Поговори со мной

– А если я скажу, чтобы ты осталась?

Он говорил странно, не так как всегда.

– Мне нужно идти.

– А если я попрошу?

Он уже просил, только я не услышала.

– У нас контракт.

– Ты можешь быть свободна.

Тут же ответил он без малейших, казалось бы, колебаний, но тело стало единой стальной конструкцией. Когда я потянулась за полотенцем, чтобы прикрыться, Марат меня за руку одёрнул.

– Я хочу видеть тебя.

И я не могла спорить. С другой стороны, было в этом что-то правильное, что-то такое, что он не мог объяснить мне словами, но проявлял во взгляде. Жадном, ненасытном. Приняв душ, вернулась в комнату, где под этим самым взглядом медленно, с чувством и расстановкой, одевалась. И даже получила удовольствие. То самое, в котором он меня сегодня обвинил. Я наркоманка его внимания. Марат курил лёжа в постели, к тому моменту уже натянул на голое тело широкие трикотажные штаны. Выглядел тёплым и нежным, только вся внешняя ершистость не позволяла умилиться. А когда я открыла рот, чтобы попрощаться, потому что, что сказать не знала, а зачем молчать не понимала, он меня перебил, не позволяя издать и звука.

– Пришли результаты анализов. – Оповестил будничным тоном и отвернулся, чтобы сбросить пепел. Несколько раз постучал пальцем по тлевшей сигарете, затем снова поймал мой взгляд, глубоко затянулся, не отпуская его, наслаждаясь тем нетерпением и волнением, которое в нём читалось. Выждал момент и улыбнулся.

– У тебя всё в порядке. Только ты не сказала мне про беседу с гинекологом.

– Ты не спрашивал. – Пожала я плечами.

– В любом случае, я хочу знать о тебе всё.

– Марат, я…

– Согласись, это непосредственно касается наших с тобой отношений. – Надавил он на меня и я присела на край кровати.

– Ничего особенного и сверхъестественного. У меня нерегулярный менструальный цикл.

– Почему?

Я знала почему, причина была спрятала где-то на уровне подсознания. Всё началось после того изнасилования. Но отчитываться не собиралась.

– Не знаю. Всегда так было.

– И что это значит? – Продолжал выпытывать он, чем начал раздражать и я сорвалась:

– Лишь то, что ты можешь трахать меня и три месяца подряд без перерыва. Надеюсь, тебя это устраивает?!

Мой крик он стерпел и даже оставил незамеченным, чем втоптал ещё больше, чем если бы ответил на эту эмоцию. Дождался, пока я отдышусь.

– Всё? Успокоилась? – Я отвернулась, закрыв лицо руками. – Я не слышу ответа на поставленный вопрос!

– Да! Да! Да!

Прокричала в ладони.

– Вот и молодец.

Он поднялся, приседая на кровати, согнул ноги в коленях, разводя их шире, затушил окурок о хрустальную пепельницу.

– В общем, результаты меня устраивают.

– А меня?

– Что тебя?

– Меня они устраивают? И почему вообще они у тебя казались?

На самом деле я не была удивлена, и не то, чтобы совсем против, но тут пошла на принцип. Подняла на него пытливый взгляд, а Марат ничуть не смутился. С тоской посмотрел на потушенную сигарету, вздохнул.

– Зачем спрашивать, если ты и так знаешь ответ на свой вопрос?

– Не знаю.

– А если не знаешь, то я скажу: кто платит деньги, тот и заказывает бал. Я оставил свои контакты, я и получил результаты обследования. Большего тебе знать не нужно.

– А ты?

– Что? – Спросил уже раздражённо.

– Ты здоров?

– Если не считать повышенного сахара после твоих оладий с вареньем, то всё в порядке.

– Хорошо.

– Правда? – Марат недоверчиво посмотрел, щурясь одним глазом. – А я думал, ты не будешь против, если меня сморит какая-нибудь африканская лихорадка.

– Не преувеличивай.

Посидев, вытерпев ещё с минуту его взгляд, я подвинулась ближе к краю.

– Я могу идти? Уже поздно.

– Можешь. В следующий раз придёшь во вторник.

– Но это послезавтра.

– Ты неделю от меня отдыхала. – Каменным голосом возразил Марат, не выдержал и всё же закурил снова, выпустил дым в мою сторону, склонил голову набок, рассматривая.

– Я пойду.

– Иди. И подумай насчёт средств контрацепции.

Глава 9

Я, как и не вставала, плюхнулась обратно с круглыми глазами.

– Меня всё устраивает. – Проговорила испуганно, уже понимала, к чему всё идёт. Обследование это…

– Меня не устраивает! Что будешь делать мне по **й… таблетки там, спираль, уколы… какие ещё бабские заморочки сейчас есть?.. Но чтобы во вторник, я не видел твоих округлившихся, так же как и сейчас, глаз. Мне откровенно всё равно, что ты придумаешь. Да хоть аборты каждый месяц делай, – меня от его слов заметно передёрнуло, но Марат не смягчился, а, напротив, держал меня своим тоном на коротком поводке, – главное, чтобы у меня перебоев в сексе не было. Вопросы?

– Ты чудовище… – Неверяще смотрела я на него.

– А ты красавица. – Легко усмехнулся Марат, затянулся сигаретой, задумавшись, пожал плечами. – Классика жанра.

А я отмереть не могла, смотрела на него. В горле ком, перед глазами пелена и рвотные позывы один за одним. Не прощаясь, вскочила и сбежала с лестницы. Спотыкаясь, бежала по лестнице подъезда, отдышаться не могла, но не останавливалась. Всё изменилось в один момент и Марат просто перестал для меня существовать. Не хочу ничего. И ничего не будет. А дальше, словно картинки из немого кино: машина, подъезд, моя постель. Я даже к Андрею не заглянула. Чтобы не напугать его, так мне было плохо. Не понимала, как можно так говорить о детях, о маленьких, не родившихся, беззащитных комочках. Словно со своей частичкой расстаться, с частью своего сердца – это просто плюнуть и растереть. Полночи проревела, потом полночи валерьянкой себя отпаивала. В итоге на работу не пошла. И всё равно было, что и как, кем заменят, как мне продемонстрировал Марат, главное вовремя поставить других перед фактом. Ни о чём думать не хотелось, только мысль о том, что он не отступится от своего решения, которое принял давно и только шёл к воплощению этой идеи в жизнь, не дала мне отлежаться. Я сделала так, как он хотел и уже на следующее утро, предварительно сдав анализы, могла себе позволить отказаться от презерватива. Урод! Ненавижу! Больно не было, было неприятно, а ещё… ещё я не хотела, чтобы он прикасался ко мне. Каждая встреча как дежавю. Всё по накатанной. Радость встречи, горечь времени, проведённого рядом с ним, и ненависть, которая снова и снова перерождается в чуждое мне чувство. За это и ненавижу…

Телефонный звонок на мобильный во вторник вечером напомнил о том, что пара выходить. Теперь каждый раз Дима ждал меня у подъезда.

– Андрюш, ты побудешь сегодня один? – Улыбнулась я сыну на прощание, хотя как лезвием по сердцу был каждый мой уход.

– Мама, перестань, я уже взрослый. – Каждый раз отвечал он мне и махал рукой на прощание.

Ему тоже хотелось свободы, мой дорогой ещё не знает, что своих желаний нужно бояться.

В тот вечер Марат остался доволен. Тем, что я сделала так, как он хотел. Тем, что нас теперь ничего не разделяло. Он долго смотрел на меня, гладил, ласкал, пытаясь добиться эмоций, а я на всё лишь улыбалась. Так, как хотел он. Потом ещё одна встреча и ещё. Кажется, они тянулись вечно, а его ласка становилась всё навязчивее, всё настойчивее. Вскоре он почувствовал, будто что-то не так, но как ни давил, как ни унижал, ничего добиться не смог. Успокоился. А может, просто отложил до более удобного случая. Он ведь у нас стратег. Я приходила и уходила, была то угодной, то неугодной. Иногда купалась в неге, а иногда он банально на мне срывался. Не важно из-за чего, просто я была самой удобной кандидатурой. Точнее, я сразу так думала и только позже поняла, что всё это оттого, что он меня не чувствует, что я сама не чувствую себя. И Марат бесился, из себя выходил, правда, больше ни разу меня не ударил, даже не угрожал, но и за первый раз не особо извинялся. Он мог часами изучать меня взглядом, пока я отводила глаза в сторону. Прикасался ко мне, улыбался, выводя на эмоции и ничего. Я словно замирала на это время, не могла отогреться и на работе. Только рядом с сыном вспоминала себя. И Марат сорвался. Он не кричал, не размахивал кулаками, он просто поступил так же, как и я: никаких эмоций, механический процесс. Секс. Не было ни взглядов, ни прикосновений. Он мог вызвать меня в свой кабинет в банке и отыметь, пока за дверью суетилась секретарь или когда его ожидает толпа служащих. Марат пытался вывести меня из того ступора, в котором я находилась, пряталась, словно в коконе, но тщетно. Казалось, я и сама себя оттуда не могу достать… или не хочу.

Он лежал на постели и курил. Х-м. Мне кажется, что засыпая, я перед собой вижу именно этот момент своей жизни, так часто он происходит в реальности. Курит, затягиваясь, и пристально рассматривает меня. Я больше не стесняюсь, спокойно смотрю на него в ответ. Если Марат включает музыку, могу даже подыграть, и делаю движения более плавными, совпадающими с ней, только сегодня была слишком уставшей, чтобы хоть как-то отреагировать. Марат с пульта включил музыкальный центр на любимой радиоволне, добавил звук, и по комнате разлился знакомый мне хит DJ Smash и Ridley. Под текст которой Марат загадочно улыбался, а когда начался припев, поразил меня своим вокальным талантом и начал подпевать, раскачивая головой в такт.

– The night is young

And I can’t go wrong with you…

Глубоко затянулся, широко улыбнулся, выпустив дым из лёгких и продолжил петь. На долю секунды я засмотрелась на него. После секса бывают такие моменты, когда он забывает о своей ненависти, расслабляется и становится настоящим, таким, каким я его всегда представляла. С тёплым ласкающим взглядом, с блеском в глазах. Только не звериным, а с азартным, простым человеческим блеском, таким, когда у тебя всё в жизни складывается. Но эти моменты слишком коротки, чтобы довериться ему и оттаять.

– Что? – Улыбнулась я в ответ в тот момент, когда его улыбка стала искренней. Теперь я всегда это чувствовала и различала его настроение как метеоролог надвигающуюся грозовую тучу.

Он покачал головой, стал учащённо дышать.

– Ты красивая. – Сказал и глазами сверкнул, а я в краску, наверно, это первый раз, когда он произнёс это слово без издёвки, и я, готовая сгореть изнутри, опустила взгляд.

А когда он тихо рассмеялся, закрыла глаза, осознавая, что снова сделала что-то не так.

– Я тебе удивляюсь, Мариш, банальнейший комплимент, а ты краснеешь как первокурсница. Не понимаю, как ещё девственницей не оказалась. Не подскажешь?

Он мгновенно разозлился, и о музыке забыл, и о своей улыбке. Я отвернулась, давая понять, что продолжения у разговора не будет, а он теперь не настаивал, знал, что бесполезно.

– Как вам мой английский, Марина Максимовна? – Спросил с издёвкой, губы облизывая.

– У тебя превосходное произношение. – Скупясь на эмоции, ответила я и сухо улыбнулась.

– Ещё бы, Гарвард веников не вяжет.

– Разве ты там учился?

– Нет. Я учился у человека, который учился там. Да, впрочем, неважно.

Казалось, он хочет о чём-то поговорить, только не решается. Марат… и не решается. Даже звучит смешно, не говоря уже о том, как это выглядит.

– Завтра придёшь. – Обрубил он мои мысли жёстким приказом.

– Я не приду.

– Что?! – Тут же вызверился, на кровати подскочил, ко мне приближаясь.

– Мы договаривались на четыре встречи в неделю. Сегодня суббота и я у тебя пятый вечер подряд.

– А я сказал, что ты придёшь ко мне завтра. – Упрямо повторил Марат.

Не притронулся ко мне, хотя косточки на руках, сжимающихся в кулаки, хрустнули. Он обошёл меня стороной, налил себе выпить, повернулся, зная, что наблюдаю за этими движениями. Вот, и правда, немного выпив, Марат успокаивался, а трезвый говорил и поступал особенно жестоко, поэтому я вздохнула с облегчением.

– Я уезжаю на две недели. – Сказал, глядя в пол.

– По делам?

– Вроде того. Мариш, хочешь, со мной поехали, в гостинице поживём, в океане искупнёмся? – Посмотрел с грустной улыбкой, словно заранее знал ответ.

– Я приду завтра. – Ответила сходу.

Он скрипнул зубами, едко улыбаясь, всё так же не глядя на меня.

– Кто бы сомневался.

Подошёл ближе, мазнул своими горькими от табака и алкоголя губами по моей щеке, по губам, проталкивая язык в рот, исследуя его, пытаясь привлечь моя язык, резко отстранился.

– Можешь не приходить.

– Что-то изменилось?

Он снова рассмеялся. Мне казалось, что, так же, как и я, на грани срыва находятся, еле сдерживается.

– Заметь, красавица, тебя всегда и всё не устраивает. Если нужно придти – не так, не нужно – не то.

– Я просто не понимаю чем ты руководствуешься при принятии решений.

– В отношении тебя? – Заглянул он в мои глаза, прищуриваясь.

– Хотя бы.

Уходя от нежелательного разговора, поставил на кровать ноут, включил его, а я всё ждала ответа.

– Не поверишь, но когда с тобой рядом, вообще голова отключается. Поступаю импульсивно, необдуманно в принципе. А ты меня только провоцируешь на это.

– Я? Чем, если не секрет.

– Своим поведением. Ты всегда недовольна, всегда и всем. Что бы я ни говорил и что бы ни делал.

– Я просто не понимаю. – Присела я рядом, пытаясь оторвать его от монитора загрузившегося компьютера.

– И поэтому выводишь меня из себя?

– А мне кажется, что ты только и ждёшь, чтобы я ошиблась, удовольствие получаешь, унижая меня, оскорбляя.

– Слова-то какие. Унижаю я её! Мариш, ты меня ни с кем не перепутала? Учти, если узнаю, что с кем ещё встречаешься, его в асфальт закатаю, тебя к кровати пристегну наручниками и больше не выпущу.

Сказал вроде и в шутку, а я вот и не сомневалась, что так и будет. Одно «но», мне никто кроме него не нужен. И пусть он меня унижает, обижает, ничего с собой поделать не могу, во сне зову по имени и просыпаюсь, обнимая подушку. Не могу без него, с ума схожу, запах родной, голос, заставляющий улыбнуться, взгляд, который ни с чьим не перепутать.

Сигнал оповестил о сообщении и Марат отвлёкся. Потом выглянул, разглядывая меня из-под нахмуренных бровей. Он так смешно хмурился, и губы при этом собирались в кучку, обожаю его такого, поэтому улыбнулась, разглаживая морщинку между бровей.

– Марина, я не понял, – начал он, недоверчиво глядя в монитор, – ты выплачиваешь кредит?

– Какой кредит? – Улыбнулась я, прилегла, соблазняя его обнажившейся в вырезе платья грудью, только когда Марат в работе, он к подобному равнодушен.

– Свой кредит за квартиру. – Нахмурился он ещё больше, и привстал, опираясь на руки.

– Естественно. Что тебя так удивило?

Он вздохнул, потирая уставшие от излучения монитора глаза, знаю ведь, что весь день за ним работает, и всё равно тянется как только свободная минутка выдаётся.

– Я давно погасил твой кредит и ты ничего не должна. Тебе наверно пришло извещение.

– Было такое. – Просто ответила я, так же присаживаясь.

– Тогда в чём проблема?

– Может, в том, что это моя квартира и я сама буду за неё платить?

– То есть ты знала, что ничего не должна и продолжала класть деньги? – Возмутился он и повернул моё лицо в свою сторону.

– Скажем так, я догадывалась, что это не ошибка.

– Почему у меня не спросила?

– С чего бы? Ты мне ясно дал понять мою стоимость. А, судя по вложениям, сильно переоцениваешь. Или мои услуги настолько возросли в цене? Значит, раньше я была дешёвка? – Вспомнила старинный анекдот, а Марат напрягся, не понял.

– Ты сейчас серьёзно?

– Абсолютно! – Всплеснула ладонями, раздражаясь на него.

Попыталась сползти с кровати, но была не в самом выгодном положении, поэтому через секунду оказалась под горячи телом.

– Ты никому и ничего не должна. Поняла? Эти деньги будут на твоей карточке уже завтра и больше чтобы ни единого платежа.

– Ага, а потом ты скажешь, что я снова тебе должна. Боюсь, за всю жизнь не рассчитаюсь, а с такими твоими запросами товарный вид потеряю очень скоро.

– Перестань! – С силой оттолкнулся он от меня.

– А что? Скажешь, ты не знал, что меня обманули твои сотрудники? Сейчас отворачиваешься, а тогда вполне выгодно воспользовался ситуацией.

– Не говори ерунды.

– А что?! – Задохнулась от возмущения я. – Это твоя обычная практика, укладывать в свою постель всех должников банка? Не знала, что ты такой половой гигант.

– Этот разговор окончен и не имеет смысла. Я сказал: ты больше ничего не должна. Точка! – Раскраснелся он, доказывая свою правоту. – Ещё раз увижу твою платёжку, действительно не рассчитаешься! – Пригрозил и выдохся. – Всё, иди, голова от тебя разболелась.

Я плечами пожала, не напоминая о том, что голова болит от ежедневного употребления за воротник.

– Завтра приходить? – Спросила, обращаясь уже к его спине.

– Забудь. – Отмахнулся.

Я и забыла. Спокойно пошла домой. А дома сюрприз: двенадцать ночи, а Андрюша мой не спит, да ещё и не один.

– О-па, а кто это у нас тут? – С прихлопом, волком смотрела на меня Света. – Ну-ка малой, сгребай подарки, иди баиньки, мы с мамой тут посплетничаем.

Андрюша собрал коробки со стола и пола, послушно поплёлся в сторону своей комнаты. У её порога обернулся.

– Мама, тётя Света приехала. – Сказал он мне. Да? Правда? А я и не заметила.

– Давай, садись, я тебе чайку налью. Устала, небось? – Приговаривала, меж тем, Света, весьма многообещающе глядя на меня.

Я безвольно опустилась на стул.

– Не томи, рассказывай. А то по телефону: «ничего нового, да ничего нового…». – И уставилась на меня.

– Я не знаю, что сказать.

– Да? Начни с того, что за кекс тебя привёз. Да так пафосно, старушки, наверно, повторно седеют, глядя на то, как для тебя, среднестатистической училки, мужики двери распахивают и ручку подают.

– Это водитель.

– Водитель? – Присвистнула она, намазывая мне бутерброд.

И я не сдержалась, поняла, что должна выговориться, поделиться, чтобы не умереть от недостатка внимания и избытка чувств.

– Ты помнишь Марата?

– Это того чеканутого, который к тебе ещё в нашем городе подкатывал, а потом едва не придушил?

– Я много раз тебе говорила, что он меня не душил. – Возразила я, а Света ухмыльнулась.

– Допустим, только ты не отвлекайся. Марат. Помню такого.

– Так вот, так получилось, что я сейчас с ним.

– А как глазки блестят, с каким энтузиазмом ты выдавила из себя эти фразы. Давай подробнее, пока я тебя пытать не начала.

И я рассказала подробнее, Света ухнула.

– Знаешь, подруга, я, конечно, в курсе, что ты головой стукнутая, но ведь не настолько, чтобы не понимать, что это банальный развод?

– Я понимаю.

– Так, в чём проблема? Пошли его куда подальше! – Махнула она рукой, видимо, указывая направление. Я только усмехнулась.

– Я не могу.

– Скорее, не хочешь.

– И не могу, и не хочу. – Согласилась и опустила плечи, не зная, что ещё сказать.

– Так. Понятно. Ты говорить с ним пробовала?

– О чём? – Сдерживая слёзы всхлипнула я. Света всегда меня понимала с полуслова и то, что даже такими дикими на первый взгляд отношениями дорожу, просекла на раз.

– Как же… люблю-не-могу, женитесь на мне поскорее.

– Не говорила. Он вообще разговоры не переносит. Сразу беситься начинает.

– И что? Всё равно хуже уже быть не может. Давай прикинем. – И мы принялись считать, Света при этом загибала пальцы. – Права голоса ты не имеешь, прибегаешь по первому требованию, ублажаешь по высшему разряду. Выслушиваешь его проблемы, не вещаешь о своих, при этом о тебя спокойненько можно вытереть ноги, а ты от этого только счастлива. Почти жена, только штампа в паспорте не хватает!

– Ты не права.

– Да? В чём?! – Мгновенно загорелась желанием меня научить уму-разуму подруга.

– Ну-у, например, сегодня я узнала, что он погасил кредит за мою квартиру в полном объёме и я ничего не должна.

– Ну-ну. – Скептически скривилась Света. – Ау, подруга, проснись! – Похлопала меня по щеке. – Он владелец банка, у него семь пятниц на неделе. Сегодня не должна, завтра должна втрое больше. Не удивлюсь, если всё изначально именно Маратик твой и подстроил.

– Не он. Там, примерно за полгода до нашей встречи я документы эти подписала. И видеть он меня не хотел. Это я настояла на беседе с владельцем. Так и встретились.

– Тогда я не знаю! – Она развела руками, отхлебнула кофе с коньяком, скривилась. – Что ты собираешься делать, это ведь тоже не жизнь?

– Не знаю, иногда он смягчается, улыбается…

– Марина, я прошу, не делай лицо «дурдом на выгуле». Такая же идиотская улыбочка была как только вы познакомились. Но ладно тогда, он цветочки дарил и зажимал у подъезда. Теперь откуда столько иллюзий?

Я вздохнула, пожимая плечами.

– А ещё сегодня он предложил мне съездить с ним куда-то на две недели.

– Куда-то это куда? – Приподнимая брови и кривя губы, Света пыталась продемонстрировать степень моей наивности.

– Не знаю. Сказал, будем купаться в океане.

– Тогда всё понятно. Свезёт тебя в Эмираты, а там официально оформит рабство и из дому больше не выйдешь. И не смейся, я читала, что многие умники так и делают. Он ещё твой паспорт не просил?

Я от души посмеялась над Светой. Марату не нужны Эмираты, чтобы привязать меня к себе и он это отлично знает.

– Ага, главное, что тебя устраивает. – Подвела итог Света и встала. – Так, второй час ночи. Давай по кроваткам, а завтра обсудим эту темку ещё разок.

– Не хочу больше говорить об этом.

– Не хочет она! – Перекривляла меня подруга. – Я хочу! А теперь вставай, – подталкивала меня в спину, – иди. А утром расскажешь подробности вашей интимной жизни.

Несмотря на то, что виду Света не подала, я знала, что она всю ночь будет обдумывать ходы для моего отступления. Переживает и боится за меня, просто не хочет подавать виду, что всё плохо, и поддерживает хотя бы морально. Её я люблю, как и она меня.

Всё воскресенье прошло со смехом и со слезами от смеха. Марат так и не позвонил. Вечером я проводила подругу на поезд, а утром отправилась на работу. Потому что этой беды ещё никто не отменял.

На самом деле, работу я любила, только с нынешними событиями была абсолютно не готова отвлекаться ещё и на учеников. Хорошо, что лето и из занятий оставалось только пара факультативов. Да и не то, чтобы пара. Пара пар, а если быть точной, то по два занятия в неделю в четырёх классах, а через неделю первое сентября и мне было чем заняться кроме прямых обязанностей. Директор наседал, предлагая искать спонсоров, своих ему, видите ли, мало. А меня наизнанку выворачивало в прямом и переносном смысле этого слова. А ещё я скучала. Старалась проводить с сыном любую свободную минуту, только бы не думать о том, что и как там делает Марат… без меня. А ещё, кажется я больна и по мне действительно дурдом плачет. Первые дни и ночи не спала, мне его не хватало, а потом втянулась и не заметила как две недели пролетели, третья. А потом он всё же позвонил, когда я уже не ждала и привыкла к своему обычному ритму жизни. Обычному до него. Хотя, теперь это слово было не самым подходящим. Незнакомый номер настойчиво добивался моего внимания. Отвечать я не спешила, готовилась к родительскому собранию. Учебный год только начался, а все косяки уже успели всплыть, да и дети стали совсем не дети, об этом, собственно, и хотела поговорить. Не выдержала, когда после третьего сброса настойчивый незнакомец не успокоился и ответила.

– Я слушаю. – Мой голос звенел злостью, которой последнее время накопилось слишком много, видимо, не было выброса отрицательных эмоций и я уже склонялась к мысли, что слухи о том, что несемейные преподаватели и учителя «трахают мозг» своим ученикам и студентам, правда.

– И я этому очень рад. – Раздалось на том конце трубки и мои губы невольно растянулись в улыбке. – Что? Больше сказать нечего?

– Я думала, ты про меня забыл. – Прошептала, так как от волнения дыхание спёрло.

– Даже не знаю, чего в твоём высказывании больше, счастья или, наоборот, тебя это огорчило.

– Ты приехал? – Заплетающимся языком лепетала я, пытаясь пальцами сломать карандаш и у меня это практически получилось, только палец неожиданно соскользнул и я поранилась о его остриё. Неудачница.

– Приехал. Безумно соскучился. А ещё очень хочу тебя увидеть. Сейчас.

Только от его придыхания на последнем слове между ног стало влажно, а челюсть свело от давления. Боясь, что моё взволнованное сопение осведомит о том, как же соскучилась я, отвела трубку от лица.

– У меня через час родительское собрание.

– Красавица, ты знаешь значение слова сейчас? – Теперь звенел уже его голос и всё благодушие растворилось.

– Я освобожусь часам к трём.

– Хорошая моя, три недели без секса… Я сдохну до трёх часов.

– Я не могу отменить собрание. – Судорожно шептала в трубку, то ли его, то ли себя успокаивая. – Тридцать человек отменили свои дела, чтобы сегодня прийти. Пожалуйста.