скачать книгу бесплатно
– Ну, чем вы на этот раз нас удивите? – брезгливо осведомляется она.
Джезина тихо проговаривает заклинание и касается волшебной палочкой нашей колбы, в которой синеет результат наших стараний.
Дистиллят упорно отказывается менять цвет.
Джезина хмуро произносит другое заклинание и снова касается палочкой стеклянной стенки сосуда. На этот раз вокруг жидкости вспыхивает тёмно-лиловый ореол, но её цвет по-прежнему не меняется.
Нам с Тьерни остаётся только молча смотреть на склянку, раскрыв рты от изумления.
– Она блокирует мою магию, – обвиняюще морщит лоб Джезина, бросая на нас гневный взгляд, однако тут же фальшиво улыбается. – Поздравляю с грандиозным провалом, – кивает она. – К концу следующей недели прошу вас выполнить все дополнительные задания по этой теме.
Джезина поворачивается на каблуках и уходит, печатая шаг.
– Что мы натворили? – спрашиваю я.
От склянки до сих пор исходит сияние, окрашивая наши лица голубоватым светом.
– Не знаю, – ошеломлённо качает головой Тьерни. – Я очень ясно ощутила твою силу, Эллорен, – шепчет она, – почти коснулась твоей магии. В тебе живёт огонь. Целое море огня.
Я взглядом прошу подругу оставить разговоры, и мы принимаемся за работу – надо повторить дистилляцию с самого начала.
У нас только вскипает жидкость в первой колбе, а успешно окончившие работу студентки уже спешат из лаборатории. Очаровательная Екатерина Саллз с подругой останавливаются неподалёку и шепчутся, ехидно поглядывая на Тьерни. Эти девушки уже давно почему-то особенно её невзлюбили.
– Говорят, Леандр идёт на бал с невестой, они недавно обручились, – доносится до нас нежный голос Екатерины.
Об этом Тьерни лучше бы не слышать. Рана ещё свежа. Леандр Старк несколько лет был учеником её отца, мастера-стеклодува, и очень нравился Тьерни. Совсем недавно он обручился с Грасиной Пелтье, признанной красавицей.
Тьерни упрямо смотрит вниз и очень ровно дышит, вцепившись в край стола. Бледно-голубая жидкость в первой колбе булькает, от пара исходит тонкий аромат цветов железного дерева.
– Не обращай внимания, – шепчу я.
Стоит Тьерни разволноваться, и на нас обрушится самая настоящая буря прямо посреди лаборатории.
– Я пытаюсь, – скрежещет зубами подруга.
– Подумай о чём-нибудь другом, – настаиваю я. – О чём-нибудь хорошем.
Тьерни искоса бросает на меня острый, будто лезвие кинжала, взгляд.
– Скажи, что пойдёшь на Йольский бал, – не просит, а требует она. – Это будет очень хорошая новость.
Екатерина с подругой, ухмыляясь, наконец уходят, и мы с Тьерни остаёмся вдвоём. Я с облегчением вздыхаю. Обошлось. И всё же странно, почему Тьерни заговорила о бале? Теперь важно не дать ей вернуться мыслями к Леандру.
– Честно говоря, я не собиралась идти, – отвечаю я.
Тьерни в непритворном ужасе распахивает глаза.
– О нет! Ты пойдёшь!
Я только пренебрежительно фыркаю.
– Лукасу-то я сказала, что приду, но пригрозила нацепить кухонный фартук.
– Ну уж нет! – Тьерни резко качает головой. – Сейчас ты напишешь своей тёте – вот закончим дистилляцию, и сразу напишешь! И попросишь её заказать для тебя бальное платье у лучшей портнихи Верпасии. – Каждое слово подруга подкрепляет убедительным жестом, направив тоненький пальчик мне в грудь. – Скажешь, что тебе жизненно необходимо самое красивое платье во всей Эртии. Поверь, тётя тебя поймёт.
– Но как же я буду… праздновать, – с отвращением наморщив лоб, буквально выплёвываю я слова, – с кучкой гарднерийцев?
Конечно, я понимаю, что с Лукасом ссориться нельзя, он может помочь Сопротивлению, однако ненависть к гарднерийцам и всему гарднерийскому в последнее время захлёстывает меня с головой. Подумать только, мои сородичи творят такое… несут страх и жестокость всем Западным землям! Я ничего не хочу с ними праздновать! Ни Йоль, ни Фестиваль цветов железного дерева. Больше всего меня тянет разорвать в клочки гарднерийские флаги, которыми увешаны все стены в лаборатории.
В глазах Тьерни поблескивает сталь, и под её взглядом я умолкаю.
– Знаешь, Эллорен, жизнь у меня не сахар. А скоро станет ещё горше. – Она придвигается ко мне поближе. – Уж сделай мне такой подарок – врежь как следует Её Зловреднейшему Величеству Фэллон Бэйн! Она сейчас, правда, не у дел, но скоро вновь окажется на коне. И вот тогда пусть узнает, как ты танцевала на Йольском балу с Лукасом Греем, разодетая в пух и прах! – В глазах Тьерни сверкают молнии. – Не отбирай у меня эту радость, Эллорен Гарднер!
Я криво улыбаюсь в ответ:
– Ты меня пугаешь.
– Вот и хорошо, – язвительно усмехается Тьерни. – Бойся на здоровье. Фэллон не единственная, кто способен превратить тебя в ледышку.
У меня вырывается хриплый смешок:
– Ладно. Пойду. Закажу платье.
Тьерни откидывается на стуле с ехидной улыбкой на угловатом лице, как насытившаяся кошка.
– И пусть Фэллон лопнет от злости, – мурлычет она. – Разлетится на тысячу кусочков!
Спустя три дня с соколиной почтой получены инструкции от тёти, и мы с Тьерни идём в ателье мадам Рослин в Верпаксе.
Это прелестный дамский магазинчик, каких в Гарднерии не бывает и быть не может, – повсюду платья и юбки запретных цветов. Стены покрыты бумажными обоями нежно-лилового оттенка, на позолоченных столиках тут и там красуются вазы с чайными розами.
Мадам Рослин – дама с седеющими светлыми волосами, заплетёнными в косу, и пронзительными голубыми глазами – встречает меня натянутой улыбкой. Портниха удивительно похожа на мага Элоизу Флорель, которая шила мне платья в Верпасии. К поясу мадам пристёгнут аккуратный стёганый мешочек с нитками и булавками. Две зеленокожие девочки-уриски лет четырнадцати, взволнованно переглядываясь, нерешительно топчутся неподалёку. В ателье тепло и уютно: на столике сервирован чай, рядом блюдо с пирожными, однако от портнихи и её помощниц исходит почти ощутимая волна страха.
Судя по всему, гарднерийцы в этом магазинчике бывают нечасто. Чёрные наряды и ткани занимают здесь лишь дальний уголок. Девушки и дамы-гарднерийки в последнее время заказывают одежду только у соотечественниц, однако тёте Вивиан с ними не по пути. Искусство портных и модельеров тётушка ставит куда выше пресловутой идеологии. А мадам Рослин, по слухам, одна из лучших в своём ремесле во всех Западных землях.
Мы с Тьерни вежливо и дружелюбно улыбаемся, принимая открытую коробку с платьем, аккуратно завёрнутым в тонкую папиросную бумагу.
– Разворачивай скорее, – просит Тьерни, едва не подпрыгивая от нетерпения.
Совсем рядом я замечаю рубиново-алое платье, и на мгновение теряю дар речи. Багряное. Ни единой чёрной точки.
Примерить бы такое хоть разок!
Повсюду в магазинчике выставлены платья ярких, насыщенных цветов. Рядом с алым – небесно-синий наряд, расшитый снежно-белыми птицами, воротник и манжеты украшены тончайшими кружевами того же оттенка.
– Тьерни, ты только посмотри, – восхищённо выдыхаю я. – Синее платье…
– Нам не до синих платьев, – нетерпеливо переминается с ноги на ногу Тьерни, готовая выпрыгнуть из собственной зачарованной кожи. – Разворачивай!
Моя дорогая фея того и гляди вызовет настоящую бурю посреди уютного магазинчика! Я осторожно высвобождаю платье из папиросной бумаги, и мы с Тьерни одновременно ахаем от восхищения.
Длинная нижняя юбка и облегающая туника до пят сшиты из чёрного, как ночь, тончайшего шёлка. Покрой скромный, традиционный, однако я в жизни не видела такого неотразимого и до неприличия обольстительного платья.
Изображениями священных цветов железного дерева разрешается украшать женские одежды по тесьме у подола, а моё платье расшито великолепными бутонами и распустившимися цветами сверху донизу. Переливающиеся всеми оттенками голубого и синего, цветы кажутся настоящими, живыми. Платье будто осыпано драгоценными огоньками, и чем ниже, тем гуще и роскошнее рисунок на чёрном фоне.
И это ещё не всё. К платью прилагается маленькая, почти незаметная коробочка.
Серьги. Изысканные цветы железного дерева выложены настоящими сапфирами, а листочки сияют изумрудами. В третьей коробке меня ждут атласные туфельки на тончайшей шпильке. Чёрный атлас так густо расшит железными цветами, что туфли кажутся синими, чёрная ткань едва заметна.
– Вот это да! – восклицает Тьерни, как только к ней возвращается дар речи. – Пожалуй, этот наряд не для добродетельной и богобоязненной дамы!
– Тётя Вивиан – натура противоречивая, – поясняю я, не в силах оторваться от платья. – Она придерживается самых строгих правил и того же требует от остальных, однако к вопросам моды и женского гардероба это не относится.
– Боги небесные! – едва слышно шепчет Тьерни. – Надень его. Примерь!
– Прошу сюда, маг Гарднер, – улыбается мадам Рослин.
Портниха явно успокоилась. Моё искреннее восхищение её работой растопило лёд. Отработанным жестом она указывает на примерочную, скрытую за плотным занавесом. Оставив серьги и туфли у Тьерни, с платьем и юбкой в руках я поспешно скрываюсь в указанном направлении.
Нижняя юбка идеально подчёркивает мою талию, а длинная туника с разрезами по бокам ниже пояса облегает как вторая кожа. Отодвинув расшитую розами штору, я выхожу в зал. Платье – настоящее произведение искусства! Оно требует особой походки – упругой и плавной, и я с радостью подчиняюсь.
Под восхищёнными взглядами Тьерни, портнихи и девочек-помощниц я поворачиваюсь к зеркалу, с шелестом взмахнув нижней юбкой.
Я вся усыпана сияющими цветами. Платье сидит идеально. Каждый бутон и лепесток на своём месте.
– О, маг… – Мадам Рослин шагает ко мне, раскрыв от изумления рот. Она совсем забыла, что недавно была не рада моему визиту, и без стеснения нежно касается вышивки. – Это азурелийские нити, – благоговейно сообщает она. – Мне никогда не выпадала честь работать с таким изумительным материалом. Синий цвет эта нить приобретает особым образом: её вымачивают в драгоценной эссенции цветов железного дерева – процесс очень долгий и дорогостоящий. Однако ваша тётушка потребовала для вас самого лучшего. – Взволнованно вздохнув, портниха обращается к помощницам: – Орнилла, Морилли! Погасите огни. Задёрните шторы.
Девочки-уриски торопливо выполняют приказ. И вот уже шесть фонарей за янтарными абажурами погашены, плотные шторы задёрнуты, и в комнате воцаряется благоговейная тишина.
Я зачарованно застываю перед зеркалом. Моё платье светится. Каждый вышитый лепесток пульсирует насыщенным лазоревым светом.
– Святые боги на небесах, – тихонько охает Тьерни. Её лицо в отблесках синевы сияет широкой улыбкой. – Вот увидишь, Фэллон точно сойдёт с ума. Да и Лукас тоже!
Глава 4. Пустоши
Ледяной ветер встречает меня ударом в лицо.
В сумерках я выхожу из Северной башни и на минуту останавливаюсь на краю пустоши. Бледные отсветы заката исчезают за горизонтом, уступая место серому облачному небу.
Холодно. Моё дыхание вырывается облачками пара, я плотнее запахиваю накидку и надвигаю на лицо капюшон, пряча изысканную причёску – творение Тьерни. Когда я вышла из ванной в общую залу нашей Северной башни, даже Ариэль раскрыла рот от восхищения. Марина безмолвно моргала, словно заворожённая сиянием расшитого синими цветами платья. И только Винтер осталась серьёзной, озабоченно поглядывая на кулон снежного дуба, как будто он таит опасность.
Я пускаюсь в путь по извилистой каменистой дорожке, слушая хруст льдинок под каблуками. Тёплая накидка почти полностью скрывает платье, выглядывает лишь самый край нижней юбки – от него исходит переливчатое сияние. Снег в голубоватых лучах вокруг моих ног выглядит прелестно, однако я напряжённо смотрю вниз, боясь не совладать с собой. Как не хочется идти на гарднерийский праздник!
Огромная, почти бескрайняя в сумерках пустошь вокруг давит суровым безмолвием, и я останавливаюсь, чтобы рассмотреть поблёскивающие вдали огни университетского городка. Ещё дальше вздымаются к небу снежные вершины Южного хребта, как отражение своего северного собрата. Обе горные цепи с одинаковым упорством взрезают облака, и у меня вдруг ёкает в груди – дурное предчувствие.
Какие высокие горы… невероятно высокие.
Горные хребты смыкаются капканом, берут долину в клещи. Как гарднерийские войска.
«Чёрная Ведьма!»
Эти слова вместе с невесомыми снежинками приносит ветер.
Что ещё за сюрприз? На меня будто смотрит кто-то невидимый, и от этого взгляда волосы на затылке встают дыбом. Густая лесная чаща совсем близко, в нескольких шагах.
Лес буравит меня взглядом.
Всматриваясь в переплетение тёмных ветвей, я никого не вижу – вокруг лишь пустота, тьма и тени. Вдали по-прежнему призывно сияют огни университета.
«Чёрная Ведьма!»
Опять? Сердце бьётся всё чаще, не повинуясь рассудку.
– Кто здесь? – пронзительно вскрикиваю я, обшаривая взглядом тени на границе леса и пустоши.
Ответа нет. Лишь шелест сухих листьев, упрямо цепляющихся за узловатые ветви.
Одинокий лист спархивает с ветки, летит ко мне по ветру, как живой, и бьёт меня по щеке. За ним следуют и другие, царапая мне щёки и подбородок. Я с визгом отмахиваюсь от них, как от надоедливых насекомых, и ветер стихает.
Тишина.
У моих ног кучкой лежат коричневые листья, но больше никаких следов на снегу нет. В ответ на мой пристальный взгляд из леса ко мне тянутся невидимые, но почти осязаемые щупальца зла.
«Чёрная Ведьма!»
У меня перехватывает дыхание, и я торопливо отступаю от леса.
– Я не Чёрная Ведьма, – едва дыша, шепчу я. «Да с кем я разговариваю? С деревьями?» – Оставьте меня в покое!
Тени пульсируют, надвигаются резкими скачками, несут с собой тьму. Всего один удар сердца – и деревья обступают меня, смыкая ряды, как кольцо наёмных убийц.
Охнув, я делаю ещё шаг назад и падаю на покрытый ледяной коркой снег. Перед глазами вспыхивает зарево костров, пожирающих лес. Деревья вопят и стонут. Толстые чёрные ветви изгибаются и тянутся ко мне, как прутья клетки. Они хотят меня задушить! Зажмурившись, я хрипло зову на помощь.
Чья-то рука хватает меня повыше локтя, и рёв пламени тут же смолкает.
– Эллорен! Что случилось?
На меня смотрит Джаред, в его золотистых глазах вспыхивает тревога. Я испуганно оглядываю пустошь.
Лес снова далеко. Деревья шумят там же, где всегда. Ветер безразлично гуляет среди ветвей, горстки сухих листьев у моих ног как не бывало.
Голова у меня идёт кругом, и я благодарно позволяю Джареду поставить меня на ноги. Странно… с востока небо потемнело почти до черноты.
– Лес… – с трудом выговариваю я. Моё сердце трепещет в груди, как у перепуганного зайчишки. – Мне показалось, что деревья… меня окружили.
Лес жмётся на краю поля, как хитрый, коварный мальчишка.
Бросив пронзительный взгляд на чёрные деревья, Джаред со вздохом признаёт:
