Баба Люба. Вернуть СССР. Книга 3

– Нет, вам не послышалось, – сказала я и объяснила, – я привлеку вас в секту… ну в смысле в общину «Союз истинных христиан». Знаете же такуюю?

Таисия кивнула.

– Ну так вот, – продолжила рассказывать я. – Сходите туда раза два-три, чтобы вас видели. Гуманитарку туда привозят из Бруклина. Продукты так себе, хотя консервированные ананасы, соевый соус и сладкая кукуруза – хорошая вещь и у нас такого не купишь. А вот шмотки там всегда очень качественные. И красивые. Я для Анжелики такой пуховик отхватила – ярко-малиновый, с капюшоном и помпончиками. А для Ричарда – джинсовые шорты.

Глаза у Таисии алчно полыхнули.

– Только вы же понимаете, что доступ к гуманитарке есть не у всех. Там человек восемь из всей общины, кто пользуется этой привилегией.

– Что-то я сомневаюсь, что я вот только приду, и меня сразу же туда допустят, – скептически скривилась блондинка.

– Не допустят, но, если я смогу убедить старейшину – тогда допустят. Уж поверьте!

– А вам это зачем?

– Ну, мы с вами, Таисия, можно сказать, «сёстры по несчастью». Обе пострадали от Григория, – доверительно ответила я, – поэтому можете считать, что я просто проявляю человеколюбие.

– А что от меня нужно? – деловито спросила Таисия, которая явно в человеколюбие не особо верила.

– От вас мне нужно одно-единственное, – улыбнулась я и объяснила, – под моим руководством есть группа членов общины. Мы выполняем кой-какие мероприятия. Общественные, если вы понимаете, о чём я.

– Вам не хватает людей для выполнения мероприятий? – удивилась Таисия. – Я всегда думала, что там полгорода, в этой секте.

– Людей-то хватает, – пожала плечами я, – но мне нужен особый человек. Временно конечно же. Ненадолго. Недели на две, максимум на три, не больше.

– В каком смысле?

– Мне нужен человек, который будет против всех в группе, – ухмыльнулась я, – ему нужно будет найти слабые места каждого члена группы. И с каждым капитально рассориться. Вот прям поскандалить. Точнее вынудить их поскандалить.

– Зачем? – совсем удивилась Таисия, и аж остановилась, как вкопанная.

– Чтобы они объединились против общего врага и дружно дали ему отпор. Я хочу сплотить группу, и только общий враг может помочь. Причём враг должен быть сильным и безжалостным. А у вас и смекалка и артистические задатки – на высоте, – подольстила я.

– Но как-то скандалить… – замялась Таисия.

– Ну это же для общего блага, – развела руками я, – не взаправду. Им действительно нужен мощный стимул. Чтобы сдвинуть с мёртвой точки. Иначе толку не будет.

– Поняла! – на лице Таисии сверкнула предвкушающая улыбка. – Когда приступать?

***

Я разложила бумаги на столе аккуратными стопочками. Подготовила на завтра папку, чтобы не искать (по утрам я всегда была менее инициативна). Часы подтвердили, что рабочий день окончился, я надела вязанную кофту (сегодня на улице был ветер и не жарко) и уже собралась идти домой, когда в дверь дважды стукнули и она раскрылась.

Не успела я вознегодовать, что мои планы нарушают, как на пороге застыл улыбающийся Алексей Петрович. Вот только улыбка у него была слегка смущённая:

– Любовь Васильевна! – он вошел в кабинет и закрыл дверь, – вы сейчас куда направляетесь?

– Ну как бы понятно куда, – я растерянно пожала плечами, – конец рабочего дня, иду домой. Но сперва по магазинам надо.

– Любовь Васильевна! – он подошел поближе и с мягкой улыбкой заглянул мне в глаза, – сегодня же в Доме культуры концерт. Слышали?

– Это вы о группе «Мираж» что ли?

– Ага.

– Конечно слышала, – кивнула я, – у нас весь день только и разговоров.

– А вы собираетесь?

Я аж зависла. В принципе я к попсе отношусь равнодушно, ну, могу потанцевать на какой-то праздник под такие песенки, но, чтобы прямо убиваться и бегать искать билеты – нет. Да и стоять в душной орущей толпе – приятного мало. Кроме того, зуб даю, что в Калинов явно не первый состав группы приехал. Поэтому вслух сказала, надеясь, что отмазка прокатит:

– Я? На концерт? Так билетов же не достать. Да и дорого.

– Любовь Васильевна! – торжественно изрёк Алексей Петрович, покраснел и вытер взопревшую лысинку платочком, – а у меня, представьте себе, есть два билета.

– Поздравляю вас, – вяло ответила я, размышляя, как бы побыстрей закруглить разговор и идти домой.

– Любовь Васильевна, – чуть досадуя на мою непонятливость, настойчиво сказал Алексей Петрович, – я приглашаю вас на концерт! Давайте сходим?

Бам-с! – моя челюсть отвалилась и поскакала по полу. Шучу конечно. Но изумилась я изрядно.

– Алексей Петрович, билеты дорогие…

– Любовь Васильевна! – голос Алексея Петровича дрогнул.

И тогда я призналась:

– Я бы с радостью, Алексей Петрович, но дело в том, что в плотной толпе у меня начинается паника. Поэтому я стараюсь на концерты и митинги не ходить.

Алексей Петрович расстроился и обиженно умолк. Я уже решила, что он достаточно обиделся, чтобы хлопнуть дверью и уйти, но тут он, просияв, выдал:

– А давайте тогда сходим в ресторан?

– Я не пью спиртное сейчас, – выдала очередную отмазку я, – мне врач приписал таблетки от зрения, так они со спиртным несовместимы.

– Ничего страшного! – обрадовался Алексей Петрович, – мы же можем просто мороженного поесть, или тортик с кофе. Ну что?

Он с такой надеждой смотрел на меня, что пришлось соглашаться. Единственное что получилось, так перенести свидание на пятницу.

И вот как теперь быть? Придётся идти…

***

Я была дома одна. Дети и дед Василий в деревне, поеду туда на выходные, поэтому после тяжелого рабочего дня я решила ужином не заморачиваться, соорудила себе гигантский бутерброд, налила чашку чаю, уютно устроилась перед телевизором в детской комнате и смотрела очередную серию «Богатые тоже плачут». Фильмец, я скажу, так себе, но больше смотреть было нечего, книгу читать неохота, хотелось просто расслабиться и ни о чём не думать. Этот сериал подходил как нельзя лучше.

Я как раз слушала, как падре Адриан отчитывал Луиса Альберто, что тот слишком много пьёт и поэтому ему надо жениться, когда в дверь раздался звонок. Так как мои все в деревне, а больше никого я не жду, то настроение немного упало.

Звонок повторился, я вздохнула и пошла открывать дверь.

На пороге стояли незнакомые мужчина и женщина.

Глава 6

– Любовь Скороход? – утвердительно сообщила вопрос незнакомая женщина.

Она могла бы быть даже красивой, особенно в этом шикарном платье из василькового шифона, если бы не тройной подбородок и полное отсутствие шеи.

– Да, – кивнула я.

– Нам надо поговорить, – уведомил незнакомый мужчина, суетливый лысоватый толстячок в дорогом костюме.

– Говорите, – согласилась я, – раз надо. Но было бы уместно сперва представиться.

У незнакомцев от такого моего ответа слегка вытянулись лица. Женщина демонстративно удручённо выдохнула и выразительно посмотрела на мужчину. Тот поморщился и сказал:

– Понимаете, Любовь, дело в том, что после смерти Воли по закону вы – ближайшая родственница.

– Какой Воли? – не поняла я, машинально вспоминая, кто среди родни Любаши в последнее время умер.

– Не какой, а какого, – поправил меня мужчина. – Воля, это сокращённо от имени Владимир.

Из Владимиров, которые приходятся родственниками Любаше я знала только зятя.

– А он что, умер? – растерянно спросила я, прикидывая, сколько суеты сейчас начнётся и чем это будет грозить Тамарке.

– Ещё нет, но понимаете…

– А раз ещё нет, то, что мы здесь обсуждаем? – удивилась я. – И кто вы такое, что вам есть дело до его жизни и смерти?

– Волька находится при смерти, – решительно влезла в разговор женщина, видя, что толку от мужичка нету, – он в коме и врачи не дают ему никаких утешительных прогнозов…

– Но он не умер, – развела руками я, – в коме он может находиться и двадцать лет. Так кто вы такие? Пришли на кладбище место продавать?

Я просто когда-то смотрела программу по телеку, как расследовали дело о махинациях с местами на кладбище. И вроде это как раз происходило в «лихие девяностые».

– Как вы могли такое подумать?! – вспылила женщина.

– Вы так и не представились, – в третий раз напомнила я.

– Ах, да, – кивнул мужчина и предупредительно коснулся руки женщины, которая сразу же сдулась. – Я – Виолетта Петровна. А это – Альберт Альбертович.

Она посмотрела на меня так, словно я при звуках этих имён должна была как минимум сплясать радостную лезгинку.

– И что? – прищурилась я, – мне это ничего не говорит, Виолетта Петровна вы или Клавдия Степановна.

– Я – сестра Воли, – торжественно сообщила женщина.

– Сестра? – я задумалась, вроде бы у Владимира было другое отчество. – Сводная что ли? Если вы сестра Владимира, то почему тогда вы считаете, что это я – ближайшая родственница? Я же просто сестра его жены.

– Троюродная, – чуть смутилась женщина.

– И что же вам от меня нужно, Виолетта Петровна? Наследство пришли делить? – не удержалась от ехидства я.

Но, судя по выступившему багровому румянцу на скулах троюродной сестры – я попала прямо в точку.

– Почему делить?! – влез в разговор Альберт Альбертович.

– Альберт, подожди! – одёрнула его Виолетта Петровна, но было уже поздно. Я всё поняла.

– Значит так, – тихо сказала я, – У Владимира есть жена. Живая жена. Это – раз…

– Она убийца! – возмущённо взвизгнула Виолетта Петровна.

– Следствие ещё не закончено, – развела руками я, – кроме того, Тамара находится на лечении в психоневрологическом диспансере. Она больная. И отбирать у неё квартиру я не позволю…

– Да нахрен нам ваша квартира! – взорвался Альберт Альбертович, но Виолетта Петровна тут же наступила ему на ногу, и он испуганно умолк, смущённо и бессмысленно моргая.

– Договаривайте, – велела я.

Виолетта Петровна и Альберт Альбертович переглянулись и ничего не ответили.

Я тоже молчала, ожидая ответа. Повисла неловкая пауза.

 Виолетта Петровна поджала губы, Альберт Альбертович прокашлялся, а я всё также молчала, выжидательно глядя на странную парочку.

Наконец, когда пауза настолько уже затянулась, что это стало неприличным, Виолетта Петровна выдавила измученную улыбку:

– Ладно, извините, Любовь Васильевна, – мы потом зайдём.

Она развернулась и торопливо зацокала каблучками вниз, таща за собой на буксире слегка обалдевшего Альберта Альбертовича.

Хорошо, что я была в комнатных тапочках из войлока, мягко и бесшумно я сбежала вслед за ними, в надежде подслушать их разговор.

К сожалению, почти ничего я не услышала. Но прежде, чем дверь подъезда захлопнулась, удалось уловить одно слово – «завод».

Теперь мне стало ясно, куда нужны были деньги, вырученные за дом отца Любаши.

Осталось только узнать, что же это за завод и где он находится?

***

– Знакомьтесь. Это Таисия Сергеевна, – представила я нашу кадровичку и заодно бывшую «конкурентку» в борьбе за симпатии ветреного Григория. – Таисия Сергеевна будет с нами в группе.

– Но она же не член Общины, – возразила Белоконь.

– Таисия Сергеевна будет у нас консультантом, – выкрутилась я, – а потом, когда станет членом общины – будет в группе уже на общих основаниях.

– А зачем нам консультант? – возмущенным голосом воскликнула Зинаида Петровна.

– Чтобы консультировать, – объяснила я и, чтобы закрыть дискуссию быстренько перевела разговор на другую тему, – а сейчас давайте послушаем новое задание. Итак, нам поручили провести благотворительную акцию для бездомных животных. Плана ещё нету. Я сегодня-завтра его составлю, и мы потом детально уже обсудим. Если у вас есть какие-то предложения или рекомендации – самое время их за эти два дня озвучить. Можно мне. А можно вон Таисии Сергеевне.

Все взгляды скрестились на блондинке. И хотя эмоции были самые разные, блондинка демонстративно приосанилась. Она явно чувствовала себя в своей стихии.

– А что это получается, Таисия Сергеевна – ваш заместитель? – не удержался от провокационного вопроса Пивоваров. – Вы же сказали, что она «консультант».

– Скорее секретарша, – ехидно бросила Белоконь.

Все присутствующие моментально захихикали, и по комнате, где мы собирались, прошлись зловредные, понимающие смешки.

– Я занимаю ваше место? – с наивным видом похлопала накрашенными синей тушью ресничками кадровичка, и с вызовом посмотрела на Белоконь.

Та покраснела, а Рыбина сразу же обидно расхохоталась.

– Не вижу ничего смешного! – взвилась Белоконь, с вызовом глядя на Рыбину.

– А вы попробуйте мне запретить смеяться, – парировала Зинаида Петровна.

Склока набирала обороты, и я удовлетворённо усмехнулась, но так, чтобы никто не заметил, конечно же. Дав им немножко времени, чтобы все вволю проорались, я строго постучала линейкой по столу:

– Товарищи! Товарищи! Давайте успокоимся и послушаем меня. Я займу две минуты, и все тогда могут быть свободны. А так мы опять просидим весь вечер.

Народ нехотя стих. Сидели, насторожившись, бросая друг на друга взгляды, наполненные самым разным эмоциональным содержанием.

– Итак, – торопливо сказала я, пока опять не началась склока (по глазам Белоконь было понятно, что сейчас по второму кругу вот-вот начнётся), – в рамках мероприятия нам нужно следующее. Первое – привлечь побольше жителей города. Второе – задействовать и максимально использовать СМИ, третье – провести саму акцию. А именно следующее. Собрать старые одеяла, покрывала и так далее для утепления в вольерах животных. Собрать корма для животных. И главное – привлечь ветеринаров для стерилизации бродячих котов и собак. Возможно, получится найти для некоторых животных новых хозяев. Это если очень поверхностно перечислять. На самом деле там всего намного больше. И чем ярче мы проведём это мероприятие, тем сильнее будет выхлоп. Наша цель… точнее цели – помочь животным с едой, проживанием, лечением. Показать людям, что хоть у нас в стране и не очень всё хорошо, но мы не должны терять человечность. Ну и под шумок собрать денег. Заодно, как говорится. Нам нужны будут деньги, чтобы отправить пятерых наших молодых членов общины на учебу в университет.

– Нифига себе, – тихо пробормотала Таисия и с уважением посмотрела на меня.

После окончания собрания мы с нею шли по улице, наши дома были совсем рядышком, через два дома, так что было по пути.

И тут Таисия сказала:

– А ведь вы, Любовь Васильевна, стратег.

– Да какой я там стратег, – легкомысленно улыбнулась я, – обычная тётка преклонных лет.

– Нет, – покачала головой она, – я до того, как в ЖЭК прийти, в горкоме партии у нас работала, в молодости, секретаршей у Ивана Ивановича.

Мне это имя ни о чём не говорило и Таисия, видя, что я не погружаюсь в полуобморочное состояние, пояснила, – это самый главный человек у нас в Калинове.

Я поняла, что в этом месте положено изумлённо ахнуть. И, чтобы сделать приятно Таисии, послушно ахнула. Изумлённо. Мне не трудно.

– Так вот, – продолжила Таисия, вполне насладившись произведённой на меня реакцией, – к нам, в горком партии постоянно разные делегации приезжали. И однажды был один генерал, товарищ Петров. Так вот он тоже был такой же стратег.

Я напрягла память, но ничего про товарища Петрова так и не вспомнила.

Ну и бог с ним, а вот, то, что Таисия начала догадываться – не есть гуд. Надо быть осторожнее.

***

На следующий день ко мне подошла Ксюша.

Она долго мялась, ходила вокруг да около и ждала, что я должна всё сама догадаться. А я в это время в третий раз уже тщетно пересчитывала поступившие журналы и мне было совершенно некогда.

Ксюша, то есть Ксения Сергеевна Зыкова, помялась ещё немного, и, видя, что я не реагирую, выдала:

– Любовь Васильевна, скажите пожалуйста, а эта Таисия Сергеевна… она долго у нас в группе будет?

– А тебе зачем? – не отрываясь от бумаг, спросила я.

– Да так… – покраснела девушка.

– Ну раз так, значит, так, – буркнула я и вернулась к подсчётам.

Ксюша ещё немножко помялась и отвалила.

Я оторвалась от журналов и понимающе хмыкнула – первый пошел.

Буквально в этот же вечер ко мне подошел Пивоваров. Он весь кипел от возмущения:

– Любовь Васильевна! – возмущённо выпалил он, – что это происходит?!

– А? Что? – захлопала я глазами.

– Ну ваша эта… протеже… что она себе позволяет?! – сердито сказал он.

– Какая протеже? – включила дурочку я.

– Таисия эта.

– А что не так, Пётр Кузьмич?

– Почему она лезет туда, куда не просят?! – рассердился он, – Я – заслуженный юрист Калинова, между прочим, а она кто такая?!

– Да что она уже натворила?

– Она сомневается в моих методах! – проворчал он.

– Ну… Таисия Сергеевна – опытный кадровик, все эти тонкости прекрасно знает, – ответила я, стараясь, чтобы злорадство не проскользнуло в моём голосе, и Пивоваров ничего такого не заметил, – Очевидно она где-то нашла не состыковки и решила подкорректировать. для этого её и пригласили.

– Да что вы говорите! – возмущённо топнул ногой Пивоваров, – какие у меня могут быть не состыковки?! И что эта пигалица в них понимает?!

Он ещё немного поорал и умчался в гневе.

А я хихикнула и продолжила заниматься своими делами.

Когда подошла Сиюткина, я еле-еле удержалась, чтобы не расхохотаться. Но сделала постное лицо и спросила:

– Что случилось, Ольга Ивановна?

– Любовь Васильевна, – доверительно сказала она, – это, конечно, не моё дело. Но я уже полдня наблюдаю за Таисией Сергеевной.

– И как вам она? Правда же – прекрасный специалист?

– Не знаю, какой она специалист, – проворчала Сиюткина, – но как человек… я не понимаю её…

– Что стряслось?

– Она умудрилась поссориться почти со всеми из нашей группы! Вы представляете? Даже Пивоварова довела до нервного срыва. Он так с нею ругался. А потом подключилась Белоконь и они чуть не поубивали друг друга. Хорошо, что сестра Инна в это время зашла, иначе даже не знаю, чем бы всё закончилось.

Я внутренне ликовала. Пока всё шло так как надо. А вслух спросила:

– Ольга Ивановна, у вас как с английским?

– С английским? – удивилась такой резкой и неожиданной смене темы она, – а зачем вам это?

– Ну мы же вроде как в Америку собираемся, – напомнила я.

– Ну да, – понятливо кивнула та и с гордостью пояснила, – с английским у меня неплохо.

– Неужели? – удивилась я, – в советских школах уроки английского проходили формально, и ученики, хоть и зубрили много всякой ерунды, но почти не разговаривали.

– А я училась в спецшколе. Для детей партийный работников. С углублёнными языками. Я и французский, и немецкий хорошо знаю, – похвасталась она, – родители думали, что я по дипломатической линии пойду. А я влюбилась в Ярослава, и пошла учиться в Тимирязевку, чтобы с ним быть вместе. А потом замуж вышла, на третьем курсе, дети пошли…

– Это отлично, – кивнула своим мыслям я.

– Так что в Америке я не пропаду, спросить дорогу в Голливуд сумею.

Я улыбнулась и задала вопрос:

– Ольга Ивановна, а вы природу Америки хорошо знаете? Меня местная растительность интересует.

– А зачем вам растительность?

– Хочу понимать, какие виды деревьев и трав там неустойчивые.

– Неустойчивые к чему?

– К появлению других видов. К примеру, чужеродных, – усмехнулась я.

– Простите, но разве внедрение чужеродных видов не является биологическим загрязнением? – нахмурилась Сиюткина.

– И диверсией, – кивнула я и добавила. – Ольга Ивановна, я вас очень прошу изучить этот вопрос досконально.

Сиюткина пообещала изучить и отчалила. А я задумалась. Устроить америкосам внутреннюю экологическую катастрофу, чтобы им было чем заниматься и не лезть в жизнь других стран – это ещё полдела. Но нужно бить по всем фронтам. И особые надежды были у меня на товарищей Комиссарова и Куща.

Интересно, она-то хоть английский знают?

***

А на работе, на следующий день, у меня на столе обнаружилась коробка конфет «Птичье молоко» и три печальных гвоздички, сиротливо лежащие среди бумаг.

Зашибись!

Кажется, моим спокойным денькам пришел конец, – вздохнула я.

Чёртов Алексей Петрович взялся за меня решительно и неотвратимо. И вот как его теперь спровадить?

Нет, так-то от небольшого романтического приключения я бы не отказалась. У каждой женщины должен быть рыцарь её сердца. А если не рыцарь, то хотя бы любовник. Иначе потом всякие болячки женские начинаются. Да и обабиться без наличия рыцаря незаметно можно. Вот ходит такая женщина, ходит, вся воздушно-красивая, вся в локонах, на каблучках и в рюшах. А потом вроде и не так много времени прошло, бац – и она уже в туфлях на низком ходу, волосы в пучок, без косметики и растолстела так, что ни в одну юбку не влезает.

Да и просто, романтика – это приятно.

Но не сейчас, когда на кону стоит жизнь моего Пашки. Когда я уже начала хоть какие-то реальные шаги делать. И тут сейчас престарелый ловелас этот, как чёрт из табакерки!

Хотя не такой уж он и престарелый. Если по правде, то я его ведь значительно старше.

Я задумалась и поймала себя на мысли, что на полном серьёзе размышляю, как бы приобщить Алексея Петровича к диверсионно-партизанской деятельности. Он таки научный сотрудник, значит, мозги однозначно есть. Осталось найти и ему соответствующую общественно-полезную роль в моей группе.

И вообще – хочу забабахать им цветную революцию в какой-нибудь Алабаме и Техасе. Пусть развлекаются, пока мы будем свою страну из осколков обратно склеивать.

Лишь бы нас не трогали. И не мешали.

Я поставила гвоздички в вазочку, налила туда воды из большого графина и раскрыла свой «Блокнот мести».

На первой странице я вывела каллиграфическим любашиным почерком:

«План действий»…

***

Сразу после работы, я прямиком отправилась в знакомый подвал к Игорю, как мы и договаривались. Был обычный рабочий день и видеосалон начинал работу позже. До сеанса ещё было время, и в зале, кроме Игоря и Олега, больше никого не наблюдалось.

– Ну что, поехали, раз все в сборе? – весело сказал Игорь. Он был в приподнятом настроении.

– Но мы же недолго? – уточнила я, так как мне предстояло ещё сходить в Дом молитв.

– За полчаса туда-обратно и там минут за пятнадцать-двадцать управимся, как раз я к началу «Рэмбо» успею, – пояснил Олег и мы пошли садиться в машину.

А поехали мы за город, туда, где Игорь открыл своё предприятие.

Глава 7

– Это – что? – удивлённо потыкала я пальцем в жуткого вида то ли ангар, то ли сарай.

– Предприятие, – заулыбался Игорь. – Наше предприятие.

– Но я тут, кроме жалобно требующего ремонта сарая больше ничего не вижу, – сказала я.

– Нужно же с чего-то начинать, – философски ввернул Олег.

Так, мальчики явно витают в облаках, – хмуро подумала я и настроение упало. – нужно срочно спустить их на землю.

– И деньги нужны, чтобы купить вот это? – я поморщилась, – Такие деньги?

– Ну да, – кивнул Игорь и с энтузиазмом добавил, – мы подремонтируем здание, поставим здесь столы и стулья, швейные машинки, закупим ткань, наймём людей и будем шить костюмы фирмы адидас.

– Твою ж мать! – потрясённо выругалась я. – ты решил забабахать посреди поля подпольный швейный цех по пошиву брендовых подделок?

– Ну почему так категорично? – Игорь понял, что я в бешенстве и не знал, как реагировать.

– Потому что это статья, – припечатала я. – И риск.

– Да все так делают, – засмеялся Олег, – и как юрист…

– А что, если через десять лет Игорь, или ты, решите баллотироваться в президенты? – задала провокационный вопрос я, – и внезапно вся эта мутная история с подпольным цехом всплывет? И поставит крест на карьере.

– Не всплывёт! – беспечно отмахнулся Игорь, – все так делают. Если посмотреть, то у всех депутатов свой бизнес есть. У кого казино, у кого подпольные цеха. Чем мы хуже?

– Нет, – покачала головой я.

– Почему нет? – видно было, что Игорь расстроен, – мы без вашей доли не вытянем. А видеосалон скоро накроется. Примерно месяца три ему осталось и всё.

– Я понимаю ваши затруднения, – сказала я, – и доверяю вам. Вы мне много в чем помогли. Причем совсем бескорыстно. Но вот влезать в мутное дело я не буду. И вам не советую.

– Но… – начал Олег.

– Олег! – я начала закипать, – я же не сказала «нет в принципе»! Я сказала «нет подпольному швейному цеху в ангаре посреди поля».

– Любовь Васильевна! – опять предпринял попытку Игорь, – давайте я вам расскажу всю схему, и вы сами увидите, что дело верное.

Но я лишь покачала головой. Я уже раз жила в лихие девяностые и прекрасно знала, чем такие вот попытки заканчиваются. Нет, безусловно, были и удачные проекты, были даже такие, когда люди с нуля вертикально вверх за какой-то месяц взлетали, но это были другие люди. А вот у хороших мальчиков это всё заканчивалось печально. Как правило печально. И это в лучшем случае. В худшем, если предприятие не разорялось в ближайшие месяцы, то приходили крепкие хмурые ребята и отжимали всё до копейки и бывшие хозяева таких цехов считали, что им крупно повезло, что их не залили бетоном где-нибудь на стройке или не прикопали в ближайшем лесочке.