скачать книгу бесплатно
– Но все же, – сказала она, – у вас, наверное, есть искушение увезти детей в безопасное место…
– Искушение? Скажи лучше – стремление, одержимость, отчаянное желание! – Она заплакала. – У Карлы по ночам кошмары – ей снятся штурмовики, а Эрик по любому случаю надевает свою форму цвета дерьма… – Ллойд был потрясен ее горячностью. Он никогда не слышал, чтобы уважающая себя женщина произносила слово «дерьмо». – Конечно, я хочу их увезти… – продолжала она. Ллойд понял, как она измучена беспокойством. Она сжимала руки, словно мыла их, в отчаянии качала головой вправо-влево и говорила дрожащим и прерывающимся от внутренних противоречий голосом. – Но сделать это было бы неправильно, не только из-за нас, но и из-за них. Я не поддамся этому! Лучше страдать от зла, чем стоять рядом и ничего не делать!
Этель погладила Мод по руке.
– Прости, что я спросила об этом. Наверное, это было глупо с моей стороны. Мне следовало бы знать, что ты не станешь убегать.
– А я рад, что вы спросили, – сказал Вальтер. Он протянул руки и взял тонкие ладони Мод в свои. – У нас с Мод этот вопрос, невысказанный, висел в воздухе. И вот мы его обсудили. – Их соединенные руки замерли на столике. Ллойд редко думал о взаимоотношениях людей поколения его матери: люди среднего возраста, состоят в браке – казалось, этим все сказано. Но сейчас он видел, что между Вальтером и Мод существует сильная связь, намного сильнее, чем знакомая ему привычка, которую дает зрелый брак. Они не находились под влиянием иллюзий: они знали, что, оставаясь здесь, они рискуют собственной жизнью и жизнью своих детей. Но у них было общее обязательство – и они не думали о смерти.
«Встречу ли я когда-нибудь такую любовь», – подумал Ллойд.
Этель взглянула на часы.
– О господи! – воскликнула она. – Мы же опоздаем на поезд!
Ллойд схватил вещи, и они побежали по перрону. Прозвучал свисток. Они успели на поезд в последний момент. Поезд тронулся – и они высунулись в окно.
Вальтер и Мод стояли на перроне, махали и становились все меньше и меньше, пока совсем не исчезли вдали.
Глава вторая
1935 год
I
– О буффальских девицах надо знать две вещи, – сказала Дейзи Пешкова. – Во-первых – они пьют как лошади, а во-вторых – все они страшные снобы.
Ева Ротман рассмеялась.
– Не может быть, – сказала она. Ее немецкий акцент уже почти исчез.
– К сожалению, это так и есть. – Они стояли в бело-розовой спальне Дейзи и примеряли ее наряды перед трехстворчатым, в полный рост зеркалом. – Пожалуй, вот эта, в сине-белую полоску, будет хорошо на тебе смотреться, – сказала Дейзи. – Как тебе? – она приложила к груди Евы блузку и обдумала результат. Кажется, контрастные цвета Еве шли.
Дейзи просматривала свой шкаф в поисках наряда, в котором Ева смогла бы поехать на пикник на берегу. Ева была не красавица, и всякие рюшечки и бантики, украшавшие большинство платьев Дейзи, выглядели бы на ней безвкусно. К ее решительным чертам лица больше подходили полоски.
У Евы были темные волосы и глубокие темно-карие глаза.
– Ты можешь носить яркие цвета, – сказала Дейзи.
Своей одежды у Евы было мало. Ее отец, еврейский доктор в Берлине, отдал все сбережения, чтобы отправить ее в Америку, и она приехала год назад, ничего не имея за душой. Благодаря пожертвованиям благотворителей ее отправили в школу-пансион, где училась Дейзи – они были ровесницы, обеим по девятнадцать. Но на летние каникулы Еве было некуда ехать, и Дейзи, не раздумывая, пригласила ее к себе.
Сначала мать Дейзи, Ольга, была против.
– Ведь ты же и так в школе целый год! Я жду не дождусь лета, когда ты будешь все время только со мной.
– Но мам, она правда замечательная! – сказала Дейзи. – Она очень милая, покладистая и такая верная подруга.
– Ты, наверное, просто ее жалеешь, потому что она беженка, сбежала от нацистов.
– Да наплевать мне на нацистов, она мне просто нравится.
– Это прекрасно, но она что, обязательно должна жить у нас?
– Но мам, ей же больше некуда деться!
И, как обычно, в конце концов Ольга позволила Дейзи делать как хочет…
– Снобы? – сказала Ева. – Не может быть, чтобы они так относились к тебе!
– Очень даже может.
– Но ты же такая хорошенькая и веселая!
Дейзи не сочла нужным это отрицать.
– Именно за это они меня терпеть не могут.
– А еще ты богата.
Это была правда. Отец Дейзи был богат, да и мать унаследовала состояние, и сама Дейзи, когда ей исполнится двадцать один год, должна была вступить в права наследования.
– Само по себе это ничего не значит. В этом городе важно, насколько давно твоя семья богата. Если ты работаешь – ты никто. Самые уважаемые люди города – те, кто живет на миллионы, полученные в наследство от прадедушек… – Она говорила с веселой насмешкой – чтобы скрыть негодование.
– К тому же твой отец – знаменитость! – сказала Ева.
– Его считают гангстером.
Дед Дейзи, Джозеф Вялов, был владельцем баров и отелей. Ее отец, Лев Пешков, использовал доходы деда, чтобы купить не приносящие прибыли театры варьете, и сделал из них кинозалы. Теперь у него была еще и студия в Голливуде.
– Как они могут так говорить? – возмутилась обиженная за подругу Ева.
– Все думают, что он был бутлегером. И, наверное, они правы. Не могу себе представить, как еще заработать на барах во время сухого закона. Как бы там ни было, но именно из-за этого маме никогда не предложат войти в Общество леди Буффало.
Обе посмотрели на Ольгу, сидевшую на кровати Дейзи за чтением «Буффало Сентинел». На фотографиях, сделанных в молодости, Ольга была писаной красавицей. Сейчас она выглядела неряшливо и невзрачно. Она потеряла интерес к своей внешности, хотя с энтузиазмом ходила по магазинам с Дейзи, никогда не считая денег, чтобы ее дочь выглядела как картинка.
Ольга подняла голову от газеты и сказала:
– Вряд ли, дорогая, им не нравится былое бутлегерство твоего отца. Но он русский иммигрант, и в тех редких случаях, когда ему приходит в голову посетить службу, он идет в Русскую ортодоксальную церковь на Айдиэл-стрит. А это не намного лучше, чем быть католиком.
– Как это несправедливо! – сказала Ева.
– Могу тебя предупредить, что евреев здесь тоже не очень-то любят, – сказала Дейзи. На самом деле Ева была еврейкой наполовину. – Извини за грубость.
– Груби сколько хочешь, после Германии для меня эта страна – просто земля обетованная.
– Не очень-то расслабляйся, – предупредила Ольга, – вот здесь в газете пишут, что многие ведущие бизнесмены терпеть не могут президента Рузвельта и восхищаются Адольфом Гитлером. Я знаю, что это правда, потому что к ним относится и отец Дейзи.
– Политика – такая скука! – сказала Дейзи. – Неужели в «Сентинеле» нет ничего интересного?
– Есть. Маффи Диксон будет представлена при британском дворе.
– Везет, – кисло сказала Дейзи, не в состоянии скрыть зависть.
Ольга зачитала:
– В следующий вторник супруга посла США миссис Роберт В. Бингхэм представит в Букингемском дворце мисс Мюриэль Диксон, дочь покойного Чарльза («Чака») Диксона, погибшего во время войны во Франции…
Дейзи подумала, что хватит с нее разговоров про Маффи Диксон.
– В Париже я была, а вот в Лондоне – никогда, – сказала она Еве. – А ты?
– Я тоже, – сказала Ева. – Это плавание для меня – первая поездка за пределы Германии.
– О боже! – вдруг сказала Ольга.
– Что случилось? – спросила Дейзи.
Мать скомкала газету.
– Твой отец заявился в Белый дом с Глэдис Энджелус.
– О! – Дейзи словно получила пощечину. – Но он же обещал взять туда меня!
Президент Рузвельт устроил прием для сотни бизнесменов в надежде, что они поддержат его новую экономическую политику, «Новый курс». Лев Пешков считал Франклина Д. Рузвельта чуть ли не коммунистом, но ему было лестно, что его пригласили в Белый дом. Однако Ольга отказалась его сопровождать, гневно сказав:
– Я не желаю притворяться перед президентом, будто у нас нормальный брак.
Лев официально жил здесь, в довоенном особняке в стиле прерий, построенном еще дедом Вяловым, но ночи в основном проводил в квартире, которую купил для Марги – женщины, много лет бывшей его любовницей, – в модном районе, в центре города. Кроме этого, все подозревали, что у него роман с главной звездой его студии, Глэдис Энджелус. Дейзи понимала, почему ее мать чувствовала себя отвергнутой: Дейзи тоже считала себя брошенной, когда отец уезжал на весь вечер к своей другой семье.
Она пришла в восторг, когда он предложил ей сопровождать его вместо матери в Белый дом. И она уже всем рассказала, что идет в Белый дом. Никто из ее друзей не встречался с президентом, кроме братьев Дьюаров, у которых отец – сенатор.
Лев не сказал ей точной даты, и она ждала, что он сообщит ей о поездке в последнюю минуту, что было у него в обыкновении. Но он передумал – а может быть, просто забыл. Как бы там ни было, он снова ее бросил.
– Детка, мне так жаль, – сказала мама. – Но для твоего отца обещания мало что значат.
Ева смотрела на нее с сочувствием. От ее жалости было еще хуже. Ее собственный отец был за тысячи миль отсюда, и она могла никогда больше его не увидеть, – но она жалела Дейзи, словно той было хуже.
Дейзи стало досадно. Она не позволит, чтобы это испортило ей день!
– Ну, значит, я буду единственной девчонкой в Буффало, на чье место взяли Глэдис Энджелус, – сказала она. – Так что же мне надеть?
В этом году в Париже носили невероятно короткие юбки, но в консервативном Буффало за модой следовали на расстоянии. Однако у Дейзи было теннисное платье до колена – небесно-голубое, под цвет ее глаз. Может быть, именно сегодня стоит его надеть? Она стянула с себя платье и надела новое.
– Ну, как вы думаете?
– Ой, Дейзи, – сказала Ева, – прекрасное платье, но…
– У всех глаза на лоб вылезут, – сказала Ольга. Ей нравилось, когда Дейзи одевалась вызывающе, – наверное, вспоминала собственную молодость.
– Дейзи, но если там все такие снобы, – сказала Ева, – то зачем тебе идти на праздник?
– Там будет Чарли Фаркуарсон, а я думаю выйти за него замуж, – сказала Дейзи.
– Ты серьезно?
– Это очень выгодная партия, – заявила Ольга.
– А что он собой представляет?
– Совершенно очаровательный, – сказала Дейзи. – Не самый красивый мальчик в Буффало, но нежный и добрый и довольно застенчивый.
– Судя по твоему рассказу, он очень непохож на тебя.
– Противоположности притягиваются.
– Фаркуарсоны – одна из старейших семей в Буффало, – снова подала голос Ольга.
– А они снобы? – приподняла темные брови Ева.
– Еще какие! – сказала Дейзи. – Но отец Чарли потерял все деньги во время краха на Уолл-стрит, а потом умер – по словам некоторых, покончил с собой, – так что им нужно восстанавливать семейное состояние.
Ева ошарашенно посмотрела на нее:
– Неужели ты хочешь, чтобы он женился на тебе из-за денег?
– Нет. Он женится на мне, потому что я его очарую. А вот его мать примет меня в семью из-за денег.
– Ты говоришь, что очаруешь. Он еще ничего об этом не знает?
– Пока еще нет, но я думаю, сегодня вечером можно начать. Да, это определенно подходящее платье.
Дейзи надела небесно-голубое платье, а Ева – в сине-белую полоску. Собравшись, они увидели, что опаздывают.
Мать Дейзи не желала нанимать на работу шофера. «Я вышла замуж за отцовского шофера – и это погубило мою жизнь», – говорила она порой. Она боялась, что и Дейзи может выкинуть что-нибудь в этом роде, поэтому так и сосредоточилась на Чарли Фаркуарсоне. Если ей было нужно отправиться куда-нибудь в своем скрипучем «стутце» двадцать пятого года выпуска, то она приказывала садовнику Генри снять галоши и надеть черный костюм. Но у Дейзи был свой автомобиль, красный «шевроле» «спорт-купе».
Дейзи нравилось водить машину, она любила ощущать ее силу и скорость. Они направились к южной окраине города. Она почти жалела, что до берега всего пять или шесть миль.
За рулем она думала, какой будет ее жизнь, когда она станет женой Чарли. Благодаря ее состоянию и его положению они займут первое место в буффальском обществе. Когда они будут устраивать приемы, столовое серебро и фарфор будут столь изысканными, что у всех захватит дух от восхищения. У них будет самая большая яхта в гавани, и они будут устраивать на борту вечеринки для других богатых, любящих веселье пар. О приглашении к миссис Чарльз Фаркуарсон будут мечтать. Ни одно благотворительное мероприятие не обойдется без имен Дейзи и Чарли в начале списка. В мечтах она видела себя в изысканном парижском платье, идущей через толпу восхищенных мужчин и женщин, благосклонно улыбаясь в ответ на их комплименты.
Она продолжала мечтать, пока они не приехали на место.
Город Буффало находился на севере штата Нью-Йорк, у самой границы с Канадой. Вудлон-Бич представлял собой песчаный пляж длиной в милю на берегу озера Эри. Дейзи припарковала машину, и они пошли пешком через дюны.
На пляже уже было человек пятьдесят-шестьдесят. Это были юные отпрыски элиты Буффало, привилегированные юноши и девушки, приезжавшие в Буффало на лето; днем они катались на яхтах и водных лыжах, а ночи проводили на вечеринках и танцах. Дейзи здоровалась со всеми, кого знала, а знала она почти всех, и всем вокруг представляла Еву. У них в руках оказались бокалы с пуншем. Дейзи осторожно попробовала: кое-кто из мальчишек мог ради смеха подлить в пунш пару бутылок виски.
Вечеринку устраивали родители Дот Реншоу, острой на язык девицы, которую никто не хотел брать замуж. Реншоу, как и Фаркуарсоны, были старинной семьей, но их состояние не пострадало в кризис. Дейзи не преминула подойти к хозяину, отцу Дот, и поблагодарить его.
– Простите, что мы опоздали, – сказала она. – Я и не заметила, что уже так поздно.
