Легенда о мече Арогана: Идолы

Рогнар бесцеремонно подошёл к нему и пристально рассмотрел лицо. Повязка опоясывала голову, проходя чуть выше ушей, спереди виднелись светло-бурые пятна от сукровичных выделений из глазниц.

– Вы не вурв, вы северянин, – сразу определил воин. – Ваша кожа другого цвета, а поведение не соответствует культуре этих краёв. Вы дворянин?

Незнакомец усмехнулся, жестом подозвал Рогнара к себе и схватил его за запястье, почти насильно подтягивая к себе.

– Интересно… – прошептал он, трогая нагрудник из тёмного серебра. – Так вот ты каков, Рогнар… Тот самый ловчий короля и последний выживший наследник Тридора?

Рогнар высвободил руку.

– Ты-то откуда меня знаешь?

– Ну так о тебе наслышан весь Север, – тут же парировал мужчина, уловив в голосе воина угрозу. – Меня зовут Мурга. Я служил при твоём отце ещё до твоего рождения. Мы с Лугром были друзьями. В те далёкие времена лорд Тридора был хорошим человеком, – он улыбнулся и опёрся спиной на импровизированный трон.

– Мой отец был чудовищем, – возразил Рогнар. – И нет в мире того, кто сможет искупить его вину.

– Ложь! – удовлетворённый собой, воскликнул Мурга. – В мире есть ты, и на тебе его бремя. Ты уже изменил историю, когда не пошёл по начертанному Лугром пути, ловчий Его Величества.

– Нет! – яростно закричал воин, поражаясь внезапно проступившему гневу.

Рогнар отступил и опустил руку на эфес меча.

– Кто ты такой, чтобы мне указывать? Почём вообще начался этот разговор?.. Уж кто-кто, но не я… Я не в силах исправить сотворённое даже своими руками, что уж говорить про ответственность за действия Лугра.

– Рогнар, успокойся! – Валлес отошёл к стене, опасаясь стычки.

Он не видел Рогнара таким со времён охоты за Шеку.

– Ты не прав, Рогнар. В тебе нет такого зла, какого нельзя найти в каждом из нас. Просто мир вокруг почернел, добро стало ещё одним обозначением зла – малого, почти близкого к благу. Если я был бы магом или мудрецом, то, наверное, решил, что мир близок к своему логическому концу. Ведь когда как не в самом окончании может произойти столько всего мерзкого и нехорошего. Но я не маг и тем более не мудрец. Посему скажу лишь то, что знаю: пока кто-то не переступил черту своей морали, будь он даже проклят тысячи раз, тысячами проклятий, – Мурга встал с трона и положил руки Рогнару на плечи, – мир имеет право на продолжение, каким бы нелепым и ужасным оно ни казалось.

– Думаю, хватит псевдомудрых высказываний и красивых речей, – откашливаясь, встрял Валлес. – Лучше объясни нам, как там тебя… Мурга, что это за место и кто ты такой?!

Слепец направился к охотнику. Бесцеремонно тронул его лицо.

– Валлес… Свободный охотник на чудовищ, вечный скиталец. Человек, который хранит множество тайн. Интересная нынче у меня компания.

– Откуда… – изумился Валлес.

– Моя дочь рассказала многое, – Мурга указал на Гарлу. – Не родная дочь, конечно. В Бах-Хаше у меня много дочерей, – он помолчал. – Рогнар, – не оборачиваясь, обратился Мурга к воину, – в степях ты вступил в схватку с Великим драконом и уничтожил одно из трёх его сердец.

– Да, – коротко подтвердил ловчий.

– Где осколок, который ты забрал?

Воин потёр запястье, ощущая нестерпимый зуд под бронёй.

– Я оставил его в придорожной таверне у руин Хирона… Почему я вообще тебе отвечаю?

Тень недовольства на миг захватила лицо Мурги.

– Хорошо… Я так понимаю, что Его Величество Радемоса начала заботить угроза варваров, раз он направил в Бах-Хаш своего лучшего ловчего.

Рогнар покачал головой и постучал пальцами по эфесу меча.

– Тебя это не касается.

– Понятно, – устало шепнул Мурга. – Валлес, ты хотел узнать, что это за место? – не дожидаясь ответа, он продолжил. – С момента пробуждения Горгола считают богом. Ему приносят жертвы, делают подношения. Но среди вурвов зародились сомнения в его божественной сущности. Виноват в этом обезумевший и ненасытный до сражений вождь Деку. Именно он организовал поход на север. Эхмены вождя потеряли контроль и подвергли критике саму идею служения Спящему под звёздами. Потому появилось сопротивление – местное подполье. Мы немногочисленны, но готовы идти до конца и у нас есть план: мы хотим убить Горгола и доказать, что никакой он не бог.

– И сколько же вас? – удивился Валлес.

– Три десятка. Среди нас мужчины и несколько женщин.

– Как же вы собираетесь одолеть Горгола? Вас мало, – возразил Рогнар. – Я видел его, сражался с ним и трезво оцениваю возможности. Каменный бог огромен. Одним взмахом крыла способен поднять бурю. Ударом лапы может раздавить дом. Сражаться с Горголом – это практически то же самое, что пытаться побороть стихию.

Мурга подозвал Гарлу и что-то шепнул ей.

– Я видел его, Рогнар. Спящего под звёздами. Ещё до того как «великий» Деку вырезал мои глаза. Видел Горгола в облике статуи, днём и ночью возносящей голову к небесам в стенах храма-полумесяца. Тысячу лет крылья Горгола защищали Бах-Хаш от палящего солнца. И несмотря на размеры, мы-то с тобою знаем, что у него есть уязвимость, – Мурга приложил руку к груди. – Она здесь. Это три синих кристалла, три его сердца. Необходимо разбить их, и Горгол падёт.

– Не всё так просто, – фыркнул Рогнар и в размышлениях сделал круг по залу, пнул ногой камень и вернулся к Мурге. – Обычного удара в грудь недостаточно. Сердце дракона покрыто толстой кристальной оболочкой.

– Как же ты сумел разбить одно из сердец? – будто бы зная ответ, поинтересовался Мурга.

– Я не знаю… Мне показалось, что Горгол позволил это сделать.

Мурга подтолкнул Гарлу к выходу и дождался, пока девушка покинет зал.

– У нас есть план… – продолжил слепой дворянин. – Уже сегодня Горгол вернётся в Бах-Хаш. Тогда мы и нанесём удар… Рогнар, тебе придётся ещё раз встретить ложного бога.

На лице ловчего не дёрнулась ни одна мышца.

– Привычно, – широко зевая, проговорил Рогнар. – Это моя задача, и я должен её выполнить. Любой ценой…

«Любой ценой», – подумал он про себя, отгоняя мысли о тлетворном запахе гноя, доносящемся из-под доспехов.

Глава 2. Буря дракона

I

«Приближается буря. Буря, равной которой не было очень давно. Она ползёт среди песков подобно подогнувшему хвост к земле скорпиону. Приближается как незримый убийца с кинжалом в руке, словно последний вздох мира, в глотку которому набилась мерзость и мешает дышать», – белый некромант склонился перед листком бумаги, обдумывая слова, которые собирается написать.

Наконец Магот окунул перо в чернила, стряхнул, чтобы лишние капли упали обратно, и принялся выводить слова на бумаге.

«Люди этого мира мертвы… лишь звери ходят по земле… пришла пора… нет жалости… другую сторону зеркал», – ложился текст на бумагу, превращаясь в единое содержание.

Едва слышно потрескивали угли в камине, а напротив стола на ветру плясали скрывающие балкон шторы. Некромант остановил перо, отложил его в сторону и подул на бумагу, выжидая, пока чернила подсохнут. Вскоре сложил листок вдоль, а потом поперёк, взял горящую свечу и накапал белого воска по стыку бумаги, провёл пальцем и убедился, что письмо нельзя распаковать без следов. Магот положил бумагу на край стола и встал, закрыв глаза и сложив руки за спиной. Множество царапин на лакированной столешнице принялись светиться, а после обратились в чёткие образы: очертания гор, лесов и жирных пятен городов.

Некромант взглянул на карту, провёл над ней ладонью и принялся считать белые точки, которые медленно проявлялись на изображении мира, рассыпанные по бескрайним просторам. Этих точек были тысячи, десятки тысяч.

Коснулся карты, мысленно увеличил её так, чтобы охватить западную часть Ануа; принялся изучать леса и поля, находя десятки меченых.

Несмотря на видимую сосредоточенность, некромант обернулся, когда по круговой лестнице в его покои спустилась низкая девочка лет восьми от роду. Её прямые жёлтые волосы спадали на плечи, глаза были цвета весеннего неба, губы чуток выступали вперёд, почти как у зрелой женщины, а маленький детский нос венчала аккуратная горбинка. Девочка была одета в тёмно-бурое платье – королевские цвета. Войдя в покои, она поклонилась, подогнув левую ногу, и приблизилась к Маготу.

– Дядя Магот, вы меня звали? – робко спросила она.

Некромант улыбнулся, как если бы испытывал к ней какую-то привязанность, взял со стола письмо с ещё не обсохшим воском и протянул девочке.

– У меня очень важное задание, – шепнул некромант. – Возьми это письмо и передай моему старому знакомому. Его называют Графом, другого имени у него нет. Ты сразу его узнаешь, когда увидишь.

Девочка приняла письмо, убрала в складки платья и добродушно улыбнулась.

– Дядя Магот, я всё сделаю.

Некромант кивнул и вернулся к карте.

– Ты же не забудешь о моей просьбе, правда? – не оборачиваясь, спросил он.

– Не забуду, дядя Магот.

– Вот и славно, – некромант присмотрелся к участку карты, обозначающему пустыню, и увидел одинокую точку, маячащую около города в форме полумесяца.

Девочка подошла ближе и, встав на носочки, с трудом заглянула на стол.

– А где сейчас дядя Граф? – спросила она.

Магот призадумался, подвинул карту так, чтобы охватить обширную область континента, и нашёл наиболее пустынное место, где не было ни одной светящейся точки.

– Где-то здесь, – сообщил он, обводя пустырь. – Точнее я не скажу, ибо не в состоянии видеть ни Графа, ни тех, кто рядом с ним.

– Дядя Магот, а за кем вы наблюдаете?

Некромант вернулся к одинокой точке у города-полумесяца. Слегка увеличил масштаб, чтобы можно было разобрать картину городских улиц.

– Его зовут Сова… – утомлённо сообщил Магот.

– А где он сейчас? – не унималась девочка.

– В борделе, – задумчиво прошептал некромант.

В его тоне ощущалось недовольство.

– А что такое бордель?

– Это тебе знать ещё рано. Лучше иди поиграй с отцом, – Магот добродушно улыбнулся, а девочка вновь поклонилась и убежала прочь. – Ну что, мой дорогой Сова, пришло время выполнять условия нашего договора…

Девять месяцев назад

Сова перевалился набок и скривился от тянущей боли во рту. Он накопил слюны и сплюнул на пол кровавый сгусток с обломками зубов, после чего попытался выругаться, но раскашлялся. Тело изнывало от лихорадки, массивные кровоподтёки окрасили лицо в синюшный цвет, а губы потрескались от нестерпимой жажды.

Цепляясь за спинку кровати, Сова сумел подняться. Хромая, подошёл к окну и, отодвигая сальную тряпку, выглянул наружу. Солнце стояло в зените. От небольшого ручья за таверной валил пар. Видимо, там находился горячий источник. Под окном назойливо и натужно стрекотал кузнечик, а у опушки леса мелькнула лиса. Застыв на мгновение, как будто присматриваясь к измученному наблюдателю, она тявкнула и скрылась в кустах.

Сова тряхнул головой, когда в глазах поплыло, вернулся к постели, сел на самый край и опустил голову в порыве борьбы с приступом отчаяния. Его мучила головная боль, во рту всё уже давно превратилось в кашу, язык был изранен осколками зубов. Голова кружилась, на сей раз подступила и тошнота. Сова завалился на левый бок, его вырвало прямо на кровать. Сбросив испачканное покрывало на пол, он лёг обратно, заодно заметив, что входная дверь отворилась. Вошла дочь хозяина таверны «На перепутье» Хильда, поставила рядом с постелью поднос (на нём находились плошка водянистого супа и кружка со странным бурым напитком). Девушка подняла с пола покрывало, смяла в комок и ушла, громко хлопнув дверью.

Сова сел, взял плошку супа и осушил до дна, обтёр губы рукавом и зажал рот, борясь с очередным позывом к рвоте. Схватил кружку и принюхался, скривился от омерзения, но всё же сделал глоток. Чувствуя неприятное жжение, он знал, что эта брага способствует заживлению и уменьшает приступы тошноты. Сова прополоскал рот, проглотил неприятную жижу и замер, увидев, как в окно влезает большая серая птица, чьё тело покрывали отнюдь не перья, а странный пух. Вместо глаз у неё были две большие бусины. Птица спрыгнула на пол и распалась на гору пуха, который собрался в человеческую фигуру. Сова протёр глаза, пытаясь избавиться от наваждения, но видение не исчезло, напротив, перед ним появился изящно одетый мужчина в белом камзоле и таких же белых брюках, элегантно заправленных в белые же сапоги. Походил он на артиста, его выправка и гордое выражение лица только укрепляли эти догадки.

Некромант скривил губы в ухмылке, нашёл взглядом на полу небольшой кулон и поднял его, ухватив за длинную золотую цепочку мизинцем.

– Представляешь, как это неудобно, носить вещи внутри себя? – как бы невзначай проговорил он. – Если тебе интересно, то меня зовут Магот, вероятно, дальнейшие объяснения не требуются.

Сова кивнул, давая понять, что он заинтересовался.

– Што вам нато? – с трудом выдавил наёмник из себя.

– Лучше помолчи, – поёжился Магот. – Рогнар тебя изрядно потрепал… – он сделал паузу, ожидая реакции. – Сова или Стервятник, мне неважно, как ты себя называешь. Я предлагаю возможность многое изменить. Я даже могу вернуть твои зубы, если того пожелаешь.

Сова утвердительно закивал.

– Хорошо, – удовлетворённо подытожил Магот. – Дело такое: ты должен отправиться вслед за Рогнаром и заслужить его доверие любыми методами, меня не волнует как. Основная твоя задача – всё время находиться рядом с ним и следить, чтобы он выполнял своё задание. Дальнейшее узнаешь в конечной точке пути. Ясно?

Сова покачал головой, хотел что-то спросить, но Магот его остановил.

– Умоляю, не надо говорить… – некромант протянул кулон. – Открой.

Сова принял дар, дёрнул защёлку и обнаружил внутри кулона прядь волос, случайно тронул её и одёрнул руку.

– Видишь ли, – вздохнул Магот, – чтобы проследить за кем-то, мне необходимо его коснуться или дать ему коснуться себя. Но из-за некоторых особенностей магии в эти края переместиться я не могу, потому пришлось доставить сюда частицу себя. Теперь ты «меченый» и я смогу найти тебя где угодно.

Сова открыл рот, указал на зубы. Но Магот покачал головой.

– Нет. Сейчас я лечить тебя не буду. Рогнар точно найдёт в тебе шпиона. Да и нет меня здесь, есть лишь образ, в виде которого я на многое не способен, – некромант отправился к двери. – Ах да, чуть не забыл. Рогнар отправился на юг, в сторону Бах-Хаша. Примерно через полгода ты сможешь встретиться с ним в таверне между Пальцами Закоша и каменным плато. Удачи. Когда исполнишь задачу, я сразу тебя исцелю, – Магот ухмыльнулся и вышел в коридор. – Хм… интересно, а здесь хорошо готовят? – спросил он и исчез, распавшись в серый пух.

Сова взглянул на кулон, сжал его в кулаке и улыбнулся. Впервые за долгое время.

II

Королевский ловчий незаметно перепрыгнул с одной крыши на другую и тут же спрятался за глиняной трубой кузни. Внизу по улочкам чеканили шаг патрульные отряды вурвов с длинными копьями, которые высотой практически достигали крыши.

«Мурга сказал, что Горгол всегда заходит с запада и пролетает над этим кварталом», – Рогнар посмотрел на ближайшую башню, на которой торчал снаряд аркбаллисты.

Орудие предназначалось для обороны, но сейчас должно было обернуться против символа этого города – огромного каменного божества.

С запада приближалась песчаная буря, какие практически никогда не встретишь в природе. Огромное существо стремилось к своему храму со стороны моря, и уже скоро Бах-Хаш накроет песком, а видимость упадёт до нуля.

Воин нашёл первого охранника башни, стремительно подбежал к нему со спины и резким жестом свернул шею. Примерно то же самое происходило у башни поодаль. Валлес перемещался по крышам и где мог снимал охрану точными выстрелами из лука. Рогнар проследил, как охотник добрался до своей башни, и сам продолжил путь.

Несколькими прыжками воин миновал очередные дома, пока не оказался у подножия башни. Лестница здесь была кривой и повреждённой, но это не помешало ловчему взобраться наверх. Очередной вурв упал в лужу собственной крови, а желанное орудие оказалось в руках Рогнара.

Отчаявшееся сопротивление, зародившееся в рядах вурвов, решило совершить покушение на каменного бога прямо в стенах собственного города. Мурга даст сигнальные огни, когда стальной снаряд аркбаллисты необходимо будет выпустить строго вперёд – в одно из сердец Великого дракона. Окно для выстрела было совсем узким, но почему-то слепой Мурга, так напоминающий дворянина, питал уверенность в успехе мероприятия. У Рогнара не было желания спорить. Поэтому он сел около орудия, вынул из поясной сумки небольшую флягу и отпил глоток живительной влаги.

Солнце здесь пекло особенно яростно. Южное светило нещадно пожирало бескрайнюю пустыню вокруг Бах-Хаша; она пылала в его лучах. Воздух искажался, создавая удивительные миражи на горизонте. Но огромная песчаная буря неустанно приближалась. В этом не могло быть сомнений.

Рогнар стянул перчатку с правой руки и посмотрел на изъязвлённые пальцы. Гнойный запах ударил по обонянию, но не было способа избавиться от заразы. Лечебные навыки Нарси из недавно покинутой деревушки помогли на короткий срок, а воину нужен был белый некромант, который сумеет исправить то, что сотворили с его плотью время, влажность и жара.

Рогнар взглянул на небо, прикрывая глаза от яркого солнечного света. На небосводе не было ни облачка, не летали здесь и птицы, что уж говорить про вечного шпиона Магота. Как любой прошедший обучение маг, некромант был заперт в своём регионе и мог перемещаться по центральным землям – от Ортирига и до Баклара, а также мог отправиться в дальнюю холодную Акру. Мог посетить и Башню Ануа, что расположилась на бескрайних топях. Но дальний юг для него был закрыт.

Воин не мог с уверенностью сказать, сможет ли сам вернуться живым из этого безумного путешествия. Даже если он переживёт столкновение с Горголом, путь на север может его погубить. Тело изнывало от боли, и чёрная броня уже с трудом справлялась с тем, чтобы унять таковую.

Солнце обжигало кожу, Горгол приближался. Валлес занял вторую башню и подал сигнал в виде солнечного блика. Рогнар отвечать не стал. Просто вспомнил про Сову, который пропал практически сразу же после прибытия в город. Где он и что делает? На эти вопросы воин ответа не знал. Да и знать это ему особенно не хотелось.

«В топку Сову», – мелькнула короткая мысль, и солнце закрылось песком.

III

Сова спустил ноги с кровати и нашёл сапоги, после чего поднял с пола одежду: в первую очередь натянул штаны, потом рубаху; вздрогнул, когда его спины коснулась женская рука, обернулся к обнажённой девушке и улыбнулся, стараясь не показывать отсутствующих зубов.

– Нам была харашо, ты такой ласковий, – с акцентом сказала она. – Саходи есчэ.

Сова кивнул, натянул кожаный доспех, набросил плащ на плечи и двинулся к выходу. Коснувшись дверного проёма, оцепенел, почти сразу же ухватившись за затылок.

«Немедленно на улицу и живо на башню», – раздался голос белого некроманта в его голове.

Сова сразу побежал по коридору и спустился на первый этаж, пробился через группу девушек у выхода и оказался на пустынном дворе. Солнце скрыли тучи, с севера накатывала песчаная буря, она ветвилась и расползалась будто живая. Все вурвы попрятались по домам, ожидая скорого прихода песка. Только жрецы показались на балконе храма, ожидая возвращения бога.

Тем временем Рогнар высвободил меч – чёрный как уголь, лёгкий, словно сделанный из дерева, – и взмахнул клинком, рассекая ветер. Чудилось, что он намеревался расколоть песчаную бурю надвое, точно прогнившую и прожжённую деревянную головешку. Воин посмотрел вниз, на покрытую слоем песка улицу, чей камень потрескался от постоянной суеты, жары и вурвской лени. Буря резко накинулась на город. Она проникла в дома, въелась в стены. Песок драл кожу на лице, набивался за шиворот, попадал в глаза.

Рогнар сплюнул на землю и запахнул плащ, скрывая единственный в своём роде доспех из тёмного серебра. Воин поднял взгляд на одну из соседних башен. Её очертания уже обратились в призрачную и пугающую тень. Такую, что суеверный человек мог бы подумать, будто бы явился один из древних богов. Рогнар же не боялся, просто ждал сигнала, боролся с ветром, но тут заметил Сову, который забирался на крышу по приставной лестнице. А следом раздался собачий лай, и сквозь завывания ветра пробился женский крик.

– Сова! – что было сил крикнул Рогнар, удивляясь тому, что разбойник вообще сумел его найти. – Лезь сюда, здесь аркбаллиста! Когда увидишь красную вспышку на севере города – сбей крепёж!

– Сашем? Ты кута соплался? – вдвойне неразборчиво из-за ветра возмутился Сова.

– Просто делай и всё! Валлес на другой башне, таков план, – Рогнар отмахнулся, быстро слез по лестнице и спрыгнул на козырёк, с которого спустился на землю.

«Сова справится» – убедил он себя.

Отсюда ловчий ещё чётче слышал крик, взывающий о помощи. Песок застилал глаза, шум ветра уносил призыв куда-то вдаль, но, следуя чутью, Рогнар пробежал мимо нескольких домов и врезался в отряд из пятерых эхменов – личных воинов Деку. Двое из них держали за руку вопящую девушку, ноги которой обгрызали охотничьи псы. Вопль стоял такой, что вурвы не сразу обратили внимание на воина, влетевшего в их ряды. Сначала кровь оросила стенку ближайшего дома, потом первое тело гулко хлопнулось в песок. Прикрывая глаза руками, эхмены обнажили кривые мечи и бросились на Рогнара; собаки среагировали сразу же и отпустили несчастную девушку, вцепившись в плотные сапоги ловчего, повреждая свои клыки о тёмное серебро.

Первый пёс был рассечён пополам. Второй прыгнул и вцепился в наручи, после чего хрустнула тонкая шея, а мёртвая туша улетела в ближайшего эхмена. Тут-то Рогнару нанесли первый удар – кхукри проскрёбся о нагрудник, щёлкнул о стык брони и был выбит из руки нападающего резким ударом сверху. Эхмен даже охнуть не успел, как его рука улетела в песок вслед за клинком. Вопль дополнил и без того нестерпимый шум бури, смешавшийся с криком агонизирующей девушки, ноги которой сочились кровью.

Ещё двое эхменов растворились в песке, трусливо убегая от яростного воина, внезапно появившегося ниоткуда. А оставшемуся был нанесён чёткий удар клинком в живот: Рогнар взялся обеими руками за лезвие и повёл клинок вверх, вспарывая брюхо до самых рёбер. Когда чёрный меч резко высвободился из раны, нутро эхмена открылось миру и завалило пыльную землю.

Ловчий пошатнулся и опёрся спиной о стену. Сердце бешено колотилось, всё тело болело, запах гноя яростно ударил в нос. Собственная кровь стала сочиться через кольчужные перчатки, смешиваясь с вездесущим песком.

«Горгол подождёт… Я в первую очередь сделаю то, что считаю правильным. Честь важней поручений», – Рогнар подошёл к израненной девушке и увидел, что та умерла от потери крови.

Припав на одно колено, ловчий закрыл ей глаза, но стереть ужас с мёртвого лица он уже не мог.

IV

Всё было каким-то неправильным во владениях Тридора. Река здесь шуршала, трава будто бы звенела, неустанно навевая мысли о десятках маленьких колокольчиков. Даже птицы кричали жалобно, тоскливо, подобно новорождённому. Лес был особым, утомлял своей густотой, скрывал не только сотни диких животных (оленей, лис и волков), а ещё что-то иное, жуткое и неприятное.

По слухам, в этих лесах есть мифическая черта, которую запрещено пересекать под страхом смерти. Порой она приближалась, почти достигая реки, а иногда удалялась в самые тёмные чащобы. Определить её местоположение мог только один человек – лорд Лугр, высокий мужчина с тонкими чертами лица, крючковатым, похожим на клюв носом. Его подбородок окаймлялся аккуратной бородой серебристого цвета и длинными тёмными волосами с редкой проседью. Одевался лорд в тёмно-зелёный камзол с серебряными нитями по оторочке и белыми пуговицами из странной твёрдой кости. Сапоги носил из толстой бычьей кожи, с густым мехом и с металлическими пряжками.

Воды реки едва слышно шуршали, цепляясь за камни и ветки, огибая их с завидной быстротой. В реку падали жёлтые листья, они замирали на её поверхности подобно маленьким лодочкам, покачивались на ветру и убегали вниз по течению, постепенно скрываясь из виду.

Лугр бесцельно скитался вдоль речного берега, иногда останавливался и опускал недовольный взгляд на воду, выискивая непонятное прозрачное существо с десятью различимыми щупальцами и ещё где-то пятью неприметными. Иногда лорд наклонялся и погружал в реку ладонь, касаясь миниатюрных рыбок с маленькими серыми глазами-точками. При прикосновении рыбки уходили под воду, а незаметные щупальца устремлялись к виновнику тревоги и хватали лорда за пальцы. Лугр в эти мгновения посмеивался, вытягивал руку и осматривал покрасневшую кожу.