Синдром очевидца

– Прохладно тут, – поежилась Лина, прижимаясь к Еве.

– А мне жа-а-арко, – протянул Саша, опустошая третью рюмку лимончелло.

– Вот эта вкусная, с апельсином, – Ева протянула на половину пустую рюмку Лине, а та радостно ее опустошила.

– Пойдем домой? – предложила Лина.

– С удовольствием, у меня с собой карты и коньяк контрабандой, – закивал Саша. – Ян, ты с нами, можешь не пить, но играть будешь.

– Окей, – улыбнулся я.

Мы закрыли номер девочек на защелку, удостоверившись, что Николая Алексеевича все еще нет.

– Та он решил, что, раз ты уже большой дядя, то присмотришь за нами, – объяснил парень.

– Ага, поэтому все соревы будет бухать в соседнем отеле, – добавила Ева. Веселый тренер, ничего не скажешь.

Разлив алкоголь по бумажным стаканчикам и раздав карты, Саша плюхнулся на мягкий диван с маленькими подушками и первым бросил карту на журнальный столик. Они такие дружные и веселые, от части не тронутые проблемами взрослых. Я как будто на мгновение вернулся в юношество, когда сам был такой. Но, чем дольше я копался в своей памяти, тем темнее находил фрагменты.

– Ау, ты чего ждешь? – Саша замахал руками перед моим лицом. – Твоя очередь.

Совсем не задумавшись над своим действием, я скинул рандомную карту. Надо заканчивать сеанс ностальгии.

– Ха, черт, – озадаченно выдохнула Ева, забирая карту в свою колоду. Такими темпами ей придется выпить стакан залпом. Ну, мне так-то тоже, в случае проигрыша, поэтому расслабляться – не лучшая идея.

К счастью, в дураках оказался Саша, но он был отнюдь не против добить себя коньяком и уснуть на пушистом ковре, а в следующей игре его примеру последовала Лина, Ева тут же отвела ее к кровати и укрыла пледом.

– Все в порядке? – спросил я, увидев на ее лице грусть. – Я заберу Сашу, не переживай.

– Все нормально, спасибо, – она выдавила фальшивую улыбку. Что изменило ее взгляд за несколько секунд? Меня мучает еще один вопрос: как она может быть не пьяной после бокала мартини, четырех шотов и стакана коньяка? Именно! Не рюмки – стакана.

– Прогуляемся?

Она кивнула и вышла из номера вслед за мной. На крыше расположилась терраса с небольшим бассейном. Деревянный пол был заставлен цветами в глиняных горшках, электрогриль на тонких ножках окружили диваны и кресла с пестрыми подушками, но я подошел к перилам. Отвернувшись от сонного города, я облокотился на железные перегородки и взглянул на Еву. Истолковав мой взгляд по-своему, она пристроилась рядом.

– Я… – девушка запнулась, раздумывая, стоит ли продолжать, – Тебе когда-нибудь изменяли?

– Нет, – спокойно ответил я.

– А ты когда-нибудь изменял?

– Нет, – я тоже развернулся лицом к городу.

– Странное чувство, – она склонила голову набок, смотря на мир под другим углом. – Мы были в отношениях пять лет. Его, вроде бы, все устраивало, мы редко ругались, родители уже обсуждали возможную свадьбу, – она горько усмехнулась и посмотрела на меня. В уголках глаз застыли слезы, совсем не шедшие ей. – Вы все такие козлы?

Я опешил от ее прямоты, но ничего не ответил. Не подобрал слов. Ответь я «нет», она бы подумала, что пытаюсь выглядеть лучше на фоне Вани, а если «да» то, считай, сам себе могилу вырыл.

– А еще я тебе соврала. Но не скажу, о чем именно.

– Кардиограмма, – сразу сказал я.

– Мог бы хоть притвориться, что угадываешь. Может, посмотрим фильм?

– Тебе рано вставать, – напомнил я.

– Да плевать. Мне все равно уже ничего не светит, – она махнула рукой.

– О чем ты?

– О медали. И мастере, разумеется.

– Почему ты так думаешь?

– Пф! Ты видел нашего тренера? Что он может дать? Да, я благодарна за то, что Николай Алексеевич возит нас на соревнования, я вижу, что он очень старается. Но выше головы ведь не прыгнешь. Я знаю своих соперников, они на совершенно другом уровне. Мне следовало больше тренироваться, чтобы соответствовать им.

– Знаешь, я могу сказать что-то в духе «ты справишься, ты займешь место». Хочешь это услышать?

– Нет. Но я хотела бы показать Ване, что стою чего-то и без него.

– А он этого еще не понял? – я улыбнулся. – Если нет, то я в нем совсем разочаруюсь.

И все же она была немного не в себе из-за алкоголя. До этого молчала, а сейчас так откровенничает. И я очень хочу врезать ее бывшему за то, что сделал Еву такой неуверенной в себе. Прям вымораживает.

– Я пойду, спокойной ночи, – твердым взглядом она явно дала понять, что в сопровождении не нуждаемся.

Я остался в одиночестве. И воспоминания вновь вернулись.

***

Почти пустая трасса с едва виднеющейся разметкой, с неба падали снежные хлопья. Мы с отцом спешили домой, где мама уже допекала рождественский торт, наверняка уже и стол накрывать начала. Я наматывал мишуру на шею своей игрушечной собаки, ее звали Персик. Не очень по-мужски, но мне нравилось. Мы с отцом тогда ездили к врачу, но из-за метели пришлось задержаться на ночь.

А потом завизжали колеса, машину развернуло и выбросило в кювет. Я отключился, ударившись головой.

Кровь и разбитое стекло были повсюду. Очнувшись, я не мог дышать, осколок пробил легкое. Хрипя, пытался звать отца, дергал его за руку, которая висела на руле. Шерсть игрушечной собаки скаталась и была липкой.

Я был в ужасе и не мог даже плакать из-за нарушенного дыхания, пока тело разрывало от боли. Сломанная рука, огромная рана на лодыжке, но самое страшное – стекло, торчащее из груди. Запах крови, смешавшийся с разлитым бензином и паленой резиной еще долго был со мной.

Позже врачи сказали, что выжил я благодаря чуду. А отцу повезло меньше. И слава Богу, что я тогда не увидел его лица, разбитого в хлам. Тогда же я и узнал о том, что у отца была четвертая степень рака. А он не подавал виду. И я ни о чем не догадывался, потому что был семилетним ребенком. Ему все равно оставалось недолго, а так, благодаря мгновенной смерти, он ушел безболезненно.

А потом я столкнулся с неживым взглядом матери. Она начала пить, но быстро осознала, что свернула не туда. Она решила сжечь все мосты: выбросила отцовские вещи, из них, правда, я стащил свитер, сходила к пластическому хирургу, мы переехали в большой дом, который остался у нее из «прошлой жизни». Она устроилась на новую работу, а я пошел в школу. Мама училась жить дальше, а я следовал ее примеру.

Но наши отношения уже никогда не были прежними.