скачать книгу бесплатно
– Двадцать третье, – буркнул я, не оборачиваясь, инстинктивно прижимая к груди футляр со скрипкой.
Я уже успел заехать в клуб. Я незаметно пробирался по коридорам, чтобы забрать из гримерки скрипку Бафомета, и вовсе не испытывал угрызений совести. Оставшиеся после вечеринки тела даже не проснулись.
Если они говорили, что это моя скрипка, значит, я могу свободно ей распоряжаться.
– Мистер Майер, – сообщила девица, приблизившаяся ко мне, улыбаясь широко – насколько позволяло невыразительное лицо, – миссис Томпсон ожидает вас.
Я поднялся с дивана, с футляром скрипки под мышкой, и пошел в кабинет вверх по коридору мимо стеклянных панелей опенспейса в указанном секретарем направлении. Офис был стильным, лаконичным, без ощущения мертвенной корпоративной тесноты. Пройдя мимо статуи танцующего фавна, я невольно хмыкнул: уж очень он мне кое-кого напомнил.
– Виктор, я рада, что вы сразу откликнулись, – заявила миссис Томпсон сразу после приветствия.
Она указала на круглое кожаное кресло напротив. Я плюхнулся в него без промедления.
– У меня есть, чем вас заинтересовать.
В девять утра меня разбудил звонок. После ухода страшного гостя я лег на кровать и мгновенно уснул сном без сновидений. Миссис Томпсон сказала, что у нее есть для меня предложение, спросила, когда я могу приехать в ее офис, чтобы обсудить детали… Я плохо соображал, она воспользовалась моментом, я согласился явиться к ней после полудня.
Мне было просто жизненно необходимо развеяться.
Четырнадцатый этаж тридцатипятиэтажного бизнес-центра в Мюррей Хилл был похож на декорации ситкомов про нью-йоркский офис, однако, все же, лучше, чем место съемок фильмов ужасов. Мрачные тени отступили при свете дня, скрипка, лежащая на коленях, вибрировала, будто живая.
Нет ничего сверхъестественного в ночном посетителе – он не собрался забрать мою душу или выпить кровь, как городской вампир. Этот фокусник лишь хотел отобрать у меня скрипку. И скрипка не живая – это просто скрипка.
– Я бы хотела предложить вам работу.
Я оторвал взгляд от своих сложенных поверх футляра рук, уставившись на нее.
– Работу? – переспросил я в недоумении.
– Вакансия специалиста по цифровому моделированию свободна. Работа за компьютером, в комфортабельном офисе, проекты – как от частных заказчиков, так и от крупных брендов и корпораций. Дизайнер собирает воедино детали, он должен уметь видеть картину целиком и непредвзято.
Я утратил дар речи. Она предлагает мне работу? Миссис Томпсон предлагает мне работу, нормальную работу в офисе, настоящую, черт возьми, работу?
Вау.
– Вы уверены? – наконец, выдавил я. – Вам нужен человек с опытом и портфолио. Я же ничего не умею.
– У вас есть способности, Виктор. И свежий взгляд, – миссис Томпсон сложила руки под подбородком, внимательно рассматривая меня. – Остальному можно научиться.
Я поспешил возразить:
– Это потребует время.
– Ну так что, вы согласны?
Она поставила меня перед фактом. Она точно знает, что делает… Я пожал плечами.
– А почему бы и нет?
На лице Марты Томпсон появилась в удовлетворенная улыбка.
Если я переживу предстоящую встречу с монстром, то впереди интересная работа. Никогда не думал, что офис это для меня: день по распорядку, менеджеры-чайки, корпоративный стиль и этика… Вдруг все не так плохо?
– Вот и замечательно. А теперь, Виктор, давайте обсудим детали.
…Осенний день был в самом разгаре. Я спускался по ступеням каменного парадного крыльца, смотрящего на оживленную Парк-авеню, перспективы, обрисованные миссис Томпсон несколько минут назад, казались ненастоящими, не из моей реальности, вовсе не вписывающимися в обыкновенный уклад жизни молодого музыканта, утонувшего в хаосе. Я шел, прижимая к груди скрипку, я считал квадратные блоки тротуара, уставившись в серый гранит под подошвами.
Что будет, после того как я отдам ему скрипку?
Если бы он хотел меня убить, он бы уже давно сделал это. Черная тень знала, где я живу, и кто я такой, он наверняка следил за мной… Но почему он был уверен, что именно я – обладатель скрипки? Если бы он убил меня тогда, в переулке, то как бы он узнал, где скрипка?
Когда миссис Томпсон спросила о скрипке, я, как параноик, насторожился… Она всего лишь поинтересовалась, выступаю ли я с инструментом на концертах, а я ответил невнятно: что я нечасто играю, и что меня мало интересуют скрипки.
Я неспешно брел к стоянке на углу, где оставил свой Дефендер, лавируя в потоке прохожих, отрешенно глядя под ноги. Прохладный ветер забирался под водолазку, я зябко ежился, прижимая к груди футляр.
Вдруг кто-то толкнул меня в левое плечо, я обернулся. Мимо меня, безучастно пробормотав извинения, даже не поворачивая головы, проплыла девушка.
Я ничего не ответил – но продолжал стоять, преграждая дорогу остальным пешеходам, оглядываясь на нее.
Сердце почему-то гулко стучало в горле, и я часто моргал, я не мог пошевелиться, я таращился ей вслед. Я был готов поспорить, она вовсе не обратила внимания, что налетела на меня, она не заметила меня.
Она поднималась по каменным ступеням ко входу в здание, из которого я только что вышел, а я по-прежнему не мог оторвать от нее взгляда. Пальцы вцепились в скрипку, ладони вспотели.
Она была одета во все черное – как и я, – на бледном лице играли осенние тени. Каштановые волосы струились по плечам, а белые руки крепко прижимали к груди папку и ноутбук.
Она вошла в здание, и стеклянные вращающиеся двери закрылись за ней. Я был готов уже помчаться следом, но тут же спохватился.
Не без усилия я резко развернулся на пятках и пошел прочь, чеканя шаг. В голове беспорядочно крутились мысли. Очевидно, незнакомка не могла идти к миссис Томпсон… В бизнес-центре много офисов.
Да какое мне дело, куда она пошла.
Залезая в машину, я поймал себя на том, что улыбаюсь широкой улыбкой идиота.
15. Пережить рассвет
– Она пропала! – истошно вопил в трубку Бафомет. – Она пропала!
Я закусил губу.
– Мет, успокойся…
– Ее украли!
– Мет, я…
– Виктор, она пропала! Что теперь делать?! О моя Королева, Расщепленная Звезда!
Он продолжал орать, телефон хрипел и не выдерживал обертоны.
– Бафомет, скрипка у меня.
Он мгновенно прекратил кричать. После обоюдного продолжительного молчания, Мет, наконец, спросил:
– Зачем ты ее взял?
Не говорить же ему, что мне угрожает психопат в черном плаще?
– Она мне нужна, я тебе потом все расскажу.
Мне уже было не по себе, я ощущал себя виноватым, но иного выхода не было. Иначе, этот монстр меня просто-напросто убьет.
– Ты все-таки решился?
Я не сразу понял, о чем он говорит. Решился попробовать играть на скрипке…
Пришлось многозначно промычать в ответ; солгать, что я решил начать учиться играть на фамильной реликвии, было сложно. Жизнь важнее фамильных реликвий.
– Прекращай истерику, все в порядке, – успокоил я его и попрощался.
Повесив трубку, я взглянул на часы – полвосьмого вечера. Скоро стемнеет.
Скрипка лежала на кровати, завернутая в черный шелк, я вынул ее из футляра, чтобы убедиться, что она не превратится в кролика из шляпы фокусника.
Почему-то мне уже не хотелось ее отдавать. Очевидно, я не хотел уступать этому человеку-тени с горящими глазами.
Я ходил по комнате кругами, выкурив полпачки Ричмонда, но время тянулось так долго… Одна половина меня желала, наконец, отделаться от скрипки, покончить с этим кошмаром, а вторая – не допустить появления монстра в моем доме, оттянуть момент как можно дальше.
Ночь опускалась на город, за окном один за другим зажигались фонари. Их желтые шары казались огромными глазами, глядящими на меня в упор. Я зашторил окна, пытаясь сбежать от навязчивых ассоциаций, я сидел в темноте.
Я отчетливо слышал гудение машин на стоянке напротив, шум воды у соседей сверху. Я различал множество звуков, вторгающихся в одинокое пространство, но ни один из них не был похож на громовые раскаты в странном голосе.
Глупые театральные спецэффекты.
Уже миновало полночь, когда я посмотрел на часы. Яркий экран телефона осветил комнату, и жуткие тени поползли по стенам и потолку.
Но ни одна из них не была такой черной, как его плащ.
Быть может, он забыл… Я поймал себя на мысли, что надеюсь на его забывчивость.
Много ли таких вот идиотов, которых он пугает до смерти, навещая по ночам? Я один такой неудачник. Ему нужна была именно эта скрипка, и никакая другая. Он хотел украсть инструмент, пока меня не было дома – но ему не повезло.
Кто-то заскребся в окно, и я дернулся на кровати. Затаившись и почти не дыша, я вслушивался в ритмичное постукивание крыльев о стекло – то была лишь обычная летучая мышь, охотник за мотыльками.
Я вздохнул и перевернулся на бок. Образы прошедшего дня проплывали перед глазами, и я невпопад улыбнулся. Я бы уснул, удобно устроившись, подпирая затылком подушку, но, увы – меня ожидала долгая и беспокойная ночь.
Сердце начинало биться чаще от каждого резкого звука, слух обострился. Я всматривался в очертания мебели и разбросанных вещей. Я так и не прибрал беспорядок, учиненный непрошенным гостем.
Что за беспредел? Явился ко мне домой, разбросал вещи… Откуда у меня столько хлама? Черные футболки, рубашки и джинсы по-прежнему валялись на полу.
Лишь книги остались стоять на своих полках нетронутыми: скрипач не смог позволить себе расшвырять монографии по истории искусства и теории музыки.
Я скрестил руки на груди, скривив рожу в темноту, чуть откинувшись на подушки.
Я не должен уснуть – иначе придурок застанет меня врасплох во сне – и я буду легкой добычей. Я должен бороться со сном, я должен…
Когда я решился посмотреть на часы вновь, они показывали три часа тридцать восемь минут ночи. Или утра, как кому больше нравится.
Я отшвырнул телефон куда-то в откинутое покрывало. Четыре часа ночи – а этот поганец так и не соизволил прийти!
Я был раздосадован – и, громко фыркнув, повернулся на бок. Подтянув ноги коленями к животу, я обхватил себя руками за плечи.
Главное – пережить рассвет.
16. Один
Работа мне нравилась. Эрвин Фрай, руководитель команды цифровых дизайнеров, за два дня объяснил мне инструменты программного обеспечения, а после терял дар речи и едва сдерживался, чтобы не ударить меня стулом. Я с удовольствием критиковал проекты, состряпанные на этой неделе разработчиками макетов, не стесняясь собственного видения – когда на их примере Фрай вводил меня в курс дела.
Все было в новинку, пусть и отнюдь не так легко, как я предполагал.
Фрай посоветовал не признаваться, что у меня нет опыта. С первого дня меня сочли выскочкой, очевидно, я разворошил муравейник, поросший мхом и плесенью. Я ожидал, что после очередной жалобы в мой адрес, миссис Томпсон выгонит меня, не дожидаясь окончания испытательного срока – однако она не только одобряла нестандартные задумки, но и инструктировала студию к более активному участию и помощи мне.
Она по какой-то причине сделала ставку на меня, я был не только свежим взглядом, но и катализатором процессов, на меня реагировали – пусть и не всегда дружелюбно.
Прислушался к рекомендации Томпсон пока только Петер Ридель из отдела технических писателей – с которым мы успели высмеять несколько документов с заданиями от заказчиков. Фрай по-прежнему косился меня с подозрением, пусть и ему пришелся по вкусу мой черный юмор.
За все эти несколько дней на новой работе я ни разу не вспомнил про черную тень… Он так и не пришел за скрипкой – и это не могло не радовать. Произошедшее стало казаться лишь кошмарным сном.
Я вновь мог дышать спокойно, приходя домой, я лишь косился в сторону футляра со скрипкой, одиноко лежащей на прикроватной тумбочке. Она не доставляла мне беспокойства.
– Виктор, расскажите мне о своей семье: кто они, чем занимаются?
Миссис Томпсон под предлогом совместного обеда намеревалась получить от меня обратную связь. Как родители связаны с адаптацией на работе, я не очень понимал.
Я ответил не сразу.
– Я рос в приюте. В Австрии, в Вене. Я о них почти ничего не знаю.
Женщина всплеснула руками и ахнула, но ничего не сказала, приготовившись слушать дальше.
– В одиннадцать я сбежал из приюта, я бродяжничал. Потом, когда мне исполнилось пятнадцать, меня взял к себе мой опекун, он англичанин – поэтому у меня гражданство Великобритании. Оказалось, что я наследник австрийских богачей.
Она точно уже что-то из этого знала. Например, что в Штатах у меня даже вида на жительство нет.
– А ваш опекун?
– Сэр Ли историк и религиовед, он живет в лондонском пригороде, пишет книги, до сих пор преподает… Он в добром здравии, и мы с ним иногда созваниваемся. Но, согласитесь, я уже самостоятельный, мне не нужен опекун.
Когда сэр Ли взял меня к себе и рассказал о родителях, мне было достаточно общих сведений – я даже не задавал вопросов. Он, как оказалось, знал их лично, моя мать была филологом, отец архитектором, они оба занимались музыкой. Они погибли в автокатастрофе, когда я был младенцем, от них остался дом в Вене.
