Любить нужно смело

Влада всё это знала, но продолжала слушать Багдасарова с особенным трепетом.

– Папочка успел поделиться с тобой радостной новостью о долгожданном наследнике? – усмехнулся он и жадно втянул в себя её запах. – Подозреваю, не сильно-то ты и обрадовалась…

– Вообще не обрадовалась, – вполне адекватно кивнула Влада, пока Багдасаров пристально рассматривал её вблизи.

Она едва ни физически ощущала это навязчивое внимание, но стояла, вытянувшись, как по струнке, не смея отмахнуться или сдвинуться с места. Его близкое присутствие давило на сознание, выкручивало, выжимало последние силы. Оно испытывало на прочность снова и снова.

Багдасаров насмотрелся достаточно и уверенно коснулся её щеки. Просто касания показалось мало и он, игнорируя острые грани того самого терпения, изловчился и обвёл подушечкой указательного пальца приоткрытые губы. Медленно, дразня, по контуру.

– Эмоции… – вздохнул Багдасаров. – Именно они превращают здравомыслящего человека в марионетку. Твои эмоции горячие, острые, сочные… Как изысканное блюдо. Они такие искренние и оттого особенно опасные.

Даже сейчас он словно смаковал. И те самые упомянутые эмоции, и выдержку, и даже лёгкую невольную дрожь.

– Конечно, ты не обрадовалась и, конечно, высказала всё, что думала о его инстинкте размножения. У старика просто не выдержало сердце, – рассмеялся Багдасаров, будто вёл разговоры о погоде. – Таким будет заключение эксперта, – добавил он уже не так весело и точно не так беззаботно.

Телефон известил о сообщении, напоминая о себе, как о невольном свидетеле. Очень вовремя напоминая, надо заметить… Багдасаров тут же подобрался и отбросил шутки в сторону.

– Запись, которую ты смотрела только что, может кардинально сменить полярность поставленного вопроса. И из бытового несчастного случая дело переквалифицируют в… скажем… в непреднамеренное убийство. Или неоказание помощи. Или умышленное причинение вреда здоровью, повлекшее за собой смерть. Хотя тут уже как следователь повернёт. А повернуть он может, не сомневайся.

Багдасаров замолчал, давая время осознать, понять, услышать.

– Глупенькая секретарша вдруг вспомнит, что ты просила её не заходить… и вот уже за тобой тянется не просто ниточка, а внушительная сеть, сотканная из преступления и, соответственно, наказания. Это будет реальный срок. А такое любимое тобой слово «свобода» мелькнёт на горизонте лет через пять-семь, – жёстко процедил он.

Влада даже дышала через раз, будто погрузившись в транс. Возразить было нечего.

– Ты выйдешь, – продолжил Багдасаров, едва уловимо касаясь губами завитка её уха. – Будешь уже не так свежа, но, не сомневаюсь, по-прежнему прекрасна. Сломать тебя не так уж и просто… Не то, что вскрыть…

Прозвучало грубо. Обычно Багдасаров не позволял себе жаргон. Но сегодня можно. Сегодня – для дела.

– Ну а как иначе? Такая сладкая девочка… Кум на зоне слюной изойдёт.

Влада отвернулась в сторону, не позволяя себя касаться, но Багдасаров только с готовностью поддакнул.

– Просто так ты, конечно, не дашься. Едва ли тебя испугают лишения. Подозреваю, что и карцер мало впечатлит. С твоей-то закалкой… Но в любом случае остаётся ещё один, безотказный вариант. Будет больно и появится неизменное желание убивать. Вот такая несправедливость.

После жестоких слов последовала новая порция времени на раздумья. Чтобы Влада прониклась, чтобы прочувствовала.

– Не уверен, что желаю тебе подобной участи. И очень сомневаюсь, что для тебя такая свобода… «предпочтительнее», – намеренно выделил Багдасаров слово, которое Влада так необдуманно бросила ещё в начале разговора. – Как, сладкая, тебе всё ещё кажется, что выбор плюнуть в рожу и уйти, гордо вскинув голову, так уж очевиден?

– А ты не боишься? – прошептала Влада, снова почувствовав мягкие губы, прокладывающие дорожку от мочки уха к уголку рта. – Не такой уж Керим и старик. Всего лет на семь старше тебя?..

– За моё сердце не беспокойся. С ним всё в порядке… – мягко рассмеялся Багдасаров и перехватил Владу поперёк груди, прижался губами к макушке.

Прошла секунда, другая, третья, а он всё так же стоял и, кажется, даже закрыл глаза. Влада свои, так, точно закрыла. Она понимала, что сказанное только что, не столько для устрашения, сколько для очевидности выбора.

– Прости, я не хотел делать тебе больно, – заботливо прошептал Юра. – Не хотел принуждать, не хотел загонять в угол. Нам не хватило совсем немного времени. Не хватило совсем немного терпения.

– А кому-то не хватило ещё и совести… – с горечью в голосе поддакнула Влада, но её ход не был засчитан.

Багдасаров выжидал, и пришлось пояснить:

– Однажды ты сказал, что не претендуешь. Ни на свободу, ни на внимание.

– Врал! – Рассмеялся Юра очередному приступу упрямства. – Впрочем, как и всегда, – добавил, едва ли сожалея о методах и манере ведения игры.

– Я так не умею, – с досадой признала Влада.

– Не сомневаюсь, но… чёрт, малыш… так ничего мне и не ответишь? – абсолютно искренне удивился он, будто не веря, что тут в принципе есть, над чем думать.

– Я согласна, – произнесла Влада и удивилась, насколько легко слова слетели с губ.

Багдасаров рассмеялся. Мягко, одобрительно и будто с похвалой. С такой… вызывающей похвалой.

– Видимо, я слишком стар для подобных частот. Ты могла бы сказать это громче? – провокационно зашептал он.

– Я согласна, – повторила Влада твёрже.

Багдасаров молчал. Казалось, слишком долго. А у неё стучало сердце. Стучало в висках, прямо в горле!.. А вовсе не там, где ему положено.

Багдасаров прижался щекой к её щеке, и Влада вздрогнула, полностью сосредоточившись на собственных ощущениях.

– Ты уверена, что эти слова нужно произносить, стоя ко мне спиной? – зашептал он, завораживая хриплым голосом. С чего бы он охрип?..

Для неопытной в ТАКИХ подкатах Влады, это было слишком интимно. И касания, и волнующий шёпот, и ощущение мощного, но всё же инородного тепла рядом. Ноги показались ватными, а она сама себе страшно неловкой. Багдасаров требовал действия. И, казалось бы… его приказы были унизительными, но думала Влада совершенно о другом. О том, чтобы голос не дрожал от волнения, а проклятый румянец смущения не заливал бледные от напряжения щёки.

Обернувшись, развернувшись всем корпусом, она вдруг растерялась окончательно. Смотреть в глаза Багдасарова было будто непривычно. Сейчас от мужчины исходила совсем другая энергия. Незнакомая, опасная. Вот только поплакаться больше некому – единственный союзник выступил против неё. Багдасаров больше не был просто другом, старшим товарищем, наставником. Но в какой момент вдруг перестал им быть и стал для неё мужчиной? Взрослым, опытным, жёстким… заинтересованным… И у Влады не то, что слова, а даже мысли в голове запинались и путались.

Смешанные чувства вдруг разозлили. И такой внимательный, замерший в ожидании признания Багдасаров, тоже! Но больше всего, конечно, злила сама ситуация. Владе, наконец, удалось собраться, и излишне громко, а, может, даже резко произнести:

– Я согласна.

Всего на миг в его глазах мелькнуло что-то незнакомое. «Неужели облегчение?» – удивилась Влада, но Багдасаров был не из тех, кто позволит считывать и анализировать собственные эмоции. С него слетела маска чуткости, а взволнованно задерживать дыхание оказалось и вовсе ни к чему. Широкая уверенная улыбка свидетельствовала против него и стала доказательством ликования и триумфа. Ожидаемого триумфа, разумеется.

Так ничего и не сказав в ответ, Багдасаров вдруг засобирался. Телефон он отправил во внутренний карман пиджака, а злосчастную папку в урну. Перекинув через локоть пальто, он остановился напротив Влады и вызывающе вскинул подбородок. Если бы сейчас повторил своё фирменное «молодец», она бы ничуть не удивилась.

А впрочем, раздумывая над этим, Влада оказалась не так уж и далека от истины. Как-то неумело скрывая подрывающее его веселье, Багдасаров разглядывал её с совсем другим настроем. Теперь – как свою вещь. Неприятно, но не смертельно.

– Я согласна! – повторила Влада четвёртый раз, и сдержать довольную улыбку Багдасаров просто не смог.

– Ну, отлично! – едва ли не отмахнулся он и демонстративно незаинтересованно качнулся с пятки на носок и обратно.

Влада бросила на мужчину опасливый взгляд: что задумал?

– Теперь осталось только уговорить меня! – объявил Багдасаров и, прицениваясь, скривил губы. – Я так долго тебя облизывал, крошка, что, кажется, просто растерял интерес! Твоя сегодняшняя непробиваемость подпортила статистику. Давай, малыш, не тушуйся, – подмигнул он и ободряюще хлопнул Владу по плечу.

– Чего ты добиваешься? – выдохнула она, не зная, как на всё это реагировать.

Багдасаров, примеряясь к собственным желаниям, игриво нахмурился.

– Убедить в том, что всё это мне, действительно, нужно, будет достаточным, – заключил он в итоге и победно рассмеялся. А, уходя, не забыл строго предупредить: – С признательной речью не затягивай.

– Издеваешься? – выдохнула Влада, в принципе плохо соображая, что происходит. Багдасаров юлить и изворачиваться не стал, вполне осознанно кивнул.

– Да, – просто признался он. – Так что советую приложить максимум усилий.

И ведь сказал таким тоном, что Влада уяснила: ползать на коленях всё же придётся. Багдасаров, довольный собой, подмигнул ей на прощание и ушёл, а Влада так и осталась дожёвывать свои проблемы.

– Вот и сходила замуж, – небрежно буркнула она и зло пнула стоящий неподалёку стул. – Урод! – рыкнула и буквально выбежала из кабинета.

На воздух, на простор! «На свободу» – хотелось добавить, да вот только свободы больше не было. И ведь дело даже не в том, что Багдасаров грозился упрятать её в тюрьму! Больше бесило понимание, что без Юры ей в принципе не вырваться из вязкого болота, в котором Влада вздумала искупаться с головой.

И что идти на поклон придётся, она даже не сомневалась. Можно было бесконечно фыркать и хмыкать, мстительно щуриться и напряжённо кивать, вот только проблему это не решит! Но самое обидное заключалось в том, что Багдасаров… он всё понимал. «Понимал и пользовался!» – взревел внутренний протест. «Понимал и наступал на горло…» – уныло простонало сознание.

Топтаться на пожарной лестнице между этажами было не лучшей идеей. На Владу уже бросали заинтересованные взгляды курильщики, что выскакивали из офисов и, путая следы, поднимались на пару пролётов вверх. Не дожидаясь, пока, включаясь в охоту, предложат сигаретку и ей, Влада нехотя побрела вниз. Получить от Багдасарова по губам за подобное баловство было вполне реально. А Влада была не из тех, кто считал: «Подумаешь… одним камнем на шее больше, одним меньше…» Ей нужно было выплыть. Без вариантов.

Глава 14

– Не можешь оставить хорошее впечатление –

оставь незабываемое!

После меня – вот такое!

Протаскавшись по городу до позднего вечера, Влада всё же явилась к месту казни, чтобы потом ещё час стоять под окнами дома Багдасарова и уговаривать себя войти. Но вдруг выяснилось, что на это у неё недостаёт никакого благоразумия.

Она успела раз сто пожалеть, что в пиковый момент прошла мимо бара и не накатила для храбрости – там постоянным клиентам наливали в долг. Да и обещанной речи, собственно, не подготовила. Сдались Багдасарову её речи в принципе! И вся его бравада – не больше, чем тест на вшивость. Если Влада опустится до унизительного упрашивания, то грош ей цена. Ну а если Багдасаров в уговорах, действительно, нуждается, то придётся испытать его сердце на прочность уже в ближайшее время.

Руки и ноги успели задубеть от сырого февральского холода, а желания сдвинуться с места так и не прибавилось. Из подъезда выбрался запоздалый собачник с питомцем. Что-то мелкое и юркое рвануло прямо к Владе и зашлось визгливым лаем.

– Какой же ты шумный! – отстучала она зубами. Вот тогда окончательно почувствовала, как холод сковал тело, и всё же сделала первый несмелый шаг.

В квартиру Влада поднималась по лестнице. Из принципа. Если бы ей выдали тяжеленный камень, который нужно катить вверх, было бы ещё лучше! Тогда был шанс почувствовать усталость, тяжесть в онемевших конечностях, выгнать из тела мерзкий озноб. И всё это лучше, чем стучать перед Багдасаровым зубами, заикаться и трястись, по крупицам выжимая из него жалость. Всё это лучше! Вот только подходящего камня поблизости не нашлось.

Дрожь в теле одолела на границе девятого и десятого этажей. Идти дальше Влада просто не могла, а потому села, прижавшись спиной к закрытой экраном батарее и крепко зажмурилась. Из-за двери одной из квартир тут же выглянула бдительная старушка, обозвала Владу наркоманкой и советовала свалить, пока не приехала полиция. Интересно, чем ей не угодила охрана с дубинками и шокерами, что встречала жильцов на входе? Уж они бы справились куда быстрее. А ещё интересней было, откуда вообще в доме высокой культуры… и достатка… берутся такие вот бдительные старушки.

Буквально соскребая остатки сил, Влада встала и, цепко схватившись за перила, сумела-таки поднять своё тело на пару недостающих этажей. И вдруг показалось, что камень… тот самый, неподъёмный… что он всё же висел у неё за плечами. И вместо того, чтобы катить, Влада выбрала тянуть его за собой.

Что лучше: воспользоваться ключами или нажать на кнопку квартирного домофона, она определялась долго. Порог, который много раз перепрыгивала легко и непринуждённо, вдруг показался неприступной крепостью, но и это препятствие преодолеть всё же пришлось.

Войдя, Влада услышала негромкую расслабляющую музыку, стеклянный звон и женский смех. Она не стала швырять тяжёлую связку, извещая о своём появлении, а аккуратно вернула её в глубокий карман. После выглянула и поджала губы: Багдасаров, как всегда, развлекался с тёлкой! Прежде подобное веселье она обрывала, не особо заботясь об интересах хозяина гостеприимного дома. Нечасто, конечно, и только в случае, если это были предварительные ласки. А в моменты, когда Багдасаров драл их, как кошек, до визга и хрипов, Влада предпочитала удаляться незамеченной. И после не появлялась ещё день, два, три…

С головой накрывало смущение, да и неловкость не позволяла так же непринуждённо смотреть Багдасарову в глаза. Потом отпускало.

Сейчас Влада смотрела вовсе не на обнажённую девицу, что крутилась перед мужчиной, как барашек на вертеле… демонстрируя самые румяные, самые аппетитные места. Мягко, томно, эротично… Она умела доставлять удовольствие, даже не касаясь. Но нет… Влада смотрела не на неё, а на напряжённого, как струна, Багдасарова. Ведь девица беспокоила его в последнюю очередь. У него был пустой взгляд, безразличное лицо и совершенно отстранённая поза.

«Он ждёт!» – созрела догадка. Ждёт и бесится, потому что своенравная Влада может выкинуть что угодно! И почему-то неожиданный факт коснулся не только мозга, но и души. Коснулся и отогрел. «Созреть» мешала выгибающаяся перед Багдасаровым мадам. Её позы становились откровеннее, а движения давно стали вызывающими. Она опустилась перед мужчиной на колени, провела ладонями по его широко расставленным бёдрам.

Вскипела ревность. Она была знакома Владе и прежде, но именно сейчас, когда Багдасаров посмел предъявить ей какие-то претензии, когда замахнулся на свободу и право выбора… В общем, стоять и подпирать дверной косяк и дальше Влада себе просто не позволила. В конце концов, у неё есть гордость. Может быть, даже в избытке. Может быть, только гордость у неё и осталась.

Вытащив из кармана ключи и со всей дури швырнув их на стеклянную полку, Влада заявила о себе во всеуслышание. Девица вздрогнула, подскочила и принялась суетливо прикрывать ладонями то «сделанные» сиськи, то теперь уже неуместно оголённые низы. Багдасаров полоснул Владу острым взглядом, от которого хотелось рассыпаться осколками, ну, или развеяться облачком пыли. Претензии у него накопились, одним словом.

– Я пришла, – сообщила Влада будничным тоном и сделала вид, что ей плевать на любые острые взгляды.

Без слов, простым жестом Багдасаров дал девице указание исчезнуть. «Значит, эскорт» – отметила Влада для себя. С постоянными любовницами он вёл себя иначе. И к счёту за ночь приходилось накидывать за свалившееся на голову «неудобство». Да, именно так однажды назвала Владу его… кто?.. «Старшая любовница» – будет достаточно уместно?.. Раз уж к своему впечатляющему возрасту обзавестись женой-другой Багдасаров как-то и не успел.

В общем, сегодняшняя красотка живо сгребла своё платье и выскочила в прихожую, банально забыв про колготки. Ведь если Багдасаров сказал: «Пошла вон», можно было выскакивать и без платья, так он порой при этом выглядел.

Сама Влада быстрым… резким… ну, и решительным шагом пересекла гостиную и скрылась за дверью хозяйской спальни. Потому что именно там находилась ванная комната, в которую подавляющему большинству девиц путь заказан. Ну и как бонус для Влады: риск подцепить какую заразу был минимален. Безопасность в приоритете.

Она врубила воду, чтобы наполнить ванную, а сама, не теряя времени, встала под душ. Кафель практически сразу покрылся паром, вокруг стало влажно и тепло.

Багдасаров явился минут через десять. Ванная к тому моменту наполнилась, а пышная пена спрятала так и не отогревшуюся Владу до самого подбородка. Мужчина успел усмирить своё недовольство и больше стрелы взглядом не метал.

Приблизившись, он присел на бортик ванной и опустил ладонь в воду. Влада бросила все силы, чтобы не шарахнуться в сторону, ведь боялась, что он вздумает вцепиться в её колено. Но Багдасаров только вскинул брови, оценивая зашкаливающую температуру воды. И если до этого испариной был покрыл только лоб Влады, то теперь, казалось, вспотел ещё и мозг! А на будущее она дала себе совет не торопиться с выводами. Почему-то выглядеть глупо хотелось меньше всего. «На равных» Владе нравилось больше, но кто её теперь спросит?..

– Если бы ты не явилась сама, мне пришлось бы спуститься, – вдруг сказал Багдасаров.

Такого она не ожидала точно, а потому, схватившись пальцами за бортик ванной, несдержанно подалась вперёд. Пена только облизнулась, выпустив из объятий и острые плечи, и изящные ключицы.

– Ты знал, что я стою во дворе? – задохнулась Влада каким-то мутным подозрением.

Багдасаров не ответил сразу. Он улыбнулся, как-то глупо ткнул пальцем в её плечо, заставляя вернуться в объятия пены. Только тогда Влада и опомнилась, что в её напряжённой позе под рыхлым слоем белого «покрывала» совсем скоро он мог бы разглядеть вызывающе яркие соски.

Юра в это время плавно и не по-мужски изящно спустился с бортика и сел так, чтобы их глаза оказались на одном уровне. Чуть подался вперёд.

– Я тебя чувствовал, – произнёс он каким-то… горьким шёпотом и криво улыбнулся.

Ответа от Влады не требовалось. Как не требовалось и эмоций, и взволнованных вздохов. Багдасаров просто ушёл, а она до невозможного долго смотрела на закрывшуюся за мужчиной дверь. Внутри стало очень горячо, но, кажется, вода в ванной тут была абсолютно ни при чём.

Чтобы решиться и выйти, понадобилось ещё около получаса. Влада всё оттягивала момент, ожидая, что Багдасаров не выдержит и прикажет прийти. Но он не приказывал. Он ждал. А то, что она это понимала, говорило лишь об одном: процесс воспитания и «огранки» идёт очень хорошо.

Потуже затянув пояс халата, Влада решительно открыла дверь, но в спальне Багдасрова не оказалось. Ожидания, что он встретит её в предельно раскрепощённой позе и с блудливым взглядом, к счастью, не оправдались. Пора бы уже избавиться от назойливой мысли, будто предел его мечтаний – тупо оказаться у Влады между ног. При достаточной силе желания он мог бы позволить себе такой фокус и прежде. Выходит, желал недостаточно сильно или желал совсем не того. «Не привык размениваться по мелочам» – хмыкнула Влада самой себе и направилась в гостиную. Багдасаров валялся на любимом диване и оказался не на шутку удивлён, увидев её перед собой.

– Что-то ты быстро, – тут же пояснил он свою реакцию.

Влада недоумённо развела руками.

– Наверно, недостаточно сильно испачкалась.

– Допустим, – взяв совсем небольшую паузу, кивнул Багдасаров. – И для разговора, выходит, созрела? – «уколол» он, верно разгадав её мандраж до этого. – Будет интересно послушать. А то, извини, твоего яркого и вызывающего «я пришла», откровенно говоря, недостаточно. Не скрою: надеюсь, речь будет столь же эффектной.

– Речи не будет, – заявила Влада.

Она присела на недавнее приобретение Багдасарова – кофейный столик из закалённого стекла на изящных кованых ножках.

– Ты всё равно женишься на мне. Это уже в плане. Подозреваю, что достаточно давно.

– Настолько давно, что я успел привыкнуть к этой мысли! – обрадовался Багдасаров взаимопониманию. – И если сразу странные идеи даже пугали, то сейчас осталось щекочущее предвкушение, – поделился он впечатлениями.

– Женишься, потому что тебе интересно, – поддакнула Влада, неторопливо перекладывая эмоции на слова. Так непривычно и опасно откровенно. – Потому что жаждешь удивляться, – грустно улыбнулась она. – А ещё потому, что все эти идеальные красотки со своей продажной любовью тупо приелись.

– Откровенная пошлость приелась, – подхватил Багдасаров мысль.

– Доступность приелась тоже! – сверкнула Влада глазами.

– И я очень рассчитываю, что ты не разочаруешь. По всем пунктам, – довольно усмехнулся он и огладил ладонью колючий подбородок.

– Конечно, нет! – как-то легко, без надуманной обречённости в голосе, выдала Влада. – Тебе ведь так нравится делать меня послушной.

– Ты не поддаёшься, – совершенно открыто рассмеялся Багдасаров. Владе смешно не было.

– А ты сейчас используешь грубую лесть, чтобы усыпить бдительность…

– Обожаю тебя! – восхищённо проговорил он, но такое обращение пришлось Владе не по вкусу.

– Все эти подробности мне неинтересны… Это ты играешь, забавляешься, что-то там себе фантазируешь. А я так живу.

– Влада, не грузи, – предупредил Багдасаров. – Ты относишься к ситуации слишком критично. В реале всё не так плохо, как ты успела себя накрутить!

– Ты передумал жениться? – тут же подхватила она, но Багдасаров в ответ только напрягся.

– Нет, – как-то скомкано открестился он. – Тут без вариантов. Я всё решил. Но не относись к этому событию так, будто жизнь вдруг оборвалась.

– Серьёзно считаешь справиться с моей жизнью лучше меня самой?!

Влада взвилась, а Багдасаров подобрался и придавил её взглядом.

– Я серьёзно считаю, что ты перегибаешь и выделываешься из принципа.

Она хищно улыбнулась:

– Не можешь оставить хорошее впечатление – оставь незабываемое! После меня – вот такое!

– Даже интересно, какое впечатление оставляю я?

Багдасаров напряжённо склонил голову набок, но Влада не ответила. Только подтянула ворот халата к подбородку.