Кандидат

Все. Прекрасно!

Руслен. С другой стороны, государство скаредничает, тогда как оно должно…

Бомениль. Бесплатно обучать детей!

Марше. Покровительствовать торговле!

Земледелец. Поощрять сельское хозяйство!

Руслен. Разумеется!

Бомениль. Бесплатно снабжать жилища водой и светом!

Руслен. Ну, что ж, пожалуй, и так!

Омбург. Вы забыли о гужевом транспорте!

Руслен. Нисколько, нисколько! И позвольте мне резюмировать все ваши пожелания, взять, так сказать, в совокупности…

Ледрю. Да ну, знаем мы ваш обычай морочить народ! Вот если бы тут был Грюше…

Руслен. И это со мной вы сравниваете Грюше! Со мной… Кто вот уже сорок лет… со мной, чей патриотизм!.. А, вы сами тому не верите, сударь!

Ледрю. Да, я сравниваю с вами Грюше!

Руслен. Меня с этим сельским Катилиной!

Эртело (с галереи). Это еще кто, ваш Катилина?

Руслен. Это был знаменитый заговорщик, он в Риме…

Ледрю. Но Грюше вовсе не заговорщик!

Эртело. Уж не служите ли вы в полиции?

Все. (Справа.) Ну, да он служит в полиции!

Все (Слева.) Нет, неправда!

Руслен. Граждане! Сделайте милость! Граждане, умоляю вас, выслушайте меня!

Марше. Мы слушаем! (Руслен тщетно пытается что-нибудь сказать, но ничего не приходит ему в голову. Молчание. Толпа хохочет.)

Все (смеются). Ха! Ха! Ха!

Сельский стражник. Тише!

Эртело. Пусть кандидат выскажется насчет права на труд.

Все. Да! Да! О праве на труд!

Руслен. По этому поводу написаны груды книг. (Слушатели шепчутся.) Итак, вы признаете, что по этому вопросу существует обширная литература. Скажите, знакомы вам эти труды?

Эртело. Нет!

Руслен. Я знаю их наизусть! И если бы вы, подобно мне, ночи проводили за письменным столом, в безмолвии кабинета, над…

Эртело. Хватит о себе! О праве на труд!

Все. Да, да! О праве на труд!

Руслен. Разумеется, трудиться необходимо!

Эртело. И предоставлять работу!

Марше. А коли она никому не нужна?

Руслен. Все равно!

Марше. Вы, значит, против собственности!

Руслен. А хотя бы и так?!

Марше (устремляясь на эстраду). Нет, больше я терпеть не стану. Вы вывели меня из терпения!

Избиратели. (Справа.) Долой! Долой!

Избиратели. (Слева.) Нет, пусть остается!

Руслен. Да, пусть остается! Я готов выслушать любое возражение! Я за свободу! (Аплодисменты справа, ропот слева. Руслен поворачивается к Марше.) Это слово вам неприятно режет слух, сударь? Суть в том, что вы не понимаете ни экономического смысла этого слова, ни его, так сказать, гуманитарной ценности! Печать, однако, немало потрудилась над освещением этого вопроса! А печать, вспомним, граждане, печать – это факел, часовой, который…

Бомениль. Ближе к делу!

Марше. Да, да, насчет собственности!

Руслен. Ну, что же! Я уважаю ее ничуть не меньше вас – я сам собственник! Вот, видите, и договорились!

Марше (в замешательстве). Однако… мда… Однако…

Ледрю. Ай да лавочник! (Все хохочут.)

Руслен. Еще одно слово – и он окончательно согласится. (К Марше.) Необходимо, не правда ли, елико возможно, демократизировать деньги, республиканизировать звонкую монету; чем больше денег в обращении, тем больше их попадает в карманы народа, а тем самым и в ваш карман. Вот тут-то и приходит на помощь кредит.

Марше. Ну, очень-то с кредитом усердствовать не стоит!

Руслен. Прекрасно! Превосходно!

Ледрю. Как это не нужно кредитов?

Руслен. Вы правы, если уничтожить кредит – не будет и денег! А, с другой стороны, деньги – основа кредита; между этими терминами существует тесная взаимосвязь. (Сильно трясет Марше.) Понимаете, взаимосвязь! Вы молчите – значит, вы неправы. Ваше молчание вас осуждает, примем это к сведению!

Все. Довольно! Довольно!

Марше садится на место.

Руслен. Вот как, граждане, разрешается величайшая проблема труда. Нет собственности – нет и работы! Вы даете работу, потому что вы богаты, а без работы – не может быть и собственности. Вы работаете не только для того, чтобы стать собственником, но и потому, что вы им уже являетесь! Продукты вашего труда – это ваш капитал, вы все капиталисты!

Земледелец. Нечего сказать, капиталисты!

Марше. И все вы только путаете!

Ледрю. Попросту издевается над народом!

Все. Правильно! Пора кончать! Долой! Закрывайте собрание!

Председатель. Это наконец нестерпимо! Нельзя…

Сельский стражник. Я попрошу очистить помещение!

Руслен (в сторону, замечая появившегося Мюреля). Мюрель!

Ледрю. Пусть-ка кандидат объяснит, почему он в моем присутствии так превозносил некоего Бувиньи за его убеждения? (Обращаясь к рабочим.) Вы ведь тоже были при этом?

Руслен. Но… я… я…

Ледрю. Увяз!

Эртело. Тащи багор!

Вуэнше. Доктора! (Общий смех.)

Мюрель. Я также был при этом! Уважаемый господин Руслен как будто готов был снисходительно отнестись к взглядам Бувиньи! Он и не скрывает этого! Он этим гордится!

Руслен (гордо). Ага!

Мюрель. Именно потому, что его окружали избиратели, он хотел как бы подчеркнуть, до какой степени может дойти в некоторых умах…

Руслен. Обскурантизм!

Мюрель. Совершенно верно! Это был своего рода парламентский трюк, тактический ход… – да, вполне законный, – для того, чтобы, извините за выражение, посадить графа в лужу.

Эртело. Ох, что-то больно хитро.

Ледрю. Значит, он ломал комедию?

Мюрель. Но я…

Эртело. Ни к чему его защищать.

Ледрю. И этот человек хвастался, что покажет префекту, где раки зимуют!

Руслен. А почему бы и нет?

Сельский стражник (слегка ударив Руслена по плечу). Полегче, господин Руслен!

Все. Довольно! Хватит! Пора кончать! Закрывайте собрание!

Все поднимаются. Руслен делает отчаянный жест, потом поворачивается к председателю, который уходит.

Председатель. Не совсем удачное собрание для вас, господин Руслен, будем надеяться, что в следующий раз…

Руслен (обращается к Марше, который проходит мимо него). Марше! Ах, как дурно с вашей стороны! Как дурно!

Марше. Ну, знаете, с вашими взглядами!.. (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Руслен, Онэзим, гарсон из кафе.

Руслен (возвращаясь на авансцену). О, мои мечты… Мне остается только бежать или утопиться. Я буду посмешищем для всех. (Разглядывая стулья.) Они были здесь… Да… И вместо беснующейся толпы, чьи одобрительные возгласы я уже заранее слышал… (Входит гарсон и ставит стулья по местам.) Ах, роковое честолюбие, столь же пагубное для королей, как и для простых смертных. И никакой возможности поправить дело! Ни одного удачного слова! Как мне больно, как больно! (Гарсону.) Да, можете их убрать. Они мне больше не нужны. (В сторону.) Один вид их действует мне сейчас на нервы.

Гарсон (Онэзиму, который прячется на эстраде за контрабасом). Вы еще здесь?

Онэзим (робко). Г-н Руслен.

Руслен. А, Онэзим.

Онэзим (подходя). Я хотел бы придумать подходящие слова… чтобы выразить, как я сочувствую вам… неприятности…

Руслен. Спасибо, спасибо. Ведь все меня покинули… Даже Мюрель.

Онэзим. Он только что вышел вместе с клерком г-на Додара.

Руслен. Как бы его найти? (Выглядывает на улицу.) Слишком много народу на площади; они способны на меня наброситься…

Онэзим. Не думаю.

Руслен. Это бывало. Они могут оскорбить, разорвать меня на части… Да! Чернь! Как я понимаю Нерона!

Онэзим. Когда отец получил от префекта письмо, отнявшее у него последнюю надежду, он был так же опечален, как вы. Однако он преодолел печаль, отнесшись к делу философски.

Руслен. Послушайте, вы хоть не обманите меня, вы такой превосходный молодой человек!

Онэзим. О!

Руслен. Скажите, разве за вашего отца… (Повернувшись к гарсону, который расставлял стулья.) Меня раздражает этот гарсон. Оставьте нас в покое. (Гарсон уходит.) Разве за вашего отца действительно было столько голосов, как говорят? Он прочел мне целый список коммун…

Онэзим. Он, безусловно, уверен в шестидесяти четырех коммунах, я сам читал их названия.

Руслен (в сторону). Это цифра!

Онэзим. Но… у меня к вам поручение. Когда я шел на заседание, какая-то незнакомая старушка догнала меня и сказала: «Сделайте одолжение, передайте эту записку г-ну Руслену». (Передает ему записку.)

Руслен. Странное письмо. Ну-ка, посмотрим. (Читает.) «Интересующаяся вами особа считает своим долгом предупредить вас, что г-жа Руслен…» (Останавливается потрясенный.)

Онэзим. Ответ можете передать через меня.

Руслен (конвульсивно смеется). От… от… ответ?..

Онэзим. Да! Какой же ответ?

Руслен (злобно). Пинка в зад болвану, который берется за подобные поручения. (Онэзим убегает.) Анонимное письмо – глупо в конце концов расстраиваться. (Комкает и бросает письмо.) Ненависть моих врагов не имеет, видно, границ. Но эта махинация превосходит все прочее. Чтобы отвлечь меня от политики, помешать моей кандидатуре, они затрагивают даже мою честь. Эта гнусность исходит, вероятно, от Грюше… Недаром его кухарка вечно рыщет возле моего дома… (Поднимает письмо и читает.) «… что у вашей жены любовник». У моей жены не может быть любовника. Откуда возьмется у нее любовник?

Как глупо… Однако в тот вечер я сам слышал под деревьями звук пощечины и почти тотчас же звук поцелуя. Я видел собственными глазами мисс Арабеллу. Она была, конечно, не одна, ибо, с другой стороны – пощечина… Неужели какой-нибудь нахал позволил себе в отношении г-жи… Ну! Она бы мне сказала. Да, и в таком случае поцелуй предшествовал бы пощечине, а я прекрасно слышал сперва звук пощечины, а затем поцелуй. Ах! Не буду больше думать об этом. У меня другие заботы. Нет, нет, дело прежде всего. (Намеревается уйти.)

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Руслен, Грюше.

Грюше. Мюреля здесь нет?

Руслен. Вы что же, пришли издеваться надо мной? Порадоваться моему поражению? Высмеять?

Грюше. Нет, вовсе нет.

Руслен. По крайней мере следовало бы выбрать более честный способ борьбы, сударь.

Грюше. Право на моей стороне.

Руслен. Я знаю, что в политике…

Грюше. Мной руководит не политика, а гораздо более скромные интересы. Мюрель…

Руслен. Плевать мне на Мюреля.

Грюше. Вот уже неделя, как он избегает меня, несмотря на свои обещания. Он ведет себя возмутительно. Не довольствуясь насилием надо мной, – я ведь мог бы привлечь его к суду; но я не сделал этого из уважения к обществу и промышленности.

Руслен. Пожалуйста, покороче.

Грюше. Г-н Мюрель, приехав сюда, занялся биржевыми операциями; вначале игра была настолько счастливой, что я… в первый раз… одолжил ему десять тысяч франков. Он мне вернул их, даже с барышом. Через два месяца новый заем в пять тысяч. Но счастье изменило ему. В третий раз…

Руслен. Какое мне до этого дело?

Грюше. Короче говоря, он должен мне в настоящее время тридцать тысяч двести двадцать шесть франков и пятнадцать сантимов.

Руслен (в сторону). Ага! Примем к сведению.

Грюше. Этот молодой человек воспользовался моей добротой. Он прельстил меня блестящей перспективой – выгодное дело, богатый брак…

Руслен (в сторону). Мошенник!

Грюше. По его вине я остался без денег. Я столько израсходовал за последнее время. (Вздыхает.) Вы его друг, уговорите его вернуть то, что мне следует получить.

Руслен. Вы, мой противник, обращаетесь ко мне с подобной просьбой?

Грюше. Я не давал зарока быть всегда вашим противником. Я человек благородный, г-н Руслен, и умею ценить услуги.

Руслен. Как? Да ведь у меня есть расписка на шесть тысяч франков, которые я дал вам взаймы, когда вы открыли свое дело; а теперь вместе с процентами они составляют сумму в двадцать тысяч.

Грюше. Вот об этом-то именно я и хотел поговорить: за даяние нужно воздаяние.

Руслен. Ничего не понимаю.

Грюше. Имейте в виду, что я держу в своих руках немало людей и пользуюсь немалым влиянием, хотя и не подаю вида. Если бы вы отдали мне документ, о котором идет речь, можно было бы столковаться.

Руслен. О чем?

Грюше. Я отступился бы от избирателей.

Руслен. А если меня не изберут… Я потеряю деньги…

Грюше. Вы слишком скромны.

Руслен. Гм…

Грюше. Как угодно. Время терпит… можно ждать до последней минуты. Но, повторяю, вы неправы. (Направляется в левую сторону.)

Руслен. Куда вы?

Грюше. В эту комнату, здесь работает мой друг Жюльен, он, вероятно, пишет сейчас протокол заседания. А вы все-таки неправы, уверяю вас. (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Руслен, потом Мюрель.

Руслен. Что это – ловушка или правда? А Мюрель, – вот так переметная сума! – он просто-напросто спекулирует. Но я об этом догадывался. А теперь мне нечего с ним стесняться; народ ему больше не верит, и я, честное слово…

Мюрель (входит радостно). Простите, что я так быстро вас покинул. Я от Додара. Какое событие, дорогой мой! Какое счастье…

Руслен. Хороши вы, нечего сказать! Мне приходится принимать ваших кредиторов. Грюше требует тридцать тысяч франков.

Мюрель. Он их получит на будущей неделе.

Руслен. Какая самоуверенность! Опять бахвальство. Вот и насчет моей кандидатуры тоже… Нельзя быть более беспечным. Вам следовало…

Мюрель. Поддержать Грюше, не так ли?

Руслен. Вы именно это и сделали. «Беспристрастный наблюдатель» ничего не поместил за целую неделю.

Мюрель. Я уезжал; и вернулся, даже не дождавшись…

Руслен. Слабое извинение.

Мюрель. Выступление против Грюше – месть. Я гублю себя ради вас; к счастью…

Руслен. Что еще?

Мюрель. Вы в некотором роде обещали мне руку вашей дочери.

Руслен. Ну, об этом надо столковаться.

Мюрель. Да ведь вы не знаете, что я получил наследство.

Руслен. Уж не от тетушки ли?

Мюрель. Именно.

Руслен. Старая шутка.

Мюрель. Клянусь вам, что тетушка умерла.

Руслен. Ну и похороните ее, только не морочьте мне голову вашими баснями о наследстве.

Мюрель. Да это истинная правда. Но ввиду того, что бедная женщина скончалась после моего отъезда, ищут – нет ли другого завещания…

Руслен. А, значит, имеется «но». Ну, так вот, милейший мой, я люблю людей, уверенных в своих словах и поступках.

Мюрель. Г-н Руслен, вы забываете, что я могу для вас сделать.

Руслен. Не больно много. Рабочие вас не слушают.

Мюрель. Право? Может быть, и найдутся пять – шесть горлопанов, которых я выгнал с фабрики… Но зато остальные…

Руслен. А почему они не пришли?

Мюрель. Как же я мог их привести, раз я был в отсутствии.

Руслен (в сторону). Пожалуй, он прав.

Мюрель. Вы не знаете их настроения; а я держу пари, что до будущего воскресенья – достаточный срок, и если бы я захотел… Но нет, я больше не желаю вмешиваться… и… выставляю кандидатуру Грюше.

Руслен (в сторону). Он угрожает… Неужели есть еще надежда? (Громко.) Так вы думаете… что последствия собрания… не так уж плохи?

Мюрель. Вы оскорбили народ.

Руслен. Но я сам из народа. Мой отец был скромным тружеником. Вот что надо им сказать, милый Мюрель, и что я пострадал ради них, потому что правительство наложило на меня свою руку; это надо сделать тотчас же. Идите обратно на фабрику.

Мюрель. Да послушайте же… Я привез… Ждут только свидетельство о смерти моего двоюродного брата…

Руслен. Внушите им…

Мюрель. Прежде всего – ферма.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Те же, г-жа Руслен, Луиза.

Г-жа Руслен (за кулисами). Идем, Луиза. Чего ты смотришь по сторонам. (Обращается к мужу.) Ах, наконец-то я тебя нашла, я ведь так беспокоилась. Ну, есть ли смысл…

Руслен. Я не мог…

Луиза (увидев Мюреля). Мой друг.

Мюрель. Луиза!

Г-жа Руслен (негодующе). Что это значит? Разве можно себя так вести молодой девице? А вы сами, милостивый государь, что за фамильярность…

Мюрель. Мой бог, сударыня, г-н Руслен может вам сказать…

Г-жа Руслен. В самом деле интересно знать, на каком основании моя дочь…

Руслен. Душенька, прежде всего ты должна понять…

Луиза (тихо Мюрелю). Я сама побудила мать прийти; я знала, что вы здесь, другого способа не было…

Мюрель (так же). Надо идти напролом, я вам скажу, почему. (Подходит к г-же Руслен.) Сударыня, хотя обычно в таких случаях прибегают к посредникам, я вынужден обойтись без них и прошу вас согласиться на мой брак с м-ль Луизой.

Г-жа Руслен. Но, милостивый государь, нельзя же людей…

Мюрель (поспешно). Мое новое материальное положение позволяет мне…

Г-н Руслен. А! Надо подумать.

Г-жа Руслен. Это настолько выходит из рамок обычного…

Луиза (улыбаясь). О, мама!

Г-жа Руслен. И так неприлично, в общественном месте… (Жюльен выходит из левой двери.)

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Те же, Жюльен.

Жюльен (Руслену). Я явился, чтобы отдать себя в ваше распоряжение, милостивый государь.

Руслен. Вы?

Жюльен. Да, я.

Мюрель (в сторону). Откуда его принесло?

Жюльен. Ввиду того, что моя газета издавна пользуется авторитетом в крае, я могу быть вам полезен.

Руслен (озадачен). А Мюрель?

Жюльен. Я слышал через эту перегородку все, что происходило на заседании, и мне нетрудно дать благоприятный отзыв (указывает на Мюреля), разумеется, с разрешения моего патрона.

Мюрель. Черт возьми… Да я давно…

Руслен. Как выразить…

Г-жа Руслен (тихо мужу). Видишь, мне удалось, а? (Тихо Жюльену.) Благодарю вас.

Жюльен (так же). Ваши глаза вдохновляли меня. Все исполнено.

Руслен (жене). Он очень мил. Иметь защитника в лице вас, полемиста…

Мюрель. Большой художественный талант, гибкий, ясный.

Руслен. Я думаю.

Мюрель. И полон страстности, когда захочет. (Тихо Жюльену.) Скажите, что инициатива исходит от меня, вы меня обяжете.

Жюльен. Несмотря на доводы вашего друга Мюреля – ибо он с жаром хвалит вас… я продолжал упорствовать. (Смотрит на г-жу Руслен.) Но вдруг, словно озаренный светом, повинуясь какому-то голосу, я прозрел, я все понял.

Руслен. Милостивый государь, я преисполнен глубокой благодарности.

Жюльен (тихо г-же Руслен). Когда мы снова увидимся?

Г-жа Руслен (так же). Я извещу вас.

Руслен (Жюльену). Но я, право, не знаю, как вы возьметесь…

Жюльен (весело). А уж это мое дело…

Руслен (жене). Проси же г-на Жюльена сегодня к нам запросто отобедать.

Г-жа Руслен (делает реверанс). Конечно, с величайшим удовольствием.

Жюльен (кланяясь). Сударыня…

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Кабинет Руслена. В глубине большое окно, на горизонте видны поля. Несколько дверей. Налево письменный стол, на нем часы.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Пьер, затем сельский стражник, позже Фелиситэ.

Пьер (говорит очень громко в кулису). Франсуа, вам надо съездить в Сен-Леонар и захватить оттуда в шарабане восемь человек господ. Не запирайте ворота, Елизавета должна отнести еще несколько бюллетеней. Не забудьте на обратном пути про визитную карточку.

Входит рассыльный, задыхаясь под тяжестью пачки газет.

Тяжеленько, а? Ну-ка, любезный… Положите это сюда; ладно. (Рассыльный кладет пачку на пол, рядом с другой, еще более объемистой.) Спуститесь на кухню освежиться, вас угостят шампанским, у нас его распивают в банке из-под варенья; ради такого случая ничего не жаль. Нынче вечером выборы, а на будущей неделе – Париж. Давно уже я мечтаю там пожить, главным образом, из-за устриц и балов в опере. (Разглядывая обе пачки газет.) Опять статья г-на Жюльена. Кому раздать? У всех имеется, не преувеличивая, по три экземпляра. И у нас еще осталось… Ну, ничего. За работу. (Раскладывает газеты маленькими пачками, входит стражник.) А! Дядюшка Морен! Вы нынче запоздали.

Сельский стражник. Да, вот дело-то какое! У г-на Мюреля был вроде как бы бунт: рабочие сейчас против него; поговаривают даже, что вызовут войска. Ах, плохо дело, плохо. (Помогает Пьеру. Входит Фелиситэ.)

Пьер. Гляди-ка! Фелиситэ. Здравствуйте, г-жа Грюше.

Фелиситэ. Бесстыдник!

Пьер. Я думал, что вы с нами в ссоре с тех пор, как ваш барин сделался нашим конкурентом.

Фелиситэ (сухо). Меня это не касается… У меня поручение к вашему барину.

Пьер. Его нет дома.

Фелиситэ. Но к завтраку он вернется?

Пьер. Да разве наши господа завтракают? Как же, есть у них на это время. Барин с утра до вечера гоняет как заведенная машина. Барыня благотворительствует по домам. А барышня, надев большой передник, кормит бедняков супом.