавили меня от зависимости от Геры, но местами рубцовая ткань начала покрывать отдельные раны. Оскорбления, которые раньше мне казались концом света, сейчас вызывали глухую досаду. Я больше не надевала их на себя и даже не примеряла.
– Что, Загороднев уже побывал здесь с утра. – Мою промежность жёстко сжала ладонь, которая и не думала выбираться из-под платья.
– Никто нигде не бывал, Гера. – Я вновь упёрлась в его грудь двумя ладонями и толкнула от себя. – Кстати, моя личная жизнь не должна тебя волновать. Мы с тобой поставили точку и перевернули страницу, – недавние слова Петра пришлись как нельзя кстати, – отпусти меня.
– Неужели до сих пор не дала? – настырные пальцы продолжали касаться кружевного белья, рождая в моём теле новую волну дрожи и заново пробуждающегося возбуждения. Гера, как и прежде, слышал только самого себя.
– Убери от меня свои грязные руки. Ты куда ими только не лазил, кобель. Надеюсь, анализы сдаёшь регулярно? Хотя твоё здоровье меня больше не интересует. Можешь сношать всех подряд, жить в своё удовольствие, главное, что ты далеко от меня.
Не знаю, что из сказанного повлияло, но он вдруг выпустил мою ногу и даже слегка отстранился.
– Я здоров и ни с кем без резинки не совокупляюсь, – его голос, к моему изумлению, прозвучал обиженно.
– Рада, что ты не растерял остатки мозгов. Но мне пора возвращаться. Меня ждут, впрочем, как и тебя.
Я попыталась обогнуть Бывшего, возвышавшегося словно гора, пришлось обхватить его за плечи, чтобы просочиться мимо и не задеть в потёмках какой-нибудь стеллаж. Удивительно, но Гера любезно придержал меня и помог дойти до выхода, чтобы я не ушиблась или упала. Когда дверь открылась, и я покинула негостеприимную кладовую яркий свет из коридора больно резанул по глазам. Мне пришлось отвернуться в сторону, прикрывая веки ладонью, движение тела непроизвольно замедлилось…
Глава 8
А ты думал – я тоже такая,
Что можно забыть меня,
И что брошусь, моля и рыдая,
Под копыта гнедого коня.
Или стану просить у знахарок
В наговорной воде корешок
И пришлю тебе странный подарок —
Мой заветный душистый платок.
Будь же проклят. Ни стоном, ни взглядом
Окаянной души не коснусь,
Но клянусь тебе ангельским садом,
Чудотворной иконой клянусь,
И ночей наших пламенным чадом —
Я к тебе никогда не вернусь.
А. Ахматова, июль 1921, Царское Село
– Мира! – резкий оклик раздался шагов через пять, – ты с ним спала?
«Просто уходи. Молчи и уходи». Мои руки безвольно повисли от осознания того, что бывший возлюбленный по-прежнему считал меня легкодоступной. «Можно ли насильно перестать любить? Если да, то как это сделать. Если нет, необходимо срочно придумать способ».
Я невольно остановилась, обмирая изнутри. Оборачиваться нельзя, смотреть нельзя, говорить нельзя. Можно и нужно только бежать. Но вопреки всем доводам здравого смысла я зачем-то обернулась, встречая синий взгляд, в котором шторм с самого дна поднимал тоску и печаль, подгоняя их суровым ветром навстречу ко мне. Кто просил меня оборачиваться? Сердце, моё ледяное сердце расчертила широкая трещина. Зачем он смотрел на меня своими печальными глазами, зачем я продолжала смотреть на него.
– Я не уверена, что когда-нибудь смогу, – полуулыбка вышла грустной, и я развернулась, чтобы пуститься прочь как можно быстрее.
Один шаг. Я успела сделать всего шаг, прежде чем моя кисть оказалась сжата резким болезненным хватом. Сердце застряло под горлом перестав биться, а через мгновение снова тёмная кладовая, и я подпирала спиной закрытую дверь. Гера опустился передо мной на одно колено и пальцами шустро собирал подол платья в гармошку, чтобы задрать его до самой талии.
– Ге-ра, – с трудом протолкнула обречённый стон. Я слишком хорошо понимала, что он задумал.
– Закинь ногу мне на плечо.
– Я не…
– Считаешь меня грязным, малышка? Сейчас посмотрим кто из нас окажется грязнее.
– Гера, не…
Треск разорванных трусиков резанул не только слух, но и прошёлся по каждому натянутому тетивой напряженному нерву. Бывший ухватил меня под ягодицы, нещадно впиваясь пальцами.
– Ноги на мои плечи, живо, – негромкий голос, но повелительный тон не позволил на этот раз проигнорировать приказ. Моя спина больно вдавилась в дверь, но Гера принимал мой вес на себя, помогая удерживать равновесие.
– Умница, Мира. Не шевелись, – последнее наставление раздалось слишком близко от обнажённого и раскрытого лона. Я с трудом сделала глоток воздуха, потому как в груди всё сжалось от неверия в происходящее и предвкушения будущих непристойностей. А в следующее мгновение, горячий рот накрыл мою сердцевину, выбивая из меня рваный выдох вместе с хриплым стоном имени мучителя.
Я зарылась пальцами в короткие волосы, но уже вскоре изо всех сил сжимала его голову, чтобы не дать ему ни малейшего шанса прекратить то, что он начал. Волны удовольствия распространялись по всему телу в особом ритме сжимавшегося лона. Чернота под сжатыми веками повинуясь ритмичной пульсации расцвечивалась слепящими вспышками. Я жадно глотала воздух открытым ртом, после каждого вздоха облизывая губы, но они тут же высыхали. Гера без устали играл на моих оголённых нервах, взращивая напряжение до максимальных величин. Я же тихо поскуливала сквозь стиснутые зубы и дёргала его за волосы, когда приближалась к тонкой грани, но он оставлял острые ласки, менял положение, чтобы снова продолжить доводить до исступления. То его язык дразнящими движениями выписывал круги возле клитора, заставляя меня страстно желать алчные губы. Когда он языком погружался глубоко в лоно, я сжимала внутренние мышцы, чтобы получить больше удовольствия, добраться до максимального уровня наслаждения. Когда его губы аккуратно посасывали набухший бугорок, я мечтала, чтобы он прикусил его зубами, ибо мне не хватало остроты. В порочных мыслях я рисовала, как сама опрокидываю его навзничь и седлаю лицо. Однако Бывший не оставлял ни единого шанса моему сопротивлению. Только он властвовал сейчас, только он решал, насколько долго продлится моя пытка, и как скоро я получу освобождение.
– Гера, не мучай, – хрипло прошептала, когда каждый нерв и каждая мышца в теле натянулись до предела в ожидании желанной кульминации. Напористый язык лишь сильнее и яростнее нырял в самую глубину, не обращая внимания на мои жалобные всхлипы. И только мне стало казаться, что я не выйду из тёмной кладовой до рассвета, он вдруг впился в ягодицы сильнее, царапая кожу, а губы с жадностью всосали горошину клитора, пока язык щёлкал по центру. Я совершенно неожиданно для самой себя вдруг взлетела высоко-высоко и рассыпалась на мельчайшие крупинки, каждая из которых сияла интенсивнее самых ярких звёзд. Изумительное блаженство омывало тело, зарождаясь внизу живота и расходясь круговыми волнами. Я не уверена, что когда-то мне было так же хорошо, как сейчас. А может я просто отвыкла получать удовольствие от любимого мужчины. Бывшего любимого мужчины.
– Мм, – стон разочарования вырвался сам собой, стоило Гере опустить мои ноги. Юбка опала вниз, прикрывая обнажённую срамоту. Он поднялся вверх и согнутые костяшки пальцев прошлись нежным движением по моей щеке.
– Теперь я убедился, как сильно ты изголодалась, малышка. Столько времени без мужской ласки, – горячий шёпот прозвучал возле уха. А затем влажные губы накрыли мои, увлекая в глубокий пошлый поцелуй. Я же без стеснения тёрлась всем телом о Бывшего, как последняя похотливая кошка, словно желая пометить его своим запахом, невольно вспоминая его сегодняшнюю спутницу. Когда он отстранился, чтобы мы выровняли дыхание и потёрся своим носом о мой, мне стоило невероятных усилий удержать себя недвижи?мой, чтобы самой не наброситься на него с новым поцелуем. Что со мной произошло? Какого чёрта я наделала?
– Вот видишь, Мирочка, что не такая ты у нас праведная, когда дело доходит инстинктов, – мужской голос незадолго звучавший соблазнительно и порочно, сейчас приобрёл вкрапления ядовитой насмешки. – Стоит тебя чуть-чуть приласкать и ты охотно отдаёшься тому, кого мгновение назад называла грязным. Скажешь я не прав?
Это невообразимо. Как он мог быть настолько безжалостным ко мне? Неужели я заслужила подобное отношение? Невзирая на обидные слова я молчала и не торопилась отвечать, ибо недавнее удовольствие превратило мозги в сахарный сироп, а негодование только начало зарождаться где-то за грудиной и не вошло в полную силу. Мужские ладони тем временем бесстыдно блуждали по телу, и даже сквозь ткань платья я чувствовала их жар. Его пальцы сомкнулись вокруг моей груди, и Гера задышал тяжелее, борясь с собственным возбуждением.
– Чем ты лучше меня Мира, мм? Пришла с одним, а ноги раздвинула передо мной.
Я дёрнулась, чтобы вырваться, но пленённая грудь оказалась сжата крепкими тисками, и мне пришлось выслушать всё, что Гера соизволил сказать.
– Разве из нас двоих только я грязный, малышка?
Он уже покусывал подбородок, подбираясь к моим губам, но после сказанного целовать его – значило снова предавать себя. Я отворачивала лицо в разные стороны, чтобы избежать порабощающей моё сознание и тело ласки.
– Ты как была шлюхой, Мира, так и осталась ею. Жаль, что я не разглядел в тебе этого раньше.
Но я не для того начинала новую жизнь, запрещая себе любить кого должна ненавидеть и приказывая ненавидеть кого продолжала любить.
Отныне мы друг другу никто, даже если мечтали о противоположном. Но получалось иного хотела только я?
– Что ж. Пусть так. Но почему-то на коленях ты ласкаешь шлюху, не вспоминая о той, с кем пришёл сегодня. Надеюсь, девочке повезёт, и твоя нерастраченная страсть после шлюхи осчастливит её прелести тоже. Хм, жаль, что я не разглядела раньше, какой ты оказывается любвеобильный и щедрый, Подольский. Но мне твоя щедрость не подходит, я жадная и эгоистичная.
– Расскажи об этом Загородневу, – зло огрызнулся уязвлённый Бывший.
– Так ему не на что претендовать, я ему щедрот не отсыпала. В отличие от тебя и твоей спутницы.
Когда в следующее мгновение я развернулась в его ставших душными объятиях и открыла дверь, он меня не остановил. Снова жмурясь от яркого света, я выскользнула в коридор. Но напоследок не удержалась:
– Трусики можешь оставить себе, на память.
После чего устремилась прочь. Как можно быстрее. В сторону раздававшегося издали шума, чтобы скорее покинуть мужчину, который по-прежнему искушал, сбивал с верного пути, заставлял трепетать и рядом с которым я теряла саму себя.
Громкий шум из динамиков на время оглушил, стоило очутиться в шумной зале. Но я, склонив голову ниже, избегая встречаться с кем-либо глазами, торопилась к столику, где Пётр должно быть изволновался о причинах моего долгого отсутствия. И едва я заметила выражение его лица, как получила мгновенное подтверждение всем внутренним опасениям.
– Где ты была? – его интонация резанула, но вполне укладывалась в рамки сложившейся ситуации.
– В дамской комнате, – я нервно рассмеялась неизвестно чему.
– Мира, – он выплюнул отрывисто и зло, пресекая мою подступающую истерику на корню.
– Петя, прости, пожалуйста, что задержалась. И если ты переживал, то уверяю – со мной всё хорошо. Но я не хочу обсуждать подробности в присутствии посторонних людей.
Надо признать, что народ за время моего отсутствия разогрелся основательно. Люди хаотично сновали по проходам между столами, присаживались для беседы, нарушив изначальную рассадку гостей. Самые раскрепощённые девушки организовали танцплощадку рядом со сценой, на которой очередной приглашённый певец взахлёб отрабатывал гонорар. Окружающая суета, громкие разговоры, хохот, открывающиеся бутылки шампанского – всё казалось нереальным, искажённым, словно я попала в зазеркалье после тёмной кладовой, в которой опрометчиво едва не отдалась Бывшему. Хотя почему не отдалась. Подольский прав, я действительно охотно и жадно поглощала его ласки. Но самое паршивое то, что даже после произнесённых им обидных слов, в искренность которых я самонадеянно отказывалась верить, больше всего на свете я хотела оказаться именно в той подсобке, обнимать и целовать того, кто меня предал и растоптал. «Фрейд был бы счастлив покопаться в твоих извращённых мозгах», – глупо уколола сама себя.
– Хочешь уехать? – обратился с неожиданным предложением Пётр.
– Ты же вроде собирался с кем-то пообщаться? – Перемены в нём меня удивили. «Потому что в твоей голове, Мира, прочно засел совершенно другой мужик».
– Уже на общался.
Я не стала уточнять каков процент иносказательности в его последнем высказывании.
– Нет нужды уезжать из-за меня. Ты можешь…
– Мира! – резкий окрик потонул в окружающем шуме, но я невольно вздрогнула, и моя пугливая реакция не осталась незамеченной. Пётр сразу смягчил жёсткий взгляд, которым секунду назад пригвоздил меня к стулу, – я спрашиваю чего хочешь ты.
Кивнула утвердительно, не понимая, как разговаривать со взвинченным Загородневым, но тем не менее я не опасалась его настолько, чтобы вызвать такси и самостоятельно вернуться домой.
– Тогда пойдём, – он встал, протягивая руку, и мы ни с кем не прощаясь, покинули гостеприимный праздник.
Автомобилем управлял незнакомый водитель, а я оценила, что Пётр прислушался к моим словам и не сел за руль после выпитого спиртного. В дороге мы не разговаривали, каждый отвернулся в сторону окна. Но стоило машине притормозить у подъезда моего дома, как я услышала:
– Сиди, я помогу.
Он обошёл кругом, чтобы открыть дверь с моей стороны и подать руку.
– Спасибо за вечер, и ещё раз извини, что так вышло, – я решила повторно покаяться за некрасивый инцидент.
– Не в моих правилах напрашиваться, но нам нужно поговорить. Пригласишь на кофе?
Должно быть все мои мысли отразились на вытянувшемся лице, поскольку Пётр сначала насмешливо хмыкнул, затем что-то поискал в моём ошарашенном взгляде, но всё равно не выдержал и рассмеялся:
– Мира, я бы спросил, о чём ты подумала, но больше, чем уверен, что соврёшь. Я не отниму у тебя много времени. Чашка кофе – это всего лишь кофе и ничего больше.
– Хорошо, пойдём, – должно быть щёки полыхали ярче зарницы, ибо я физически ощущала жар на лице. Пока поднимались на этаж, я успела изрядно известись от разнообразных догадок и предположений о теме будущей беседы.
– Проходи, – сняв пальто и разувшись первой, направилась на кухню, включая по пути свет.
– У тебя уютно, мне нравится.
– В том нет моих заслуг. Квартира мне досталась с готовым ремонтом и мебелью, – пока Пётр рассаживался за кухонным столом, я насыпала в джезву ароматный порошок, добавила воды и поставила на газовую плиту. – О чём ты хотел поговорить? – задала вопрос, одновременно вытаскивая чашки из навесного шкафчика, чтобы затем расставить на столе. – Может ты голодный? Могу сделать бутерброд или что-нибудь другое.
