Баба Люба. Вернуть СССР. Книга 3

О том, что может быть и эпический провал, я старалась не думать.

И вот сейчас мне предстояло знакомство, мотивация и постановка первой задачи. А ещё нужно «спеться» командой. Нам придётся решать совершенно разные задачи и лучше, чтобы не было как в басне о лебеде, щуке и раке.

– Здравствуйте, товарищи, – улыбнулась я и пояснила, – вам должно быть интересно, зачем вас здесь собрали? Сейчас я отвечу на этот вопрос…

– Мне вот совершенно не интересно! – поджала губы Белоконь, – я не понимаю, почему своё личное время я должна тратить на что-то непонятное?!

– Действительно! – поддержал её Пивоваров и демонстративно посмотрел на часы.

– Товарищи! Давайте выслушаем Любовь Васильевну! Нас ведь здесь собрали не зря! – попытался уладить ситуацию Кущ.

– Ирина Александровна! – наполненным ядом голосом буквально пропела Зинаида Петровна, – сегодняшнее совещание инициировано по просьбе Всеволода Спиридоновича. Значит, это важно. Для общины важно. Что вам непонятно? Но так-то вас здесь никто, как говорится, не держит!

И она метнула такой осуждающий взгляд на заклятую подругу, и я поняла, что всё будет не так просто, как я ожидала. Совсем не просто.

– Да дайте же ей хоть слово сказать! – возмутилась Сиюткина, – мы уже десять минут сотрясаем воздух, а ничего ещё не услышали!

– А мне через час нужно на работу, – сообщила Зыкова, – я сегодня с обеда работаю.

Я смотрела на них, стараясь не показывать обуревающих меня чувств. Без выражения на лице. Просто ждала, когда первые эмоции улягутся.

Но, похоже, народ только начал, и ещё даже во вкус не вошел. Прения грозили затянуться надолго, особенно это ощущалось по одухотворённым лицам Рыбиной и Белоконь.

Я прокашлялась.

Ноль внимания.

Я покашляла ещё.

– Милочка, у вас грипп, что ли? Вы нас тут всех не перезаражаете? – участливым голосом поинтересовалась Белоконь и послала мне понимающую улыбку.

– Ирина Александровна, вы никак решили сорвать мероприятие? – плеснула елея Рыбина.

– С чего вы взяли?! – взвилась Белоконь.

– Да вот смотрю, вы всё никак Любовь Васильевне даже слова вставить не даёте! – замироточила Рыбина, да столь сахарно, что у меня аж скулы свело.

– Почему это я не даю?!

– Не даёте!

– Не наговаривайте на меня!

– Я не наговариваю!

– Наговариваете!

Диалог грозил перерасти в полноценную драку, поэтому я громко и резко похлопала в ладоши и, когда шум немного утих, миролюбиво сказала:

– Ну если все наобщались, я прошу уделить мне буквально три минуты. Я объясню зачем вы все здесь, и мы сразу разойдёмся по своим делам.

– Да уж! Хотелось бы услышать уже хоть что-то! – едко заметила Белоконь.

 Пивоваров одобрительно хмыкнул. Рыбина, наоборот, хмыкнула неодобрительно.

Когда все вволю нахмыкались и продемонстрировали своё отношение, я продолжила:

– Объясняю. Вы же все помните, как у нас хотели незаконно отобрать здание? – я сделала паузу, и все согласно загомонили, мол, помним.

– И все вы ещё лучше помните, как мы провели благотворительное мероприятие, собрали денег для обездоленных детей и отбили это здание, правда?

Все опять покивали, мол, правда.

– Это говорит о том, что эффективность таких вот мероприятий, она просто гигантская, – пояснила я, – и мы, таким вот образом, помогаем людям города, помогаем нашей общине и выполняем волю божью.

Возражений ни у кого не было. Все молча слушали меня. Даже Рыбина и Белоконь притихли.

Я продолжила:

– Поэтому было принято решение, что таких полезных мероприятий у нас будет больше. И они будут разные. Под разные цели и задачи. Будут такие, для организации и выполнения которых не нужно привлекать прям всю общину. И поэтому было решено создать в общине группы, которые будут отвечать за те или иные мероприятия. И вы, точнее мы – первая, экспериментальная, можно сказать группа, за работой которой будут наблюдать старейшины общины. Фиксировать все промахи и победы. Все затруднения. А потом делать работу над ошибками. И уже по результатам будут созданы и другие группы.

– Мы что, лабораторные крысы, чтобы на нас всякие эксперименты проводить?! – взвилась Белоконь.

– А почему мы? Что, в общине других людей нету?! – завозмущался и Пивоваров.

– Пожалуйста, тихо! – опять хлопнула в ладоши я. Белоконь вздрогнула и заткнулась.

А я продолжила:

– Итак. Отвечу на ваши вопросы. В общине люди есть, – я повернулась к Пивоварову и адресовала ему улыбку, – но первая группа, она – главная. На неё будут смотреть. По её подобию будут созданы все остальные группы. И, соответственно сюда отобрали лучших. Лучших специалистов, лучших профессионалов и лучших личностей в общине.

Народ заулыбался. Им было приятно, что их посчитали лучшими личностями и профессионалами.

Только Пивоваров не мог примириться:

– А вот всё равно не понимаю! – растягивая слова, ехидно заявил он, – чем вот, к примеру Ефим Фомич лучший? Он простой слесарь, насколько мне известно.

– Я лучший слесарь! – взвился Комиссаров, – и я на городской доске почёта, между прочим, десять лет висел! Про меня и в газете даже писали! Не то, что некоторые!

– Что значит некоторые?! Вы на что это намекаете?! – закричал Пивоваров.

– Я не намекаю! Я прямо говорю! Не нужно сто образований иметь, если толку нету! А можно и простым слесарем быть и люди уважать будут!

– Это меня-то люди не уважают?! Меня, заслуженного юриста СССР?! Да вы знаете…

– Тихо! – опять похлопала в ладоши я, но тщетно, мужики завелись. Бабоньки походу тоже решили не отставать.

Минут десять в комнате стоял такой гвалт. Что не было слышно вообще ничего.

Распахнулась дверь и в комнату влетел Всеволод. Вопли моментально смолкли.

– Что тут у вас происходит? – озадаченно спросил он, – вы так кричите, что наш хор спеться не может. Потому что они не слышат друг друга.

– Здесь тоже «спевка» происходит, – пожала плечами я. – но извините, мы будем потише.

Всеволод метнул на меня укоризненный взгляд, мол, а я тебе говорил, сама виновата, и отбыл.

А я осталась наедине с разгневанными людьми.

Однако нужно было завершить начатое. И я завершила:

– Так вот, товарищи! Я побеседую с каждым из вас. Мы обсудим всё то, чем вы можете быть полезны для наших мероприятий. И скажу так, задания для нашей группы будут самыми сложными. Такими, что остальные члены общины просто не справятся с ними. А вот вы – справитесь.

Народ довольно заулыбался. Ну да, похвалу все любят.

– Но, прежде чем обсуждать с вами первое задание, – сказала я, – давайте возьмём паузу на две минуты и пусть каждый из вас подумает. Честно взвесит все свои достоинства и недостатки. И потом скажет мне – может он быть членом команды первой группы или нет. Это ни в коей мере не будет говорить о вас плохо, просто мы не будем заставлять человека делать что-то, если он не хочет. Или не может.

Когда я закончила – повисла пауза. Все выжидательно смотрели на меня и друг на друга.

Наконец, Пивоваров сказал:

– Мне кажется, Ксения не сможет. Да и зачем она здесь? Простой наборщик в типографии. Если я не ошибаюсь, у неё разряд самый низкий. Считай разнорабочий.

– Почему это я не смогу! – зазвенел голос Зыковой, – ну и что, что я наборщик! Я, может, стихи пишу!

– Товарищи! – прервала очередной срач я, – давайте будем говорить каждый сам за себя. Не нужно стоить домыслы и принимать решения за других. А что касается Ксении, то, по нашей задумке, у неё одна из ключевых ролей. И мы с Всеволодом Спиридоновичем уверены, что она отлично справится. Если останется в группе, конечно же.

– Я останусь! – подскочила Зыкова и с еле сдерживаемым триумфом метнула взгляд на Пивоварова.

– Точно? – спросила я, – ты хорошо подумала?

– Точно! – выпалила Зыкина, – я подумала!

– Тогда можешь уходить на работу, – сказала я, – мы сейчас порешаем с остальными. На индивидуальную беседу я тебя приглашу. А первое задание, я думаю, мы послезавтра соберемся и обсудим. С теми, кто захочет остаться.

– А почему не сегодня?! – сразу же возмутилась Белоконь, – мы хотим узнать задание сегодня!

– Во-первых, мы еще не решили. Кто остается, а кто нет, – начала перечислять я, – может. Кроме Ксении, больше никто не останется и придется набирать новую группу. Зачем же обсуждать такие вещи с посторонними людьми. Тем более задание будет… мягко говоря… стратегическим.

– Ну я-то остаюсь! – категорическим тоном заявила Белоконь, – кто, если не я? Тем более. Если задания сложные.

– Замечательно, – похвалила её я.

– Я тоже остаюсь, – сразу же влез взволнованный Пивоваров. – Можно было мне такие вопросы и не задавать!

– Тогда пусть остальные уходят, а мы давайте задание обсуждать! – сказала Белоконь.

– Что значит «остальные уходят»? – возмутилась Рыбина, – я вот лично остаюсь.

– А что же вы молчите тогда? – поддела её «заклятая подруга».

– А зачем мне что-то говорить? И так всё ясно! – отбрила её Зинаида Петровна. – Мы с Любовь Васильевной уже не первое задание выполняем. Аж в Нефтеюганск вон вместе съездили. Правда же, Любовь Васильевна?

– Конечно, – подтвердила я, сдерживая усмешку, чтобы не дай бог бабы не заметили. – Вопрос о Зинаиде Петровне даже не стоит, товарищи. Она не боится никаких трудностей. Мы уже убедились.

Рыбина торжествующе посмотрела на Белоконь. Мол, выкуси-накуси.

И такое Белоконь стерпеть никак не могла:

– Да знаем мы как Зинаида Петровна ездила! Шила в мешке не утаишь. И вам с ребенком-инвалидом не помогла даже!

– Да кто вам такое наплёл?! – заверещала Зинаида Петровна. – Враньё!

– А вот и не враньё! – обидно захохотала Белоконь, – мне сама Нина Ивановна по секрету рассказывала!

– И вы её сейчас прекрасно сдали! – захохотал Пивоваров.

– Это называется – «торжество справедливости»! – ответила Белоконь.

– Я с ней разберусь, – угрожающе пообещала рыбина, – напридумывала и сплетни разносит. А я же ей денег на песцовый воротник одолжила! Вот так и верь людям!

Пока она возмущалась такой несправедливостью, я повернула отклонившийся от темы разговор в более конструктивное русло:

– Итак, в группе остаются – Ксения Зыкова, Пётр Кузьмич Пивоваров, Зинаида Петровна Рыбина и Ирина Александровна Белоконь. Правильно? Всем остальным спасибо, что потратили время. На этом расходимся, товарищи. Задание обсудим позже. Я всем сообщу, точное время и где собираемся.

– Подождите! – заволновался Комиссаров, – а как же я?! Я остаюсь. Я просто не лез, ведь я даже подумать не мог, что вы подумали, что я…

Он окончательно сбился и сконфуженно замолчал.

Я пришла на помощь:

– Спасибо, Ефим Фомич. Значит и вы тоже. Итого, нас вместе со мной – шесть человек. Вот и отлично. Можно работать.

– Так я тоже остаюсь! – немного обиженно сказал Кущ, – только мне нужно объяснить мои функции, чтобы я понимал, что справлюсь или нет. И восьмого числа я не смогу – у меня городская олимпиада по физике и я буду в жюри весь день. А девятого мы будем работы проверять. А ещё с пятнадцатого уеду в отпуск, к тёще в деревню. Сами понимаете, спрыгнуть не выйдет.

– Хорошо, – кивнула я, – принято!

– А вот я прямо не знаю даже, – растерянно промолвила Сиюткина. – Я не знаю, чем я могу быть полезна? И меня это беспокоит. Понимаете, я не привыкла, как говорится, брать кота в мешке. И я вот думаю. Я пенсионерка, медлительная. От всех этих новшеств страшно далёкая. А вы молодые, вам нужно все поскорее чтобы. Я только мешать вам буду.

Я зависла. Вот чёрт! У меня именно на Сиюткину была большая надежда. Но вслух сказала:

– Поступайте, как вам кажется правильным, Ольга Ивановна. Скажу честно, от вас нужна в первую очередь консультация. Да, консультация и контроль.

– В чём же? – удивилась Сиюткина.

– Ну, вы же агроном? – уточнила я.

– Да. Я тридцать пять лет проработала по специальности. Хотя пять лет я работала по защите растений. Но это смежные направления.

– Во-о-от! – многозначительно сказала я, – именно поэтому вас и выбрали.

– Всё равно не очень понимаю, – покачала головой женщина, – мне бы попроще объяснить.

– Сейчас попробую, – кивнула я. Мне не хотелось открывать сразу все карты. Тем более, вдруг она откажется. – Вы агроном. Много лет проработали по защите растений и по агрономии. То есть вы о растениях знаете всё.

– Ну, не всё.

– Значит, почти всё, – поправилась я. – А то, что не знаете, то можете посмотреть в нужных справочниках. Вы знаете, где что искать. Правильно?

– Конечно правильно, – удивлённо подтвердила женщина.

– А что такое биологическое загрязнение вы знаете? И как с ним бороться?

– Ну, не прямо все методы, но в основном да. А что?

– Я не могу рассказывать нюансы задания посторонним людям, – напустила туману я, – вы еще не сказали – остаетесь в группе или нет?

– Ну я, конечно, могу остаться, если вы считаете, что я буду полезна, – растерянно развела руками Сиюткина.

– Я считаю, что вы очень полезны, – твёрдо сказала я, – и Всеволод Спиридонович так считает.

– Правда? – зарделась Сиюткина.

– Правда! – успокоила её я и подвела итоги, – таким образом, все остаются. Итого нас, вместе со мной, восемь человек. Что ж, я нас поздравляю!

Я улыбнулась и добавила:

– Нужно будет запомнить эту дату. Это будет день рождения нашей группы. Будем потом годовщины в эту дату праздновать.

Все заулыбались.

А я сказала:

– Что касается первого задания. Я оглашу его чуть позже. Сейчас же хочу сказать главное. Миссия нашей группы. Мы будем организовывать и проводить мероприятия для блага людей города и нашей общины. Но это мелочи. Мелкие действия, глобальная цель которых – сплотить нашу группу, чтобы она превратилась в сработанную команду. Проверить нас, каждого из нас, на практике. И вот когда мы отработаем это. Когда будем настолько друг друга понимать, что и слов будет не нужно, тогда мы сможем сделать главное…

Я сделала паузу.

– Что главное? – не выдержала Рыбина и перебила меня.

– Не перебивайте! Почему вы всё время перебиваете, Зинаида Петровна! – возмутилась Белоконь, – Дайте человеку сказать!

– Я не перебиваю, Ирина Александровна! – рассердилась Рыбина, – я только спросила!

– Вы перебили!

– Я не перебивала! Это могут все здесь подтвердить! А вот вы, Ирина Александровна, постоянно стараетесь сорвать мероприятие! И как вы будете в группе, если для вас слово «дисциплина» и уважение к людям не существует!

– Давайте все успокоимся! – попробовал привести всех к порядку Кущ, – давайте дадим возможность Любови Васильевне закончить! Разве вам самим не интересно?

– Мне-то интересно, Фёдор Степанович, но вот сами же видите, как эта Зинаида Петровна постоянно провоцирует!

– Кто провоцирует? Это я провоцирую?! Да вы бы постеснялись говорить такое!

– Так! Все! А ну тихо! – гаркнул Пивоваров и народ смолк.

Он обвёл всех внимательным взглядом, убедился, что все умолкли и прониклись, и сказал мне:

– Любовь Васильевна! Они готовы слушать. Продолжайте!

Я кивнула, мол, спасибо за помощь, и тихо сказала:

– Вы в Америку съездить хотите?

Глава 5

Я торопливо шла по коридору родного уже ЖЭКа – немного опаздывала к началу приёмки. Меня недавно включили в комиссию по инвентаризации, мы её провели досрочно, и вот после этого стали пихать во все остальные. А я и не отбрыкивалась. Понимала, что в моём возрасте, да ещё в эти годы, работой с «живой» зарплатой вот так вот не разбрасываются. Это молодым можно носом крутить – у них-то вся жизнь впереди.

Поэтому я сейчас и торопилась. Со мной в комиссии была Неля Гурьяновна, очень сварливая и занудная женщина, которая взрывалась по любому поводу, поэтому лучше было её лишний раз не провоцировать.

Я шла, крепко задумавшись. Вспомнился вчерашний разговор. Когда я озвучила перед группой о вероятной поездке в Америку, что тут началось. Конечно такая возможность сильно всех мотивировала. В принципе, как я и рассчитывала. То есть со стороны все казалось замечательно: я ведь просчитала, что создам группу из узких специалистов с определёнными ролями. Дам им Великую Цель, чтобы они мотивировались, затем отработаю сначала на нескольких небольших мероприятиях, чтобы приучить их работать в команде, затем мероприятия постепенно усложню. Потом забабахаю им какое-то «экзаменационное» задание, довольно сложное, и, если они справятся – поедем партизанить в Америку.

В общем, идея была замечательная. И вчера, глядя в горевшие азартом глаза людей, я почти уверовала, что у меня всё получится.

Но!

Вот оно треклятое «но». Я не учла главный момент – человеческий фактор. Этот чёртов фактор, которая сгубил немало хороший начинаний, проявился в моей группе во всей красе.

А дело было так: я поставила перед группой первую, самую легонькую задачку – нужно было помочь городской библиотеке сохранить часть архива, подшивки газет и книги. Дело в том, что раз СССР распался, то по библиотекам начали избавляться от множества книг на советскую, в частности на коммунистическую тематику. Что неправильно. Те же подшивки газет-передовиц, с описанием соцсоревнований на предприятиях Калинова и окрестных колхозов – это надо было сохранить, ведь это – часть истории. Я уже молчу про «Малая Земля» и «Возрождение» Брежнева или атеистическая агит-библиотечка калиновского безбожника. И ладно, если такие книги просто поступали куда-то в букинистические магазины или раздавались желающим на руки, но чаще всего работники библиотек особо не заморачивались и просто выбрасывали кипы книг на помойку. Наша миссия была следующая – забрать в горбиблиотеке те книги, газеты и журналы, которые они приготовили на выброс. Параллельно нужно было найти помещение, где эти книги и журналы можно хранить. Хотя бы и временно, но на срок не меньше десяти лет. И последняя, техническая часть – перетаскать коробки с книгами из пункта «А» в пункт «Б». И уже там, на новом месте потихоньку каталогизировать.

На этом – всё.

Как говорится, легче лёгкого. Даже ребёнок справится.

Я разделила группу по ролям.

Коробки перетаскают Комиссаров и Кущ. С ними будет Зинаида Петровна Рыбина, на которую возлагается миссия по взаимодействию с сотрудниками библиотеки: проследить, чтобы все книги и журналы забрали, если получится – забрать библиотечные карточки и так далее, в общем, всякие мелкие поточные организационные дела.

Как раз в это время Ольга Ивановна Сиюткина и Ирина Александровна Белоконь подготовят помещение для хранения всего этого и будут расставлять книги и журналы по стеллажам. Каталогизацией займётся Пётр Кузьмич Пивоваров, так как он юрист, работать с картотеками привык и делает всё аккуратно. В помощь ему (как секретарь) будет Ксюша Зыкова.

Ну и, кроме того, при острой необходимости можно задействовать для выполнения своих задач других членов группы.

Помещение, кстати, предложила я – то злополучное здание, которое мы не позволили горадминистрации отжать. На втором этаже планировались квартиры для молодых членов общины. Но там было несколько комнат, не пригодных для проживания. На пример, две комнаты были вообще без окон. И вот одну из таких комнат, самую большую, я выпросила у Всеволода под хранилище для всей этой литературы.

Вроде всё просто и понятно.

Но!

Человеческий фактор, как я уже говорила.

Началось всё с того, что Белоконь жутко обиделась и взревновала, что Рыбина будет курировать взаимодействие с сотрудниками библиотеки и проконтролирует работу Куща и Комиссарова. А ей, такому, мол, опытному и сведущему специалисту, досталась, как она выразилась – «второсортная» работёнка: подготовить комнату и расставить все по местам, то есть куда скажет Пивоваров. Это её прямо взбесило. И первое, что она сделала, это пришла ко мне и наябедничала на Рыбину, что та не договорилась с работниками библиотеки и не забрала подшивки агитплакатов и полевых дневников агитборигадовцев Калинова. Но этого ей показалось мало: поэтому чтобы исправить недоразумение, Белоконь сама связалась с библиотекарями и злополучные плакаты и дневники изъяла, задействовав для погрузки Комиссарова, который в это время должен был таскать коробки с книгами. Более того, она увезла Комиссарова вместе с плакатами и ещё какой-то ерундой к зданию, где будет архив. Ну, чтобы он наверх перетаскал всё. В библиотеке остался один Кущ, который теперь вообще не успевал, тем более он уже был не так молод. Мы наняли грузовой фургон на час. Думали, что нормально как раз будет. Но Кущ за час не успел, тем более Рыбина постоянно лезла под руку с советами. Пришлось доплачивать ещё за час.

Когда начали подбивать первые итоги, Белоконь при всех высмеяла Рыбину за некомпетентность. Причём злобно так высмеяла, едко. Та в долгу не осталась и наорала на Белоконь, что та сорвала ей работу. И вообще вредит ей от зависти. С другой стороны, на Белоконь наорала ещё и агроном Сиюткина, ведь пока та проявляла инициативу с плакатами, Сиюткиной в одиночку пришлось готовить комнату и стеллажи. Белоконь огрызалась, огрызалась и доогрызалась до того, что Рыбина и Сиюткина объединились и вместе напали на неё. Тогда за Белоконь заступился Пивоваров, который похвалил Белоконь, но зато сделал обидное замечание Сиюткиной, что два стеллажа она подготовила плохо.

Неудивительно, что и Сиюткина, и Рыбина в отместку напали на Пивоварова.

Вдобавок сцепились Кущ и Комиссаров. А потом Пивоваров высмеял ещё и Ксюшу Зыкову, что она не может элементарного (она что-то там напутала с картотекой), та расплакалась, и вообще хотела уйти, но за неё горой встали Сиюткина, и Рыбина. Они обвинили Пивоварова, что это он во всём сам виноват…

И разборка понеслась по второму кругу.

Капец.

Результатом первого мероприятия стала такая склока, что клочки по закаулочкам летали ещё долго.

Кое-как удалось утихомирить народ и разогнать. Но потом все ещё долго ходили дулись друг на друга, а некоторые (Рыбина и Белоконь) так вообще ядом плевались и вербовали сторонников, как в группе, так и за её пределами, в общине.

Второе задание – организация двух мероприятий по озеленению площади Чкалова, встретили вообще без энтузиазма. И соответственно полностью его завалили.

Нужно было что-то делать. И то срочно.

И вот я теперь шла по коридору и не могла ничего креативного выдумать, выход из сложившейся ситуации не находился. Какой-то тупик прямо. И вот как их сплотить и заставить действовать, причём не просто, а сообща?

И тут резко открылась дверь в соседний кабинет, оттуда выскочила толстая блондинистая женщина и по инерции изо всей дури налетела на меня. Бумаги, которые она держала в руках, веером рассыпались по полу, а меня отбросило к стенке.

– Любовь Васильевна! – возмущённо вскричала толстуха, потирая лоб, которым она буцнулась в моё плечо.

– Таисия? – нахмурилась я, разглядывая бывшую ревнивую подругу Григория, – осторожнее, ты же чуть не сбила меня. Да и сама вон ударилась как.

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, само собой нелицеприятное, как вдруг меня осенило:

– Слушай, Таисия, нам поговорить надо, – сказала я и плеснула чуток интриги, – только секретно.

– Но я сейчас спешу… – расстроилась Таисия, сплетни и новости она пропускать не любила и собирала их по всему ЖЭКу, словно пёлка цветочную пыльцу.

– Я тоже спешу, – кивнула я, – и уже опоздала, там небось Неля Гурьяновна рвёт и мечет.

– Давайте так, – деловым тоном сказала Таисия, – вы мне помогите сейчас собрать бумаги, а я схожу с вами на комиссию. Вы же туда идёте?

Я кивнула.

– И объясню Неле Гурьяновне, что это из-за меня вы опоздали. Она не посмеет бурчать, а то я ей помешаю отгулы взять, и она это прекрасно знает. Мы с вами спешить теперь не будем и по дороге вы мне расскажете секретный секрет.

– Отлично, – улыбнулась я и принялась помогать собирать бумаги.

Таисия работала в отделе кадров. Попросту говоря, была кадровичкой. И характер имела далеко не сахар. У нас с нею была довольно жёсткая стычка из-за Григория, который сперва встречался с Таисией, а потом решил приударить за мной, когда я только-только пришла работать в ЖЭК. Потом правда Григорий переключился на разбитную разведёнку в бригаде маляров-штукатуров, поэтому Таисии со мной делить уже было нечего, и наша вражда сама по себе как-то иссякла.

– Рассказывайте! – потребовала Таисия, когда все бумаги были собраны, а мы отошли подальше от кабинета, где кто-то мог услышать наш разговор.

– Расскажу, – усмехнулась я и рассказала, – слушайте, Таисия, а хотите иметь доступ к очень хорошей гуманитарке из Америки?

Таисия, очевидно, надеялась услышать, кто с кем спит, тем не менее с энтузиазмом выдохнула:

– Хочу!

– Но для этого нужно провернуть небольшую интригу… – закинула удочку я.

– Интригу? – растерянно переспросила Таисия.