Когда вдруг решил, что уже поздно

Как только хлопнула входная дверь, Рита оставила сад, показалась на пороге. Мать только и смогла, что развести руками.

– Вы просто невозможны. Вдвоём! И, скажи на милость, что это сейчас было? Мне казалось, вы с Андреем во всём разобрались, всё выяснили. Сама же упоминала, что он приезжал к тебе.

– Он приезжал с Юлей, и поговорить толком не получилось.

– Ну, конечно. Бедная девочка непременно бы испугалась, заслышав, как он вправляет тебе мозги! Разумеется, при ней он сдерживался! А ты и рада!

– Мама, у меня всё хорошо.

На подобное заявление Александра вызывающе хмыкнула.

– Я вижу, что хорошо. Наверно, именно потому, пытаясь добиться правды хоть от кого-то из вас, я позвонила твоему отцу, нарушив… Внимание! Пятнадцатилетнее молчание! – мать нервно тряханула кулачком и возмущённо фыркнула, когда Рита попыталась её обнять. – Я звонила ему, Константину Сергеевичу, подруге этой твоей, дурочке… Всё время забываю, как её зовут…

– Альбина её зовут, мама.

– Ну вот! Альбина! И имя такое же дурацкое! Кто только так извратился?.. Я звонила руководителю твоей практики в институте, ведь вы поддерживаете связь, я знаю. И все как один предпочли отшутиться! Весело им там, видите ли! Андрей разводит руками, а теперь и вовсе вздумал жениться, его отец отводит взгляд, как только заведу разговор на эту тему, а ты?

– А что я?

– А ты, вообще, решила забраться на самую высокую в мире гору под названием «непревзойдённый эгоизм» и поплёвывать оттуда на наши макушки, глядя, как суетимся, пытаясь вразумить одну несчастную.

– Мама, я взрослая девочка, уж как-нибудь справлюсь.

– Ты справишься, да, я не сомневаюсь! А пока будешь справляться, умудришься довести меня до морщин, седины в волосах и до сердечного приступа!

Мама в порыве эмоций прижала ладонь к груди и возмущённо вздохнула, когда Рита тихонечко рассмеялась.

– Сердце с другой стороны, – заметила она, всё же обнимая её.

– Ну, если с другой, тогда это не сердце, и умирать мне, пожалуй, ещё рано… – резонно заметила женщина, и выдохнула с облегчением. Поддалась, когда Рита потянулась к ней, чтобы поцеловать в щёку.

– Ты ведь слышала, что сказал Андрей?

Рита осторожно кивнула.

– Слышала.

– И он, конечно же, прав, дело вовсе не в работе?

– Мам, я просто запуталась и…

– Вам надо поговорить. Просто поговорить.

– Не о чем говорить, мам. Нужно уметь принимать решения. Нужно уметь приводить свои решения в исполнение.

– Твой отец, принимая такое вот решение, в один момент лишился семьи. Не буду ничего говорить, возможно, для него именно так было лучше, но что чувствовала я, когда он нас бросил, исполняя то самое решение? Что чувствовала ты, годовалая девочка, когда папа однажды не вернулся домой? А всё из-за чего? Из-за туманных перспектив?

– Мам, но ведь отец тебя не бросал. Это ты отказалась ехать вместе с ним.

– Что бы ты понимала! Свою карьеру он мог бы построить и здесь, а я? Вот, что бы там, в той его жизни делала я, ты не подумала?

– Вам с отцом тоже не мешало бы поговорить.

– Дело не в разговорах, дорогая. Дело в… В восприятии жизни, что ли… У него жизнь привязана к месту, а для меня жизнь – это люди, что меня окружают, вещи…

– Одно и то же, мам.

Александра посмотрела на дочь и горестно вздохнула.

– Вот и он сказал так же, – заметила без особой радости. – Сказал и уехал. Он уехал, а ты предпочла сбежать.

– Мама…

– Не говори ничего больше, – женщина открестилась от любых объяснений. – Мы разговариваем на разных языках. Тебе бы во всём разобраться с отцом, да есть одно «но»: он мужчина, а мужчинам женщин не понять.

Александра вернулась к мольберту, взяла в руки кисть, но сосредоточиться на мысли не смогла. Она скривила губы, не имея сил выдавить улыбку.

– Иди в свою комнату. Поспи, отдохни. Эти долгие переезды так утомляют…

– В мою комнату? А я уж думала, что как только пересекла порог этого дома, уезжая, ты оборудовала её под склад для бесчисленных картин.

– Не говори глупостей! – воскликнула мать, но тут же поджала губы, принимая прямой и уверенный взгляд. – К тому же… – раздосадовано выдохнула она. – К тому же ты неделю назад предупредила о своём приезде, и у меня было достаточно времени… В общем, иди, – она нетерпеливо взмахнула рукой.

Переступив порог комнаты, что когда-то принадлежала ей, Рита не сдержала грустной улыбки. В воздухе всё ещё витал запах масляной краски, которую так любила мама, на выгоревших от времени обоях виднелись следы от картин, что украшали стены совсем недавно. Распахнутое настежь окно призывно манило пейзажем, навевая ставшие призрачными воспоминания.

Глава 2

***

– Выходи за меня замуж, – смеясь, проронил Андрей, и как по волшебству в его руках появилось колечко необыкновенной красоты.

Он был старше меня на два года. Уже давно не мальчик, хотя паспортный возраст не позволял зваться мужчиной. Мы были знакомы с детства. Учились в одной школе, жили на соседних улицах, а впервые увидели друг друга в танцевальном классе. И всё закрутилось. А ещё отчего-то казалось, что особое ко мне отношения появилось как раз тогда, в то смутное время, которое память с таким старанием пытается стереть, будто и не было.

Мальчишкой он дарил мне полевые цветы, необычной формы ракушки, что добывал на рыбалке с отцом, кривые и далёкие от совершенства жемчужинки. За пять лет их набралась целая шкатулка, но ни с одной я не готова была расстаться до сих пор. Андрей защищал меня от мальчишек в школе, непременно спасал с дерева любимого котёнка, а ещё самоотверженно отгонял задиристого петуха нашей соседки тётки Маруси.

В какой момент дружба перестала быть таковой и переросла в нечто большее, сказать наверняка я не могла, но в один день точно поняла, что не представляю без Андрея своей жизни. В тот же день и сказала, что люблю. Вроде и в шутку, а он поверил. Поверил и ответил тем же признанием. Два года назад. Ему тогда исполнилось пятнадцать. Не было громких заявлений о непростых отношениях, но окружающие как-то и сами догадались, прониклись. А кто-то и не одобрил. Его отец, например.

Строгий и властный, бывший партийный лидер, а ныне преуспевающий бизнесмен, не смог принять такой выбор сына. Он был на удивление категоричен и несправедлив. Не стал слушать ни доводов, ни уговоров. В один момент лишил сына всего: денег, средств связи, свободного времени и развлечений. Готов был идти и дальше, да только, вот беда, в тот же самый момент послушный мальчик, гордость семьи, её надежда и опора, превратился в бесшабашного хулигана, уличного волка. На строгость он ответил непослушанием, на ограничения – резким протестом. Андрей забросил школу, закрыл глаза на обязательства, окрестил себя сиротой и следовал тем путём. И ничьи уговоры не могли вернуть его в прежний ритм. Не слушал он и меня, но под строгим неодобрительным взглядом держался смирно и старательно улыбался. Не стал отступать от принципов, и когда родительский гнев смягчился.

За два года глухой обороны Андрей возмужал и повзрослел морально. Теперь никто не смел указывать ему место, ущемлять в правах и желаниях. Он жил, как хотел, в соответствии с каким-то одному ему ведомым кодексом, а ещё беззаветно любил очаровательную рыжую хулиганку. И вот сегодня, когда пятнадцать исполнилось мне, в этот праздничный день, Андрей совершенно неожиданно сделал такой вот подарок, такое предложение. В самый разгар вечера, загадочно улыбаясь, отвёл меня чуть в сторонку, привычно коснулся губами лба, считая это неким ритуалом своего главенства, и преподнёс в подарок кольцо. Кольцо с крупным бриллиантом. Я непритворно ахнула, в тяжком раздумье закусила нижнюю губу и совершенно неприлично пялилась на дорогое украшение.

– Ты будешь моей женой?

– Господи, ты его хотя бы не украл? – всё, на что меня хватило в тот момент.

Андрей в ответ на подобное предположение пакостно ухмыльнулся.

– Обижаешь… – потянул он с неприятной хрипотцой в голосе и оглянулся на друзей, отсекая и малейшие заинтересованные взгляды в нашу сторону.

С настороженно замерла и заметила:

– Мне не нравится тон, с которым ты говоришь.

– Что ещё тебя не устраивает, солнце?

– Андрей, пожалуйста, не разговаривай со мной так.

– Как? – он протянул руку к моему лицу, поправляя выбившуюся из причёски прядь, а я отшатнулась. Андрей со свистом выдохнул и зло сверкнул глазами. – Ты, кстати, не ответила на вопрос.

Он чуть разочарованно глянул на кольцо в своих руках и приткнулся спиной к стене, приобретая такую необходимую опору. Глядел на меня волком, с кривой ухмылкой на губах, а я от такой его наглости поперхнулась потоком воздуха.

– На вопрос? Что… Андрей, откуда ты взял деньги?

– Заработал.

– Да? И где же столько платят, что хватает на такие вещицы?

– А это не просто вещица, солнце. Это колечко для моей любимой девушки, для будущей жены. Такое дарится один раз в жизни. Примешь или выбросить?

Я опешила.

– Что значит выбросить? Что ты такое говоришь?!

– Получается, согласна?

– Да с чем я должна быть согласна, Андрей?! Что ты себе думаешь? Ты… ты с отцом помирился, да?

Подобное моё заявление показалось ему крайне нелепым, о чём Андрей и сообщил громким презрительным смешком.

– Ритуль, девочка моя, предлагаю задавать вопросы в порядке старшинства, к тому же мой уже вон, когда прозвучал, и ответа на него я жду не дождусь. Ответь, а потом сыпь своими как из рога изобилия.

– Скажи сначала, где ты работаешь, а уже после будем разбираться с судьбоносными вопросами.

– Моя работа – это такая мелочь, которая тебя никак не должна касаться. Ты создание нежное и хрупкое, кое-что в этой жизни предназначено не для твоих глаз и ушей.

– Это твои ночные вылазки в стан врага? Так, кажется, ты любишь говорить?

– Рита, если сейчас не ответишь, я решу, что зря всё это затеял, – пригрозил Андрей вполне серьёзно и я, зная его характер, присмирела.

– Я люблю тебя.

Парень весело хмыкнул.

– Слышал уже.

– И я очень за тебя боюсь.

– Мило с твоей стороны, но я ожидал получить в ответ нечто принципиально иное.

– А ещё я боюсь тебя потерять.

Андрей криво ухмыльнулся и легкомысленно бросил:

– Сейчас находишься в шаге от этого.

– Я приму кольцо, – своей ладонью я накрыла его кулак, в котором он с неестественной силой сжимал украшение. – И я выйду за тебя замуж, – посмотрела в глаза и, приметив шальной огонёк в них, спешно сглотнула. – Не сейчас, конечно, потом…

– Да уж понял, – с готовностью и агрессией в движениях кивнул Андрей.

– И я очень не хочу, чтобы ты на меня злился.

– Было бы за что, солнце, – слишком скоро сменил Андрей гнев на милость.

– Пообещаешь, что не будешь совершать необдуманных поступков?

– Что-то не припомню… Года два назад, не об этом ли ты меня просила?

– Об этом. А ты взял и отвернулся от своей семьи.

– Суть верна, а вот последовательность действий не та.

Пришлось беспомощно передёрнуть плечами.

– Ты очень категоричен в своих решениях.

– Прими на заметку, солнце, и не тешь себя иллюзиями, будто у настоящих мужиков в принципе бывает иначе.

Я согласно кивнула, а Андрей злился. Он не любил подобных разговоров, а я чувствовала себя виноватой в том, что не может найти общий язык с семьёй.

– Ты слишком рано повзрослел… – проронила всё с той же виной, а у него аж заклокотало внутри от подобного тона.

Улучив момент, я коснулась беглым жестом его щеки. Андрей перехватил это прикосновение и ощутимо сжал запястье. Расслышав сдавленное шипение, ослабил хватку и коснулся кожи на руке в лёгком поцелуе. Так странно… будто тот же нежный и добрый мальчишка, каким он был когда-то. Когда-то, но не сейчас. Андрей и сам прочувствовал эти изменения, потому отпустил моё запястье и скривил губы в дерзкой ухмылке.

– Красиво жить не запретишь! – с неприятным оскалом заявил он, поддел мои пальчики и украсил безымянный на левой руке колечком. – С днём рождения, красавица, – шепнул, не скрывая удовольствия, и поцеловал в уголок губ. – Пусть сбываются мечты, – со значением проговорил он, с особым смыслом, который я почувствовала, но до конца так и не поняла. А чтобы не понимала и дальше, Андрей, любуясь собственным подарком и вновь приобретённым статусом, приобнял меня со спины, устраивая подбородок на плече, с демонстративной завистью глянул на друзей, что веселились в стороне.

– Не думай о грустном. Пошли, потанцуем, – шепнул он, и, демонстрируя настрой, так знакомо пробежался ладонями по бокам, а уже в следующее мгновение мы кружились под зажигательную «латину».

Мы всегда танцевали. Всегда. И музыка, казалось, поглощает в себя всё. Грусть, злость, обиды, непонимание. Она придавала сил, наделяла эмоциями. Я всё ещё помнила Андрея нежным, ласковым, отзывчивым, но менялся стиль жизни и менялся танец. Эмоции зашкаливали, движения становились резкими, страстными. Он рисковал сам и тянул в этот риск меня. А когда вошла во вкус, поздно было сбивать спесь строгим взглядом и грозным рыком. Он был опасен, но и я непроста. Андрей слишком поздно осознал это, почувствовал, но вскоре увлёкся огнём, что касался его, но пока ещё не кусал. Потому что этим огнём повелевал он сам. Он разжигал, он же умел его усмирить.

Скоро я узнала, что из себя представляет его ночная работа, и до боли, до крови кусала обветренные на обжигающе холодном ветру губы. Его отец держал меня за руку и шипел сквозь зубы: «Смотри!» Слёзы боли и обиды катились по холодным щекам, а сердце мучительно разрывалось в груди. Тогда я впервые узнала цену этой его любви. Ведь холёный, лощёный, с детства купающийся в любви и заботе мальчик едва не каждую ночь вместо того, чтобы готовиться к экзаменам, к поступлению в давно выбранный институт, ходил на тяжёлый рыбацкий промысел. Наравне с обычными работягами, наравне со взрослыми, здоровыми, закалёнными жизнью и стихией мужиками.

Я смотрела и не понимала. Подаренное совсем недавно колечко жгло кожу. В какой-то момент даже подумала, что лучше бы он грабил и воровал. Лучше бы… только не этот каторжный труд. Тут же прикусила себе язык, тут же мысленно обратилась к богу, чтобы тот уберёг Андрея от тех же грешных мыслей.

Как так вышло? Почему я ничего не заметила, почему не поняла? От него никогда не пахло рыбой, он никогда не говорил об усталости, не упоминал о возможности отдохнуть, набраться сил. Утром в школе, вечером со мной на танцах. Так, чтобы до упаду. А потом, значит, сюда…

Я всё думала, думала, а его отец стоял и смотрел, чтобы потом больно ударить в спину обидными словами.

– Любишь его, значит? – недобро хмыкнул мужчина. Совсем как сам Андрей, только яда в словах было больше.

– Люблю, – ответила я непослушными губами.

– И что с ним сделала эта любовь?

Я растерянно глянула на полыхающий яростью взгляд.

– Не знаешь? – паршиво улыбаясь, понятливо потянул его отец. – Ты обрубила ему крылья. Он отказался от семьи, отказался от своего будущего, а всё ради чего?

Мужчина шагнул ко мне, демонстративно брезгливо коснулся указательным пальцем острого подбородка, заставляя смотреть в его глаза.

– Маленькое рыжее чудо… Невелика награда.

– Андрей сильный и смелый, – я сквозь зубы выдавила твёрдые слова и с силой оттолкнула небрежное прикосновение. – Намного сильнее вас! – выдохнула с яростью. – И он не станет прятаться за отцовским капиталом так же, как когда-то сделали вы сами, – выплюнула обвинение, которое большой человек проглотить не сумел.

– Ах ты, маленькая дрянь! – замахнулся он в порыве эмоций. От страха я закрыла глаза, спрятала лицо в ладонях, а когда, так ничего и не почувствовав, открыла их и увидела Андрея.

Его отец обтирал белоснежным носовым платком разбитую губу, а сам он стоял и смотрел на меня. Несколько растерянно, будто с паникой, готовящейся подступить к самому горлу. Я всё поняла в ту же секунду: не хотел, чтобы видела его таким…

– Пойдём, – сказал Андрей бесцветным голосом и не стал дожидаться, пока услышу призыв – развернулся и двинулся в сторону рыбацких бараков.

Шёл быстро, не оборачиваясь. Остановился только у самых ворот. Ждал моего приближения, приткнувшись плечом к грубой, засмоленной непогодой и грязью стене.

– Не подходи близко, – криво ухмыльнулся он. – Испачкаешься, – выдохнул с горечью и напряжённо сглотнул. Натруженные руки Андрей спрятал за спину, не позволяя эмоциям взять верх и всё же прикоснуться ко мне.

– Андрей…

– Уже поздно, солнце, иди домой, – устало выдохнул он, не позволяя мне озвучить так до конца и несформировавшуюся мысль. Плотно сжал губы, чтобы не дрожали. Так странно, а я ведь думала, что ничего не боится…

– Не нужно, Андрюш, я прошу тебя, идём со мной, – проронила я и шагнула к нему. Протянула руку, чтобы коснуться колючей щеки, а он увернулся, не позволяя этого сделать. Сжал зубы до желваков на скулах и максимально высоко задрал подбородок.

– Ты меня услышала?

Отрицательно покачав головой, я болезненно скривилась.

– Я хочу поговорить.

– Какие проблемы? Завтра поговорим.

– Не нужно завтра, – несмотря на предупреждение, я приткнулась спиной к липкой стене. Андрей глянул на меня волком, но нашёл силы, чтобы промолчать. – И ничего этого не нужно. Денег этих, если они достаются таким трудом, – выговорила, припоминая свои капризы. Ведь по наивности думала, что Андрей получает на карманные расходы от отца. Ведь не мог же тот взять и лишить сына всего… А выходит что мог. – Идём со мной, – протянула руку, а Андрей глянул на неё, точно на гремучую змею, поморщился.

– Ты не понимаешь! – вспыхнул он яростью, не сдерживая себя. Оттолкнул мою руку, заставляя пошатнуться. В тот момент даже стена не показалась спасением, и я, пережидая бурю, задержала дыхание. – И отец тоже не понимает. Он хочет, чтобы я был зависим, чтобы, точно марионетка, беспрекословно выполнял любой приказ. А я не хочу! И эта работа… Деньги ни при чём. Это свобода! Это глоток свежего воздуха! Независимость!

– Ты достоин большего. Ты должен стремиться к лучшему.

Андрей глянул на меня, явно сдерживаясь от обидных слов.

– Считаешь, я всю жизнь собираюсь потратить, разгружая рыбу? Солнце, не будь так наивна. Я похож на идиота? Хороший человек на пустом месте появиться не может! И я не собираюсь становиться таким пустым местом! Нужно начинать с низов, чтобы не просто знать в общих чертах, а на своей шкуре проверить все минусы, недочёты, просчитать пути их решения. Это сегодня я простой рыбак, грузчик, а уже завтра… – он нервно сглотнул, переводя дыхание, успокаивая себя. – А уже завтра я буду руководить всей этой кодлой. Потому что теперь наверняка знаю, куда ударить, чтобы сломать, а в каком месте начинать строить заново. За мной теперь не просто слова – за мной знание, а знание – это сила. За мной народ. А переть против толпы решится далеко не каждый.

– Я не понимаю…

– А тебе и не нужно. Твоя задача – снимать сливки. Этим и займёшься.

– Ты меня с кем-то путаешь? – не выдержала я надменного тона. Отлепилась от стены и наотмашь ударила Андрея по щеке. Так, что ладонь горела огнём. Я скривилась от боли, а он даже не шелохнулся, не пошатнулся. И на всё лицо расползлась улыбка.

– Ни с кем не путаю, – довольно облизал он губы. – Просто я хотел, чтобы ты одобрила.

– А я одобрила?

– Да. Только что. Когда не захотела делиться. И у нас будет намного больше, чем тебе понадобится для жизни.

– Зачем?

– Потому что деньги – обязательные спутники успеха. А я, знаешь, такой человек, который не любит разгружать рыбу. Я хочу вести людей дальше, чем находится их горизонт, и я это сумею.

– Ты рассуждаешь на уровне, слишком далёком от развития обычного подростка.

Андрей довольно кивнул.

– Я очень рад, что встретил тебя. Ты стала целым миром. Ты раскрыла мне глаза.

– Я? Или, может, запреты твоего отца?

– Запреты – всего лишь повод. Катализатор, если захочешь. А ты цель. И я тебя добьюсь.

– Я приняла кольцо и согласилась стать твоей женой, хотя мне всего пятнадцать, а ты оканчиваешь школу. По-моему, неплохой задаток. Вклад в надёжное будущее.

– Обычная игра слов. Я предпочитаю более значимые аргументы.

– Какие, например?

– Ты намного сильнее, чем хочешь казаться. Рядом с тобой не так просто устоять. Мне приходится соответствовать.

Я вскинула брови и неторопливо вздохнула.

– В книжке прочитал или сам придумал?

– Увидел тебя и понял.

– Вот так сразу?

– Не поверишь. С первого взгляда.

– Мы были детьми, – напомнила я.

– Да, но у меня, как ты сама только что заметила, слишком высокий уровень развития и рассуждений для обычного подростка.

– Ты выдаёшь желаемое за действительное. Ты хочешь, чтобы я была особенной, чтобы всё не напрасно. Чтобы все эти жертвы…

– Я готов идти дальше, – с готовностью заверил Андрей, а я покачала головой.

– А на что ещё ты готов?

– Рита, я люблю тебя. Что бы ты сейчас ни говорила, я тебя люблю. Недетской любовью. Без всех этих розовых соплей, которые, ты уж мне поверь, и у пацанов тоже есть. Я хочу, чтобы ты всегда была рядом. Всегда. Как думаешь, я готов далеко зайти, чтобы исполнить одно простое «хочу»?

– Даже не знаю, мне сейчас нужно испугаться или порадоваться за себя?

– Тебе нужно принять это к сведению и не делать глупостей. Посмотри на моего отца? Я стану таким же – практически уверен в этом. Даже если буду идти в противоположном направлении, я стану таким же! И очень не хочу однажды увидеть тебя на своём пути. Будь рядом. И большего не попрошу.

– Ты говоришь странные вещи, – задумчиво проронила я и неуверенно вздохнула. – Уж прости, но, видимо, в силу возраста я не всё способна понять. Не улавливаю ни глубины, ни смысла. Для меня было бы проще, признайся ты в обычном сексуальном влечении. Это было бы более… естественно, что ли…

– Я хочу, солнце. Тебя и очень сильно.

– Насколько сильно? – стала я вплотную.

– Не дразни, а? – Андрей, опасно нависая надо мной, выгнулся дугой.

А я не испугалась. И разговор сегодня какой-то… слишком откровенный. О планах, о совместном будущем… А у меня наболело! Я протянула руку и запустила ладошку под распахнутую телогрейку, провела ей по мощному телу. А вибрация по ней пошла такая, что только и успевай улавливать, да распределять, не то просто взорвёшься.

– А что? Всё по-взрослому, – моя ладонь скользнула ниже, к животу, и Андрей побелел от напряжения, чтобы вот так же, как и секунду назад, стоять, ровно улыбаясь, ничем не выдавая возбуждения.

– Подрасти немножко, хорошо? – принялся он уговаривать, а я безразлично плечами пожала.

– Не хочу. Боюсь, пока я буду подрастать, ты найдёшь себе новое увлечение.

– Ну, тогда грош мне цена! Не стоит на такого и время тратить.

Опасно рассмеявшись, Андрей закусил губу, чтобы не выпустить из себя лишнего, а я нервно улыбнулась.

– Боюсь, буду потом локти кусать, что была совсем рядом и не попробовала.

– Ты хочешь, чтобы я прямо здесь тебя трахнул? – невежливо рыкнул Андрей и с силой оттолкнул меня. Сам отошёл в сторону, выругался сквозь зубы и, высоко запрокинув голову, попытался отдышаться.

– Андрей, когда мы познакомились, были ещё детьми, но уже тогда я чувствовала твоё особое к себе отношение. Потом была… – отрицательно качнула головой, не решаясь как-то обозвать это самое особое «отношение». – Что это такое было? Может, ты дашь название? – Андрей стоял недвижимо и я понимающе кивнула. – Нет? Ну, тогда скажу я. Для меня это была дружба. Вполне себе чистая и, возможно, даже светлая. Меня к тебе тянуло, но созревала я долго и неторопливо, оттого влечением мою заинтересованность не назову. Всё же дружба. Тесная, не всем угодная, но она крепла изо дня в день. Мы взрослели и… Что было дальше, Андрей? Что было дальше у тебя?

– Период полового созревания, – оскалился он, не глядя в мою сторону, а ведь слушал внимательно, я точно знала. Не оттого ли изредка вздрагивал в моменты, когда я слишком эмоционально описывала свои чувства?.. – Это был период откровенных мужских журналов и скачанной втайне от родителей порнушки.

Он оглянулся, а в глазах злость вперемешку с интересом. Он хотел знать, что же я сделаю дальше, услышав подобное откровение. И краснеть-то я краснела, а вот единственного, возможно, шанса, упустить себе не позволила. Это был шанс предъявить свои права. На самого Андрея в первую очередь, на его внимание во вторую, а ещё это была возможность стать с ним наравне.

– Сколько тогда тебе было?

Примеряясь, он пожал плечами.

– Четырнадцать.

– А мне?

– А тебе двенадцать, – Андрей торопливо обвёл губы языком. – Рит, я что-то не пойму, к чему ты ведёшь?

Я ухмыльнулась: не понимает он, как же! А вот повернуться и посмотреть мне в глаза этот непонятливый отчего-то совсем не хочет.