Меченая: крест

Чейз судорожно втянул носом воздух и закрыл глаза:

– Не знаю… Меня раньше не кусали, но и ты и я понимаем, что это невозможно: моя кровь не может быть такой же, как у тебя. Такое только в сказках бывает… Джей. Только в сказках. Даже если ты не одна такая, то судьба слишком большая дрянь: она не могла организовать случайную встречу двум таким людям.

Я отстранилась и прильнула спиной к стене, почувствовав в ней отголоски боли – сейчас, это то, что надо, или я просто сойду с ума. А с другой стороны, каждый день твари кого-то кусают. Каждый день, кто-то становится тварью. Чейз всего лишь один из тех, кому сегодня не повезло. И раньше меня это вообще не заботило. Одним человеком меньше, одним больше, суть одна – все мы когда-нибудь умрём.

Тогда почему я не могу и сейчас принять это?!

– Семьдесят девятый, – вдруг произнёс Чейз, глядя в потолок.

Повернула к нему голову, сперва решив, что он уже бредит, но тут до меня дошло! Сколько раз я принимала ставки на этот номер? Сотни?..

– Это мой номер, – продолжал Чейз. – Скверна клеймила своих бойцов. За моим ухом цифра 79. Блейк требовал, чтобы мне его выжгли. Тогда Дакир разбил ему нос. И только потому, что я сам собирался это сделать. И только потому, что у Дакира из-за этого было бы меньше проблем. Блейк бы выставил меня из Креста, я итак постоянно играл у него нервах, с самого своего появления в городе. Но я не мог допустить того, чтобы Ронни остался один. Тогда мне пришлось заткнуться. И очень надолго.

Чейз выдержал паузу, ему было сложно говорить.

– Я должен был подохнуть тогда в яме вместе с Пандой. Сотни раз об этом думал. Но судьба решила продолжить издеваться надо мной и дальше. Что она за дрянь такая?..

Вихрь закрутился в моём животе и поднимался всё выше, заставляя каждую клеточку тела вопить. Чейз умирает, он действительно умирает, потому что та тварь, в которую он превратиться больше не будет Чейзом. Может хотя бы сейчас он имеет права обо всём узнать?.. Что это за такая «дрянь» решила издеваться над ним дальше! Я не собиралась тешить своё самолюбие – не та ситуация, – сейчас я не гордилась тем, что спасла ему жизнь, сейчас просто настал момент… Когда Койот должен узнать, что на самом деле произошло. Почему в тот день Панда умер, а он остался жив. Почему вдруг собаки вырвались из клеток. Почему тот день стал днём его освобождения. Это было его прошлым и в нём оставались большие пробелы. Может, пора помочь ему их заполнить? Может тогда, он уже наконец сможет перевернуть ту страницу своей жизни?.. Потому что сегодня именно он – его по-настоящему последний день. И пора расставлять точки во всех незавершённых историях.

– Это я открыла клетки. – Показалось, что даже рта не раскрыла, словно эти слова сказал за меня кто-то другой, тот, кто был смелее меня. Но это была я.

Взглянула на Чейза, пряча боль, скрывая эмоции. Он слабо улыбался. И даже в таком потрёпанном виде умудрялся выглядеть, как произведение искусства. Кровавое произведение искусства.

Его рот приоткрылся и он хрипло, с усмешкой, произнёс:

– Привет, девочка-букмекер. Так значит, это ты спустила собак?

Что такое судьба? Кто она такая, что решает за человека кем ему быть, и кем стать? Она заставляет страдать, строит козни и смеётся за спиной. Она сводит тех, кто никогда не уживётся вместе, и разводит по разным дорогам тех, чьи сердца когда-то бились в унисон. Моя судьба давно всё решила за меня и не в мою пользу. Сейчас она хохочет, схватившись за живот, потому что оказывается, всё это время я была слепа.

– Ты… знал? – Два слова на одном выдохе.

– Знал. – Одно слова почти мёртвого человека.

Человека, который знал.

– Когда? – «Джей, дыши…»

– Когда впервые увидел тебя. Когда снял шлем и посмотрел тебе в лицо. Ты работала на Скверну. Ты – та девчонка, что сидела рядом с Фоксом и принимала ставки. Лица менялись от боя к бою, но твоё лицо, как и рожи головорезов Скверны всегда было там, ты всегда сидела на одном и том же месте. Думала, я вообще ничего не замечаю? – Чейз закашлялся и судорожно вздохнув, спросил, обволакивая меня потускневшим взглядом: – Почему ты сразу не сказала?

– Что бы это изменило? Ты бы не потащил меня к воротам? – помедлив, спросила, всё ещё находясь в оцепенении.

– Потащил бы. Я не знал, что у тебя метка, я даже имени твоего не знал. Думал, ты просто работаешь на Скверну. А её я ненавижу.

– Теперь ты понимаешь, почему не сказала?.. Ты бы убил меня.

– Но не убил ведь.

– Я не знала, что ты знаешь!

– Как много я знаю?

Я не отвечала.

Он вздохнул:

– Тот бой, когда тебя ударили ножом, это был мой бой?

– Да. – Я не смотрела на него.

– И на тебе не было кучи побрякушек?

– Нет. Побрякушки были в ящике у моих ног.

– Почему они позволили тебя работать в ямах?

Резко подняла на Чейза глаза, наверное, они уже покраснели, потому что в них постоянно жгло:

– Если ты знал с самого начала, зачем выпытывал про работу в баре? Про шрам? Про то, как я оказалась на бою?

– Я пытался понять, кто ты, – Чейз едва заметно пожал плечами. – У тебя есть метка, но ты работала в бойцовском клубе, когда такие как ты вообще не работают. И ты это скрывала, от всех, от меня, от Дакира. Это говорило либо о твоей глупости, либо о том, что ты скрываешь что-то более важное. И ты знала кто я. Не могла не знать. Но делала вид. Не признавалась в том, что работала в ямах, но зато смогла признаться в том, что метка шлюхи у тебя появилась вполне законным путём. Только почему-то каждому била по роже, когда тебя называли твоими же словами. Ты хоть представляешь, насколько это казалось мне странным?

И я представляла, как всё это время глупо выглядела в его глазах.

– Так ты поэтому унижал меня при каждом удобном случае? – Эта мысль сорвалась с языка быстрее, чем я успела её осознать.

Чейз хрипло хмыкнул:

– Но ты ведь так и не призналась.

– И как долго ты собирался меня изводить?

– А как долго ты собиралась врать? – Чейз дёрнул бровями. – Это казалось полным бредом. Скверна не позволяет своим женщинам ничего подобного. День, когда ставится метка – последний день их свободы. А ты… ты работала! Просто работала! Работала в баре, в ямах, вместо…

Чейз замолчал.

– Борделя? – помогла я.

Чейз кивнул, глядя мне в глаза:

– Я знаю, как у них всё устроено. Меченые не работают в ямах и в барах. Но, кажется, ты и сейчас не собираешься ни в чём признаваться.

«Это потому что я дочь того, кто превратил тебя в раба, только вот язык не поворачивается сказать об этом.»

Я должна сказать об этом.

– Так это меня ты искала в Кресте? – усмехнулся Чейз, и я замолкла на полуслове. – Зачем?.. – Повернулся ко мне. – Зачем ты меня искала? Для того чтобы делать вид, что не знаешь, кто я такой?

– Думала, ты мне поможешь. – Мой голос был сухим и тихим. – Наверное, я тогда просто спятила. Потому что теперь понимаю, насколько бредовой была эта идея: ты никогда не был мне должен.

– Так ты спустила собак для того…

– Нет! – слишком эмоционально перебила я и коротко вздохнув, заговорила спокойней: – Я не знаю, почему их спустила. Тогда в моих планах точно не было операции по возвращению долга. Просто… так было надо и всё.

Кривая улыбочка появилась на устах Чейза:

– Фанатка?

– Считай, что так.

Чейз протяжно выдохнул и замолчал.

Я подпирала спиной стену, продевая указательный палец в дырки на штанах. В голове было пусто, будто пронёсся ураган и вымел из неё все мысли.

– Иди сюда, – тихо произнёс Чейз и протянул мне руку.

Я зависла.

Он притянул меня к себе, обняв за плечи, и заставил положить голову на свою тяжело вздымающуюся грудь в прилипающей к телу пропитанной кровью футболке.

– Слишком многое в твоей истории не сходится, даже сейчас, – шептал он мне на ухо. – Собственность Скверны с характером самой большой стервы на свете. Девчонка с меткой, которая работала в ямах и баре: букмекером, вышибалой, барменом, кем ещё?.. Девчонка, прогнувшаяся под Скверну, угнала мотоцикл и протаранила им ворота, а потом на глазах у всех превратила Блейка в девственника? – Чейз хрипло усмехнулся. – И та, которая не побоявшись наказания самой Скверны выпустила собак в бойцовскую яму ради… ради кого? Ради меня что ли? Мы с тобой даже не были знакомы. Тебе жизнь, что ли совсем не дорога? – Чейз глубоко вздохнул и, давясь кашлем, добавил: – Не знаю, кто ты, но ты точно сумасшедшая…

Он коснулся моих волос, потом нежно дотронулся до щеки тёплыми пальцами.

– В одном я точно был прав: ты самая большая заноза в огромной заднице этого мира.

Чейз уснул.

За это время я разодрала всю оставшуюся часть свитера в клочья и перевязала раны на его ноге, оставшись в топе и куртке.

Восемь.

Восемь укусов на ноге и один на шее.

Ему конец.

Не знаю, сколько прошло времени, да и имело ли это время значение. Час, два, или пять… уже всё равно ничего не изменить. Раньше Чейза не было в моей жизни, и я хорошо справлялась, скоро его не станет в моей жизни, и продолжу хорошо справляться.

Продолжу ли?..

Низкая дверь в стене со скрипом открылась, и я вскочила на ноги. Больное колено подогнулось от боли, но я выпрямилась – это не помешает мне драться.

Трое в жёлтых костюмах, с запотевшими пластиковыми квадратами на уровне лиц, шагнули внутрь. Они пришли за Чейзом.

Один из них двинулся ко мне и получил удар с ноги в живот. Второй направил на меня пистолет, велев не дёргаться.

– Куда вы его тащите?! – заорала я вслед двоим в костюмах, выволакивающим Чейза из контейнера. – Эй! Куда вы его тащите, я спрашиваю?!!

Меня отпустили и прежде, чем я успела врезаться всем телом в дверь контейнера, она захлопнулась перед моим носом, а я лишь получила удар в укушенное тварью плечо.

Дни, часы, минуты, секунды. Какое значение имеет время в этом проклятом всеми богами мире?! Долбаное капание долбаной воды с потолка – вот, что сводит с ума!

Вонь и гортанное рычание тварей за решёткой в стене – вот что дополняет идеальную картину моего идеального отчаяния! И Чейз. Чейз, который превращается в одного из {них}– вот, что сейчас по-настоящему важно… Или не важно…

Я изгрызла ногти до мяса, пока придумывала план побега. Пока придумывала, как мне вытащить отсюда Чейза и где вообще его теперь искать. А ещё я пыталась придумать хоть одно объяснение тому, кто эти люди и зачем им твари? Зачем им Чейз?! Они ведь не убьют его, потому что он уже почти один из тех, кого они собирают вместе и сажают в клетки. Твари нужны им! Только если эти люди потом не собираются облить эти клетки бензином и поджечь.

Что я имею? Решётка, дыры в потолке и запертая дверь.

Из оружия – ничего, даже зубочистки. Карманы пусты, они и карту забрали.

Шнурки на ботинках?

Шнурки на ботинках.

Ботинки военные, шнурки крепкие – уже что-то.

Cняла оба шнурка и связала концы. Заняла место у стены, рядом с петлями на двери и ждала. Ждала, пока она откроется, и я задушу первого, кто преступит её порог.

И снова это мучительно долго бегущее время. Время, когда Чейз превращается в тварь.

Дверь со скрипом открылась. Задержать дыхание. Вдавиться в стену.

Кто-то вошёл, но из-за открытой дверь меня не видно. Надеюсь, этот кто-то без защитного костюма, я ведь не заражена, зачем он ему?

Кто-то сделал несколько тихих шагов и остановился, представ моему взору. Белое, слишком много белого! Оно слепит глаза и заставляет жмуриться. Человек одет во всё ослепительно-белое! Но шея ведь у всех примерно на одном уровне.

Шаг вперёд, удар коленом в спину, шнурокобвил шею посетителя и затянулся тугой петлёй. Человек задыхался. Я была настолько ослеплена вспышкой белого, что даже не могла понять мужчина это, или женщина. Я просто его убивала. Я выживала. Человек, который брыкался и хрипел, пока я безжалостно его душила, был ниже меня ростом и какой-то слишком слабый. Неправильно слабый. Зачем они отправили ко мне такого слабака?

От него приятно пахло, у него длинные светлые волосы и он постоянно пытался произнести одно и то же слово. Плевать, ещё немного, и кем бы этот человек ни был, скоро он забудет, что такое говорить и дышать.

Человек буквально повис на шнурке, подогнув колени.

– Сэйен…

И я отпустила шнурок. Девушка плашмя рухнула на пол и громко закашлялась. А Я всё смотрела на неё круглыми от шока глазами, с дрожащими руками и подгибающимися коленками.

Из моих глаз брызнули слёзы, прокладывая горячие дорожки по грязным щекам. Эти проклятые слёзы вырвались из моего жалкого организма впервые за долгие годы.

Шнурок выпал из рук.

Я упала на колени.

Девушка перевернулась на спину, кашляя и держась руками за горло.

Белые, как снег волосы, невероятно прозрачные серые глаза, молочная кожа…

Это была Кристина.

Глава 29

– Как твоё имя? – спросила крохотная девчушка, спустя месяц после того, как я выпросила её у Завира.

Я застыла. Она впервые при мне заговорила.

– Дженни, – тихо произнесла я и улыбнулась.

Эта кроха наконец поняла, что я ей не враг.

– Это он тебя так назвал? Тот мужчина. – Её голос дрожал. Серые, почти прозрачного цвета глаза были большими, как два фарфоровых блюдца.

Я присела перед ней на колени, оказавшись ниже на голову.

– Как твоё настоящее имя? – осторожно спросила Кристина.

Я терпеливо вздохнула:

– Зачем тебе моё настоящее имя?

Её ответ был прост:

– Я не хочу называть тебя так же, как он. Он мне не нравится.

Я отвела глаза, размышляя, стоит ли посвящать её в эту часть моего прошлого. Умеет ли она хранить секреты?

– Сэйен, – всё же сказала я, пожав плечами, тогда я ещё даже не планировала называть себя Джей.

– Сэйен, – тихо повторила Кристина, и это болью отозвалось в сердце. – Я буду звать тебя так, можно?

Я опустила глаза, совершенно не уверенная в том, что хочу тормошить эту крупицу своего прошлого. Но уже тогда я не могла устоять перед её просьбами.

– Ладно, – я взлохматила её белые, как снег волосы, – только не при Завире, договорились?

– Договорились, – кивнула Кристина и улыбнулась.

Глава 30

Кристина была моим проводником из прошлого в настоящее, из настоящего в будущее. Она стала единственной для кого Сэйен была жива.

Кристина была моим прошлым, настоящим и будущим. С годами я стала для этой девочки всем. А я только что её чуть не задушила.

Кристине на шею нацепили повязку из толстой ткани, так что она с трудом могла вращать головой. Я ждала её на улице, со связанными за спиной руками и опустошённым видом. Я могла бы вырубить двух не очень-то и крепких мужиков приставленных ко мне, но у каждого в руке было по винтовке, да и если честно, всё это было не важно. Кристина – вот, что было важно. Почему она здесь? Почему она с теми, кто занимается кормёжкой тварей и сажает их в клетки?

Она выглядит здоровой, чистой. Она не выглядит несчастной и подавленной. Она не выглядит так, как я себе её предоставляла. Это точно моя Кристина?.. Или я сплю? А может, умерла?.. Почему она вся в белом?..

Я понятия не имела, куда нас привезли на вертолёте. Место, где сейчас находилась, не было городом. Здесь не было стен, не было домов… Здесь было много палаток, железных контейнеров, вроде того, из которого меня недавно вывели и здесь было много вооружённых людей: одни в жёлтых костюмах, другие в обычной одежде, а все остальные – в белом, как Кристина.

Она шагнула ко мне навстречу, появившись из большой палатки цвета хаки. Она улыбалась. Широко и искренне. И она стала ещё прекрасней. Кристина выросла и стала по-настоящему красивой девушкой. Её красота была невинной, воздушной, словно сотворённой из воздуха.

Ангел, этот город, что он с ней сделал?

Я почти не дышала, мне было больно дышать после того, что недавно произошло. После того, как я чуть не убила единственного человека на всём земном шаре, который мне по-настоящему дорог.

Лёгкой поступью она приблизилась ко мне; во всём белом, на белом снегу она была похожа на миниатюрного ангела.

Я глядела на неё застывшими глазами. Это было выше моих сил – поверить, что спустя невыносимо долгие два года она стоит передо мной. В то, что не я нашла её, а она меня…

Мне так много нужно было ей сказать. Объясниться, если это конечно возможно. Если конечно, это всё ещё имеет значение. Я тупым взглядом пялилась ей в ноги и всё, что смогла произнести, это:

– Почему ты босая?

Её красные обожжённые снегом ноги были единственным ярким пятном во всём силуэте. Почему на ней нет обуви? {Моя} Кристина не любит холод. Более того, я даже частенько отдавала ей своё одеяло по ночам, потому что она постоянно мёрзла. Её ладони были всегда холодными. А таблетки от кашля, которые до сих пор лежат в моём рюкзаке, принадлежали ей. Я не болею вирусными заболеваниями. С девяти лет ни разу не болела простудой.

Осмелилась взглянуть в её прекрасное лицо. Она улыбалась.

Глазам поверить не могу. Она кажется такой счастливой!

Что они с ней сделали?

– Почему ты босая?! – повысив голос, повторила я.

– Сэйен… – Кристина шагнула ко мне и остановилась так близко, что я вновь почуяла её прекрасный и до боли знакомый аромат.

Взгляд упал на её шею. Она резко выдохнула:

– Всё в порядке, Сэйен. Ты не знала, что это я. Ты думала, что в опасности. Думала, что мы враги.

Мои брови в недоумении сдвинулись.

Как же мне хотелось притянуть её к себе и крепко обнять, но что-то останавливало, какая-то невидимая сила, а вовсе не верёвка на запястьях.

– Враги? – тихо повторила я.

– Да, мы не враги! – звонко прощебетала Кристина, её тонкие брови изогнулись в две идеальные дуги. И она всё ещё улыбалась.

Это было не правильно. Кристина всегда была добрым ребёнком, но не настолько! Что-то в ней было не так.

Раньше мы часто ссорились и буквально по мелочам. Постоянно спорили, даже из-за того, что будем есть на ужин: фасоль в томате, или консервы с тунцом. Это поначалу она была скованной и зажатой, но потом разошлась и стала возмущаться каждый раз, когда я хоть немного опаздывала с работы! Она говорила, что не может сидеть на месте, когда меня нет; она злилась и переживала за меня.

Меня не было рядом больше двух лет. Я не сдержала обещание! Я позволила Скверне забрать её! А она сейчас стоит и улыбается, будто мы только вчера виделись?!

– Почему на тебе эта белая простыня? – Мой голос не был нравоучительным, я не имела на это права, мой голос был… опустошённым, далёким… Всё происходящее казалось таким не реальным, что я постоянно щипала себя за руку, надеясь, что вот-вот проснусь.

– Сэйен, – мягко проговорила Кристина и сложила руки перед собой, как очень правильная монахиня. – Я тебе всё объясню. Пожалуйста, поверь мне, всё будет хорошо.

Кто эта постоянно улыбающаяся девушка? И почему она так похожа на Кристину?!

– Кто ты такая? – выдохнула я, чувствуя опасную слабость в коленях, одно из которых постоянно дёргало от боли.

– Это я – Кристина, – улыбалась она. – Всё хорошо, ты в безопасности.

– Хватит повторять это. – Слёзы снова рисовали грязные дорожки по моим щекам. – Что они с тобой сделали?!

– Ты плачешь? – бровки Кристины нахмурились, она стала выглядеть взволнованно, и всё это казалось таким искренним, что становилось страшно!

Подошла ко мне совсем близко и вытерла двумя большими пальцами мои мокрые щёки.

– Ты не должна плакать, – ласково произнесла она. – Ты ведь не никогда не плачешь, забыла?

Чёрт. Это всё же она. Она знает.

Я глубоко вздохнула, подняв лицо к небу.

«Не теряй голову, Джей. Ты потом с этим всем разберёшься. Вот она – Кристина, живая и здоровая, стоит перед тобой. А теперь давай, вытирай сопли, и придумывай уже, как побыстрее забросить её на плечо и делать ноги из этого странного местечка.»

По бокам по хиляку – их быстро вынесу. За Кристиной тоже двое, кажется, это её личная охрана и выглядят они более здоровыми.

Нужно развязать руки.

– Развяжи меня, – повернулась к Кристине спиной, глядя на неё через плечо.

Она поджала губы, выглядя извиняющейся.

– Сэйен, я развяжу их, но чуть позже. Тебе здесь нечего бояться. Эти люди – не враги. Они уважают женщин и никогда не причинят им вред.

Это секта. Говорю вам, это она – секта!

– Ладно, – согласилась. Надо выглядеть послушной. Кристине вправлю мозги потом. – Рассказывай, что это за место и почему здесь, к чёртовой матери, нет стен?

– Это полевой лагерь Ангела, – Кристина снова блистала улыбкой, взгляд был таким безмятежным, словно и не было никакого Конца света, а все мы здесь, так, собрались в предвкушении крутой вечеринки. – И ему не нужны стены. Потому что мы не боимся Божьих тварей. Мы их приручаем.

Стоп. Прокрутите назад.

– Кого? – Она спятила?! – Божьих… кого?!

– Сэйен, они – Божье творение! – Глаза Кристины искрились в благоговении.

– О каком Боге ты говоришь?!

Кристина мягко опустила руку мне на плечо, так что я невольно вздрогнула.

– О Новом Боге, Сэйен. Он так хотел. Он оставил нас в живых и создал тварей, чтобы они служили человечеству.

Всё плохо. Всё ещё хуже, чем казалось поначалу.

Перейдём к более существенным темам, не хочу даже слушать весь этот бред про Божьих тварей и Нового Бога.

– Вертолёт. Зачем они поливали тварей кровью?

Кристина коротко вздохнула и, плавно взмахнув рукой, указала куда-то в сторону. Прогуляться захотела?

– Вертолёт, – говорила она, спускаясь вниз по холму к окраине лагеря, – с его помощью мы собираем тварей в условленном месте, приманивая кровью. Загоняем в разложенные клетки и поднимаем стены конструкций, как только они в них оказываются.

Ладно. Пусть так.

– Откуда вы берёте столько крови? – Я старалась не отставать от её быстрого шага, измываясь над собственным коленом и спотыкаясь из-за огромных ботинок без шнурков, которые постоянно норовили свалиться.

– Нам поставляют её. Другие города.

– Вроде Скалы?

– Вроде неё, – Кристина идиллически улыбалась.

Так вот зачем люди сдают её? Чтобы какая-то шайка сектантов заманивала с помощью неё тварей и пыталась приручить?

– Вы покупаете у них кровь? – выдохнула я. – Ту, самую?..

– Да, ту самую, которую люди сдают. А что здесь такого? Мы ведь за неё платим, – хихикнула Кристина. – Ангел сотрудничает со многими городами.

– Почему вы их просто не убиваете? Тварей! – Я честно пыталась говорить, как можно мягче, но голос просто-таки звенел от абсурда.

– Зачем? – Кристина искренне удивилась этому вопросу. – Мы их кормим – они нам служат. Это не глупые создания, Сэйен, они всего лишь хищники, а любого хищника можно приручить, нужно всего лишь вовремя его кормить.

Даже спрашивать не стану, чем они их кормят. Потому что кровью твари могут только напиться, но никак не наесться. Кровь – всего лишь отвлекающий манёвр.

– И как много вы приручили?

– Более четырёх сотен, – улыбнулась Кристина с таким видом, будто я спросила, во сколько сегодня начинается её любимая передача. – Единственная сложность заключается в том, что на это уходит много времени. Они строптивы, и не так легко склонить их на нашу сторону.

– А ты не думаешь, что в один прекрасный день они сгруппируются и сожрут вас всех за один заход? Всех своих… {хозяев}.

Кристина остановилась и слегка склонила набок свою милую головку.

– На них ошейники, – сказала она, и это прозвучало вовсе не мило.

– На них… что?

– Ошейники, – дёрнула бровями Кристина, типа: что может быть проще? – Не на всех конечно, на всех ошейников пока не хватает, но у Ангела есть специалисты, которые сейчас работают над этим. В каждый такой ошейник встроено следящее устройство с небольшим модулем со взрывчаткой. Так что… мы вполне удачно можем ими управлять. Эти создания отлично понимают, в каком положении оказались.

И это Крест считает себя продвинутым?!

– Где вы их откопали? – В это сложно было поверить. Люди управляют тварями!

– В особо охраняемой в былые времена тюрьме, – пожала плечами Кристина. – Ты не думай, Сэйен! Мы не изверги какие-нибудь, как только Божьи твари начнут безоговорочно нам подчиняться, мы снимем с них ошейники. Это временные меры.

Ага, давайте, снимайте.

Следующий вопрос, что собиралась задать пугал меня больше всяких ошейников.

– Ладно, – я резко выдохнула, – кто ты во всём этом дер… балагане?

Кристина засияла! В её глазах заискрилось самое настоящее, искреннее счастье!

– Божья посланница! – трепетно выдохнула она. – Невинная дева, я талисман Ангела!

Жесть.

– И-и… много вас там таких в Ангеле?

– Невинных девушек очень много, но я, Сэйен, я – посланница Нового Бога, все те люди, – она махнула в сторону, – они верят в меня! Для них я ангел спустившийся с небес! Мы не считаем Конец света таковым, мы считаем это началом новой жизни! Новый Бог нам её подарил! И избрал меня, чтобы объединить, сплотить людей.