скачать книгу бесплатно
– И в чем же разница? Какая тебе разница, охотник?
– Большая разница, чиновник, очень существенная разница, скажу тебе я, разница у зверя и у человека! Есть разница, – люди, обычно, собак увидев, падают, сжимаются и кричат, а обезьяны дерутся до последнего, до смерти, как настоящие мужчины. Они очень опасны.
– Но ты же охотник.
– Вот именно, – я охотник, – и поэтому берегу своих собак, от них зависит моя охота, и еще хочу знать, как мне заплатят. За охоту!?
– Заплатят? Ты обязан служить господину Уаджару. – наставительно и строго сказал Хеви. – Просто, обязан.
– Я? господину твоему, господину, – в голосе охотника явно прозвучало скрытое презрение. – Уаджару, ну совершенно, ничем не обязан. Я не служил ему не единого мгновенья. Ему служит мой брат и, про обязанности, говори ему. Не мне.
Нофри смущенно опустил глаза и явно чувствовал себя неловко. Чувства долга и родственные чувства вступили в небольшой конфликт.
– Ты живешь на земле сепа господина Уаджара, и значит, тоже от него зависишь. – терпеливо, как добрый родитель капризному ребенку, разъяснял старший писарь.
– Но моей личной земли в его сепе нет, кстати, отдельное спасибо за это лично господину Уаджару – потому, что раньше у моей семьи была земля. А теперь у меня есть мой осел. – охотник шлепнул животное по крупу. – К происхождению которого, господин Уаджар, ну никакого отношенья не имеет. У меня есть мои охотничьи собаки и господин Уаджар и здесь тоже ни с какого боку не подходит. Птицы и звери в долине и саванне появились по велению богов, а отнюдь не по желанью господина Уаджара, так же как и рыба в реке. А дом я могу поставить в любом месте долины или дельты. Тростника с глиной и с грязью везде довольно.
– Ты, я вижу, очень прямой человек, и, слова твои прямы, как стрела в полете, но, впредь, будь осторожней, ибо стрелу, выпущенную, уже вернуть не сможешь. – улыбнулся Хеви. – Я-то, могу и промолчать, по той причине, что, как и ты сам, из самых, что ни на есть, простых роме. Но за словами своими ты, охотник, последи, как ты умеешь хорошо следить за дичью. А что касается оплаты, то говорить об этом пока что рано. Ты, пока что, ничего еще не сделал.
– Твой ум остер, словно клинок из меди, брат постоянно расхваливал тебя. – Нофри засмущался еще больше. – Хорошо, я помогу вам, но если мои собаки пострадают, вы мне заплатите. Хорошая собака стоит дорого. Очень дорого! Тебе ли этого не знать? Воспитывающего людей. А сейчас стойте и не мельтешите как бабочки-поденки перед разливом Хапи. Ну вас всех в рыло крокодилу!
Охотник обошел площадь около ворот.
– Ну, тут, конечно, все позатоптали. – покивал охотник головой. – Ноги бы вам всем поотрывать и вместо рук приставить.
Затем, прошел по мощеной камнем дороге, ведущей от Кебеху Нетеру в город. Несколько раз он опускался на колено, разглядывая следы на песке, нанесенном на камни, затем сошел с дороги, походил меж древних полуразрушенных кирпичных гробниц и вернулся. Спустил собак со сворки, что-то резко сказал им.
Собаки поводили носами по воздуху, затем, уткнули длинные морды в землю, побегали туда-сюда, потом зачем-то пробежали кругом, вновь воткнулись в землю, дернули губами, обнажив клыки, приподняли шерсть на загривке и помчались меж гробниц. Охотник вскочил на осла и поскакал следом.
– Взяли. – Хеви повернулся к Нофри и подмигнул, залезая на осла. – Взяли! Все-таки и демоны оставляют следы.
Они направили ослов следом за охотником, а маджаи, взяв палки под мышки, бежали рядом.
След шел почти прямо, лишь огибая встречавшиеся ямы и гробницы. Плато Сокара закончилось и след, после каменистого спуска, увел в рощу невысоких финиковых пальм и всадники уклонялись от резных листьев и отводили их руками. Затем миновали луг, двигаясь вдоль стены святилища священного быка. Хеви переглянулся с Нофри – след явно направлялся в город. Уже явственно чувствовался запах воды озера Лотосов. Миновали можжевеловую рощу и вскоре очутились перед стеной нового храма Нейт. След обогнул стену и собаки закрутились, подвизгивая от азарта, у ворот.
– Они там? – спросил Хеви.
– Где они не знаю, – пожал плечами охотник, – но ушли они туда.
Старший писец оглядел пустынные стены храма, потолкал запертые наглухо ворота, приложил к ним ухо. Несмотря, на обычную сдержанность, в нем замечалась, некоторая встревоженность. По-крайней мере такого результата он явно не ожидал.
– Иди домой, охотник. – сказал он тихо и так же тихо добавил. – иди и считай, что этого утра в твоей жизни не было вообще. Совсем! И меня в твоей жизни не было совсем. И если тебя спросят об этом утре, или обо мне, то ты, и ни того, и ни сего не знаешь, и вообще ничего не видел. Ты в это время дома был. Или в любом другом, каком тебе угодно месте. Ты ведь охотник и можешь где угодно быть.
– Так платы за работу мне не будет?
– Ну почему же нет? Не все так мрачно! Будет тебе плата – я так же позабуду о том, что мы с тобой встречались этим утром. И ты забудь об этом. Или у тебя есть плата дороже твоей жизни? Есть, что-нибудь дороже? Коровы, стада коз, серебро, золото, камни – самоцветы? Ну, ты не стесняйся, – говори? Во что оценишь свою жизнь? Тебе заплатят. Но уж тогда не обижайся!
Охотник пристально посмотрел на старшего писца, словно прикидывая, куда бы всадить стрелу, потом посмотрел на младшего брата, оценил бледность его лица, молча сел на осла, свистнул собакам и удалился, не сказав ни слова.
– Никому ни слова. – сказал Хеви своему помощнику, влезая на осла. – Похоже, нашли мы то, что тщательно искали – на свою задницу, огромных приключений.
Писцы отправились восвояси, встретив по дороге отставших участников увлекательных ночных приключений. На вопросы, куда привел след, старший писарь ответил, что туда куда надо, туда и привел, а им надобно искать черномазую шлюху.
– Одно могу сказать сейчас совершенно точно. – доверительно сообщил старший писец. – Не мумия напала на банду нетопырей. Вот это, – Хеви показал длинный серебристый волос. – я нашел в той самой гробнице, а вот это, – писец показал второй точно такой же, – подобрал у входа в Кебеху Нетеру, и это волосы не с головы мумии, а из гривы гамадрила.
– Но, господин старший писец, от этого все, еще более, становиться запутанным, непонятным и жутковатым. Получается, что обезьяны хватают людей, лишают разума и воли и уводят в храм Нейт и, соответственно, они же руководят продажей чертежей? Обезьяны весьма умны, конечно, но не настолько же.
– Ну, это нам выяснить, и предстоит, хотя и мне не очень нравится все это. Ведь мы не знаем, на что способны обезьяны, существа бога Тота.
Одним маджаям и неграм было все трын-трава, они скалили зубы и развлекались тем, что исподтишка тыкали друг друга палками в бока и смеялись, а когда один так ловко всунул палку между ног другому и тот грохнулся в пылищу, отчего из черного стал белым, то вообще зашлись от хохота.
Глава седьмая. Храм Устрашающей
Писцы направлялись в канцелярию, ибо следствие следствием, погони это тоже увлекательно и интересно, но вот от службы их никто пока не освобождал.
И тут Хеви пришла в голову мысль, а затем, как следствие, еще одна. Следствие было такое – вы, господин Хеви, слепой кутенок и почему это вас считают умным человеком? А первой он тут же поделился с младшим коллегой, трусившим рядом на осле.
– Послушай Нофри, а вот этот храм Нейт ты давно видишь?
Нофри задумался.
– Да этак с год.
– А ты видел, как он строится?
– Как это? Вон он стоит.
– А ну поехали обратно.
Вдвоем они объехали весь храм кругом. Высокие пилоны в форме вытянутой трапеции, медные ворота между ними, стены без единого прохода и видневшиеся за ними колонны, имитирующие пальмовые стволы. Строительство явно подходило к концу.
– Ничего тебя не удивляет?
Младший писец преданно смотрел на начальника.
– Ну, посмотри внимательней.
Нофри посмотрел на проплывающие мимо стены, выложенные желтым песчаником, затем огляделся вокруг, пожал плечами и вновь уставился на Хеви приготовившись услышать очередную мудрость.
Хеви нетерпеливо вздохнул, забыв, что и сам сообразил это совсем недавно, хоть и видел этот храм уже с год.
– Ну, прислушайся, если ничего не видишь.
Нофри вновь покрутил головой и даже, для верности, понюхал.
– Я ничего не слышу, господин Хеви.
– Вот то-то и оно, а ведь идет строительство.
– Ну, может там внутри?
– Может, может. А теперь припомни, видел ли ты здесь кого-нибудь из рабочих, когда возводились стены? Видел ли вообще хоть раз открытыми эти ворота?
Нофри задумался на некоторое время и по мере этого процесса глаза у него становились все больше и больше.
– Ой! – подвел он результат своих размышлений.
– Если не сказать чего побольше.
– Святой Осирис!
– А храм-то вот он.
– Господин Хеви! Да, как же это? Святое чудо?
– Ну, да чудесней и святее не бывает.
– А…а как же никто до сих пор этого не заметил? Растет, понимаешь, храм сам по себе из под земли, почти посреди Прекрасной Твердыни, а никто не замечает?
– Так человек устроен, Нофри, – он видит храм, назавтра его же видит, и через неделю видит, и глаз его отмечает, что храм растет, но разум его отмечает только этот факт, а что рабочих не видел он ни разу, это проскальзывает мимо, ибо его конкретно факт сей не касается.
– Так это и вправду вы считаете божественное чудо?
– Ну не такое уж чудное и если божественное, то так, слегка.
– Вы, господин Хеви, уже знаете ответ?
– Ты тоже его знаешь, только осознать не хочешь.
– Я?
– Ты, ты. Нофри, ну это же так просто.
– Не понимаю, как может быть простым божестве…
– Да подожди с богами! – в сердцах сказал Хеви. – Если храм растет, то?
– Что?
– То его кто-то строит, твою мать, которая была матерью баклана.
– Как это, ведь рабочих нет? – вытаращил глаза Нофри, не обратив внимания, на свое предполагаемое происхождение.
– Если не строят днем, то?
– То?
– Нофри ты пеликан тупой. – добродушно сказал Хеви. – Если храм не строят днем, значит его строят… ну!
– Ночью!
– Вот видишь – ключевое слово для разума твоего пеликаньего было – днем! И все сразу ясно стало, как светлым днем.
– О, боги, но кто же его строит!?
– А вот уже этого я не знаю. Но советую тебе забыть об этом и более не вспоминать, ибо если дальше сунуть нос в это отверстие, то можно с носом потерять и остальные части организма.
Когда огромный красный диск Атума готовился уйти в свой горизонт, чтобы назавтра возродиться в облике юного Хепри, Хеви начал готовиться к ночной прогулке.
Приготовил длинную веревку с узлами, привязал к ней медный крюк, повесил на шею ножны с кремневым ножом, предварительно проведя пальцем по краю лезвия. Пальцы ощутили легкие сколы вдоль режущей поверхности. Если таким ножом полоснуть кого по шкуре, то он сам впивается в тело и вдобавок разваливает широкую рану, отчего происходит обильное кровотечение, но если приложить его плоской поверхностью к ране, то он останавливает кровотечение. По крайней мере так считалось. Еще считалось, что подобный нож обеззараживает воду.
Еще Хеви надел на пальцы несколько колец с камнями отвращающими зло, пару оберегов в виде браслетов надел на запястье. Хеви хоть и был трезво мыслящим человеком, но считал, что соблюдение обычаев еще никому вреда не приносило.
А еще он твердо знал, что если таким оберегом кому-нибудь заехать с маху в нос или висок, то он, Хеви, обережется. А перстни можно использовать как кастет и, если перстнями ударить в личность, то уж тогда зло точно будет отвращено.
Напоследок засунул за пояс сзади два бумеранга и собрался выезжать, но тут на его сборы обратила внимание супруга.
– Куда вы, господин мой?
Супруга склонила чуть набок голову напоминая лису учуявшую суслика.
– Дорогая, я по долгу службы.
– Что за служба ночью?
– Так получилось.
– Плохо получилось.
– Нефру-та, иногда бывает такая необходимость.
– Не следует вам, господин мой, бродить ночами.
– Ты веришь в сказки?
– Это не сказки. Люди ходят днем. Ночь – время мертвых.
– Вот видишь – обереги отвращающие зло.
Но, тем не менее, Нефру-та прошла рядом с ослом за ворота и, когда Хеви обернулся перед поворотом, то она все еще стояла и смотрела ему вслед. Старший писец специально выехал засветло, чтобы сначала осмотреться, а не спотыкаться и шарахаться по кустам в темноте. И, как раз, когда он прикинул, что самое удачное место у задней стены, где растут кусты гибискусов и несколько тамарисков, лик Атума скрылся за горизонтом (пирамидой) Унаса, а следом и за своим горизонтом (тут уж за горизонтом). Ночь тут же запела свою песню голосами цикад, кузнечиков и сверчков.
Хеви с третьего раза зацепил на стене крюк и, ласково потрепав осла по ушам, полез на стену. Осторожно выглянув за краешек, он подтянулся, влез на стену и тут же лег, оглядываясь по сторонам. Пока все прошло без приключений.
Внизу, за оградой храма рос сад из разнообразных растений, начиная от кустарников и заканчивая финиковыми пальмами и смоковницами, одна из которых, кстати, росла прямо перед стеной, словно специально для того чтобы легче было спуститься вниз. Отлично, веревку можно не перекидывать.
Никакого движения внутри не наблюдалось и волей не волей надо было спускаться вниз, тем более что луна, торчавшая в аккурат посреди небосвода вверх рогами, набирала свет и нечего маячить на голой стене как морда бегемота среди лотосов священных.
Хеви прыгнул на ветку, с ловкостью обезьяны спустился вниз, и приник за кустами с бешено стучавшим сердцем.
