скачать книгу бесплатно
– Так, унывать нам некогда, коллеги, продолжим обсуждение, – две пары ореховых глаз тут же вперились в меня, сверкнув предвкушением, – значит мы исходим из того, что Центр в первую очередь будет нацелен на детские приюты и их потребности. Во вторую очередь – ориентируемся на малоимущие, проблемные семьи. По этому вопросу мне предстоит пообщаться с органами опеки, но надеюсь всё пройдёт без особых сложностей, – я не забывала вести личный список дел, пополняя его новыми задачами. – По крайней мере информацию по городу мы с вами получим. А для семей с нормальным достатком услуги будем оказывать по прейскуранту, хоть какой-то заработок, но нам позарез необходим. На голой благотворительности долго мы не просуществуем, – когда слова иссякли я смотрела поочерёдно на каждую, ожидая одобрения. Иной раз мне казалось, что я нагло вклинилась туда, где меня не особо ждали, и взялась устанавливать собственные правила.
– Мы указывали доход в презентации, – согласилась одна из них.
– Скорей всего он будет единственным. Я пока других возможностей не вижу. Ладно с этим разобрались. Меня также волнует вопрос, что делать с помещением? У вас есть какие-нибудь здания на примете?
Сёстры переглянулись, даже не пытаясь скрыть удивление на лицах.
– Вы так далеко не заглядывали, верно?
Слаженное мотание рыжими головами послужило ответом. Я зажмурилась и потёрла лоб. О скольких же вещах предстоит озаботиться и не забыть. Всё предусмотреть нереально, но самые важные вопросы, которые посыплются от потенциальных благотворителей должны быть проработаны с особой тщательностью.
– Я по образованию экономист, но, честно говоря, сама в некотором замешательстве, – откровенно призналась, как есть, – кто нам может помочь в поиске здания, сориентировать по ценам? Нужно ведь предусмотреть как аренду помещения, так и его выкуп. Возможно, с рассрочкой.
– Может позвонить в риэлтерское агентство? Пусть предложат несколько вариантов…, – робко протянула Варя.
А я, едва приподняв один уголок губ, подумала беззлобно, но с насмешкой: «Да девочка, сложная работа и связанные с ней хлопоты способны в один миг приструнить гонор и апломб, не так ли?» Вслух же сказала совсем другое:
– Отличная идея, между прочим. Молодец, Варя. Это поручаю вам. Думаю, что ничего сложного не предвидится, кроме муторного обзвона. Если надо проехать по адресам, скинете мне координаты помещений и телефон риелтора. Финансовую сторону вопроса я возьму на себя.
– Мира, а вы…, – Лера запнулась от волнения вновь перейдя на «вы», но быстро исправилась, – ты ведь не обязана.
– Не обязана. Но я хочу. К тому же могу. Тем более у меня возможностей действительно побольше ваших. Проработку финансовой части нашего безумного проекта я тоже беру на себя, моя подруга с бухгалтерской специальностью поможет, по крайней мере надеюсь на это.
– Звучит здорово. Но может мы ещё можем чем-то помочь? Ты не думай, что мы такие уж беспомощные.
– Лера, ты, кажется, на детского психолога учишься?
– Да, а Варька логопед.
– Я надеюсь после окончания института вы планируете работать в будущем Центре?
– Конечно! – два звонких голоса слились в один.
– Тогда параллельно начинайте подыскивать нужных нам специалистов. Я, например, даже не представляю кто согласится за весьма умеренную плату оказывать услуги подопечным детских домов. За звонкие монеты от самодостаточных семей, само собой, желающие найдутся легко. А вот как будут обстоять дела с теми часами, которые оплачивать предстоит непосредственно Центру из пожертвованных добрыми дядями и тётями капиталов, я не берусь предположить.
– Мы можем пообщаться с недавними выпускниками нашего института, возможно кто-то из них согласится. Да и просто обзвонить тех, кто заинтересован в поиске работы, и обсудить наше предложение. За спрос ведь денег не берут.
– Дельная инициатива, – снова похвалила Варю, вовсю фонтанирующую идеями.
– От нас что-то ещё нужно?
– Не знаю пока, Лера. Давайте решать вопросы по мере поступления. Всё равно за один вечер мы не можем вывернуть мозги наизнанку и предусмотреть все нюансы. Тем более ни одна из нас никогда не участвовала в подобных авантюрах.
– Тогда мы пойдём? – раздавшийся робкий голосок вызвал у меня непроизвольную улыбку, – а по мере результатов созвонимся.
– Если вдруг возникнут идеи, не забывайте делиться или записывайте, чтобы не забыть, – наградила девочек напоследок занудным наставлением. «Входишь в роль, Мира».
*****
На выходных Маринка, сидя у меня в гостях, слушала в моём пересказе последние новости, таращила в неверии свои, итак, круглые от природы глазищи, а после крутила пальцем у виска.
– Ну ты, мать, даёшь… Совсем сбрендила на почве развода… – помимо осуждающего выражения лица, она неодобрительно качала головой. И я, упреждая готовый вырваться из её раскрытого рта поток осуждений, зачастила оправдаться:
– Подожди списывать нас со счетов. Конечно, проект сырой. Но мы никуда не торопимся. Мне всё равно в отсутствии работы заняться нечем, вот как раз попробую вникнуть и разобраться.
– Вот же дурища! – Порицания от неё избежать не удалось, но я не особо надеялась. – Куда ты лезешь? Ты хотя бы отдаёшь себе отчёт, что твоя затея не просто «вникнуть и разобраться»?! Ты жизнь положишь, но и того не хватит!
– Всё я прекрасно понимаю, – отмахнулась раздражённо, – мне не двадцать лет. И даже тогда я понимала бы, что в одиночку надорвусь не приблизившись ни на шаг. Но и ничего не делать не могу. Идея хорошая и главное нужная. В нашем городе таких центров нет и сейчас, разрабатывая проект, я даже удивляюсь почему. Коммерческих, между прочим, навалом, а благотворительного – ни одного.
– Может потому, что люди поумней тебя заранее понимали всю бесполезность. Была бы ты владельцем корпорации с миллиардным оборотом в иностранной валюте, я бы слова поперёк не сказала, а напротив поддержала чем могла. Но кто ты, Мира? Думаешь говнюк-Подольский встретит тебя с распростёртыми объятиями после развода, заявись ты к нему с подобной идеей благотворительности? Да ему всю жизнь придётся горбатиться на твой Центр, не получая зарплаты. Какой идиот вообще согласится повесить ярмо себе на шею?
– Мариш, давай ты не будешь читать нотации, а лучше поможешь мне с расчётами. Твоя бухгалтерская специализация небось покрылась плесенью на секретарской должности.
– А вот оскорблять не нужно. Ничего не заплесневела. Давай сюда свои бумаги, – буркнула Маринка обиженно, но до вечера просидела за работой, не разгибая спины.
Трель домофона разнеслась по квартире, а через несколько минут шумные сёстры заполнили пространство кухни. После знакомства и взаимного представления, Марина глядела на них с серьёзной задумчивостью, а я выдохнула облегчённо, когда поняла, что колких реплик от неё не последует. Как никак девушки не вышли из того нежного возраста, когда любые критически окрашенные слова от старших воспринимались болезненно и в штыки.
– Так, распрекрасные красавицы, думаю нам лучше переместиться в гостиную. Иначе кухня не выдержит наплыва красоты, – распорядилась на правах хозяйки. Кухонный стол и правда маловат для наших посиделок с бумажным ворохом.
Молодёжь собрала многочисленные исписанные листы, избавляя Марину от суеты. Подруга на это лишь снисходительно кивнула, но я заметила, что упредительное внимание ей польстило.
– А кто у вас будет заниматься презентацией? – задалась правильным вопросом Марина, когда мы всей компанией разместились, разложив в длину круглый стол. – Сейчас бумаги никому не нужны. Люди хотят видеть понятные диаграммы и графики, картинки предполагаемого светлого будущего. А вы к тому же должны преподнести всё так, чтобы толстосумы были готовы заплатить, при этом чётко понимая, что больше никогда не увидят своих денег.
– Так наши парни, Сашка с Серёжей, будущие компьютерные гении. Главное обеспечить их необходимой информацией и чётко объяснить: что, куда и зачем. Они любые графики составят и нарисуют. А красивые картинки можно с интернета скачать.
– Видишь, Марина Сановна, – обратилась к подруге с ехидной ухмылкой, – скоро молодёжь нас с тобой обскачет, оглянуться не успеем.
– Ты давай-то, Мира Андреевна, – она подхватила мою манеру обращения, – меня в старушки не записывай раньше времени. Я слишком молода, чтобы ко мне обращались по имени и отчеству. У нас разница то от силы лет шесть, семь максимум.
Её перебила одна из сестёр: – Нам по 22, так что вы с Мирой на пять лет всего лишь старше.
– Вот видишь, Мирка, каких-то пять лет. Фигня. Мы с тобой сейчас самый сок. Поэтому надо ловить момент и жить на полную катушку. А ты сидишь в четырёх стенах после развода, как сыч. Подумаешь, Бывший – козёл, жизнь на этом не останавливается, с любой может случиться. Зато хоть поживёшь, как человек, безо всяких дебильных указаний: «здесь не ходи, с этими не общайся, туда вообще не смотри. А лучше сиди безвылазно дома и вари мне каждый день борщи с котлетами».
– Марин, – приструнила разбушевавшуюся невовремя подругу посуровевшим голосом, – давай не сейчас.
Девочки тихонько хихикали между собой, не встревая, но хитро поглядывая на нас. А я, всматриваясь в них беззаботных и юных, вспоминала нас с Маринкой, когда мы точно также с оптимизмом смотрели в будущее. Казалось бы, что такое пять прошедших лет? Но они отразились и на мне, и на ней. Мы обе уже не смотрим на жизнь с тем азартом, каковой сейчас демонстрировали близняшки.
– А ты замужем, Марина? – Варя не сдержала любопытства.
– Что?! Я похожа на сумасшедшую? – громкость голоса подруги резко возросла, но тут же взяв себя в руки она ответила гораздо спокойнее и вместе с тем твёрже, – нет. И не собираюсь.
– Даже за Савелия? – я тоже не удержалась от шпильки.
– А он не предлагал, чтобы думать о подобном. А до той поры даже за него. Я слишком ценю свою свободу и независимость, чтобы бежать, как Мира в своё время, под венец. Это ж надо восемь лет супружества, и всё зря…, – подруга меня забавляла своим претенциозным сокрушением. По идее это мне полагалось убиваться горем, стенать, заламывать руки, но мне странным образом становилось весело, когда я любовалась её театральщиной.
– Семь, – с моей стороны прозвучало юридическое уточнение возраста почившего брака.
– А как же тот год, который вы встречались до свадьбы? Поэтому все восемь наберутся, не спорь. И что в итоге? Развод и нервотрёпка. Для чего всё это? Не понимаю.
– Когда захочется детей и домашнего уюта, поймёшь.
– А я детей с уютом и без мужа запросто организую. Ты, кстати, тоже. Вот, – она показательно обвела помещение рукой, – уютом уже обзавелась. А чтобы детей настругать много ума не надо. Или вон, как европейцы, можно в банк донорской спермы обратиться.
Близняшки на последнюю реплику покатились громким хохотом, я тоже рассмеялась, заражаясь весельем. А уж разыгравшуюся в воображении сценку хотелось навсегда вычеркнуть из памяти. Когда между моих разведённых ног вместо любимого мужчины, я буду иметь счастье наблюдать незнакомого мужика с пробиркой, тот факт, что мужик – доктор, не внушал должного оптимизма. Чтобы затем ежедневно мочиться на тестовые палочки в ожидании двух полосок. А если полоска одна – встречайте хлебом-солью адову гормонотерапию. Нет уж, я предпочитала по старинке, старым дедовским методом, так сказать. Либо и вовсе не заморачиваться. Сейчас в каждом городе столько одиноких детей, что при большом желании заиметь чадо я бы предпочла не пробирку, а помочь тому, кто действительно нуждался в помощи. И ведь не существовало какой-либо разницы, для меня по крайне мере, текла ли в венах малыша моя кровь или чужая. Быть ребёнком, которому требовалась забота и ласка, из-за разных ДНК он не переставал. Ибо все дети мира плачут на одном языке…
– Марин, – мой смех иссяк сам собой, сменившись тоскливой печалью, такая смена настроения, подстраивавшегося под кружащие в голове мысли, для меня не редкость, – не учи молодёжь глупостям. Они молодые, наивные, пусть остаются подольше такими.
– Вот как раз из-за мнений подобных твоему, впоследствии учащаются случаи суицида. Чем раньше подготовить человека к решению проблем, тем проще он их переживёт в будущем и тем крепче будет им противостоять, не впадая в панику или депрессию.
– Но и лишать их беззаботной юной поры раньше времени не стоит. А вообще хватит спорить. Мы не для того собрались.
– Мы с сестрой нашим парням так и сказали, что пока институт не закончим, замуж не пойдём, – отозвалась Варя, виновато поглядывая на меня.
– Молодцы. Если таково ваше решение, то придерживайтесь его, – поддержала её своим одобрением. От того что наши взгляды на жизнь не сходились, отнюдь не означало, что кто-то прав, а кто-то нет.
У каждого человека свой жизненный путь, и проходить его предстояло в одиночку. Поэтому с одной стороны я капельку завидовала прочной связующей нити между близняшками, но с другой – досадно понимала, что взаимозависимость друг от друга накладывала особую крепкую печать, разрушить которую под силу только смерти. Но во благо ли глубокая связь между двумя людьми? Мы с Герой с задачей не справились…
– Мира, а ты когда выходила замуж, то любила?
Что-то наши посиделки приобрели совсем иной характер, нежели подразумевался изначально. Я не против, однако откровенничать не привыкла, и как со стороны услышала собственный голос:
– Любила, Лера. Очень любила.
– А сейчас выходит разлюбила?
Вопрос, на который у меня не было ответа. Неправда. Ещё как был: не разлюбила и не уверена, что когда-нибудь смогу. Но кому какое дело до моей любви, если даже мне самой она больше не нужна.
На доске объявлений замигала лампочка нового входящего объявления: «Продаётся любовь. Отдам безвозмездно в отважные, смелые руки, но предупреждаю заранее – любовь битая. От пролитой сердцем крови отмою, засияет как новенькая, но вот сколы уже не собрать воедино, как и сетку трещин заретушировать не удастся. Придётся пользовать как есть, б/у[1], с обугленными, местами обгоревшими краями».
– И сейчас люблю, – поразмыслив недолго, ответила всё же правду. Маринка напряглась, подаваясь вперёд, но я сделала вид, что не заметила, – тем не менее иногда требуется вспомнить и, если нужно, отстоять свои личные моральные принципы, пока окончательно не успела их растерять. У нас, как у множества пар, случилась коллизия мировоззрений, которую мы не смогли преодолеть без развода.
«Хм, умеешь ты принарядить слова, Мира. Лишь бы не заиграться с самой собой».
– Ты жалеешь? – Варя вслед за сестрой тоже проявила неподдельный интерес.
– Смотря о чём… Мне особо не чем хвалиться, но и жалеть не в моих принципах. Проходить через расставание с любимым всегда тяжело даже без сопутствующего развода, но жалеть…, – задумалась, погружаясь внутрь себя, чтобы через некоторое время уверенно, и надеюсь честно ответить, – нет, не жалею. Но вот смириться пока не получается.
[1]Б/у – что-либо бывшее в употреблении.
Глава 4
Почти месяц мы с сёстрами корпели над доведением до ума и шлифовки презентации «Солнечного лучика», как мы условно именовали будущий Центр детского развития. Лера с Варей даже вспомнили старый пионерский девиз советского прошлого нашей родины, о котором я забыла давным-давно: «Из искры возгорится пламя». Мне их предложение понравилось, но пришлось остудить юношеский запал текущими реалиями:
– Последнее слово о названии, девизах и прочем в любом случае останется за спонсорами. – «Если таковые найдутся», – себя в мыслях тоже осадила, но девочек поберегла, не стала расстраивать их лишний раз. – Не забывайте об этом, чтобы впоследствии не расстраиваться из-за несбывшихся надежд. Заодно почаще напоминайте сами себе, что мы с вами люди подневольные, вроде наёмных рабочих. А спонсоры – наши директора, как скажут, так и будет.
– Тогда мы подберём несколько вариантов, чтобы они остановились на наших предложениях, а не толкали свои.
– Дельная мысль, Варя.
Поначалу ершистая и недоверчивая по отношению ко мне девушка оттаяла и, перестав осторожничать, раскрывшись, я увидела, насколько сёстры могли быть одновременно похожими друг на друга и вместе с тем кардинально отличаться. Варя безусловно гораздо вспыльчивее, неуступчивей и даже строптивей Леры. Но стоило ей почувствовать, что им с сестрой ничего не угрожало извне, как расслабившись она превращалась в тот же, что и Лера, наивный, чистый цветочек, который хвала судьбе не сталкивался с грязью, несправедливостью и гнилостной внутренней сутью слишком большого количества людей, бездумно поклоняющихся жестокости и бессердечию. Тем самым намеренно погружая себя и всех, вольно или невольно соприкоснувшихся с ними, в мир исключительного зла. До комка в горле и кипучих слёз в глазах одновременно с умилительной нежностью, перехватывающей дыхание, и вместе с тем горькой жизненной обречённостью я смотрела на двух пока ангелочков. Как знать, будет ли милостива к ним судьба, и по какой дороге каждая из них продолжит свой путь. Но я очень сильно надеялась и уповала, что знаменитая интуиция близнецов поможет им противостоять жизненным невзгодам, защищая и поддерживая друг друга во что бы то ни стало.
– Мира! – Лера тронула меня за плечо, вырывая из топкой трясины, – последнее время ты часто уходишь в себя.
– Извини, весна на подходе, должно быть, как все нестабильные, я тоже реагирую на смену времён года, – по-чёрному сыронизировала над собой перед будущим психологом. Тьфу-тьфу, лишь бы не случилось так, что в каждой шутке на самом деле только капля шутки.
– Завтра Сашка передаст флешку с презентацией.
– Хорошая новость, Лер.
– Дальше мы надеемся на тебя. Следующий и самый главный шаг за тобой, – две пары глаз смотрели на меня одинаково сосредоточенно и тревожно. В ответ я театрально замахала на них руками:
– Не трусьте, прорвёмся. Пойдёмте лучше пить чай. Я заглядывала в кулинарию и купила наисвежайший ароматный яблочный штрудель.
– Из-за твоих угощений мы прибавили по два килограмма каждая, – возмутилась Варя.
– Молодая, растрясёшь. На что тебе кавалер?
А на следующий день, мне предстоял важный разговор, ради которого пришлось подключить Маринку, написавшей мне контакты Савелия, а тот в свою очередь выслал номер телефона своего брата Петра. Да уж, после развода с Подольским, мои знакомства в верхушке нашего города ограничивались исключительно Загородневым-старшим. И то, что раньше я свою скрытность и неготовность общаться, на мой взгляд, с недалёкими или нежелательными для меня людьми, считала достоинством и тем качеством, которое безусловно характеризовало меня с положительной стороны. То сейчас, за постыдно короткое время я кардинально пересмотрела собственную точку зрения. Или сама жизнь тыкнула меня носом в гипертрофированное и ничем необоснованное чувство внутреннего обманчивого превосходства над другими людьми.
Выходило так, что я ничем не отличалась от тех, кого сама же критиковала и с кем брезговала общаться не так давно. Безусловно, люди, вращающиеся в особых кругах, представляющие, так называемый, высший класс – снобы. Бесспорно, половина из них, сколотила капиталы нечестным путём. В то время как я гордилась тем, что Гера не замешан в тёмных делишках и предпочитал работать на совесть. Здания, построенные его компанией, никогда не рушились, не требовали капитального ремонта через год после ввода в эксплуатацию, но и цены за свои строительные услуги он не спускал, не считая государственных заказов. Хватаясь за которые, он порой оставался без прибыли и случалось уходил в минус, но старался несмотря ни на что не экономить на качестве строительных материалов и выплачивал зарплату наёмным рабочим вовремя. Всякое случалось, конечно, не без осечек и накладок. Но его жизненные устои всегда отличались принципиальной и непоколебимой честностью. Однако после краха нашей семьи могла ли я с уверенностью утверждать, что, обманывая и скрывая свою чёрную душу от меня, его жены, не утаивал ли он что-то тёмное и в своём бизнесе?
В общем со всей отчётливостью и досадой на саму себя, я вдруг уразумела, что очутилась у разбитого корыта, не обзаведясь, когда представлялась отличная возможность, знакомствами с жёнами бизнесменов и политиков. Именно в таких связях я нуждалась сейчас больше всего, но рассчитывать на помощь, к своему собственному стыду и прискорбию, могла лишь… на Петра Загороднева. Даже звучит странно… Но к бывшему мужу меня теперь и пушками не загнать. Поскольку я ни в коем разе не могла поручиться, что за свою помощь тот не выставит неподъёмный для меня счёт, который я ни физически, ни морально оплатить не смогу.
Выдохнув, как перед прыжком в ледяную прорубь на крещенские морозы, я набрала заветный телефонный номер и, с замершим сердцем и вспотевшими ладонями, отсчитывала длинные гудки.
– Слушаю, Загороднев, – резкий, отрывистый голос, несмотря на мою готовность, раздался всё равно внезапно и заставил меня онеметь, на ровном месте теряя привычную уверенность. Мужской тембр по телефону сейчас сильно контрастировал с тем, который я привыкла слушать вживую. И поэтому даже не задумываясь, я перешла на формальное обращение:
– Пётр Аркадьевич, добрый день. Это Мира Подольская, – замерла в ожидании ответа, страшась услышать нечто похожее на: «Мне некогда, Мира. Как ты вообще посмела трезвонить, отвлекая меня от важных дел» или, что ещё хуже: «Не знаю такую, где вы раздобыли мой номер, девушка? Не звоните сюда больше, если не хотите проблем».
– Хм, не ожидал… Здравствуй, Мира. Чем могу быть полезен?
Выбранный Загородневым вариант, несомненно, лучше всех тех, что рисовало моё перепуганное воображение.
– Мне бы встретиться с вами, Пётр Аркадьевич, разумеется, когда вам будет удобно. У меня есть к вам разговор, – пришлось закусить свободный кулак зубами, адреналин скакал в крови, пытаясь найти несуществующий выход.
– Мира, напомни, пожалуйста, когда мы успели перейти на «вы»?
Я отчаянно смутилась, но терпела. Ради себя, ради близняшек и всего проекта в целом, и особенно ради тех детей, которые никогда не придут в несуществующий Центр. Тахикардия в груди терпеть не собиралась, но у неё не было выбора. Впрочем, как и у меня.
– Извини, я не отвлекаю тебя? – исправилась моментально, после первого же замечания.
– Переживут. Где и когда мы встречаемся?
– На твоё усмотрение. Я свободна во времени, а ты занят важными делами. Поэтому мне не сложно подстроиться под твоё расписание.
Раздавшийся раскатистый смех удивил. От нетерпения я оказывается начала грызть ноготь большого пальца на левой руке, но заметила только сейчас. Хотя избавилась от дурной привычки ещё в школе, в классе третьем наверно. Мамины шлепки по рукам сделали своё дело.
– Всегда считал Подольского идиотом, – тихо пробормотал Пётр, но я расслышала каждое слово, правда совсем не поняла, что они означали. Вернее, к чему относились. Потому как смысл был самым что ни на есть прозрачным, – Мира, как насчёт позднего ужина? Скажем, часов в восемь вечера, не слишком поздно для тебя?
