Серпантин очарования

Котята,

свет

и

грузовик

Сколько себя помню, всегда подбирала кошек и собак. В школьные годы я тащила домой животину вопреки всем запретам матери. Мы с сестрой и дворовыми приятелями бесконечно раздавали котяток. А в один прекрасный день решили открыть приют. Собственноручно. Из говна и палок, как говорится!

В этот роковой день, как и полагается, стоял густой туман, сумерки опустились рано, и стеной шел ливень. Наш друг Мишка возвращался домой и по пути услышал жалобный писк около катка. У забора в высокой траве мялась насквозь промокшая коробка с горстью слепых котят. Он оттянул свою футболку, изображая карман, и незамедлительно собрал их всех туда, как мама-кенгуру своих кенгурят. На следующий день мы решили раздать малышей. Но быстро поняли, что таких крох никто не возьмёт, поэтому придется их сначала вырастить.

За нашим панельным домом посреди облезлых стометровых сосен, гаражей и помойки стояла заброшенная маленькая кладовка. Мы отмыли и украсили это помещение. Провели свет и даже притащили со свалки поломанный холодильник, который послужил спальней для котят.

Все свободное время мы проводили в нашем уютном бункере.

То, как Мишка проводил свет в кладовку – это отдельный рассказ. Он решил, что лампочка в гараже будет питаться от розетки его квартиры, что на третьем этаже нашей всеми любимой панельки. Между гаражом и пятиэтажкой метров шестьдесят (если не ошибаюсь), такое расстояние не казалось препятствием. Оставалось найти длинный шнур. Мы были настроены серьёзно, поэтому всё получилось. Шнур свисал над плохой грунтовой дорогой. Каждая машина поднимала пыль, проезжая по ней. А тёмными вечерами из крошечного окошка кладовой подсвечивался тоненький лучик надежды и несгораемого оптимизма.

Не то чтобы дорога, над которой свисал шнур, была проезжей, а скорее объездной и безлюдной. Не то чтобы шнур мешал легковым машинам. Но в итоге наш бункер освещался электрическим светом ровно до первого, пролетающего мимо большегруза.

А котят мы всех со временем раздали. Правда один из них не выжил, и его душа покоится, как и положено с цветочками и камешками около высокой сосны на поле возле школы. Сегодня эта школа уже гимназия, и футбольное поле огородили, забетонировали и покрыли зеленой резиновой поверхностью для профессионального спорта. А ведь не один рабочий, пока заливал бетонный раствор, даже не догадывался, что там было до него. Сколько тайн может хранить место! Удивительно…

Ловушки

для

Настюшки

В детстве мы с сестренкой насмотревшись фильмов: «Один дома», «Ловушка для родителей», «Трудный ребенок», «Двое: Я и моя тень», «Неприятности с обезьянкой», решили проделывать киношные трюки в реальной жизни. Эти киношедевры родились и росли вместе с нами, они передавали всю атмосферу тех годов, даже главные актеры почти наши ровесники. В какой-то степени мы жили этими фильмами, подражали героям и перенимали их игру.

Раннее утро. Солнце уже ломится в окно, освещая комнату. Тем временем я подкладываю пуговицы сестре в кровать, пока она удачно переворачивается на другой бок. Волосы плотно смазываю гелем с блестками и звездочками, когда он высыхает, то создает эффект шлема на голове. Затем к ножке кровати я подвязываю край ее трусов, надетых на нее, а дверную ручку нашей комнаты я смазываю клеем вперемешку с какой-то жижей.

– Просыпаааааемся, доброе утро!

– Да чего тебе надо?!

– Пойдем, быстро, я тебе кое-что покажу. Это важно!

Настя подрывается с кровати, и с нее сыпятся огромные нарядные пуговицы, позаимствованные из бабушкиной шкатулки для вязания и шитья, да с таким грохотом об старый деревянный пол, на сто рядов окрашенный горчичной эмалью, что в ушах звенит. Часть пуговиц остаются прилипшими к спине, а глубокие узоры от упавших пуговиц, украшают ягодицы и бедра.

– Ну ты и дура, – выразилась Настя.

Срывается с места и плюхается обратно в кровать. Упс, трусы то ведь привязаны. Я довольная шла в школу, прокручивая в голове утреннюю шутку над сестрой и даже не подозревала, что когда прозвенит звонок на урок, и я открою свой рюкзак, то вместо учебников и тетрадей, обнаружу пакет, набитый мягкими игрушками. Там были все: зелёный заяц, жёлтый медведь, щенок далматинец, безрукая кукла барби с самопальной стрижкой, игрушечная посудка, азбука.

В средней школе подобные игры были довольно безобидными. Но став постарше, я однажды проснулась с исписанными руками и лицом. На моей коже чёрным маркером красовалось великое и могучее слово «ХУЙ», умноженное в десять раз. Вместо завтрака я отмывала лицо, быстро надевала черную водолазку, закрывающую руки и шею, затем мчалась на урок. Весь оставшийся день я осторожничала, никто не знал мою маленькую тайну. Настя в своей сумке почтальона еще не раз обнаруживала «сюрприз» от меня в виде молотка, пилы и домашних тапочек вместо учебной канцелярии. Дело доходило до того, что мы проверяли свои сумки и одежду перед выходом из дома по несколько раз. Пока этот розыгрыш не приелся окончательно.

Про кровать

Моя кровать была не просто старой, она была легендарной. Прыжки на ней были аттракционом покруче американских горок. Апофеозом этой легенды стала пружина размером с мою ногу, вылетевшая из недр крови в самый разгар наших с сестрой акробатических этюдов. Она с грохотом ударилась о потолок, оставив там заметную вмятину – доказательство неуемной детской энергии.

Решение пришло быстро, как озарение.

– Кровать нужно уничтожить, – прошептала Настя, сверкая своими голубыми глазками.

Папина или дедушкина старая ржавая пила, пылившаяся на балконе рядом с деревянной бочкой и рыбацкими сетями, обрела вторую жизнь. Операция «Расчленение» началась! Пилить оказалось не так-то просто. Ржавая пила скрипела и застревала, но мы, пыхтя и обливаясь потом, всё-таки распилили эту махину пополам.

С визгом и потугами, спустя пол дня мы превратили кровать в два безобразных обрубка.

И вот тут возникла проблема: как избавиться от улик? Решение пришло, как всегда, гениальное. Мы просто выкинули обе половины с балкона второго этажа. Дальше – дело техники, то есть гравитации. Раздался оглушительный шлепок. Скинув части кровати с балкона, мы с чувством выполненного долга пошли пить какао с бутербродами из докторской колбасы.

Мама вернулась с работы и замерла на пороге, глядя на зияющее пространство в нашей комнате. Её взгляд был полон ужаса и немого вопроса. Мы же, стоя рядом, как два ангела, с невинными лицами ждали её реакции.

Жизнь без кровати оказалась вполне сносной. Спать на матрасе было даже весело, особенно когда мы устраивали на нём пикники с фонариком под одеялом. Мой матрас стал нашим уютным гнездышком, пока мама, смирившись с «дизайном», не купила мне новую тахту, а Насте за компанию кресло-кровать. Её прежнюю старую мы пилить не стали, её вынесли грузчики.

Неприятного

аппетита!

С едой мы с сестренкой не имели привычки шутить, потому что жили в простой семье, где макароны чередовались рисом. Где запечённая с картофелем курица и торт «Наполеон» подавались на праздник, и нам приходилось «скидываться на пальцах» кому первому достанется выбрать тот заветный кусочек поджаренной голени. Проигравший же давился пересохшей куриной спинкой и жопкой. А вот концентрированное молоко мы пробовали только у подружки по соседству. Впервые у неё дома мы ели киви и китайские конфеты, привезённые ее бабушкой-челночницей из Пекина. Сок брызгал изо рта, заливая маленькие ручки липкой сахарной водой, все штанишки обляпаны фруктом. Мама дома заругает! Но сколько счастья от этих деликатесов!

Тем не менее были в нашей жизни домашние обеды, которые вызывали только смех и желание надругаться над едой. Потому что это были «фирменные мамины супы». Не знаю точно, с чем связана ее любовь к щам и борщам, но все эти супы были похожи друг на друга.

В кипящей воде всегда плавала крупно нашинкованная капуста, кусок лука и наспех порезанная крупными и абсолютно разными кубами картофелина, а сверху от этого блюда отделялось растительное масло, которое никогда не попадало в рот, оно всегда оставалось жирным оранжевым пятном на тарелке и губах.

Вся квартира пахла этим супом, на одежде были мелкие суповые брызги, а в раковине всегда оседали мерзкие склизкие остатки варёных овощей вперемешку с майонезом, именно этим соусом мы приправляли всё: начиная от хлеба и заканчивая легким свежим летним салатом из капусты, моркови и лука. В столовой «Аппетит» такой салат подавали под названием «Здоровье», и он точно был в собственном соку, а не в майонезно-растительной бомбе.

Однажды тёплым летним днём маман сварила этот свой великолепный супчик, и как обычно в приказном тоне заявила: «Пока не съедите, не выйдете изо стола и не получите конфету!» Затем вышла из кухни, оставив нас с сестрой наедине с тарелочками щей. Настя залила суп майонезом и принялась хлебать.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.