скачать книгу бесплатно
93 дня для тебя…
Кристина Французова
Неидеальная героиня в поисках счастья. В поместье пригорода Парижа смешалось всё: любовь, орхидеи, страсть, предстоящая свадьба, садовники, адюльтер, два жениха – один из них Бывший. Женихи – это полбеды, самое главное, что свекрови не две, а только одна. Но от неё слишком много шума. Впрочем, неразбериху заварила не свекровь, а прилежная студентка и скромница Катя Белочкина.Но перед тем, как сбежать в Париж, Катя проживёт 93 дня…Мама учила: не бегай за парнем и трамваем. Жаль, что дочка не прислушалась к совету. ХЭ в наличии. Несколько сцен с героями серии "Ревность".
Кристина Французова
93 дня для тебя…
Часть 1. 93 дня для тебя… Предисловие
От автора: впервые сюжет не основан на случаях из жизни и в нём не использован собирательный образ. История – гольная авторская выдумка, не призыв к действию и уж точно не пример для подражания. Здесь нет юмора, только ирония и сатира (возможно предстоит обзавестись лупой, но это не точно).
От Кати Белочкиной: я вляпалась. Крупно и с последствиями.
Это не тот случай, когда ты стоишь на остановке в ожидании автобуса и нервно поглядываешь на часы. Глаза гипнотизируют циферблат, мозги подсчитывают доступные минуты перед собеседованием с работодателем, автобус резко тормозит, и через секунду с макушки течёт ледяная жижа, по носу несётся ручей, следуя его пути, ты опускаешь голову ниже… чтобы рассмотреть, как белое новенькое пальто одним движением по асфальту демонских автобусных колёс превращается в грязно-коричневое нечто, да ещё с потёками машинного масла.
Или, когда ты спешишь вдоль парковой аллеи на свидание к парню, потому что опоздание по вине гремучего босса перевалило за три четверти часа, скорым темпом переставляешь ноги в божественных шпильках (ценник в месячную зарплату прямо говорит – для пошива божественной обуви использовалась шкура половины демона, что лопухнул с автобусными колёсами). И когда ты видишь, что впереди маячит облюбованный вами парковый фонарный столб, как одна нога в чём-то увязает, мешая торопливым шагам. Сначала ты прикладываешь усилия, думая, что ноги устали, перебираешь ими шустрей. Возможно, бросишь мимолётный взгляд книзу, но лучше бы этого не делать. Потому что одна туфля волшебного угольного цвета из мягкой бархатной замши (шкура демона с изнанки просто обязана быть таковой) в окружении массы невнятного коричневато-серовато-черновато-«о-нееет-только-не-это»-зеленоватого цвета. Зловонная собачья кака, расплющенная – уже бывшими туфлями – в лепёшку, будто неразорвавшийся снаряд, прилипает к твоей ноге. И ты перед роковым решением – позвонить парню и отменить встречу, возможно прощаясь навсегда с предположительным будущим мужем и распланированной в твоей голове свадьбой. Или же прийти на свидание с лепёшкой… тогда парень убежит сам, и поиски мужа придётся начинать заново.
В общем я распиналась не с целью вызвать жалость. Но чтобы предостеречь. 90 шансов из 100 Катя Белочкина могла стать Катей Голобоковой, 99 из 100 – Катей Чистяковой и 99,99 из 100 – мадам Годен. В итоге я… просто Катя Белочкина.
Как бы крепко вы не вляпались в обаятельного парня, работу с директором-рабовладельцем или собачье дерьмо, для вас же безопаснее обходить стороной протоптанные мною дорожки. Уж лучше вам свернуть до того как… или не говорите, что я вас не предупреждала.
Глава 1
Самолёт рейсом из Парижа кружил над Москвой. Командир корабля объявил, что заходит на посадку, пассажиры пристегнули ремни. В наушниках играла любимая «Je veux» в исполнении Zaz, я уткнулась носом в иллюминатор, обозревая любимый ландшафт. Во Франции зелено. Но мне казалось ни одна страна в мире не сравнится с родными пейзажами. Дома зелёный цвет виделся густым, ярче как будто. Те же леса Амазонии ясное дело опередят по глубине и разнообразию цветовой палитры, но я там никогда не была. А если сравнивать с Европой, то от наших видов захватывало дух, сколько раз на них ни смотри. Цветовая гамма потрясала: от жёлто-зелёных «лаймового пунша» и «бабушкиных яблок», через майскую зелень и оттенки «гнома», «зелёной утки» и «влюблённой жабы», до насыщенно-тёмных – елового, миртового, «Красного моря» или коричневато-мшистых с «ящерицей». Европа же… что тут скажешь… она покоряла меня своей новизной, не больше и не меньше.
Я не исключала, что срабатывал неизведанный человеком зов предков. Тем не менее увлечённо впитывала красоты отечества, подсвеченные чистым воздухом и золотистыми солнечными лучами – вчерашний затяжной ливень поспособствовал, а не однотипной ночной иллюминацией, с которой приходилось довольствоваться причудливыми формами освещаемой площади.
– Кати?, скинь мне своей плей-лист, – Али?с толкнула в бок, когда мы стояли в нудной очереди паспортного контроля.
Подруга могла избежать тягомотных проволочек, её отец предложил выкупить им с бойфрендом билеты бизнес-класса. Но Али?с воспротивилась, парень поддержал. Они вообще отличались самостоятельностью, а также тем, что всё делали вместе. Не мудрствуя, парочка заявила, что не примут подачек от родителей и полетят вместе со мной экономом на самостоятельно заработанные деньги. За время перелёта я не единожды взгрустнула, что зря не поменяла билет на другую дату. Через bluetooth переслала желаемое, иначе жди беды.
Мы все удивлялись, насколько Али?с и Лео противоположны характерами. Но который год они вместе и неразлучны. Twix – их прозвище на двоих в нашей студенческой тусовке. Хоть я тусовщица скорее временная, чем постоянная. Выдержала год и вернулась. Соскучилась по школьным друзьям. Танюха меня заждалась. «Кому ты врёшь, Катя?»
Мы с Али?с – пардон, это в Париже она Али?с, на родине же Алиса Петровна – из одного города, но познакомились, не поверите, во Франции. Она ребёнком покинула Россию, но мы обе вынужденно приняли волю матерей. Её мама?н давно замужем за французом, моя выскочила две недели назад, а я вдруг и резко захотела домой, на родину.
– Папуля! – с громким визгом Алиса бросилась к высокому худощавому мужчине, повиснув у того на шее. Он крепко обнимал в ответ и даже покружил. То, что мужчина Алискин отец я догадалась не по выкрику «папа». Внешностью Алиса пошла в отца, как говорится, антропологические признаки – на лицо. Больше всего меня сразили глаза, особенно когда рассмотрела мужчину поближе. Удивительный серый цвет мерцал и завораживал холодностью. Но при взгляде на дочь сквозила внутренняя теплота.
– Пап, познакомься, это Кати?, то есть Катя по-нашему, и Леонардо. Но все зовут его Лео.
– А Лео по какому: нашему или вашему?
Хм, он пошутил или недоволен, что дочка привезла с собой жениха. Отца в принципе можно понять, 19 лет не тот возраст, когда родители счастливы познакомиться с избранником кровинушки, но Твиксы вроде не планировали играть свадьбу немедля. Или смуглая внешность Лео, тёмные пружинки волос и прикид из чёрных шаровар с арабским платком на шее пошатнули отцовскую выдержку.
– Bonjour monsieur.
Мужчины обменялись приветственным рукопожатием, и Лео знатно перекосило. Ого, Алискин отец не промах, сразу дал понять кто в семье будет главным.
Я отвернулась, чтобы не лезть в семейную идиллию. Мне бы вызвать такси до дома, где я сполна вкушу блаженной тишины. Трескотня Алисы способна оживить мертвеца, отдавшего концы лет 150 назад. Скелет поднялся бы только ради того, чтобы заставить её замолчать. Я вертела головой, выискивая стоянку скопления такси, может и ждать не придётся.
– Ты чего?
Тычки от подруги порядком достали, но в недалёком будущем наши встречи переведутся в режим видеосвязи, исключая физический контакт, поэтому я улыбалась и как можно шире. Алиса странно посмотрела в ответ. Но главное – обозначить дружелюбное отношение к человеку. Улыбка есть, даже если она похожа на то, как мы демонстрируем зубы дантисту. Нужно преподнести сам факт как таковой, а что визави напридумывает – не на моей совести.
– Вспоминаю, где зона такси.
– Не говори ерунды. Мы тебя отвезём. Правда папа?
– Никаких проблем. Места в машине всем хватит.
Стоило признать, что ехать с комфортом в автомобиле класса-люкс, намного приятнее, чем трястись в скрипучем салоне отечественного автопрома марки «ведро с болтами». Я закономерно пришла к выводу, что отец подруги совсем не прост, а значит следовало проявить вежливость и скромность высших степеней. Чем быстрее мы расстанемся, тем лучше.
– Катерина, а ты почему решила вернуться?
– По родине соскучилась, – я не удержалась от смешка.
– Вот, а я что говорю. Ясно же, что Катя дурью мается. Ну выскочила мать замуж, и что с того. Надо было требовать с нового отчима аренду отдельной квартиры, а не сбегать.
Пока я пялилась в окно, сидя с Лео на заднем сиденье, и вспоминала весёлые школьные годы, слушая возражения внутренней ехидны, что вспоминала я не годы, а кого-то другого, Алиса, судя по всему, успела обсудить с отцом меня же. Они иногда о чём-то перешёптывались, но я не вникала. Только отметила про себя странность, что отец с дочерью награждали друг друга длинными взглядами, понятными им двоим.
– Любовь к родине тоже отличный повод, чтобы вернуться. – Алискин отец неожиданно меня поддержал. Кстати, как его зовут? То, что у подруги отчество Петровна я знала, но не называть же мужика сходу дядей Петей. Судя по его машине и часам на запястье, по имени-отчеству вернее будет и уж точно полезнее для здоровья.
Может Лео знал, должен парень как-то обращаться к предполагаемому будущему тестю, одного «месье» явно недостаточно.
– Псс, Лео, – прошептала, и поманила пальцем, чтобы он наклонился. – Как зовут отца?
– Пьётр А-рр-кадь…, – французское произношение застряло. Но мне усечённого варианта вполне хватило, чтобы нехитрыми мозговыми вывертами сопоставить с Петром Аркадьевичем.
– А может для начала к нам заедешь, Кать? Поужинаете все вместе нормально, перелёт небось вымотал. А у тебя, я так понимаю, квартира пустая. Ни еды, ни продуктов, и не убрано, – неугомонная семейка, помноженная на два, не сдавала своих позиций. – Заодно переночуешь спокойно, спальных мест достаточно. – Пётр Аркадьевич знал, чем соблазнять. Если характером Алиса пошла в отца, то мне заранее страшно. Но как бы внутренне я ни противилась, прекрасно понимала, что еды дома ноль, мои шансы дойти до ближайшего магазина и того меньше. Сил действительно оставалось на каплю. Перелёт с пересадкой и в компании с Алисой, у которой сон в самолёте – удалённая из списка дел позиция, испытание не для слабонервных.
– Катя, соглашайся. Мы тоже с Лео сегодня заночуем у папы. А завтра поедем в гостиницу.
– Что ещё за гостиница? – возмутился Пётр Аркадьевич, – что за глупости ты говоришь, дочь? – а вот и родительская строгость объявилась. Наблюдать за семейными перипетиями мне, лишённой отцовского воспитания как такового, весьма любопытно.
Я обернулась к Лео, но тот не отводил взгляда от окна, рассматривая незнакомую обстановку.
Первый взгляд на неизведанное – самый острый, волнительный. Эмоции распирают: любопытство, восхищение, удивление, неприятие, жгучий ненасытный интерес. Вся мешанина щедро поливается замысловатыми городскими пейзажами, необычными человеческими лицами, что чудится будто незнакомые люди и двигаются как-то по-особенному, не так, как ты привык видеть с детства. Хотя с чего бы, две руки плюс две ноги. Всё как у всех. Но ощущения новизны и «мечтательно-воображательные» картины пасторали застилают здравый смысл.
Я отлично понимала эмоции Лео. Но странно другое, почему ко мне не прилипла та загадочная зависимость от путешествий, которой страдало большинство людей.
Да, первые впечатления избыточные, яркие до невозможности, но позднее ко мне подкрадывалась усталость и апатия. По-простому – откат работал на полную катушку. Слишком быстро новизна приедалась, превращаясь в узнаваемые и от того раздражающие места. Вдруг и резко замечалось всё то отрицательное, на что несколько дней назад глаза упрямо закрывались. Перепрыгнув через жирную городскую крысу, которая елозила по асфальту облезлым хвостом и недовольно зыркала влажными чёрными бусинами, я поначалу желала ей хорошего дня, а через время слала проклятия.
Человек удивительное создание – не обращает внимания на то, что под носом, а бегает за воображаемой мечтой.
Целый год я именно так себя вела. Но месяца три назад, когда мама?н объявила дату свадьбы, я задумалась о собственной будущей судьбе и вдруг поняла, что не хочу оставаться во Франции. «Ты прекрасно знаешь, что, точнее кто гонит тебя вернуться». Точным попаданием «а-ля Килиан Мбаппе» я пнула неудобные мысли.
– Катя, чего молчишь? – Алиса развернулась ко мне с переднего сиденья и тормошила колено. – Останешься с нами?
– Останусь, – но на всякий случай уточнила, – до завтрашнего утра.
– Отлично. Пап, она остаётся! – громко воскликнула Алиса. На что я рассмеялась, а Пётр Аркадьевич, мне показалось, умилился:
– Я слышал, солнышко, – голос его такой же ласковый и нежный, как и слова, – но мы с тобой не закончили разговор по поводу гостиницы, – уже строго, по-отцовски, но всё равно солнечно и тепло.
Приятно, когда тебя так встречают. Человеку необходимо знать, что он кому-то нужен, что его где-то ждут. Я не представляла, как можно жить без этого знания. Мама?н встречала меня так в Орли год назад. До этого мы не виделись столько же. Она частенько уезжала по работе во Францию, но только пару лет назад приняла окончательное решение о смене места жительства. Мне же пришлось отвоёвывать право закончить родную школу. Близился выпускной год вместе с итоговым тестированием, я на нервах, мама тем более. Несколько грандиозных скандалов с побегом из дома – за мной грех, битьём посуды – мама грешна, следом угрозы лишить меня средств к существованию, мои ответные – бросить школу и податься в артисты (у мамы пунктик по поводу образования и артистов). В итоге последний класс я закончила в родном городе, втихаря поступила на факультет французского языка (по маминым стопам, между прочим), оформила удалённое обучение и только после этого прилетела к ней. Мой расчёт, что после долгой разлуки, мама не сильно отругает за поступление, с треском провалился. Кричала она знатно. Само собой с битьём посуды и моим домашним арестом, который, к её чести, не продлился больше суток. Мамина экспрессия походила скорее на итальянскую. Но всё это она выдала после того, как вволю наплакалась и затискала меня в объятиях.
Сейчас отстоять независимость было гораздо легче чем в прошлый раз. У мамы появился Пьер, я получала второе высшее во Франции – мама?н счастлива, я во время экзаменов спала от силы три часа в сутки и питалась кофеином. Но это не такая большая плата за улыбку и весёлое настроение родного человека, правда?
Квартира у Петра Аркадьевича шикарная. Забавно, что в одной комнате с подругой вместо Лео поселили меня. Может Алискин отец и старался выглядеть современным, но под собственной крышей «непотребства» явно не терпел.
Лео скривился, но промолчал, я усмехнулась и тоже смолчала. Только семейка Загородневых, что отец, что дочь довольствовались обществом друг друга и не обращали на бытовые мелочи – вроде меня и Лео – внимания.
Лично я не возражала, в эмоциональном фонтане по имени Алиса накупалась на год вперёд. Чудесно, что Загородневы соскучились и теперь общались между собой, давая окружающим передышку. Я ей моментально воспользовалась. После ужина первой сбегала в душ. А стоило моей голове коснуться подушки, как я провалилась в чёрную дыру.
Глава 2
– Катя, вставай. Скоро обед. – Кто-то нещадно тормошил моё разомлевшее, измученное тело.
Я повернулась на другой бок и рявкнула: – Изыди.
Кто бы ни был, он заслужил. Для надёжности я накрыла голову подушкой, которую вытащила из-под себя же, чтобы не слышать ничего кроме блаженной тишины.
– Катя, подъём! – Чужеродный вопль в самое ухо мгновенно разогнал сонливость.
– Что? Кто? Пожар? – Подскочив, я озиралась по сторонам и протирала слипшиеся глаза.
– Уже полдень. Вставай соня. Мы идём обедать.
Можно было догадаться, что Алиса не оставит меня в покое.
– Ты сказала полдень? Ничего себе… Хм, приятного аппетита. И я захлопну за собой дверь.
Рот зевал, тело истомно потягивалось, одной ночи на восстановление мне не хватило.
– Ты идёшь с нами. Вставай Кать.
– А где Лео?
– Он в гостиной, ищет в телевизоре французские каналы.
– А они там разве есть?
– Откуда мне знать. Вставай уже. Или ты пойдёшь в пижаме?
Подруга с иронией разглядывала мой помятый вид. Майка и шорты с кошачьими лапками мало предназначены для похода в кафе. Но я не собиралась никуда идти, особенно туда, где будет присутствовать кто-либо с фамилией Загородневых.
– Не скажу, что причина в пижаме, но я точно никуда не иду, – мне пришлось вложить в голос всё упрямство, которое по словам мамы я унаследовала от неё же.
Только Алиса оказалась хитрее. Она вдруг стянула покрывало, которое до сих пор прикрывало мне ноги, сцапала одну из них и принялась щекотать ступню.
– А-ха-ха… Алиска… Перестань!
– Ты идёшь с нами обедать?
– Только не это… а-ха-ха, ну погоди. Вот я до тебя доберусь.
И я попробовала добраться, честно. Пусть моё телосложение не настолько спортивно, как хотелось бы, но я никакой не задохлик. Алиса же уселась в изножье кровати спиной ко мне, и на удивление крепко удерживая ступню, не переставая щекотала.
Я как ни пыталась вырвать ногу или подобраться сбоку, подруга умело прикрывалась спиной и мастерски уворачивалась, словно репетировала сцену множество раз. Мои шлепки вреда ей не приносили, не драться же нам в самом деле. К тому же громкие вопли быстро расходовали силы. Я пощекотала Алису между рёбер, но она даже не шелохнулась.
– А-а-а, ты не боишься щекоток!
– Не-а, папа приучил. В детстве он так часто меня щекотал, что в итоге я привыкла и перестала бояться. Я не расслышала, ты идёшь с нами или нет?
– Да иду я, иду! А-ха-ха… Наглая шантажистка. Чёрт. Ты же мёртвого достанешь своими выкрутасами.
Алиса отпустила мою ногу сразу же, как только добилась согласия. И мой истерический гогот моментально обернулся глухим раздражением: – Ты никогда не слушаешь, что тебе говорят. Как тебя Лео терпит?
– Лео меня не терпит, он меня любит… Ты не обижайся, Кать. Я слышу, что ты говоришь. Но также помню, что в твоём холодильнике пусто. А после обеда мы с Лео тебя проводим.
Куда она собралась меня провожать, если совершенно не ориентировалась в городе, я уточнять не стала.
– Ну уж нет. Я иду обедать, но после уезжаю домой. Одна! – припечатала резко, впрочем, не надеясь на успех.
– Как хочешь. Одна, значит одна, – легко согласилась подруга. Я испытала её паузой и буравящим взглядом, но никакого подвоха не заметила. То, что она притворщица с колоссальным стажем мне было известно давно, но Алиса лишь недоумённо переспросила:
– Что?
– Ничего. Я в душ. Через 15 минут буду готова.
Кафе располагалось неподалёку, за несколько кварталов. Но я была рада прогуляться пешком. Даже летний зной не смущал. Могучие клёны, высаженные цепочкой между дорогой и тротуаром, давали широкую ажурную тень из вороха ярко-зелёных остроконечных листьев, чтобы не опасаться теплового удара. На асфальте тротуара темнели причудливые криво изогнутые тени. Старый городской центр совмещал в себе старинные и современные постройки, что выглядело вразнобой и даже фальшиво. Но ощущение «я дома» поднимало настроение вверх. Наша с мамой квартира находилась в одном из спальных микрорайонов, в школу я ходила там же, поэтому в центре мне доводилось бывать не часто.
– Привет молодёжь. Выспались? – Пётр Аркадьевич уже занял один из столов на открытой летней террасе и потягивал лимонад в запотевшем стакане.
– Я и Лео – да. А Катю с трудом растолкала.
Все посмотрели на меня, и я потупила взгляд, опуская подбородок ниже, уши опалило жаром.
– Наверно воздух на родине слаще, чем в Париже, – съехидничала Алиса.
– Солнышко, что скажешь, твой друг рискнёт попробовать русскую кухню или ему специально лягушачьих лап наловить? Здесь неподалёку парк с фонтанами, голодным не останется.
– Пап, у тебя устаревшая информация. Французы питаются не только лягушками, – рассмеялась Алиса. Я же смотрела на Лео, который не догадывался, что говорили о нём. Он сидел со спокойным отрешённым лицом, медленно поворачивая голову то вправо, то влево происходящее за столом его нисколько не касалось, его взгляд задерживался на посетителях кафе, прохожих, и даже на автобусах с автомобилями, что безостановочно сновали вдоль улицы. Я понадеялась, что он не сильно разочаровался, что в российской глубинке в 35 градусную жару ездили на современном транспорте, а не на оленьих упряжках. Бессмертный шаблон про оленей, медведя с балалайкой, русскую водку и самых красивых девушек за последний год набил оскомину.
– Как ты? – я обратилась к нему на французском.
– Отлично, – Лео ответил искренней улыбкой, и его глаза сверкнули чистой радостью. Непросто очутиться в чужой стране и без знаний языка.
– Ты не против национальных блюд? Отец Алисы хочет тебя угостить.
