скачать книгу бесплатно
А девочка мертва.
***
– Ты любишь животных, верно, Ника?
– С чего взяли?
– Я изучила твои рисунки, – с несколько секунд поколебавшись, отвечает Ева и вытаскивает лакированного чёрного чемоданчика стопку хорошо знакомых мне бумаг. – Ты любишь рисовать животных и… и портеры людей, я права? – спрашивает об очевидном.
– К чему вы ведёте, Ева? Вряд ли хотите, чтобы я и вас нарисовала, – поднимаю на доктора тяжёлый взгляд. – Говорите прямо, ни к чему заходить издалека.
Между бровями Евы появляется неглубокая морщинка, глаза слегка сужаются, а на лице проступает нечто очень похоже на беспокойство. Хм-м. Она беспокоится? За меня?..
– Как ты спала, Ника? Выглядишь…
– Я не спала, – отрезаю. – Не смогла уснуть. А что? – пожимаю плечами, и на запястьях звенят наручники, которые в этот раз охрана не соизволила с меня снять.
Доктор тихонько выдыхает, видимо пытаясь смириться с моим сегодняшним настроением, затем вытаскивает из середины стопки один из рисунков и демонстрирует мне.
– Эти собаки, – говорит со всем спокойствием, – питомцы Августа, верно? Ты упоминала о них вчера.
На небольшом клочке бумаги карандашом и не особо аккуратно изображены два чёрных скалящихся во все зубы добермана.
– Питомцы? – мрачно усмехаюсь. – Питомцев обычно любят. А у Августа… с этими тварями были, скажем так, особые отношения.
– Какие?
– Не знаю, – дёргаю плечами. – Напряжённые. Как-то так.
– Напряжённые? – переспрашивает для чего-то. – Не расскажешь об этом поподробнее. Пожалуйста.
– Скорее они контролировали Августа, чем он их. Собаки следили за тем, как хорошо он выполняет свою работу.
– Вот как, – кивает, будто понимая меня. – И как их звали? Этих собак.
– Никак. У них не было имён. Каждый раз Август обращался к ним, как в голову взбредёт. Считал это забавным. У него странное чувство юмора, знаете ли.
Доктор выдерживает паузу, откладывает рисунки на край стола, сцепливает пальцы в замок и смотрит на меня со всем вниманием:
– Расскажи, что случилось потом. После того, как Август появился в твоей квартире.
– Я велела ему убираться.
– Но он, конечно же, не стал тебя слушать?
– Август в принципе не склонен к тому, чтобы кого-либо слушать и слушаться, – тяжело вздыхаю и устремляю взгляд в пол. – Сложно было взять себя в руки. Я пыталась отрицать факт его присутствия. Закрывала глаза, зажимала уши, пыталась заставить себя поверить в то, что вновь словила очередную галлюцинацию, но…
** ** **
– Тебя здесь нет. Тебя здесь нет. Тебя не-е-ет… – дрожащим голосом шептала себе под нос, так, чтобы Дина не услышала. Чтобы не стала свидетелем моему безумию. Я до последнего не хотела втягивать в этот кошмар свою лучшую подругу. Но – дура, – не учла тот факт, что кто-то другой уже сделал это за меня. Август втянул Дину в свою игру ещё раньше, чем пришёл ко мне.
Поднявшись на ноги, бродила по комнате из стороны в сторону, глаза мои были закрыты, ладони с силой прижаты к ушам, а затем… затем Август преградил мне путь, схватил за запястья и резко опустил мои дрожащие руки.
Дыхание моё застыло на вдохе, внутри всё стянулось в тугой узел. Смотрела на него огромными глазами, в которых вовсю щипало от накатывающих слёз, и… и чувствовала тепло его пальцев на своей коже. Я чувствовала его… как и в тот раз. Моя галлюцинация была слишком реальной, самой настоящей, из плоти и крови!
Думаю… именно в тот момент, именно во второе его появление, будучи на грани от нервного срыва, будучи в диком ужасе от происходящего, я неосознанно пришла к выводу, что если и дальше буду отрицать факт его существования, то свихнусь гораздо быстрее, нежели смирюсь с его присутствием. Поверить в то, что мальчик, который был моей выдумкой, вырос и пришёл за расплатой – было единственным выходом, чтобы окончательно не рехнуться.
В чёрных, как два оникса глазах, играли опасные чёртики, губ касалась ехидная ухмылка, а пальцы всё сильнее сжимались на моих запястьях… Становилось больно.
– Ты не можешь причинять мне боль, – стоило лишь подумать об этом и слова сами нашли выход изо рта. Тихие, слабые, без капли уверенности.
Ухмылка на губах Августа стала ярче; его забавляла моя реакция, ему нравилось чувствовать власть над ситуацией. Чувствовать власть надо мной.
– Разве я делаю тебе больно, Рони? – зловещим шёпотом, и его горячее дыхание коснулось кожи.
Вздрогнула, веки невольно опустились, а по коже побежали мурашки.
– Разве-е-е? – повторил ласковым и одновременно таким жутким голосом, что внутри всё задрожало от страха, волоски на шее встали дыбом.
Я старалась не шевелиться… нет, думаю, я просто была на это не способна. Тёплыми пальцами он скользил по моим обнажённым рукам, поддел бретельки топа, что едва прикрывал грудь, и нарисовал невидимые дорожки на ключице, затем на шее… Медленно. Слишком медленно. Издеваясь.
Шаг, всего мгновение, и Август оказался позади меня. Крепкие ладони легли на подрагивающий живот, горячие губы коснулись изгиба шеи, и я невольно вздрогнула, до скрипа сжав зубы.
– Как давно тебя касался мужчина? – прошептал на ухо, намеренно задевая мочку губами и тем самым пропуская сквозь меня разряды электричества.
От грани до грани: мне было безумно страшно, но, в то же время, каждое его прикосновение рождало во мне что-то новое, что-то, что позволяло чувствовать себя другой – живой, наполненной.
– Ник! Ты там что?! Уснула, а?! Подожди! Я скоро! Теперь понятно, кстати, почему переронни была на акции, чёрт! – раздался голос Дины из туалета, и я вздрогнула с новой силой, пришла в себя, словно вышла из некого дурного транса.
Дёрнулась вперёд, желая лишь одного – сбежать, отстраниться. Но руки Августа капканами сомкнулись теле; рванул назад, ударив лопатками о твёрдую грудь, и сжал меня с такой силой, что дышать стало трудно.
– Отпу…сти. Отпусти, – пробормотала невнятно, дрожа с ног до головы.
– Брось, тебе не больно. Я не могу причинять тебе боль, – раздался его насмешливый низкий голос. – Ты ведь этого хочешь… Рон-и-и. Тебе нравится это. Я чувствую, меня не обманешь. Кого угодно, но не меня.
Ладонь вновь коснулась живота, пальцы рисовали круги, плавно двигаясь вверх, забираясь под топ. Дыхание становилось громче, отрывистей. Внутри всё протестовало, ходило ходуном, в голове завывала сирена, мысли превращались в липкую паутину, а тело меня предавало.
Кому, как не Августу я могла позволять себя касаться? Только перед ним я могла быть собой, могла говорить, что думаю, могла не стесняться чувств и не стыдиться многочисленных шрамов. Кого, как не Августа я могла любить, если он был моим ожившим идеалом?.. Кого, как не Августа я могла так горячо ненавидеть, ведь его жестокость, его бесчеловечность, как в итоге оказалось, не знали границ.
Только рядом с ним чувства и ощущения обострялись. Только Август мог дать мне то, чего никто в этом мире не мог дать… Он делал меня живой. Глубоко противоречивые эмоции, что я испытывала в его присутствии, делали меня живой.
И лишь одно меня останавливало от прыжка с обрыва…
– Не смей её трогать, понял? – прошептала, вкладывая в голос все имеющиеся у меня силы. – Не смей трогать Дину.
Ладонь Августа замерла на моей груди. Сквозь тонкую ткань лифчика пальцы сжали твёрдую вершинку, горячие губы коснулись чувствительно кожи за ухом и оставили короткий обжигающий поцелуй.
Проклятье…
Изо рта невольно вырвался шумный выдох, и я поняла, что теряю остатки самообладания. Иду на поводу у собственного безумия, позволяя Августа делать со мной это.
Боже… выдуманный мною мальчик, делает это со мной.
– Волнуешься за свою подружку? – тёплое дыхание опалило кожу. Большая мужская ладонь настойчиво сжимала грудь, пальцы забирались под тонкую ткань лифчика и…
… и больше всего на свете мне хотелось, чтобы это прекратилось.
Как и больше всего на свете хотелось, чтобы Август не останавливался.
– Тогда отпусти меня, Рони, – утробным рычанием на ухо. – Отпусти, верни мою свободу и, даю слово, твоя подружка не пострадает. Всегда можно договориться.
Только тогда, услышав, как он угрожает моей подруге, во мне что-то щёлкнуло, сработал некий внутренний переключатель, и словно пелена с глаз упала!
«Что я творю?..»
– Отпусти. – Очередная попытка сбежать вновь провалилась. Хватка Августа стала крепче, движения рук, которыми он ласкал моё тело, увереннее, решительнее. Грубее. – Что ты со мной делаешь? – прошипела сквозь сжатые зубы. – Как ты это делаешь?
– Делаю… что? – лениво, с насмешкой в голосе протянул, забираясь пальцами за резинку моих домашних штанов. – Как делаю тебе приятно?
– То, как внушаешь мне это.
– Внушаю? – насмешка в голосе стала сильнее. – Глупышка… я всего лишь даю тебе то, что ты так глубоко спрятала внутри себя. Вытаскиваю из тебя твою истинную сущность. Тебе же нравятся мои ласки, не отрицай. Иначе… я бы просто не смог идти против твоего желания, – такие правила, ты это знаешь.Ты… их придумала.
– Тогда я не хочу. Отпусти. Не смей меня трогать. Отпусти! Я приказываю!
Холодный дьявольский смех пронёсся по комнате, а в следующий миг пальцы Августа впились в предплечья и он круто развернул меня к себе лицом.
Черты его ожесточились, глаза опасно блестели.
– Убирайся, – почти беззвучно, дрожа с ног до головы пробормотала. – Убирайся, Август и больше никогда не приходи.
– Серьёзно? – уголок губ дрогнул в гадкой ухмылке. – Думаешь, я по собственной воле давлюсь твоей компанией, а, Рони?
Резко дёрнулся, завёл ладонь мне за шею и грубо притянул к себе, припав лбом к моему лбу.
– Хочешь, открою тебе маленький секрет? – зашипел в лицо.
Я промолчала.
– И всё же… расскажу, – хмыкнул. – Видишь ли, Рони, дело в том, что я здесь, в твоей квартире, рядом с тобой, трогаю тебя, говорю с тобой… только по одной единственной причине… Не потому, что Я так хочу. А только потому, что ТЫ мне это позволяешь.
– Неправда… – почти беззвучно.
– О, правда, Рони. Правда! Разве я врал тебе когда-нибудь? – невесело усмехнулся. – Все твои внутренние демоны рвутся наружу, когда я рядом с тобой. И ты не можешь их прогнать, потому что ты не хочешь их прогонять. Ты не хочешь прогонять МЕНЯ! Ты всё ещё нуждаешься в моей помощи, в моей поддержке, в моей силе. Все эти пять лет… ты ни на день меня не забывала. Дурочка. Так и не смогла найти в себе силы. Я буду рядом, Рони, так долго, пока ты ТЫ мне это позволяешь. Потому что ты зависима от меня. Я – твоя слабость. И так было всегда. Но с этим пора заканчивать!
– Я не нуждаюсь в тебе, – голос мой звучал громче, хоть и внутренности с каждой секундой всё сильнее сжимались в ледяной комок. – Я не верю в тебя, Август. Ты – плод моего воображения. Не больше.
– Хм… – отстранился и скривил губы в ядовитой ухмылке. – А плод твоего воображения может… вот так? – лёгкое движение головой, и настенная полка нагромождённая стопками книг и журналов, в ту же секунду с грохотом полетела на пол. А ещё секундой позже из туалета донёсся перепуганный до смерти визг моей подруги:
– ТВОЮ МА-А-АТЬ! Какого чёрта у тебя там происходит?! Что это было?!! Ника-а-а!
Я была настолько шокирована, что была не в силах ответить Дине. Но желание предотвратить встречу Дины с Августом оказалось сильнее внутренних страхов, и сама того от себя не ожидая я вдруг бросилась к Августу, ударила ладонями по его груди и разъярённо зарычала, чтобы он немедленно убирался из моей квартиры и больше никогда не смел здесь появляться!
– Что тебе надо?! Свобода? – шипела, глядя в его расслабленное лицо. – Забирай её! Забирай и убирайся! Навсегда! Я не держу тебя! Ты не нужен мне! Я не нуждаюсь в тебе! Пошёл ВОН!!!
Да, я лгала. Но на тот момент не понимала того, как сильна была моя ложь. Я верила в неё. Верила в то, что говорю чистую правду! То, что чувствует сердце! Думала, что Август – просто кошмар свалившийся на мою голову и меньше всего на свете я хочу, чтобы этот кошмар продолжался.
Но…
Я могла обмануть, кого угодно, но только не Августа. Ведь если бы я искреннее, от всей души, хотела от него избавиться, забыть его… он бы никогда не нашёл дорогу ко мне.
– Для этого я, собственно, и здесь, Рони, – нагло ухмыльнулся, мягко обхватив мои запястья пальцами. Поднёс к лицу и прижал кулаки к своим щекам, словно прося о ласке. – Я хочу, чтобы ты отпустила меня. По-настоящему отпустила… пока ещё не поздно. Поверь, меньше всего на свете я хочу заставлять тебя испытывать угрызения совести, но… может получиться так, что ты не оставишь мне другого выбора.
На последнем слове его взгляд устремился поверх моей головы, и я прекрасно понимала, что стало тому причиной. Дина.
– Вот это жесть… – прозвучал её озадаченный голос, и мимо нас с Августом проехала моя подруга в инвалидном кресле. – Как она оттуда свалилась-то?
В горле стоял ком, а язык, казалось, прирос к нёбу, так что я была не в состоянии ответить. Понимание того, что Дина не может видеть Августа, что прямо в ту минуту прожигал её опасным взглядом, стало последней каплей во всём этом безумии. Голова резко закружилась, перед глазами заплясали тёмные пятна, и я без сил опустилась на пол.
В ушах гудело.
– Эй?! Что с тобой? Ника! Что с тобой, спрашиваю? Плохо? – бросилась ко мне Динка.
– Н-е-ет, – я слабо закачала головой. Меньше всего на свете хотелось давать Дине новую причину для беспокойств. Их и так было слишком много.
А в это время Август, с видом, словно предвкушая, сколько ужасных вещей может сделать с Диной, обходил её по кругу и пожирал взглядом.
Я была не в силах на это смотреть. Была не в силах принимать это, мириться с этим… Я не могла допустить, чтобы по моей вине с Диной случилось что-то плохое.
– Что я должна сделать? – прошептала, смиренно глядя на Августа.
– Что? В смысле? Куда ты смотришь? Эй, я здесь, аллё! – тут же подхватила Динка, и её ладонь оказалась на моём лбу. – Странно. Жара нет. Знаешь, подруга, думаю, тебе стоит прилечь. Принесу воды.
– Какая хорошая у тебя подруга, – цинично усмехнулся Август, глядя в отдаляющуюся спину Дины. – Днём с огнём таких не сыщешь, верно?
– Что я должна сделать?! – повторила громче и яростнее. – Говори и убирайся!
Август сделал шаг ко мне, присел на корточки, и мне пришлось сжать зубы и прикусить язык, чтобы никак не отреагировать на то, что его ладонь коснулась моей щеки.
– Ну сколько раз ещё мне повторять, глупенькая? – вздохнул, словно очень-очень расстроен. – Верни то, что принадлежит мне, и я оставлю тебя в покое, обещаю. Время поджимает, Рони. Скоро стукнет пять лет с того дня, как ты меня создала. И если до этого времени ты наконец не поймёшь, что больше не нуждаешься во мне, всё начнётся с начала, отсчёт пойдёт заново и тогда… придётся мне быть твоей тенью ещё целых пять мучительных лет… И если ты допустишь такую оплошность, Рони, страшно представить… как сильно я буду расстроен, и во что от обиды могу превратить твою и без того убогую жизнь. – Придвинулся ближе и зашептал в самое лицо: – Возненавидь меня, перестань нуждаться во мне, Рони. Искренне и от всей души. Иначе… я помогу тебе это сделать. Ну, что ты, девочка моя, – улыбнулся без капли нежности и провёл костяшками пальцев по моей мокрой от слёз щеке, – не такой уж я и садист, у тебя ещё есть время. Постарайся, ладно?
– Почему – пять?.. – одними губами произнесла, чувствуя себя совершенно опустошённой. Не знаю, почему я задала именно этот вопрос из десятков возможных, но… я чувствовала, что ответ на него крайне важен.
Глаза Августа в подозрении прищурились:
– Неужели… правда, ничего не помнишь?
– Что именно я должна помнить?
