скачать книгу бесплатно
Борис заскочил первым и подал руку сестре и маме. Они разместились поблизости с музыкантами и семьей, переезжавшей из Киева во Львов.
Люди, узнавшие о потере всех вещей Эммы и ее детей, тут же собрали им сухую одежду.
Сара переоделась в платье, которое пришлось перевязать веревкой, оно было размера на два больше.
Стало сразу тепло и уютно.
Она прильнула к маминому плечу, как будто ища защиты.
Вагон быстро наполнился, и дверь закрыли, громко клацая запором.
Поезд, следовавший во Львов, тронулся, и Сара, что бы хоть немного отвлечься, стала терзать маму воспоминаниями об отце, как она это делала частенько.
Борис сидел рядом и тоже внимательно слушал воспоминания о минувшем прекрасном времени, когда вся семья вечерами собиралась на кухне и после ужина папа читал детям книжки или играл с ними в игры.
Эмма вспоминала Исаака молодым, постоянно его хвалила, говорила, что он был очень образцовым мужем и отцом, много работал, и сильно любил свою семью.
Сара, слушала, но мысли о неведомой будущей жизни, поглощали ее все больше и больше.
Какое-то странное предчувствие и радости и беды одновременно.
Она, то вдруг размечтается о праздной жизни, о нарядах и поклонниках, то опять почувствует тревогу и напряжение.
Пассажиры громко говорили, кто-то даже шутил, все дружно смеялись, даже Сара не удержалась, расхохоталась, слушая байки пожилых музыкантов.
Проехав, почти пол-дня, поезд сделал остановку в каком-то хуторе, название которого, Сара так и не запомнила.
– Стоянка тридцать минут, – огласил громкоговоритель на станции, следом сразу же один за другим, пассажиры, повторили вслух это объявление, все устремились к выходу.
Люди, быстро выскочили из своих вагонов и разбрелись по округе.
– Эй, мальчик, где тут вода? – спросила Эмма, пробегавшего ребенка.
Он указал в направлении колонки с водой, и все пассажиры ринулись в ту сторону.
Выстроилась очередь, каждый пил и брал воду в дорогу.
Сара стояла в очереди за двумя пожилыми мужчинами, которые постоянно обменивались своими историями:
– А я, как-то так хорошо проехал в прошлом году, дай думаю проголосую, може кто подвезет, один остановился, так я с ним и поехал, ах! даже денег не заплатил!
– Да ну, как это?
– Приехали, я выхожу из машины и давай шарить по карманам, и так хитро, чтоб шофер слышал говорю, как бы сам себе:
– Черт, кажется я у тебя в машине кошелёк выронил…
Шофер как услышал это, как нажал на газ и смотался.
– Слухай Зяма, а ты не врёшь? Ты ж гений!… – гогочут и похлопывают друг друга по плечу.
– Муся!!! – еще издали, направляясь к очереди, громко и грозно кричит ему жена, – а ты не мог вообще последим стать в очередь, что ты за простофиля!
Муся, и Зяма втянули головы в шеи от страха, но кажется их пронесло, Хая пробегала мимо, она имела своей целью, базар, что напротив.
Впереди стоявшие три дамы бальзаковского возраста, оглянулись на крик Хаи, и узнав в ней старую знакомую, изобразили подобие улыбки, выдавив, при этом, слова приветствия.
Хая, на бегу, соблюдая тот же этикет, ответила им тем же, и побежала дальше.
Надо сказать, что Хая кричала так громко, что с легкостью перекричала сигнал приближающегося паровоза, так что на ее крик отреагировала вся очередь, однако три дамы, стоящие перед Сарой, не упустили возможности обсудить Хаю, но не ее крик, это их не смущало, они и сами то не робкого десятка, могут кричать, не менее пронзительно, одна из них, сменив улыбку на скривленное лицо, как будто только что, она понюхала протухлый качан квашенной капусты, бодро задала тон:
– Слушайте, это ж Хайка!
– Да ты шо!
– Та, шо за школой жила? – вставила третья.
На вопрос никто не собирался отвечать, первую восклицающую особу буквально распирало от желания посмаковать Хаину, простите, задницу:
– Она что еще поправилась? Ну и жопа!
– Кошмар, – визгливо поддакнула другая.
– Говори тише, – толкнув локтем подругу, опасаясь гнева Хаи, и украдкой поглядывая в сторону убегавшей, громко прошипела третья особа.
– Ах! Что ты волнуешься! Если бы я не была уверена, что она, ко всему прочему еще и глуховата, я бы никогда так спокойно не говорила.
Все, до кого в очереди дошли эти фразы, захихикали.
Дальше эстафету перехватили снова дедули.
– Фу! – было слышно, как дедушки разом выдохнули.
– Ну как тебя угораздило жениться на Хае? – в сердцах воскликнул Зяма, – она страшная такая!
– Ну, подумаешь – немножко косая!
– Немножко?! Та ты шо, когда она плачет, у неё слёзы текут по спине крест-накрест!
– Так это мамин выбор, – виновато, промямлил Муся. Она мне говорила, что бы я никогда не женился на красивой девушке – она может меня бросить.
– Так и некрасивая тоже может бросить.
– А вот это уже другое дело!
И дедули опять загигикали.
– А вот моя мама, кинулся в воспоминания Зяма, – всегда мне говорила:
– Сынок! Первая жена у тебя должна быть хохлушка.
– Как же так, почему? Ты же еврей. – смутился Муся.
– И я так же спросил маму, почему, а она сказала, что» Хохлушки – красивые. Хохлушки вкусно готовят. Она из тебя сделает дородного мужчину. Потом ты разведешься и женишься на еврейке.»
– Почему? – еще больше недоумевал Муся.
– Ну так и я спросил ее, почему? И получил оплеуху за несообразительность.
– Во-первых, – сказала мне мама, – ты еврей. Во-вторых, еврейка – жена – это связи и блат. И вот когда ты обзаведешься связями, положением в обществе, детьми, ты разведешься и женишься на цыганке.
– ?! – Муся окончательно запутался в расчетах Зяминой мамы, скорчив, при этом соответствующую «рожу».
Понимая немую сцену Муси, Зяма продолжал, с серьезным выражением лица:
– Маме очень нравилось, как красиво цыгане хоронят.
– ?!
– Ты шо, поверил? Я ж смеюсь!
И шаловливые старики опять разгоготались, покашливая и постукивая друг друга по спине.
Далее был черед Муси, так его называл Зяма, копируя манеру Хаи:
– А помнишь, я был у Киеви в том году?
– Таки да, ты был у Киеви, я помню.
– Так я тебе скажу, там такие хохлушки!
– Шо, лучше наших?
– Ну как можно сравнивать?! – возмутился Муся. – Вот у меня было интимное свидание с одной, э-э-э! Ах!, – взбодрившись и причмокивая от удовольствия, Муся, которому стукнуло уже лет восемьдесят, по подсчетам Сары, добавил восклицая:
– Уж теперь-то я знаю всё точно!
– Так расскажи, наконец! – теряя терпение и брызжа слюной от зависти, торопил его Зяма.
– Слухай: на ней была накидка с капюшоном из люрекса – ничего подобного вы здесь не отыщете.
А когда она её скинула, то под ней оказалась блузка из розового шифона, прозрачная, как стекло! А юбка её была вся сплошь покрыта блёстками, так что на неё даже смотреть было больно. Потом она сняла юбку…
– И шо? – нетерпеливо твердил Зяма.
– И шо. – перекривил его друг, – Бельё у неё было отделано валлонскими кружевами лилового цвета и прошито серебряными нитями… Подвязки были украшены драгоценными камнями…
– И шо? – теряя и терпение и самообладание, долдонил Зяма.
– Потом она сняла с себя и бельё, и подвязки…
Зяма смахнул со лба капли выступившего пота, движением руки, которая ухватилась за запястье счастливого рассказчика, он дал ему понять, что нужна короткая передышка, и спустя пару секунд, опять воскликнул:
– И шо?
– Ну, шо – шо, шо – шо? – Муся, разочарованно махнул рукой,
– А, дальше всё было в точности, как с моей Хаей…
– М-м! – разочарованно помотал головой Муся, – слухай, а как твоя Хая сейчас себя чувствует?
– Та, болеет и болеет, я ей так и сказал:
– Хая, знаешь если кто-нибудь из нас умрет, то я, скорее всего, уеду в Израиль…
– Я таки тебя понимаю, и ты теперь едешь в Львив, – рассмеялся, Зяма.
Очередь за водой была довольно длинная, друзья безостановочно парировали друг другу, язык на котором они общались был суррогатом еврейского, украинского, скорее, хохлятского и русского:
– Как тебя вообще угораздило жениться на Хае, я ее боюсь, она ж взглядом убье?!
Сара, слушая, старичков, и сама повеселела.
Напившись воды и набрав в дорогу, они с мамой перешли дорогу, где располагался небольшой базарчик, брат, немного погодя, догнал их.
Мама подумала, что хорошо бы выменять свое колечко на продукты, дорога не близкая и не легкая, где еще будет такая возможность.
Отовсюду слышались голоса торгующихся:
– Я бы и за полцены не купила такую шубу. Посмотрите – вон мех лезет! – прямо таки верещала толстая тетенька.
– Мадам, да за эту цену через пару лет у вас будет отличное кожаное пальто! – то ли подшучивал, то ли и вправду верил в свои слова продавец с дурацким выражением лица, напоминающим карикатуру.
Вдруг, прямо за спиной Сары, как в граммофон звучат голоса:
– Сколько лет, сколько зим! Как ваши дела? Чем занимаетесь?
– Спасибо, потихоньку. Вот, засел за мемуары.
– Пишете мемуары? Это замечательно. Кстати, вы дошли уже до момента, когда вы у меня тридцать рублей заняли?
Как калейдоскоп сменяются картинки, персонажи, действия.
– Здрась-сьте, Семен Маркович, как ваши дела?
– Помаленьку, а ваши?
– Тоже так потихоньку. У меня к вам интересное дельце. Для вас есть роскошная невеста – молодая вдова, редкой красоты, очень серьезная. И невинная.
