скачать книгу бесплатно
– Два куска ржаного с мягким арахисовым маслом, порезаны наискось, – сказал Джейкоб, протягивая тарелку Бенджи.
Еду перехватил Макс:
– Это вообще-то мое.
– Точно, – согласился Джейкоб, подавая Бенджи его миску, – потому что у тебя медовые мюсли с рисовым молоком.
Макс заглянул Бенджи в миску:
– Это обычные мюсли с медом.
– Да.
– Чего же ты ему врешь?
– Спасибо, Макс.
– А я просил поджарить хлеб, а не испепелять.
– Испелять? – не понял Бенджи.
– Уничтожать огнем, – пояснила Дебора.
– А где наш Камю? – спросил Ирв.
– Не трогайте его, – сказал Джейкоб.
– Эй, Макси, – произнес Ирв, подтягивая внука к себе, – мне как-то рассказали про один невероятный зоопарк…
– Где Сэм? – спросила Дебора.
– Врать некрасиво, – сказал Бенджи.
Макс хохотнул.
– Молодец, – одобрил Ирв. – Правда же?
– Утром у него были неприятности в Еврейской школе, и он сейчас отбывает срок у себя в комнате. – Макс обратился к Бенджи: – Я не врал.
Макс посмотрел в миску Бенджи и заявил:
– Ты видишь, это даже не мед. Это агава.
– Хочу к маме.
– Мы ей дали выходной.
– Выходной от нас? – уточнил Бенни.
– Нет, нет. От вас, мальчики, выходных не бывает.
– Выходной от тебя? – спросил Макс.
– У одного моего друга, Джоуи, два отца. Но дети родятся из вагины. Зачем?
– Что зачем?
– Зачем ты мне соврал?
– Никто никому не врал.
– Хочу мороженое буррито.
– Морозилка сломалась, – сказал Джейкоб.
– На завтрак? – спросила Дебора.
– На поздний, – уточнил Макс.
– S? se puede[3 - Если можно (исп.).], – заметил Ирв.
– Я могу сбегать и принести, – вызвалась Дебора.
– Мороженое.
В последние месяцы Бенджи в своих пищевых предпочтениях склонялся к тому, что можно было бы назвать «несостоявшейся едой»: мороженые овощи (то есть поедаемые без разморозки), сухая овсянка, быстрая лапша прямо из пачки, сырое тесто, сырая крупа киноа, сухие макароны, посыпанные не восстановленным сырным порошком. Джейкоб с Джулией только вносили коррективы в список покупок, но никогда это не обсуждали: это касалось слишком тонких психологических проблем, чтобы их касаться.
– И что там Сэмми натворил? – спросил Ирв с набитым глютенами ртом.
– Потом скажу.
– Мороженое буррито, пожалуйста.
– «Потом» может и не быть.
– Видимо, он написал плохие слова на листе бумаги в классе.
– Видимо?
– Он говорит, что не писал.
– Ну, а на самом деле?
– Не знаю. Джулия думает, писал.
– Как бы то ни было на самом деле и что бы ни думал каждый из вас, вам нужно разобраться в этом вместе, – заметила Дебора.
– Я в курсе.
– А напомни мне, что такое плохие слова? – попросил Ирв.
– Ты можешь догадаться.
– Ты знаешь, не могу. Я могу представить плохие контексты.
– В еврейской школе слова и контексты вообще-то одно и то же.
– Что за слова?
– Это имеет серьезное значение?
– Естественно, это имеет значение.
– Не имеет значения, – сказала Дебора.
– Ну, скажем, слово на «н» там фигурирует.
– Хочу мороженое. А что за слово на «н»?
– Доволен? – спросил Джейкоб отца.
– Он его употребил активно или пассивно? – спросил Ирв.
– Я тебе потом расскажу, – сказал Макс младшему брату.
– Это слово нельзя употребить пассивно, – ответил Джейкоб отцу. – И нет, ты не расскажешь, – добавил он, обращаясь к Максу.
– «Потом» может и не быть, – сказал Бенджи.
– Неужели я и в самом деле растил сына, который говорит о слове это слово?
– Нет, – ответил Джейкоб. – Ты не растил сына.
Бенджи кинулся к бабуле, у которой ни в чем не было отказа:
– Если ты меня любишь, ты мне купишь мороженое буррито и скажешь, что такое «слово на „н”».
– Ну, а контекст? – спросил Ирв.
– Это не имеет значения, – ответил Джейкоб, – и мы закончили это обсуждать.
– Это самое важное. Без контекста мы все окажемся чудовищами.
– Слово на «н», – повторил Бенджи.
Джейкоб положил нож и вилку.
– Ладно, раз ты спрашиваешь, контекст такой: Сэм смотрит, как ты каждое утро валяешь дурака в «Новостях», и смотрит, как тебя каждый день выставляют дураком в вечерних передачах.
– Ты позволяешь своим детям слишком долго смотреть телевизор.
– Да они вообще его не смотрят.
– Можно мы пойдем смотреть телевизор? – спросил Макс.
Джейкоб, не отозвавшись, продолжил разговор с Ирвом:
– Его отстранили от занятий, пока он не извинится. Не извинится – бар-мицвы не будет.
– Извинится перед кем?
– Кабельное? – спросил Макс.
– Перед всеми.
– Почему тогда не пройти весь путь и не выслать его в Уганду, чтоб ему там ток через мошонку пускали?
Джейкоб, подавая Максу тарелку, что-то прошептал ему на ухо. Макс кивнул и вышел из-за стола.
– Он поступил плохо, – сказал Джейкоб.
– Воспользовавшись свободой слова?
– Свободой ненавистного слова.
– Ну ты хотя бы стукнул там кулаком по столу?
– Нет, нет. Ни в коем случае. Мы побеседовали с равом и теперь полностью перешли в режим спасения бар-мицвы.
– Вы побеседовали? Ты думаешь, это беседы нас вывели из Египта или из Энтеббе? Угу. Казни египетские и автоматы «узи». А беседы преспокойно приведут тебя в очередь в душевую, которая вовсе не душевая.
– Боже мой, пап. Всегда?
– Конечно, всегда. «Всегда», поэтому «больше никогда».
– Почему бы тебе не дать мне самому разобраться?
– Потому что ты так хорошо справляешься?
– Потому что он – отец Сэма, – вмешалась Дебора, – а ты нет.
– Потому что одно дело собирать говно за собакой, – сказал Джейкоб, – а другое – за своим отцом.
– Говно, – повторил Бенджи.
– Мам, можешь пойти с Бенджи наверх почитать?
– Хочу сидеть со взрослыми, – сказал Бенджи.