Навь и Явь. Тайна за 7 печатями

Тьма ушла вместе с ним, и Тхэгён снова увидел льющиеся на него капли воды, которые заботливо хотели привести его в сознание. Но им не удалось этого сделать до конца, поскольку рядом, за стеклом, раздался какой-то посторонний звук. В комнате кто-то был!

Тхэгён молниеносно сориентировал свой взгляд в сторону звука, поворачивая голову. Он всё ещё был под влиянием неудачного вторжения Джона Раста. И сквозь его лицо проступил облик тигра, и он выглянул из душевой кабины.

– Спокойно! Это я! – сказала по-китайски высокая черноволосая девушка, останавливая его энергетическую атаку.

– Сонг! – удивился Тхэгён, приходя в себя: – Подожди! Десять минут!

И девушка, кивнув, исчезла, будто бы она никогда здесь не появлялась.

Тхэгён оперся руками о запотевшее стекло, устало роняя свою голову под льющиеся сверху струи воды.

– Так дальше дело не пойдёт! С этим надо заканчивать! – сказал он, отстраняясь.

Рося довольно осмотрелась в комнате. Не хоромы, конечно. Но ей всё здесь нравилось. На президентский номер ей, конечно бы, не хватило. Но полу-люкс тоже сойдёт. В конце концов, пусть Давид хоть что-то хорошее сделает для неё. И Рося снова расплылась в счастливой улыбке.

– Мам, знала бы ты, как я здорово начала сегодняшнее утро! – радостно вздохнула Рося, плюхнувшись на кровать. В окно светило ослепительное солнце.

Рося вспомнила про альбом, взятый из дома, и с трепетным отношением достала его из своей сумки. В вещи она не стала прятать эту бесценную реликвию – фотографии её детства, не оцифрованные.

На фото была молодая русоволосая женщина, мило улыбающаяся, и счастливо подмигивающая фотографу. По легенде, она несла добро каждому, была абсолютно беззлобной, никогда не завидовала и уважала каждого человека на земле, как саму себя. Конечно, такого не бывает. Но это были воспоминания папы, поэтому они становились вдвое ценнее. А на обороте была надпись, сделанная её рукой: «С любовью в сердце. Слава»!

Рося торжественно поставила её фотографию на резьблённый трельяж, на котором красовалось большое овальное зеркало. Затем она подошла к окну, украшенному красными портьерами. Приоткрыв их, она, затаив дыхание, выглянула наружу.

Перед ней открывался панорамный вид на город Юза. Это не была отдельная какая-то его часть. Горожане называли так иногда сам дух, атмосферу, которая по каким-то необъяснимым причинам окутывала город. И вот сейчас Рося смотрела на него самого: зеленовато-коричневые треугольники терриконов были залиты мягким солнечным светом, на крыши домов спустилась утренняя дымка, а шахтные подъёмники и колёса казались живыми: они превратились в фонтан огней, создавая своеобразное солнечное шоу, наворачивая всё новые и новые круги. Недалеко в стороне выглядывали доменные трубы, широкие, похожие на жерло вулканов, плавающих как острова в нежной утренней дымке. Город шумел голосами машин, людей, ветра и птиц.

Солнце улыбнулось своими лучами, и Росе почудилось, как весь этот город превратился в крепкого широкоплечего современного богатыря, который усердно работал молотом у наковальни. Вдруг, он остановился, поднял своё уставшее, но довольное лицо, и задумчиво осмотрелся по сторонам. Но солнце закрыло белое облако, и город Юза исчез, как и этот богатырь. Осталась только панорама города и его голоса.

– Э! – быстро замотала головой Рося, пытаясь прийти в себя: – Этот эффект Юза можно увидеть раз в несколько лет. И никто не знает, как и почему оно происходит. Но что это было? То, что я увидела в конце? Такого на городских форумах народ никогда не сообщал. Этот мужчина, он был как живой… Почему его никто не видел, только я?

– Может, у Тхэгёна спросить? – и она посмотрела на дверь: – Хотя я итак доставила ему много хлопот! Потом как-нибудь узнаю. На худой конец, интернет у меня под рукой. Так даже лучше будет. Да!

– Тхэгён! Какое интересное имя! Мне просто повезло, что я повстречала его! – вспомнила она: – Без него я бы совсем голову свою потеряла. Спасибо, что он меня по поводу Давида успокоил.

– О, Боже! Давид! – быстро спохватилась Рося, волнуясь: – Он же меня искать будет!

– Или не будет, – тут же сникла она, вспоминая всё, что увидела в своей квартире, то, как на самом деле выглядел Давид.

– Я для него всего лишь безликое существо, – совсем погрустнела Рося: – Неужели он так всегда думал, когда встречал меня из школы, когда был на моих Днях Рождениях, подбадривал меня в трудные минуты, да даже его телефонные звонки… всё это было притворством?

Рося молча посмотрела в окно, как тогда, когда за ним ревел страшный ветер. Разница была только в том, что тогда буря была за окном, а теперь в сердце. И Давид тогда был рядом.

– Нет. Ну, не может Давид быть таким превосходным актёром! Он даже не мог нормально притвориться, что ему нравится мой подгоревший сдобный пирог, который я торжественно презентовала всем в семь лет. Он тогда получился совсем несъедобным, но Давид с улыбкой его проглотил, заверяя, что у меня довольно хорошие кулинарные способности. Я даже тогда видела, что он врёт. И не заметить этого после, на протяжении стольких лет нашего общения с ним? Не-е! Это нереально!

– И Тхэгён сказал, что он обо мне по-настоящему заботился. Подумаешь, что инопланетянин, то есть иномирец. Ну, и что! Люди тоже разными бывают – живём же!

– Вот попрошу Тхэгёна мне подробнее рассказать про его мир! – громко сказала она, словно доказывая кому-то: – Что бы я знала, с кем имею дело!

И она обиженно направилась к чемоданам, уязвлено прищурившись в ответ на свои мысли. Пусть вещи-то и не были виноваты, но разобрать их надо было.

Тхэгён зашёл в комнату, где его ждала Сонг, внимательно в это время рассматривая что-то внизу за окном. Она не стала разворачиваться, хотя слышала его шаги, знала, что он пришёл. И Тхэгёну стало немного неловко от этого её странного молчания. Обычно она была очень озорной и весёлой, и её рот редко, когда закрывался. А здесь у неё такая выдержка и тихое достоинство в каждом её движении, будто ей было не двадцать девять лет, а все тысяча. Вот сейчас, если бы она снова стала напоминать ему про того древесного духа, встреча с которым привела его в братство, и сказала бы, что это была она, он серьёзно поверил бы ей. В окно заглянули тёплые лучи солнца, и её силуэт на мгновение показался ему очень знакомым. Солнце сделалось ярче и волосы на её голове побелели, становясь короче, пока не стали похожими на белый пух. Тхэгён ошеломлённо замер, и Сонг услышав это, слегка повернула к нему свою голову. Её глаза стали похожими на большую зелёную вселенную, также как и у Эрны, только другого цвета. Но это всего лишь была игра света, и с её лицом и волосами на самом деле ничего не произошло.

– Что с тобой, брат? – удивилась она, видя, как он оцепенел от неожиданности: – Будто снова увидел древесного духа, спустившегося с сосны в парке.

Тхэгён опомнился и машинально потёр свою шею, не понимая действительно, что с ним только что произошло. Но это было так реально! Может разлука с Эрной так на него повлияла, что он не узнаёт своего лучшего друга.

– Да, нет! Так, показалось, – попытался отвертеться Тхэгён, прекрасно понимая, что сейчас на него посыплется очередная её порция шуток. Но ничего такого не произошло.

– Нет. Шишками в этот раз я не буду в тебя кидаться, – спокойно ответила Сонг, утешительно глядя на него своими большими изумрудными глазами, будто она знала о его сердечной боли.

– И на этом спасибо, сестрёнка, – спокойно вздохнул он.

– Скажи, ты искал её? – продолжила она, не отводя от него своего взгляда.

Тхэгён дёрнулся от неожиданности.

– Кого её? – непонимающе спросил он.

– Эрну, твою любовь, – уточнила Сонг, давая всем своим видом понять, что от этого разговора ему уйти не получится.

– Откуда ты знаешь про неё? – насторожился он.

Ведь он никогда никому не говорил об Эрне, все свои мысли экранировал.

Сонг устало закатила глаза.

– Не надо уходить от темы разговора, – и она загадочно улыбнулась: – Пусть это будет маленькая тайна. Но я действительно хочу тебе помочь. Не могу смотреть, как ты убиваешься, как вы оба убиваетесь.

И при этих словах, она подошла к нему, демонстративно показывая свои глаза. Свои настоящие глаза! Они снова стали похожими на глубокую галактику, переливающуюся зелёным светом, а в волосах проступил белый пух.

– Я же говорила тебе, что на самом деле я и есть тот дух, – доверительно улыбнулась она Тхэгёну: – А ты всё не верил!

Тхэгён обескуражено посмотрел на неё, не зная теперь, во что верить.

– Но как? – изумился он: – Я же ничего такого не замечал за тобой на энергетическом уровне.

– Братишка, не надо меня приравнивать к обычным людям. Я ведь даже и не древесный дух по правде говоря. Так просто проще было. Мы с тобой, и с Эрной, и с ещё четырьмя нашими братьями – перворождённые духи, самые первые, кто спустился в этот мир. Ты просто пока ещё не вспомнил об этом.

Тхэгён ошеломлённо опустил голову, принимая информацию.

– Не скажу, что не поверил тебе. Самому иногда приходят странные видения. Но ты же понимаешь, что это трудно всё сразу осознать.

– А я и не тороплю тебя, – спокойно улыбнулась она: – Но ты должен знать об этом. Грядут сложные времена. Тебе понадобится вся твоя сила. Ты, наверное, уже видел лорда Наиля? Джона Раста? Он к тебе только что приходил.

– Да, – кивнул Тхэгён.

– Эльнрике сейчас находится в зоне большой уязвимости. Её нужно спасти любыми силами, – торопливо произнесла Сонг, оглядываясь на дверь.

– Что случилось? За тобой кто-то следит? – напрягся Тхэгён.

– Пока нет. Но скоро будут. Ты тоже будь осторожен, – ответила Сонг.

– Ты никак не можешь связаться с Эрной, продолжила она и, видя, как Тхэгён зажался, желая уйти от нахлынувших воспоминаний, просто, без лишних слов направилась к окну, задёргивая портьеру.

Тхэгён взволновано посмотрел на неё.

– Что ты делаешь? – удивился он.

– Передаю тебе послание, которое витает в околопространственном слое этого мира и никак не может пробиться сюда. Ты должен его прочесть.

Сонг взмахнула рукой, и по комнате запрыгали солнечные зайчики, собираясь в солнечный круг, и быстро забегали в нём против часовой стрелки.

– Это сообщение, которое ты так ждёшь. Прими его и соберись с духом. Тебе ещё много дел придётся сделать. Я хочу увидеть улыбку на твоём лице, в конце концов.

И при этих словах, Сонг весело улыбнулась ему и, неожиданно став сбоку от него, звонко поцеловала его в щёку.

– Не дрейфь! У тебя всё получиться! – сказала она и растворилась в пространстве, как будто её здесь никогда и не было.

Тхэгён уже не знал, на что реагировать: на поцелуй или на всю эту новую информацию. Поэтому он просто посмотрел в это сияющее окно из солнечного света.

– И как же мне тебя прочесть? – задумался Тхэгён, и опять с грустью подумал об Эрне.

И солнечные зайчики ожили её голосом, будто бы сама Эрна разговаривала сейчас с ним.

Родной мой, любимый, прости, что никак не могу с тобой связаться. Не злись на меня, прошу. Я люблю тебя всей своей душой, и не могу отпустить тебя ни на мгновение. И оттого, что я нахожусь так далеко от тебя, от того, что не могу тебе сказать и слова, мне становится мучительно больно. Возможно поэтому, перед этим заданием, я решила исчезнуть, чтобы не причинять боль ни тебе, ни себе. Я очень хочу быть рядом с тобой, и понимаю, что с этим надо что-то делать. Но сколько я не пыталась нарушить незыблемые стены между моим миром и твоим, они не исчезают. Возможно, право было тогда то пророчество, что без воцарения эльнрике мы не сможем найти покой. Это мучительно больно знать, что ты здесь, рядом со мной, на расстоянии одного объятия, но при этом мы всё равно порознь. Я бы хотела вырвать эту боль из своего сердца, заставить её исчезнуть, но она снова и снова возвращается на место, наталкиваясь на всё новые и новые стены. Я всеми силами борюсь с ними, разбиваю, обхожу, но они беспощадны. Это какой-то замкнутый круг. Но какой бы сильной не была моя воля, мне не хватает тебя здесь и сейчас. Я вижу тебя, слышу тебя, я знаю, что ты хотел бы мне сказать, что ты чувствуешь, как ты тоже по мне скучаешь, и каждый раз шепчу тебе ответы, но ты всё также далеко. Я уже дошла до того, что стала ревновать тебя к тому миру, в котором ты находишься, злиться на него, что он не позволяет нам найти друг друга. Но его тоже можно понять. Вот только как мне теперь жить с этим раздвоением личности? Помнишь, я просила тебя помочь мне? Я отдала тебе часть своей души на хранение и попросила напомнить мне о ней, когда мне станет совсем плохо, когда я начну тонуть во тьме. Я знаю, что ты помнишь, потому что как бы плохо мне не было, как бы не сгущался мрак перед моими глазами, и как бы не отравлены становились мои мысли, в глубине души я знаю, что ты здесь, что ты думаешь обо мне. Я могу тогда злиться, кричать, причинять боль, но это буду не я, а что-то иное, что может прицепиться ко мне, пока я полностью сконцентрирована на эльнрике. Пожалуйста, не злись. И прости, что заставила тебя страдать. Я не хотела этого, честно. Я не знаю, когда мы сможем по-настоящему встретиться, и это тоже подрывает мне крылья. Но я знаю, что могу идти только вперёд. Не важно, какой исход будет ждать там меня. Я уже ничего не знаю. Возможно, я должна была ещё что-то сказать, но надеюсь, у меня ещё будет время и возможность отправить тебе ещё сообщение. Сейчас во всех мирах всё стало так неоднозначно. Лёд тронулся, и сейчас его будет сталкивать друг с другом с несокрушимой силой. Но иного способа, снять коррозию тьмы с этого мира, нет.

И ещё я очень боюсь. Боюсь, что ты никогда не увидишь это сообщение, что оно не дойдёт до тебя, или затеряется во входящих среди миллиона других. Я даже не знаю, хватит ли мне сил, чтобы материализовать мои мысли, эти слова, в нужном месте и в нужное время. Я очень надеюсь, что получится, иначе я просто не вынесу то, как ты страдаешь, ожидая от меня ответа. Но с каждым разом мне, действительно, всё труднее и труднее тебе его отправлять. А когда ты после этого ещё и пропадаешь, у меня полностью теряется вера в свои силы, в самое сокровенное, …

И тут сообщение прервалось, потому что экран распался солнечным светом, сливаясь с лучом, проскользнувшим сквозь щель между портьерами.

Тхэгён всё это время слушал её голос, её письмо, и его взгляд постепенно наполнялся тёплой нежностью, которая залечивала всю горечь, скопившуюся за это время в его сердце. На его лице, как лучик солнца, появилась счастливая улыбка, озарившая его лицо. И он почувствовал лёгкость на сердце. Несмотря на все эти сомнения в письме, он почему то понял, что скоро с ней увидится. И от этого в сознании стало вдруг так светло, будто в его сне.

Тхэгён перевёл свой взгляд на качнувшиеся на ветру портьеры. Этого здесь не должно было быть. Выход на балкон он не открывал. Тхэгён встал и внимательно присмотрелся, перестраивая свой взгляд на работу с астральным подпространством. Он всё ещё не хотел отпускать от себя чувство покоя, те чувства из письма, которые ласково коснулись его души.

К его гостинице вёл довольно видимый след от последнего появления аватара Джона Раста. Видимо он переусердствовал в своём желании пробить защиту Тхэгёна. Конечно, ничего страшного. Но Раста могла искать Белокаменная из-за его атаки на Росю. То, что они его вычислят, он не сомневался. Эмоциональный всплеск, который оставила там новая сущность Ксюши, когда он её расколол, элементарно мог вывести на Раста, надо было только проследить историю её контактов. А для нарийцев – это было раз плюнуть.

Ещё они могли проработать его персону, но там они могли выйти только на Белокаменную корпорацию. Хан всегда был вне подозрений. Хотя, да. Это было бы неприятно!

– Надо бы зачистить этот кусок, – нехотя подумал Тхэгён и вышел наружу, – Кто мог обойти защиту светодаров, и прервать сообщение?

Тхэгён оказался на балконе, который открывался на центр города. Внизу шумела проезжая часть, за ней мирно раскинулся парк, рядом была главная площадь.

– Стоп! – остановил себя Тхэгён, что-то заметив: – Парк. Откуда там это свечение? Оно так мастерски спрятано, что его с трудом можно отличить от астрального отражения солнца. Если бы я не был знаком с золотой защитой светодаров, я бы просто не заметил.

Вдруг у него из-за спины подул лёгкий ветер, но тут же исчез, полностью покинув это пространство. Межпространственный ветер? Разве такое бывает? Хотел привлечь его внимание?

Тхэгён настороженно оглянулся. Ветер из комнаты дуть не может. Ему это не понравилось, поэтому он откинул в сторону все свои мысли и просто прислушался к своим чувствам. И тут только он заметил тонкую золотистую нить, пролегающую по всей траектории этого ветра. И нить уходила опять же в тот парк.

– Что за..! – заволновался Тхэгён: – Это об этом хотела предупредить Сонг? Надо проверить Росю! Ещё не хватало, что бы с ней что-то случилось!

Тхэгён быстро переместился к ней в апартаменты. Благо, он располагался в конце этого крыла, через два номера от него. Но Роси там не оказалось! Её вообще нигде в гостинице не было. И он перепугался не на шутку!

Тхэгён быстро вылетел из гостиницы, взволновано осматриваясь по сторонам. Куда она могла пойти? В каком направлении? На ресепшене сказали, что вроде видели, как она вышла из гостиницы десять минут назад. И его взгляд опять остановился на милом парке, усаженном деревьями.

А тем временем, десять минут назад.

Рося осмотрелась. Всё вроде бы сделала. Надо сбегать к Тхэгёну, узнать, как он там, освободился уже?

Подойдя к его двери, она увидела, как из под неё тянулся золотой свет. Рося насторожилась и постучала. Никто не открыл.

– Странно! – сказала Рося: – Не буду же я к нему вламываться. Что там у него происходит?

Рося достала мобильный и хотела набрать его номер, но нерешительно остановилась. Ей не хотелось сейчас навязываться.

– Пойду-ка я вниз спущусь! – бодро скомандовала себе Рося: – Осмотрюсь, свыкнусь с новой обстановкой, в конце-концов!

И она жизнерадостно направилась в сторону лестницы, словно летела как ветер. Ей стало вдруг так легко. Всё былое вдруг растворилось, исчезло возле двери Тхэгёна.

– Удивительно, почему мне так легко? – радостно удивилась Рося, сбегая вниз по оббитым красным ковром ступенькам.

– Ещё утром мне было страшно, страшно и шагу ступить. А вот теперь такой прилив сил и тепла внутри, что я бы горы свернула! – и Рося радостно вылетела в холл гостиницы, взмахнув руками, резко притормаживая.

Внизу быстро сновали носильщики, гости занято листали журналы за журнальными столиками, регистрировались новые посетители и в соседнем, примыкающем холле заманчиво журчал большой фонтан.

Рося опомнилась и с приличным деловым видом спокойно прошла к фонтану. Как только она вошла в холл, её глаза озарились радостью и детским восхищением. Какое всё же прекрасное было утро!

Обойдя фонтан, она заметила через декорированные бархатом окна щирокую оживлённую улицу. Ненадолго задумавшись, Рося с грустью посмотрела на лестницу, откуда она спустилась – Тхэгёна ещё не было.

И она разрешила себе испытать судьбу. Страшно. Но ведь никто не может знать, что её ждёт на той улице. Не только она одна такая. Рося сжала кулаки, подбадривая саму себя, и вышла в центральный холл. Дойдя до выхода, она снова остановилась и ещё раз оглянулась наверх, на лестницу – там не было того, кого она хотела увидеть. Рося задумчиво развернулась к улице и, поймав на себе взгляд швейцара, тихо улыбнулась ему. Затем напряжённо вздохнула и вышла из гостиницы, ступая на новый путь, с гордо поднятой головой.

– Доброго времени суток, светлый человек! – услышала Рося, и удивлённо повернулась.

Вернее, она едва услышала, поскольку этот голос больше походил на шёпот, пробивающийся сквозь преграду нашего мира.

Но рядом никого не оказалось, вернее ей так думалось, пока пожилой человек лет восьмидесяти едва не налетел на неё.

Рося даже крикнула от испуга. Шутка ли в деле, когда некто вот так неожиданно вырастает буквально из-под земли! Дедушку чуть удар не хватил от её крика, и он обиженно посмотрел на неё.

– Чего кричишь? – проворчал он, настороженно обходя её стороной: вдруг, какая ненормальная? От современной молодёжи всего можно ожидать.

Рося в свою очередь обиделась, что её держат за сумасшедшую, да ещё и стороной обходят, будто она прокажённая какая-то.

– А Вы чего прямо на меня шли? Не видели, что ли, что я здесь стою? Ещё и напугали меня! – сгоряча возразила она.

– Я шёл? – возмутился старик: – Да я вообще здесь всё время стоял! Тебе глаза на что, раз ими смотреть не умеешь?!

– Да как же! Не было Вас здесь! – подозрительно покосилась на него Рося, а сама про себя подумала, что, вдруг, он прав, и она на самом деле сейчас лунатит, как сумасшедшая.

Старик ещё раз обиженно посмотрел на неё, но видно было, что он её простил.

– Слушай, зрячая! Поможешь мне дорогу перейти? – сказал он, и обиженно поднял вверх голову.

Всё же, когда старики обижаются, какой бы при этом у них ни был возмущённый вид, их по-детски незамысловатую обиду можно увидеть даже издалека.

Росе стало совестно, и она виновато осмотрелась по сторонам, будто проверяла, видели ли кто её разговор или нет.

– Да, конечно! Сейчас, – ответила она, подходя и беря деда за руку.

Загорелся зелёный свет, и она перевела его на другую сторону, где за тротуаром начинался парк.

– Так что ты там говорила по поводу «Извините»? – намекнул ей дед, спокойно поворачиваясь к ней.

И в этот миг он чем-то был похож на древнего мудреца (не из-за возраста, конечно!).

– Когда? – начала было Рося, но тут же поняла намёк и виновато опустила глаза: – Да. Простите меня! Я, наверное, резко вышла Вам наперерез, поэтому не заметила.

Рося говорила, но чувство было, что как раз именно она была права, других-то она слышала! Ну, не может быть, чтобы она и машины слышала, и людей вокруг, а вот его – нет.

И она остановилась, подозрительно прищурив свои радостные глаза. Радостные – потому, что сумела самостоятельно распознать подвох, начиная доверять самой себе.

– Нет! Всё было не так. Стыдно Вам так обманывать! – начала она поднимая голову на деда.

И в этот момент он широко улыбнулся, распрямляясь и молодея прямо на глазах. Видно было, что он доволен.

– Молодец, свет-человек! – ответил он, становясь высоким черноволосым мужчиной: – Я ждал этого. Давно начала доверять себе? Раньше ты такой не была, Рося.

– Стоп. Вы знаете меня? – попыталась прийти в себя Рося, твёрдо прокручивая в сознании наставление Тхэгёна «не бояться». А ещё ей срочно нужно было найти в памяти момент, когда она с ним могла уже встречаться. Но всё это одновременно провернуть было так трудно!

– Нет. Я не присутствовал в твоём прошлом. Но я прочёл его в твоих глазах, – возразил её мыслям незнакомец.

– Тогда я вообще ничего не понимаю, – ответила Рося и немного пошатнулась от свалившихся на неё впечатлений.

– Это нормально, что ты не понимаешь. Но мне нужно было с тобой поговорить. По другому – никак. Поэтому здесь тебе моё заслуженное «Прости», – сказал мужчина и с уважением слегка поклонился ей, чем ещё больше удивил Росю.

– И о чём Вы хотели поговорить со мной? – с трудом спросила она, борясь с желанием упасть вниз, как того требовали её немеющие ноги.

– О тебе и твоей матери, – спокойно посмотрел на неё незнакомец и, подойдя к ней, как ни в чём небывало заставил её выпрямиться.

– Не бойся! – напомнил ей бывший дед: – Тебе же этому научили!

Затем он отошёл в сторону и его взгляд задумчиво устремился за горизонт, но вероятнее всего, конечно же, он смотрел в сторону гостиницы.

– Твоя мать – Слава Святославовна, верно? – спросил он поворачиваясь.

– Да, – кивнула ему в ответ Рося: – Так, значит, всё-таки знаете её?

И она с надеждой сделала шаг к нему. Желание узнать о ней больше, превысело все её страхи.

– Я? Конечно знаю! Она была моей ученицей, но очень-очень давно, – загадочно улыбнулся он: – Я знаю её дух. Мне этого достаточно.

Рося ничего не поняла из этого, но её зацепила фраза об ученице.

– То есть… Вы хотите сказать, что она была такой же, как Вы… – сбивчиво спросила она у незнакомца.

Мужчина тихо рассмеялся.

– Нет. Она не была такой как я – иначе бы не была моей ученицей. Но она умела трансформировать свои энергии в белого лебедя. Деви Белокрылая – так её звали тогда, – улыбнулся он и снова глянул в сторону гостиницы.

– К нам скоро присоединиться Тхэгён! – сказал он со скрытой радостью в голосе: – Нам всем троим надо многое обсудить.

И Рося от этих слов заволновалась ещё больше. Тут ещё и Тхэгён связан с её матерью? Интересно получается!

– То есть как? – занервничала Рося, но незнакомец вдруг расплылся в широкой улыбке и сделал шаг навстречу бегущему к ним через дорогу Тхэгёну.