90-е: Шоу должно продолжаться – 5

– Ничего себе рассчеты ты мне тут устроил! – Колямба грозно подался вперед, упершись круглым животом в крышку стола. – А мне тогда что же получится? Шиш с маслом?

– Больше, чем если это твое овощехранилище будет бесполезно простаивать, – я пожал плечами. – Так-то ты ничем не рискуешь. Будут люди – будут деньги. Не будет людей, значит и мне платить ничего будет не нужно.

Колямба молчал и сопел. Я тоже заткнулся, наблюдая, как в его кабаньих глазенках мелькают циферки.

– Пятнадцать! – выпалил он.

– Давай сойдемся на двадцати, – сказал я. – И оплата уборки в мои обязанности не входит.

– Вот ты жук, а… – снова повторил он. Теперь уже скорее задумчиво. – Я думал, доброе дело делаю, чтобы вы, ребятишки, фигней не страдали, да по подвалам клей не нюхали. Чтобы было где собраться и поплясать…

– Эх, Колямба, добродетельность – она такая, – хохотнул я. – Каждый норовит сесть на шею и ножки свесить!

– Двадцать процентов… – задумчиво повторил он, как будто пытаясь примириться с этой ужасной цифрой в своей голове. – Двадцать, понимаешь, процентов…

– Кстати да, Колямба, а что насчет того концерта? – невинно спросил я. – Мне там доля никакая не полагается?

– Вовчик, ты совсем-то не наглей! – напустился на меня Колямба. – Там за одну только проводку, которую вы сожгли, отдать пришлось… Ээээх! И уборку еще потом оплатить! Хорошо, если в ноль сработали, билеты-то копеечные были, а цены ишь как растут! Не угнаться!

– Не звезди, мы там навели порядок после себя, – усмехнулся я. – Даже сортиры помыли!

– Ой, да что вы там навели, смех один! – Колямба хлопнул себя по жирным ляжкам. – И вообще, мы же с тобой договаривались…

– Да ладно, ладно! – засмеялся я. К этому повороту событий я был полностью готов, Макс предупредил, да и сам я тоже не без глаз, ясно же, что за человек Колямба. – Договаривались. Проба пера, и все такое. Но я должен был попытаться, ты же понимаешь?

Я подмигнул и широко улыбнулся. Напрягшийся, было, Колямба расслабился и выдавил из себя смешок.

– Поэтому дальше и предлагаю договориться на берегу, – сказал я. – Чтобы без непоняток, недомолвок и разночтений. Чтобы все честно.

– Честно – это хорошо, – проговорил Колямба и вздохнул. – Без ножа ты меня режешь, Вовчик, вот что!

– Без ножа – это если бы я пятьдесят затребовал бы, – хохотнул я. – Хотя, кстати, пятьдесят – хорошо, да. Если пятьдесят, то тогда я беру на себя все гонорары, уборщиц и прочую техническую часть, вроде электриков, звуковиков и охрану. А?

– Ааа! Черт с тобой! – Колямба стукнул ладонью по столу. – Уболтал ты меня, языкастый. Двадцать процентов, так двадцать. Только вот еще что… У меня есть еще один человечек, вроде тебя. Тоже с идеями всякими. И думаю я, что мы с вами это овощехранилище поделим. Половина времени – твоя, половина – его. И устроим между вами, так сказать, соцсоревнование. Ну а победитель где-нибудь к лету получит все помещение целиком. А? Как тебе?

– Справедливо, – кивнул я. – Только делить по-честному. Два уикэнда в месяц мне, два ему. Третий – разыгрываем на камень-ножницы-бумага.

– Уикэнды, слово-то какое, – фыркнул Колямба. – Ладно, по рукам!

Мы пожали друг другу руки. И когда я направился к двери, на столе Колямбы опять затрезвонил телефон.

«Как-то он легко согласился, – думал я, неспешно гуляя в сторону своей новой квартиры. От офиса Колямбы до нее было вообще рукой подать. Считай что, перейти дорогу и свернуть на неширокую Транспортную, которую, не зная, что она там есть, можно было и не заметить. Потом пройти мимо стекляшки, вокруг которой ввиду не очень холодной погоды тусовались любители безыдейно принять на грудь, свернуть во двор, и вот я и дома, собственно. Примерно в том часу, в котором и планировал. Как раз должен был заскочить евин отец, чтобы поговорить по душам и подробно разъяснить, какие у меня теперь права и обязанности.

Подумав, завернул в «стекляшку» под неодобрительными взглядами местной «богемы». Прикупить бутылочку «алиготе». Пусть будет, иной раз для серьезного разговора требуется.

– Восемнадцать-то есть тебе? – неприветливо спросила продавщица, оглядывая меня с головы до ног.

– А я для папы! – гордо заявил я и засмеялся. – Да совершеннолетний я, не волнуйтесь. А вас разве наказывают, если вы несовершеннолетним алкоголь продаете?

– Да кому сейчас какое дело, кому я продаю, – вздохнула продавщица. – Хоть в детский сад, лишь бы деньги платили… Чего тебе, говоришь, портвейна?

– Алиготе, – сказал я.

– Хм… – продавщица посмотрела на меня долгим взглядом. Я бы даже сказал, одобрительным. Сняла с полки зеленую бутылку с неяркой этикеткой, поставила рядом с кассовым аппаратом. – Сынок у меня твоих лет же, школу закончил прошлым летом. Работать на склад подвизался, а как деньги появились, закладывать начал. Как придет домой, несет от него сивухой… Ты смотри много не пей.

– Да я правда не для себя, – усмехнулся я. – Я же спортсмен. Просто вдруг в гости кто придет, мало ли…

– Ну хорошо, если так, – она вздохнула.

– Спасибо за заботу, – улыбнулся я. – Хорошего вам вечера!

Я забрал бутылку и шагнул к двери. У выхода оглянулся и помахал рукой. Не смог пока отделаться от желания причинять добро, захотелось, чтобы уставшая продавщица улыбнулась. И она улыбнулась. Только улыбка вышла грустная очень.

Леонид Карлович уверенно прошел в мою комнату и, уверенно же, уселся в кресло. Явно привычное место, прямо по-хозяйски так плюхнулся, не выбирая. Одобрительно посмотрел на бутерброды на журнальном столике и коробку «птичьего молока». Вино я на столик выставлять не стал, разве что сам спросит.

– Вот что, ты парень взрослый и на вид вроде умный, так что не буду всячески вилять и ходить вокруг да около, – с минуту помолчав, сказал отец Евы. Что-то в нем как будто неуловимо так поменялось. Вроде те же очки, та же жилетка… Но если дома он был такой интеллигентный увалень, к жизни неприспособленный и простодушный, то сейчас передо мной сидел… хм… босс. Плечи расправились, в глазах – этакая хитринка чуть сумасшедшая. – Давай я сразу скажу тебе, чем занимаюсь, и если вдруг тебе это покажется неправильным или похабным, то мы просто полюбовно распрощаемся, и надеюсь, ты забудешь об этом разговоре. Хотя бы для блага Евушки. Хорошо?

– Заметано, – кивнул я.

– Ты себе в общих чертах представляешь, что такое «фильмы для взрослых»? – спросил он и цепко уставился мне в лицо.

– Порнография? – с самым серьезным видом уточнил я.

– Ох уж мне это слово… – поморщился Леонид Карлович. – Порнография – это что-то из милицейских сводок или, там… историй про загнивающий запад. А у нас как? В СССР секса вроде как не было, а вот ишь ты, поди ж ты, оказалось, что на самом деле-то он есть. И им, вроде как, заниматься надо, а как – люди-то и не знают!

– Методические пособия по половым соитиям? – усмехнулся я.

– Шутишь, значит? – хмыкнул Леонид Карлович. – Ну раз не краснеешь до ушей и в обморок, как институтка не падаешь, значит имеешь некоторое представление, так?

– Ну да, видел… немного, – кивнул я.

– Ладушки, – с довольным видом кивнул Леонид Карлович и потянулся за бутербродом. – Ну как, нравится тебе квартира? Нормально устроился?

– Все отлично, – честно ответил я. – Шик-блеск, как в лучших домах Лондона и Парижа!

– Это хорошо, – снова кивнул Леонид Карлович. – Ну тогда перехожу, так сказать, к главной части нашего с тобой марлезонского балета…

Глава 3

– Понимаешь, какое дело… – подняв чашку с чаем начал Леонид Карлович. – Это там, за бугром индустрия фильмов для взрослых активно развивалась. И каждый начинающий деятель запросто может перенять чужой опыт. А нам, получается что, пришлось все с нуля изобретать. Тут ведь не повесишь объявление в газете, мол, требуются актеры, согласные заниматься сексом на камеру, так ведь?

– Да уж, – усмехнулся я.

– Кроме того, нужны ведь не просто актеры, – продолжал разглагольствовать Леонид Карлович. – Во-первых, они должны пристойно выглядеть, как мужики, а не как задохлики сутулые, с одышкой и кривыми зубами. Во-вторых, договороспособные. Ну вот представь, подкатываешь ты к какому-нибудь студенту с этим… гм… непристойным предложением, а он оказывается активистом, комсомольцем и вообще считает секс делом грязным и недостойным строителя коммунизма…

– А что, и такие были? – удивился я.

– Ооо… – засмеялся Леонид Карлович. – Чего только не приходилось наслушаться… И вот ты прикинь, мы же сначала как сделали? Закинули удочку по-тихому в институте культуры. Вроде бы, творческая интеллигенция, богема, люди широких взглядов. Нашли даже парочку исполнителей… С девушками, не поверишь, проще дела обстоят. А вот парни – это прямо была головная боль… В общем, с парой актеров мы отработали, а потом случился настоящий трэш. Я ведь нормально им плачу, никогда не скупился. Вот слухи и поползли. И тут на нас прямо-таки посыпались всякие кандидаты… Неподходящие, понимаешь? Вот приходит такой шкет, лыба до ушей и говорит: «Хочу сниматься, сил нет, это мое призвание, в натуре, зуб даю!» А ты на него смотришь и понимаешь, что он никогда женщину за сиську-то не держал, что уж тут говорить про все остальное… Эх! А изменилось все, ты понимаешь, этим летом, когда я к друзьям в Валежино уехал. Глухая деревня, лес, рыбалка такая, что прямо ого-го! И другу моему, ну, к которому я в гости ездил, соседский паренек помогал. Друг-то у меня начал подсдавать, радикулит разбил, да и вообще… Вот он и нанял в помощники соседского паренька. И вот сидим на на крылечке, шашлычки, самогончик, лепота… А этот самый паренек дрова рубит. Плечи широченные, мускулы на спине перекатываются, будто он в качалку ходит, глазенки наивные, голубые, чуб торчком белокурый. Прямо-таки мечта всех дамочек бальзаковского возраста! Я, значит, приятелю по-тихому: «А расскажи-ка ты мне про этого красавца?» Ну тот и отвечает. Мол, отец помер, мать болеет. Три сестренки школьного возраста. И этот Степа всех на себе тащит, получается. Работы в деревне мало, так он берется за все. Понятливый, исполнительный. Мечтает в город семью перевезти, но тут ведь как…

– Судьбоносная встреча получилась? – усмехнулся я.

– Вот ты знаешь, да! – энергично кивнул Леонид Карлович. Кажется, сначала он собирался сухо озвучить правила и условия, но вот что-что, а слушать я умею, так что его прорвало поделиться всей историей. – Я паренька-то в сторонку отозвал, выложил все, как есть. И на бумажке сумму показываю. А он как ее увидел, так свои наивные глазенки выпучил. «Сколько денег?! И это за то, чтобы нескольких бабонек отфантазировать?!» И по глазам вижу – понятие о процессе он явно имеет. А что, парень видный, наверняка нашлись разбитные разведенки и скучающие вдовушки, которые его к делу приспособили… И вот тут-то у нас дело и пошло! Мы устроили, можно сказать, целую экспедицию по деревням на задворках. В деревне сейчас, ты знаешь, не больно-то заработаешь. А тут я. С предложением съездить в Новокиневск в недельную командировку, а вернуться домой с кругленькой суммой. Так и сложилась эта… схема. Деревенские парни оказались простыми и понятливыми. И стыда им как-то поменьше, чем городским, отсыпали. Камера? Да и шут с ней! Оттарабанил, как отбойный молоток, и жрать ушел. После обеда – снова готов, как тот пионер.

– А девушки? – спросил я. – Тоже по деревням?

– Ммм… нет, девицы у нас все городские, – покачал головой Леонид Карлович. – С ними все оказалось куда проще. И уговорить, и раскрепостить. Цинично-то говоря, шелеста купюр достаточно. Да и требований к девицам меньше, они в двадцать все красивые. Парни – другое дело. Не будешь же снимать стручок с мизинец размером? Или, может, он размеров и пристойных, а как видит камеру, так все у него повисает… Ладно, это я уже в технические подробности вдаюсь. В общем. Сейчас схема работы у нас такая. У нас есть составленное расписание, если в шкаф заглядывал, то может, видел уже.

– Пока настолько детально не осматривался, – покачал головой я.

Леонид Карлович вскочил и уверенно открыл нижний ящик «горки». Достал оттуда разлинованный листочек и протянул мне.

– Вот, смотри, что тут у нас, – сказал он. – Пятнадцатого приедут Степа, Иван и Коля, – я проследил за пальцем Леонида Карловича. Листок был разлинован вручную. Календарь, дни недели, часть клеточек пустые, часть закрашенные. Прямо-таки типичный график в отделе кадров. Только имена в том квадратике, куда он показывал, были совсем не те. Там было написано Джон, Мэтью и Фердинанд.

– Псевдонимы? – уточнил я.

– Ага, конспирация, – подтвердил Леонид Карлович. – В общем, все твои задачи я еще тогда озвучил. Приглядывать, чтобы баб не водили и не бухали по-черному. Они ребятишки простые, можно даже сказать, неотесанные. Если что такое заметишь, можешь намекнуть издалека, чтобы попридержал дружка своего в штанах, иначе вылетит, как пробка. Теперь-то у нас нет проблем с кадрами, на селе у нас таких вот неприкаянных, кому смелости или смекалки не хватило в город сбежать, ого-го на самом деле сколько. Хотя с первыми проблем возникнуть не должно, там с ними Степка, а он у нас тертый калач, в случае чего, всех построит в три шеренги на подоконнике.

– Тот самый Степка? – спросил я. – Который первый?

– Ага, – кивнул Леонид Карлович. – И ты вот еще что… Не стесняйся с ними особо. Будут предлагать накормить, смело соглашайся, не пожалеешь! Они столько с собой жрачки привозят, что едва холодильника хватает. Я что, думаешь, в каждую комнату отдельный-то поставил? А еду они возят отборнейшую! Сметанка, в которой ложка стоит, сальце соленое, мясо… Ммм! В общем, не стесняйся! Им самим все равно много, а домашние своих добытчиков снаряжают, как на северный полюс!

Леонид Карлович захохотал. Я вежливо поддержал его веселость.

Интересный все-таки персонаж, прямо хоть кино снимай. О деятеле порнографии в российской глубинке. Сам-то я с ним столкнулся, когда он уже конспирацию давно отбросил за ненадобностью. Да и объявления в газете перестал стесняться публиковать. Это просто моего тогдашнего мозга не хватило, чтобы дотумкать, что именно за работа там предлагается.

Распрощались мы, можно сказать, хорошими приятелями, даже винишко не понадобилось. Перед уходом он еще разок настрого наказал Еве ничего не говорить. А потом вздохнул и пробормотал себе под нос.

– А может она уже и догадалась обо всем, только помалкивает, – он покачал головой. – Но ты все равно рот на замке держи, понял?

– Заметано! – я пожал ему руку.

Когда дверь за ним закрылась, я еще какое-то время покрутил в голове мысль про байопик о жизни и творчестве Лео Махно. Прямо почти наяву увидел задорный сериал на несколько сезонов, с пасторальными видами деревень и сельскими красавцами на кастингах. Черт, а мне даже жаль стало, что я нифига не сценарист и ни разу не литератор… Хотя… Я подумал про Жана и его «Африку». Так-то статья про Лео Махно – это как раз его формат. Свежо, модно… хе-хе… молодежно.

На репетицию к своим я пришел поздно, они уже почти заканчивали. Я просочился в нашу берлогу тихо, чтобы не мешать. Занял свою привычную позицию на столе. «Ангелочки» были в ударе, новая песня, та самая, про Матильду, зазвучаля прямо-таки… Как настоящая, блин! Хоть на сборник медляков ее записывай!

Ну, на самом деле, придраться можно было еще дофига к чему, все-так, звук в нашем подвале такой себе, неслаженность определенная еще имела место… Но когда я смотрел на Астарота с Надей, поющих в один микрофон, на их сияющие вдохновением лица, как-то не хотелось придираться. Ну, не «Аэросмит», конечно. Но уж точно не три блатных аккорда под забором. «Ведьминский» альбом постепенно становился все ближе.

– Надо записывать! – заявил Бельфегор, как только смолк последний аккорд. – Это прямо… Ну, круто же!

– Рано записывать, – мотнул головой Астарот. – Сначала до ума нужно довести.

– Доведем! – уверенно кивнул Бельфегор и пробежался по клавишам своего «Поливокса», снова наигрывая мотив новой песни. – И клип бы еще снять… Чтобы с мрачным лесом и всякой магией…

– Может, отметим это дело, а? – предложил Бегемот. – Поехали к Боржичу? У него там сегодня что-то намечается…

– Да у него там каждый день что-то намечается, – хохотнул я. – На самом деле, план на сегодня другой. Мы едем в Мордор.

– В Мордор? – удивленно вскинул брови Бегемот. – Далекооо… А зачем?

– Время отдавать долги за наши с вами сценические костюмы, – сказал я. – Бес сообщил, что там сегодня сбор по театралке на масленицу. Ну и заодно про костюм для Макса поговорим. А то он как-то пока… не в тренде.

Что такое «театралка» я пока плохо себе представлял. Судя по туманным объяснениям Беса, они подрядились устроить на празднике какой-то аттракцион с костюмированным маханием мечами и всякими старинными танцами в длинных платьях для девушек или что-то в таком духе. Ну а поскольку для нас он соорудил весьма антуражные демонические прикиды, значит как-то еще и рогатую нежить в это дело подтянут.

– Ладно, погнали, – резюмировал Астарот. – Обещали все-таки… Ну и надо проконтролировать, а то навыдумывают фигни какой-нибудь в сценарий, потом от стыда придется прятаться по подвалам.

Мордор с нашего последнего визита ни капельки не изменился, ни внешне, ни по составу участников. Те же затянутые тканью стены, та же гостеприимная и упитанная Галадриэль, тот же менестрель с лошадиным лицом, имя которого я так и не сподобился запомнить. Вот только Бес в этот раз пришел в обществе Кристины. Белокурая дива в этом антураже смотрелась чем-то совершенно чуждым и категорически неуместным. При этом сама она явно так не считала – сидела на коленях у Беса, по хозяйски обнимая его за шею. И старательно делала вид, что не замечает не самых дружелюбных взглядов остальных девиц из свиты Беса.

Блин, все-таки Илюха-Бес парадоксальная личность! Лично я так вообще не могу, я принципиальный однолюб, в один промежуток времени только одна девушка, и пока мы вместе, я на других могу разве что с чисто эстетической точки зрения смотреть. И не то, чтобы я Беса осуждаю за другую позицию, но на себя такую манеру примерить все равно не могу. Как он это делает вообще?! И он ведь не отшил остальных трех девушек, они просто терпеливо… гм… ждут своей очереди.

– В общем, я встретилась с Анжелой Михайловной, – с места в карьер начала Эланор, бросив быстрый взгляд на целующихся Беса и Кристину. – Она все подтвердила, сказала, что нас в этот раз даже на сцену пустят, если мы заранее сценарий ей дадим почитать…

– А может нам не надо на сцену? – подал голос хозяин Мордора. – В прошлом году нормально же все было. Помесились возле фонтана, с народом пофотались, и даже несколько человек к себе заманили, Фродыч, ты же так пришел, да?

– Ага, – кивнул кучерявый толкиенист. Разумеется, самого высокого среди всей этой компашки роста. Ну да, логично. Кого еще могли назвать именем хоббита? Только капитана баскетбольной команды…

«Толкиенутые» начали спорить все сразу. Активная и пробивная Эланор педалировала тему, что нефиг быть как бомжи, надо расти и развиваться, тогда и относиться к нам станут нормально, а не как сейчас, как к дебилам каким-то. Саурон с Галадриэль стояли на том, что сцена – это совсем не то, зачем они сюда приходили. Нашли, понимаешь, дрессированных мартышек. Остальные тоже как-то высказывались, и в какой-то момент я нить повествования потерял.

– Народ, ша! – громко сказал я, когда спор свернул вообще уже на какие-то левые рельсы и начал больше напоминать дежурные разборки о том, кто больше пользы причинил. – А можно для несведущих чуть подробнее? О чем речь идет вообще?

– Анжела Михайловна – директор центрального парка, – начала объяснять Эланор. – Там устраивают всякие городские гуляния. Как-то мы летом туда забурились, в прикидах и с мечами…

– А зачем? – спросил я. – Вы же вроде игрища свои устраиваете подальше от посторонних глаз…

– Да блин! – Эланор сцепила пальцы в замок и снова бросила взгляд в сторону Беса и Кристины. – Нас мало, понимаешь, Велиал. Ну несерьезно это, когда в битве за Минас-Тирит крепость обороняют четверо защитников, а в армии орков – шесть рыл всего. Хочется, чтобы было больше! Вот мы и придумываем… всякое.

– Толкиенулся сам – толкиени товарища! – философски изрек Саурон.

– Только те товарищи, которых можно было толкиенуть, уже здесь, – огрызнулась Эланор.

– Но если мы будем на сцене, то хрен к нам кто-то подойдет! – снова начал гнуть свою линию Саурон.

– Тсс! – я прижал палец к губам. – Все еще непонятно.

– Короче, – сказала Эланор. – Иногда мы устраиваем типа представления. Театралки. Уже три раза делали, один раз даже на дне города. Как бы разыгрываем сценки, а потом просто там среди толпы слоняемся в костюмах, даем на мечах подраться, рассказываем про Толкиена.

– Как белые братья, гы-гы… – заржал Фродыч.

– А в этот раз Анжела Михайловна предложила нам на основной сцене выступить, – не обращая на длинного хоббита внимания, продолжила Эланор. – Только сценарий нужен, чтобы ей показать, и тогда она даст добро окончательно.

– Ой, да надо очень, сценарии еще писать! – поморщился длиннолицый менестрель. – Ролевые игры – это про импровизацию, а не про сценарий!

– А по-моему, на сцене прикольнее, – сказал Бес. – Так нас больше народу увидит.

– Вот и я говорю! – воскликнула Эланор. – И вообще никак не отменяет тусовку у фонтана. Откатаем театралку на сцене, потом пойдем к фонтану. Что такого-то?

– Ну это как-то… – пробурчал Саурон, но по лицу было видно, что он уже явно сдает свои позиции. – Только я в театралке на сцене не участвую!

– Да и не надо, – пожала плечами Эланор. – Желающих у нас и так хватает, тем более, что в этот раз еще и ребята будут…

– Ребята – это мы, если что, – я изобразил на лице дружелюбную улыбку и помахал рукой.

– А насчет сценария… – Эланор задумчиво закусила губу. – Это же масленица, значит надо что-то по русским сказкам. Богатыри собрались силушкой помериться, но тут на них демоны напали, и пришлось им отбиваться всем вместе от темных сил…

– Эй, что значит, отбиваться? – нахмурился Астарот. – Нас типа мечами будут лупить что ли?

– Так время еще есть, успеем подготовиться, – пожала плечами Эланор. – Масленица восьмого марта еще только будет.

– Да не ссы, Астарот, ты можешь вообще сам не участвовать, – пожал плечами Бес. – Просто костюм свой дашь погонять.

– Дурацкий сценарий! – капризно высказалась Кристина. – Детский утренник какой-то, Кащея Бессмертного и Бабы Яги не хватает!

– А тебя вообще никто не спрашивал, – огрызнулась Эланор.

– И зря, между прочим! – Кристина встала с колен Беса, и девушки оказались в центре комнаты, стоя друг напротив друга. – Между прочим, мы недавно ролик снимали, так там почти весь сценарий мой был. Самый нормальный оказался. Скажи им, Велиал!

Я встрепенулся, осознав, что это она ко мне обратилась. Весь спор до этого я слушал довольно лениво. Обычная история, сейчас все выплеснут всякое разное, потом придут к неким соглашениями, потом начнется уже вполне конструктивная созидательная деятельность, и вот на этом моменте можно уже всерьез подключаться.

– Что Велиал? – невинно улыбнулся я.

– А какой еще ролик вы снимали? – недоуменно повернулся ко мне Астарот.

Глава 4

– Стоп! – Бельфегор вдруг вскочил и глаза его азартно заблестели. – Подождите! Предлагают делать театралку на сцене, так?

– Ну да, – кивнула Эланор.

– На сцене центрального парка? – зачем-то уточнил Бельфегор.

– Ну блин, точно не на сцене большого театра, – хихикнула Эланор.

– Это… народ… Вы чего вообще? – Бельфегор осмотрел всех «ангелочков», включая меня. – Ну, але, в натуре?! Давайте, думайте быстрее мозгом! Выступление. На. Сцене. Центрального. Парка. А?

Повисло напряженно-задумчивое молчание. Кажется, было даже слышно, как шевелятся шестеренки в мозгах.

– Опа… – сказал я и хлопнул в ладоши. – Пипл, сцена – это огнище, давайте брать сцену!

– Воооот! – заголосил Бельфегор. – Ты тоже понял, да?

– Да блин! – Бегемот тоже вскочил и изобразил руками соло на барабанах. – Надо однозначно брать сцену, мы вам такую театралку забабахаем, что все от зависти лопнут!

Тут все опять заговорили и заголосили разом. «Ангелочки» – размахивая руками и с радостным азартом в глазах. Толкиенисты – с недоумением и вопросами на лицах. Кристина – пытаясь вернуть себе внезапно утраченное внимание.

– Так, подождите… – Эланор несколько раз хлопнула в ладоши. – Да помолчите вы!

Все с некоторым трудом унялись и расселись по местам.

– Давайте я немного подытожу, что я поняла из этого вашего ора, – сказала Эланор. – Я правильно поняла, что вы предлагаете сделать театралку под живую музыку?

– Да-да-да! – быстро закивал Бельфегор. – Я же сразу так и сказал…

– Помолчи, пожалуйста хоть две минуты! – фыркнула Эланор. – Вы будете играть песню, а мы под это дело махать мечами и все прочее, да?