скачать книгу бесплатно
*
Извиняться царевна Алевтина Игнатьевна не любила и не умела. Да и в чем ей перед кем-то каяться? Она всегда говорила честно и прямо, что думала. От души.
Да вот отчего-то на этот раз будто червячок какой внутри вертелся, зудел, покоя не давал. Оттого и место себе найти сложно, и дела из рук валятся.
А этого колдунишку еще поди-ка найди да застань одного! Не при всех же в грехах каяться. А он то спит беспробудно посреди дня. То вон опять собрался куда-то. А сам черный, щеки ввалились, нос заострился, под глазами тени залегли… Встретила бы где такого – испугалась. Как есть чародей злющий!
Застать колдуна удалось перед самым отлетом. Он успел выдать Михайле запас самых необходимых зелий и мазей, оставить Савелию наставления по уходу за недавно пришедшей в себя девушкой, собрать что-то в поясную суму – да и вышел из избы.
Едва успела царевна выскочить следом – колдун собирался уже оборачиваться.
– Ратмир! Постой…
Маг обернулся.
– Я хотела… мне Савелий все рассказал, – слова посыпались из Альки, точно горошины. Заставляя себя подойти ближе, она через силу сделала шажок вперед. И еще один. – Что я сама виновата, и не надо было это яблоко есть. И еще что ты спас меня. То есть вы все спасли, но если бы не ты… но ты знаешь, ты тоже сам виноват ведь! Если бы меня тогда не усыплял, я б и не думала… а ты… а…
Ратмир слушал, чуть приподняв брови. На груди его поблескивал, будто крохотное зеркальце, медальон.
На очередном шаге царевна запнулась и едва не упала прямо на богатыря. В последний миг колдун все-таки подхватил ее. Лицо его оказалось близко-близко.
И на какой-то миг Альке вдруг показалось, что если сейчас опустить веки, повторится тот самый поцелуй в темноте ночной чащи. Нельзя так, не здесь, ведь увидит кто…
Веки сами собой опустились, а губы чуть приоткрылись. Сильные руки опустились на ее плечи…
И хорошенько встряхнули.
Алька распахнула глаза.
Ратмир пристально посмотрел в них и облегченно вздохнул.
– Зрачки не расширены… реакции в норме. Поберегла бы ты себя, царевна. Считай, что извинения приняты. Отдыхай теперь.
– Да я уж на полжизни вперед наотдыхалась! – в сердцах Алька даже ногой топнула.
Выпустив ее из рук и отступив на пару шагов, в следующий миг колдун уже обернулся чернокрылым соколом – и взмыл в небо.
– …Хотела сказать “спасибо”, – растерянно пробормотала царевна.
От колдуна пахло… полынью. Тимьяном. Еще какими-то травами.
– Скажешь еще, – голос раздался из-за спины, и Алька резко развернулась.
На пороге избы стоял, привалившись к дверному косяку и сложив руки на груди, Анжей. Лицо его как-то болезненно кривилось. Впрочем, в следующий миг он привычно беззаботно усмехнулся.
Много он видел?
– Вернется твой спаситель, никуда не денется, отблагодаришь по-царски…
Насмешливый тон окончательно вывел из равновесия царевну – и без того не больно-то спокойную.
– А тебе что – завидно? Сам-то что делал, чтоб меня спасти?
– Ничего, – Анжей пожал плечами. – Мне досталась небольшая легкая прогулка. Шла бы ты и впрямь отдыхать, царевна. Тебе лекарь велел.
*
– Ты разочаровал меня, сын, – слова короля, тяжелые, как камни, падали в гулкую тишину. – Тебе было дано простое поручение. Ты не справился. Ты ни на что не способен. Впрочем, этого следовало ожидать. Ты слаб.
Владетель Тридесятого королевства был зол настолько, что темнело в глазах. И именно поэтому его голос оставался как никогда ровным.
Сын… единственный сын – это ничтожество?! Надо было придушить свою жену-княжну сразу после свадьбы. Княжество в приданое – это все, чем она могла быть полезна. Все эти изнеженные дамы не способны рожать сильных сыновей – что его жена, что фаворитки. Стоило жениться на ком-то покрепче. Да хоть на той рабыне, что родила его единственного бастарда. Он, по крайней мере, был похож на отца, в отличие от этого размазни.
Увы, рабыня умерла при родах, да и мальчишка-раб в конце концов сбежал. Жаль. Вряд ли он мог быть чем-то полезен, бастард и сын рабыни не имеет никаких прав, но посмотреть на него было бы все же любопытно…
Юноша по ту сторону зеркальной рамы, казалось, вовсе забыл, как дышать – замер изваянием. Не двигалась и старуха за плечом Его Величества. Она тяжело опиралась на посох, низко опустив голову с надвинутым на глаза капюшоном.
– Отец… – сглотнув, юноша наконец решился заговорить, однако тотчас замолк, остановленный нетерпеливым властным жестом короля.
– Что ж, эти девки сами виноваты. Придется действовать… по-другому. Возвращайся. Я решу, что с тобой сделать. – Дернув уголком рта, король резко развернулся и вышел из залы.
Старуха не сдвинулась с места.
– Тетушка, – негромко произнес Елисей по ту сторону зеркала, и колдунья наконец подняла голову. – Вас я тоже… разочаровал?
Несколько мгновений она молчала, глядя на юношу с досадой и грустью одновременно.
– Я ошиблась, – ответила она наконец. – Снова. Это не твоя вина.
Сколько попыток у нее уже было за все эти столетия? Эксперименты с отражениями, поиски чистых душ, разработки “идеальных” ядов, попытки разобраться с этим самым ненадежным из всех условий заклятий – любовью…
“Когда любовь победит смерть и две чистых души найдут себя, отразившись друг в друге”. Ее сестра была безумна, сошла с ума от горя… впрочем, возможно, все совсем наоборот. Проклятие не сработало бы без ограничивающего условия. Вот она и нашла – такое, чтоб выполнить его было невозможно.
Колдунья горько усмехнулась. Сестра поставила еще одно условие – поскольку задолжала ведьма королевской семье, те, кто снимут проклятие, тоже должны быть правящего рода.
Часто ли в королевских семьях появляются те, кого можно назвать чистыми душами? И какие, леший их дери, души вообще можно считать чистыми?! С этим ограничением снять проклятие казалось вовсе невыполнимым.
И все-таки колдунья пыталась. Все эти годы неустанно искала. Искала среди всех без исключений отпрысков королевских семей. И бесконечно ошибалась.
Что ж… всего лишь придется начинать все заново. Привыкать ли ей?
– Возвращайся, мальчик, – устало произнесла она.
Елисей часто закивал.
– Ага… тетушка! А в какую сторону теперь возвращаться?
*
Корчма у самых ворот небольшого приграничного городка была невелика, но народу в ней хватало всегда. Попадались здесь и странники мимоезжие, и местные завсегдатаи – публика шумная и не самая почтенная, зато постоянная. Сидр и медовуху здесь разбавляли в меру, да и кормили вполне сносно. Насмерть, по крайней мере, никто пока не травился, а если кто и маялся после животом – улыбчивая жена корчмаря тому от щедрот душевных предлагала мятного взвару.
– …А настоящую царевну, говорят, та ведьма и вовсе отравила, чтоб навечно ее место занять! И стерегут теперь царевнино тело ведьмины богатыри из особого отряда…
Публика была уже изрядно выпившая, а потому сказочки заезжего бродяги слушала благосклонно.
Один только добродушный корчмарь, протиравший стойку – без особого успеха, поскольку тряпка была ничуть не чище – отчего-то крякнул.
– Эк ты, мил человек… про царицу-то нашу загнул.
– А чего? – бродяга, мелкий и верткий человечек в пыльной одежде, развернулся на лавке, хлопнув по столу кружкой. – Али не все знают, что она ведьма недоученная? И клятвы, стало быть, чародейской не давала!
– Ну, положим, и ведьма…
В корчме загудели.
К правительнице Наине в народе относились по-разному. Все больше – настороженно. С одной стороны – не дело девке одной на троне сидеть. Испокон веку в Тридевятом царь с царицей вместе правили. С другой – о народе правительница вроде как заботилась, просителей всегда выслушивала внимательно, немало добрых дел переделала. А с третьей стороны – вон, подати недавно снова подняли. Кому такое понравится? А еще – в солдаты по селам стали вдвое больше прежнего парней забирать. Это уж вовсе никуда не годится!
– Короля Демара она боится, – чуть понизив голос, с заговорщицким видом сообщил бродяга. – Вот и армию собирает. Сынок-то Демаров честь по чести к царевне сватался, у них еще с царем Игнатом все сговорено было. А теперь, значит, Елисееву невесту того… вот царица и боится, что король Демар-то ей окорот даст. Восстановит, стало быть, справедливость…
– Тело-то зачем стеречь?
Вопрос был задан незнакомым голосом, и корчмарь поискал глазами его обладателя.
Верно, еще один бродяга. Вон, в углу сидит сычом – сам чернявый, явно не местный, нос клювом, да еще глазами так и зыркает. Не шпион ли какой?..
Словоохотливый рассказчик на мгновение растерялся, закрутив головой.
– Чего?
– Тело, говорю, царевнино зачем богатыри стерегут? Раз уж она отравлена.
– Так… чтоб Елисей не забрал!
– А ему мертвое тело на кой?
Тут и там кто-то хохотнул, сообразив, что сказочка у странника и впрямь вышла хоть и страшная, да только странная какая-то. Сказочка и есть!
Да и кто поверит, что богатыри особого отряда таким черным делом занимаются? Про царицу-то всякое говорят, но богатыри – заступники, защитники, про них каждый слышал немало.
Рассказчик принялся что-то объяснять, все больше запутываясь, но слушали его уже с куда меньшим вниманием.
Темноволосый незнакомец в углу поднялся со своего места, бросил на стол пару монет и вышел.
Хлопанья крыльев за дверью в корчме уже никто не слышал. А и услышали бы – не обратили внимания.
А соколу с черными крыльями пора было лететь дальше – через границу.
Глава четвертая, в которой рассказывается история одного убийства
– Савелий! – царевна подсела к богатырю, чистившему свой меч, и тот поднял голову. – Ты обещал, что расскажешь о каждом, когда я разгадаю твою загадку.
…Полынью он пахнет. Полынью! И тимьяном. А не хвоей вовсе. И с чего это ей в голову вдруг взбрело? Глупость какая. Да ведь и не нравился он ей никогда, колдун этот носатый. Пугал больше.
Не нравился!
Только кто же тогда?..
А все ж любопытно. И ведь, кажется, догадалась о нем…
Савелий чуть усмехнулся.
– А что же – всех разгадала?
– Не всех… но про Ратмира-то – угадала ведь? Это он… его ты назвал убийцей, так? И… я думаю, что любовь его погубила. Верно?
Савелий, вздохнув, отложил меч.
Неужто угадала?
– Расскажешь?
– Не знаю, стоит ли… ну да, раз обещал… да и не возражал тогда вроде никто. Эту историю, кроме меня да Михайлы, никто не знает. Ратмир ее сам рассказал, когда в отряд принимали. Судите, мол, как хотите. Хотите – казните…
По правде сказать, не возражал тогда никто, верно, оттого что все уверены были: нипочем Алевтине той загадки не разгадать. Ну да что уж теперь…
*
…Несравненную Изабеллу Ратмир впервые увидел на приеме у градоначальника. Юноша заканчивал тогда четвертый курс, и был в числе особо отличившихся студентов академии удостоен чести получить приглашение на городской бал.
Дамским угодником он не был никогда. В то время как сокурсники вовсю устраивали личную жизнь, Ратмир был погружен в науку и стремился к своей великой цели, порой проводя целые ночи в лаборатории за расчетами и опытами. Какие-то девушки у него появлялись, но ни одна не выдерживала соперничества с его истинной страстью – магией.
Собственно, и этот прием казался ему скучной повинностью, отвлекающей от действительно важных и интересных дел.
Но это было ровно до того момента, когда несравненная Изабелла подошла к нему и сама пригласила на танец.
Она была яркой, мгновенно притягивающей все взгляды. И одновременно – хрупкой и нежной, как экзотическая бабочка или оранжерейный цветок. Ее хотелось защищать и ей хотелось поклоняться. Она смеялась хрустальным смехом и расточала улыбки. И не любоваться ею было невозможно.
Во время танца она начала расспрашивать студента о его исследованиях. И неожиданно всерьез ими заинтересовалась. Задавала вопросы, внимательно слушала. Конечно, Ратмир был готов говорить о них бесконечно. А уж говорить с той, что смотрела на него сияющими от восторга глазами…
Потом была прогулка под руку в парке. И снова бесконечные разговоры. Прекрасная госпожа Линден почти не говорила, предпочитая задавать вопросы и слушать. Но чувствовалось: это не светская болтовня, ей в самом деле интересно, она хочет узнать как можно больше о собеседнике.
Конечно, Ратмир знал, что влюбляться в эту женщину, как бы прекрасна она ни была, нельзя – ведь она замужем, и это было бы бесчестно. Да и разве могла бы блистательная супруга градоправителя когда-то ответить взаимностью? Она казалась такой счастливой!
Но разве не мог он поддерживать с ней дружбу и… просто украдкой любоваться?
А потом Изабелла случайно зацепилась за ветку розового куста – и пока пыталась высвободиться, с ее локтя сползла длинная шелковая перчатка.
Синяк на предплечье женщины выглядел так, будто кто-то грубо хватал ее за руку и держал против воли. Этот след смотрелся настолько неуместно на белоснежной коже первой красавицы города, что Ратмир не сразу поверил глазам. Изабелла тотчас поспешно одернула перчатку и попыталась сделать вид, что ничего не случилось.