скачать книгу бесплатно
Ульяна: от судьбы уйдешь. Часть 2. Второй шанс
Рина Филатова
Верите ли вы в то, что наши поступки способны повлиять на нашу судьбу? Что одна роковая ошибка может изменить всю нашу жизнь? И вот твоя судьба уже не твоя, и приходится примерять на себя чужую, потому что своя потеряна безвозвратно. Или все еще можно исправить?Ульяна Осинкина, воспитанная матерью в строгости, привыкла к безоговорочному повиновению. Сначала она слушается ее, потом мужа, затем повзрослевшую дочь. Но так ли это правильно – выполнять желания близких людей? И что делать со своими собственными мечтами, так и оставшимися нереализованными?
Рина Филатова
Ульяна: от судьбы уйдешь. Часть 2. Второй шанс
Глава 1
2004 год.
Прошло шесть лет. Для Игоря Панова они были весьма обыденными. Работа ресторана уже давно налажена. Ему удалось не только не потерять и поддержать дело жизни отца, но и значительно приумножить доходы. Меню полностью обновлялось раз в год и частично корректировалось в зависимости от сезона. Число постоянных посетителей регулярно росло, так как вышколенный персонал обслуживал безукоризненно за редким исключением. Тщательно продуманная система штрафов действовала безотказно.
Помимо ресторана Панов занялся сдачей помещений в аренду, посчитав эту идею выгодной и перспективной. Для начала он приобрел несколько небольших объектов нежилого назначения, которые вполне могут использоваться для любых коммерческих целей, например, под офис или для торговли. Потребовались немалые финансовые вложения, но ощутимый доход не заставил себя долго ждать, в том числе за счет удачного расположения построек в центре города. Кроме того, спрос оказался настолько велик, что в короткий срок все помещения нашли своего арендатора.
Случались и неприятности. Одной из таковых стала потеря в прошлом году верного помощника Генки. Он всегда находился рядом и выполнял поручения, которые другим не под силу. На одном из таких и погиб, получив пулю в голову. В память о его былых заслугах Панов дал вдове приличную сумму денег. Как сложилась ее дальнейшая жизнь, его уже не интересовало. Досадно, что достойную замену найти так и не удалось.
Для Ульяны эти годы стали сплошной мукой, тягучей, как резина, которая временами натягивалась до предела, что казалось, вот-вот порвется, потом напряжение спадало, но никуда не уходило. Тяжелей всего далось время, пока Рите не исполнился год. С маленьким ребенком на руках терпеть издевательства мужа становилось невыносимо. Потом девочка подросла, хотя одни хлопоты уходили, другие появлялись, в целом было легче еще и потому, что Игорь меньше обращал на нее внимание, порой даже вел себя так, словно ее вообще не существует. Постепенно интерес к безропотной жертве ослаб, но желания свои он подавлять не привык, и, когда накатывало, вспоминал о ней.
Дочкой до тех пор, пока ей не исполнилось три года, Панов не занимался вовсе, считая недочеловеком, всем занималась Ульяна. Он замечал малышку лишь тогда, когда она начинала действовать ему на нервы: капризничала или плакала.
– Заткни ее, хоть рот заклей, но чтобы я не слушал этих воплей!
Каждый раз, когда Рита начинала кричать, Ульяна боялась, что Игорь выйдет из себя. Уговоры занимали слишком много времени и далеко не всегда срабатывали, поэтому она чаще всего шла на поводу у требований девочки. Если той хотелось, к примеру, взять что-нибудь хрупкое, молодая мама делала одну попытку воспрепятствовать, но, как правило, натыкалась на сопротивление и быстро сдавала позиции. Кое-что разбивалось, некоторые вещи уцелели. Опасные предметы Ульяна старалась прятать подальше, но не все ценное удавалось убрать с глаз долой.
Своенравное чадо росло практически в условиях вседозволенности. В определенный момент Панов к своему удовлетворению разглядел в избалованной дочке собственные черты и всячески их поощрял. Если Рита проявляла упрямство и эгоизм, это вызывало едва ли не восхищение.
– Вырастет, будет первоклассной стервой! Бедные мужики! – восклицал он.
К Ульяне Игорь всегда относился с презрением, но в присутствии девочки подчеркивал неприязнь, и она стала копировать отца, в котором чувствовала лидера. С дочерью он не сюсюкал, но и не был груб, разговаривал на равных.
Теперь он решил сам заняться ее воспитанием и заявил, что Рита должна приучаться к самостоятельности. Панов сделал перестановку в детской, выбросил кроватку. Для начала оставил диван, на котором прежде спала Ульяна, но в ближайшее время намеревался приобрести что-нибудь более удобное и подходящее по возрасту. Кроме того, он купил телевизор и позволял девочке смотреть все, что пожелает, чтобы знала реальную жизнь и не верила в глупые сказки. Это сработало, дочка производила впечатление чересчур взрослой. И к шести годам это стало проявляться сильнее.
Ульяне пришлось перебраться обратно в спальню. Сначала Игорь хотел поселить ее отдельно, потом все-таки решил держать под боком. Как женщина она его не привлекала, но иногда возникало сексуальное желание, а ехать никуда не хотелось, он использовал ее для удовлетворения потребности. Чаще всего это происходило по утрам, с похмелья. Она принимала все как неизбежность и сопротивления не оказывала, чтобы не затягивать отвратительный процесс.
Все эти годы она постоянно вспоминала о Матвее, думала о том, как они могли быть счастливы, если бы она не оказалась такой безвольной. Собственная слабость угнетала, а в мечтах представлялась возможность почувствовать себя сильной, способной дать отпор даже такому подлецу, как Игорь. Она противостояла ему и каждый раз одерживала верх, но, к сожалению, все это происходило лишь в мире грез, которым никогда не суждено сбыться. А в реальном мире она по-прежнему исполняла роль безропотной жертвы.
Рита маму часто не слушалась. Даже с родной дочерью мать не могла проявить настойчивость и твердость. Легче было потакать капризам, чем вразумить дитя, которое становилось все труднее держать под контролем.
Вечером Ульяна зашла в детскую, чтобы позвать девочку на ужин. Телевизор работал почти на всю мощь. На Рите надеты короткие джинсовые шортики и желтый топ. Темно-русые, как у отца, волосы длиной чуть ниже плеч распущены. Они беспорядочно развевались от резких поворотов головы то в одну, то в другую сторону. Показывали видеоклип на песню «Районы-кварталы» группы «Звери». Девочка кривлялась перед большим зеркалом, висящим на стене, подпрыгивала и громко подпевала, используя вместо микрофона ручку от скакалки. Молодая женщина вошла и увидела, что с экрана прямо на нее направлен пистолет, дуло которого извергало огненное пламя.
– Пойдем ужинать, – Ульяна взяла пульт и убавила звук.
– Не хочу! – Рита выхватила дистанционку и вернула все, как было.
– Пора кушать и спать.
– Отстань! – дочка снова принялась танцевать.
– Папа придет позже и будет недоволен, что ты еще не в кроватке, – сама того не замечая, Ульяна негласно признавала свою беспомощность и укрепляла авторитет мужа.
– Не будет! Он разрешает мне ложиться, когда захочу.
– Голодать тоже?
– Ладно, иду, – прозвучало после некоторого раздумья.
Девочка быстро поела и вернулась в свою комнату. Уже давно не было никаких сказок перед сном. Рита заявила, что уже взрослая, и не нужно читать ей малышовые книжки. Она, как обычно, заснула под телевизор. Потом мама все выключила, уложила ее удобнее и накрыла одеялом.
За все эти годы Ульяна Игорю уже порядком надоела. Поначалу, когда дочка была еще совсем маленькая, не хотелось заморачиваться с нянями, которые в любой момент могли подвести. Несмотря на то, что судьба малышки на тот момент его мало волновала, отдавать в интернат, приют или куда-либо еще своего ребенка он не хотел.
Все-таки с тем, что грудному младенцу мама необходима, он был согласен. Крошка росла балованной, но в матери продолжала нуждаться, поэтому Панов решил сделать так, чтобы для начала Рита перестала тянуться к Ульяне и в конечном итоге могла легко без нее обходиться. Таким образом, он морально подготовил девочку к неизбежной разлуке.
Последние дни он обдумывал способ избавления от неугодной жены. Просто так отпускать ее он не собирался, но из многочисленных вариантов, крутящихся в голове, пока не мог остановиться на каком-то одном и в ближайшее время намеревался определиться.
Глава 2
Измотанный трехдневным рейсом практически без отдыха, Матвей вернулся домой. Но утомляла не сама дорога, а длительное ожидание то погрузки, то разгрузки в пункте назначения. Это время он использовал для того, чтобы немного вздремнуть, но сон был тревожный и в восстановлении сил мало помогал. Платили сдельно. Обидно, что если бы не систематические простои, удавалось бы сделать больше рейсов и, соответственно, существеннее заработать.
Машину он пригнал ранним вечером. Примерно через час-полтора нужно вернуться, чтобы разгрузиться. Коробов решил принять душ и по-быстрому что-нибудь перекусить. Стойкий запах перегара, который он почувствовал, едва переступил порог, моментально испортил и без того паршивое настроение.
Пока жила Зинаида Андреевна, квартира всегда сияла чистотой, была уютной и светлой. Но два года назад ее не стало, и все пошло прахом. Света и раньше часто налегала на пиво, а последнее время стала и к водке прикладываться.
Шесть лет назад он предложил ей переехать к нему. Думал об этом, но колебался, а мама подтолкнула. Ей хотелось видеть сына счастливым. Смерть шефа, потерю работы, безуспешные поиски новой мужчина тяжело переживал. Хоть сын никогда алкоголем не злоупотреблял, но женщина в тот момент испугалась, как бы ни начал пить. Семья помогла бы ему удержаться. После откровенного разговора Матвей согласился с ее доводами. Не стал давать дополнительный повод для переживаний. Мать считала, что было бы правильнее расписаться, но ей казалось неудобным снова навязываться с советами. Он не спешил с предложением, а Света не настаивала, хотя в глубине души надеялась, что это произойдет.
Четыре года все шло неплохо. Девушка только переживала, что никак не получалось забеременеть. С Коробовым они эту тему мало обсуждали. Он больше отмалчивался. Она внутри переживала. Ей казалось, что ребенок сблизил бы их. Горелко чувствовала дистанцию между ними, но не знала, как ее преодолеть.
После ухода Зинаиды Андреевны все стало еще хуже. Ссорились они редко, но не хватало душевности. Мама Матвея своей сердечной теплотой отогревала обоих. Но очередной приступ перенести не смогла. Он долго и болезненно переживал утрату. Света скорбела не меньше. Она искренне привязалась к женщине, которая относилась к ней как к родной дочери, и отвечала тем же.
Сейчас квартира изменилась до неузнаваемости. Уборку она давно не знала. Вещи были разбросаны. На полу валялось несколько пустых бутылок. Коробов собрал их вместе с крупным мусором и сгреб в пакет, чтобы выбросить по пути на работу. На столе стояла еще одна початая. Ее он бросил туда же, вылив сначала содержимое в раковину. Света спала. Он не стал ее будить и пошел в ванную, потом заглянул в холодильник. Полупустые решетчатые полки усилили досаду. Лежали лишь остатки того, что он покупал перед отъездом, остальное пошло на закуску. Он взял подсохший ломоть хлеба, положил сверху кусок колбасы и быстро проглотил. Затем поставил чайник и сделал еще один бутерброд.
Женщины часто терпят пьянки мужей, но он понял, что достиг предела. Матвей многократно уговаривал Свету бросить пить. Она каждый раз соглашалась, но слово свое не держала. Труд водителя так или иначе связан с разъездами. Не мог он часто находиться рядом. А она работу потеряла и все больше спивалась.
Коробов никогда не предъявлял завышенные требования к внешнему виду женщины. Без макияжа, в домашней одежде Света прежде казалась ему даже привлекательнее. Но теперь, в пьяном угаре и в грязном халате она вызывала неприязнь. Еще сочувствие. Сердце щемило при одном взгляде на нее. Было безумно жаль, что все закончилось именно так. Наверное, это неправильно и подло, но дальше так продолжаться не могло.
Вернувшись с разгрузки, Матвей увидел, что Света уже проснулась и недовольная бродит по квартире.
– Куда ты ее дел? – вместо приветствия пробурчала она.
– Вылил, – он понял, что она спрашивает о бутылке водки.
– Нафига?
– Я же просил тебя, прекращай пить!
– А зачем?
– Что значит зачем? Чтобы нормально жить!
– Не поделишься, как это?
– Как раньше.
– Ты сам-то в это веришь? – ее лицо скривилось в усмешке.
Коробов не знал, что на это ответить, потому что действительно понимал, как прежде уже не будет. Все разладилось, и обратного пути он не видел. Света чувствовала то же самое, и это загоняло ее все дальше в пустоту. Если бы доставало сил, давно уже ушла бы от него сама. Но не хватало духу.
– Ты никогда меня не любил, – рухнула она на диван. – Надо отдать должное твоей честности, о чувствах не заливал. Немного симпатии, море благодарности… За маму, прежде всего. Только я по горло сыта этой твоей благодарностью, вот она уже у меня где, – Света провела ребром ладони по шее. – Все зазнобу свою забыть не можешь?
– Перестань!
– Что так? Ступила на запретную территорию? Уж извини, позволю себе напоследок такую вольность. Я так понимаю, мне пора вещички собирать?
– Проспись для начала. Давай завтра поговорим.
– А чего тянуть? И так все ясно. Я ведь чувствую, ты думаешь о ней. Эти мысли такие тяжелые, причиняют боль, давят на меня, да и на тебя тоже. Но их ведь нельзя взять и выдернуть из твоей башки… к сожалению… Как бы мне ни хотелось этого, – от отчаяния голос ее звучал грубо.
– Света, не надо…
– Да что уж теперь? Она тебя предала, но все равно осталась лучшей. Только твой ангел с демоном связался, с исчадием ада, а это не проходит бесследно.
– Тебе нужно отдохнуть, – Матвей попытался уложить ее и хотел накрыть пледом.
– Не нравится? – она соскочила с дивана. – А мне, по-твоему, приятно ощущать себя неудачной заменой. Если бы еще по нормальной девчонке сох, было бы не так обидно. Но с Пановым ни одна уважающая себя девушка не свяжется. Угадай, откуда я об этом знаю?
– Ты говорила, вы росли вместе, твой брат с ним дружил.
– Ха, не только, – ей хотелось уязвить его больнее. – Трахалась я с ним. Выкуси! И кобыла твоя под него легла, вон даже замуж пошла.
– Замолчи!
– Нет, уж имей мужество выслушать правду. Знаешь в чем разница между мной и ней? Я себя презираю за то, что спала с ним, а она живет. Ни за что не поверю, что у нее большое и светлое чувство. Такую мразь никто не полюбит. Сука она продажная! А я хоть из кожи вон лезь, никогда не была нужна тебе. Вот Зинаида Андреевна, Царствие ей небесное, любила меня. А ты тяготился. Сейчас и подавно. Думаешь, если бы у нас сложилась настоящая семья, я бы так бухала? Не очень-то приятно сознавать, что жизнь – дерьмо, все зря. Пью, чтобы совсем не свихнуться. Ты кого предпочитаешь, умом тронутую или алкоголичку? – Света рассмеялась ему в лицо.
– Хватит! Я не знаю, что сделать, чтобы ты завязала.
– Любить меня не пробовал? Поцелуй меня так, чтобы я почувствовала, что нужна тебе, – она неуклюже приблизилась и потянулась к нему руками, жуткий запах перегара обдал его лицо.
– Перестань! – он немного отстранился.
– Брезгуешь, да? Я и сама себе противна, – она снова опустилась на диван. – Если уж раньше не прикипел, сейчас и подавно.
– Мне очень хочется помочь тебе, – Матвей сел рядом, но на небольшом расстоянии, не касаясь ее. – Если бы тебе угрожала какая-нибудь опасность, любая, я бы все сделал, чтобы ее устранить. Но я не знаю, как спаси тебя от тебя самой.
– Не парься! – Горелко зевнула и прилегла, свернувшись калачиком. – Что-то я, и правда, устала.
– Отдыхай, – Коробов встал и укрыл ее пледом.
Когда он вернулся из следующего рейса, то обнаружил, что она собрала все свои вещи и вернулась в квартиру, в которой прежде жила с братом. Пить она не бросила. Позже он узнает, что вокруг Светы образовалась компания собутыльников, один из которых в приступе ярости зарезал ее во время очередной попойки.
Матвей до последнего дня своей жизни будет о ней вспоминать и мучиться вопросом, правильно ли поступил, отпустив.
Глава 3
В воскресенье Ульяна и Женя договорились встретиться в городе вместе с детьми. Для начала хотели зайти в детское кафе, но прежде посидеть немного на площадке, недалеко от дома, в котором живет Отвага, которая уже шесть лет, как Крылова. Но говорящая фамилия больше подходила ей по характеру и прочно прижилась. Многие, кто знал девушку до замужества, так и не смогли привыкнуть к новому имени.
Весна щебетала и благоухала терпкими одуванчиками. Особенно на окраине и за ней, где природа не скована городскими узами, а наслаждается раздольем, это чувствовалось сильнее. Погода располагала к прогулке. Виделись подруги редко, у каждой своя жизнь, но друг друга не забывали, радовались каждой возможности пообщаться. После завтрака Ульяна стала собираться. Она надела синие джинсы и голубую водолазку. Оставалось лишь накинуть серую ветровку. Затем пошла звать Риту. Накануне вечером она сказала ей о планах на следующий день. Девочка восприняла их без особого энтузиазма, но ничего определенного не ответила.
– Не хочу! – заявила дочь утром капризным тоном.
– Но почему? Ты ведь вчера не возражала, – расстроилась мама.
– Тетка Женька противная, вечно ко мне придирается, а Ленька с Лидкой – малявки, с ними неинтересно.
– Тетя Женя любит тебя и заботится.
– Ага, отдубасит и не пожалеет.
– Она никогда тебя не била. Мы на площадку пойдем, там будут и другие дети, твоего возраста.
– Да ну их.
– Я тебе что-нибудь вкусненькое куплю, что попросишь.
– Чипсы с колой ты мне и так возьмешь, – констатировала факт рассудительная девочка. – Еще игрушку какую-нибудь в магазине выберу.
– Хорошо, – Ульяне так хотелось встретиться с Женей, что она готова была согласиться на что угодно.
На детской площадке подруги обнялись. Рита, без слов приветствия, сразу же помчалась на высокую горку.
– Здравствуйте, тетя Уля, – произнес пятилетний Леня, потом обратился к маме. – Можно, я тоже пойду покатаюсь.
– Конечно, сынок, – ласково улыбнулась Отвага.
Двухлетнюю Лиду она пока не решалась отпускать одну, поэтому женщины не сидели на скамейке, а стояли рядом с тем местом, где малышке было интереснее играть. Вела себя она довольно уверено, высоты не боялась и смело каталась с небольшой горки, сама с легкостью поднималась при этом на три ступеньки.
– Ну, рассказывай, как твои дела? – спросила Женя. – Очень рада тебя видеть!
– Я тоже, – у Ульяны так мало хорошего в жизни происходило, что она растрогалась и чуть не расплакалась.
– Ты что, реветь собралась? – бодрым голосом сказала подруга.
– Нет, – Панова постаралась взять себя в руки и остановить подступающую к глазам влагу. – Это я так, соскучилась по тебе просто. Гриша на работе?
– Да, в мастерской ему больше нравится, чем на мойке, пусть он чинит машины, а мы пока поболтаем. Твой тоже вкалывает? – вопрос прозвучал иронично, так как Женя не относила Игоря к числу людей, которые любят труд, кроме презрения, она к нему ничего не испытывала.
– Да, – мысль о муже подействовала удручающе.
– Прости, зря я о нем заговорила. Не будем о грустном. Погода классная, давай подольше тут побудем. Ты не против?
