скачать книгу бесплатно
– Не хочешь. Всё это обман, за которым ты пытаешься скрыть свои истинные чувства, Каталина. Я знаю. Потому что сам поступаю так уже много лет.
Гай кажется таким грустным сейчас, что я снова вижу в нём совершенно другого человека. Парня, который никогда не причинит никому вреда. Парня, который не знает, что значит чужая кровь на руках.
– Что тебе будет за убийство того… серебряного? – спрашиваю я тихо.
– Если бы мы жили во времена Дикого Запада, за живого или мёртвого Юстаса Крейга мне вручили бы не меньше тысячи долларов, – с усмешкой отвечает он. – Он был очень ценной фигурой в царстве моего отца. Полагаю, меня выпорят.
– Покажи мне свою спину.
На мою неожиданную просьбу, внезапно сорвавшуюся с моих губ, он удивлённо приподнимает брови, потом хмурится, спрашивая:
– Зачем?
– Нейт сказал, что я пойму отношение твоего отца к тебе, если увижу твою спину. Покажи мне её. Я хочу всё понять.
Гай отрицательно качает головой, отказываясь. Я даже вижу, как его пальцы сжимают край рубашки, словно кто-то способен подойти сзади и снять её с него, выставляя напоказ спину.
Я встаю с дивана и медленно подхожу к нему. Я босиком, но теперь мне уже плевать на приличия и гигиену. В душе творится грязь куда страшнее, чем то, что ждёт снаружи.
– Покажи, – снова требую я. – Покажи мне её.
– Нет, Каталина. Закроем эту тему.
Я кладу ладонь на его руку. Могу поклясться богом, что он вздрагивает от моего прикосновения.
– Я не уйду, пока ты не покажешь. – Голос у меня выходит уверенный. – Я серьёзно.
Гай поднимает на меня свой взор. Глаза горят каким-то едва заметным страхом, а губы сжимаются в тонкую линию.
– Ты уверена в том, что хочешь заглянуть в мою душу? – спрашивает он. – Ты только что изъявляла желанием меня никогда не знать.
– Раз неизбежное уже случилось, поздно поворачивать назад, – говорю ему я.
И тогда Гай словно решается. Его пальцы тянутся к пуговицам. Я задерживаю дыхание, когда он расстёгивает их по одному, обнажая грудь. А потом рубашка и вовсе исчезает, и я в полной мере вижу всё: его подтянутое тело, каждый мускул, татуировки. На его правой руке взлетает птица Феникс, посреди груди виднеется одинокий якорь. Чёрная змея ползёт от его под мышки к бедру, образуя волнистую чёрную линию на боку. На подвздошной кости, там, где сидят чёрные боксёры и штаны, я вижу вороньи распахнутые крылья, а снизу маленькая, но легко читаемая надпись: бездна взывает к бездне.
Но не дав мне возможности ещё детальнее всё рассмотреть, Гай разворачивается.
У меня сердце падает вниз от увиденного.
По всей его спине расползаются небольшие округлые шрамы с неровными, словно рваными краями, которые будто обработали паяльником. Их так много, что я невольно задумываюсь: при каких вообще обстоятельствах можно было их получить?
– Что это? – хрипло спрашиваю я.
– Доказательство моей слабости, – отвечает мне холодный голос Гая. – Я рос в мире убийств, жил с убийцей, и было ожидаемо, что вскоре подобное потребуется и с моей стороны. Отец бросал к моим ногам предателей, должников, нежеланных… Всех, кого он считал лишним. А потом приказывал пытать. Пытать до тех пор, пока они не умрут от боли. – Его голос, до этого спокойный, теперь переходит в слабый, едва слышный: – Впервые это произошло на моё одиннадцатилетие. Он приказал мне казнить одного взявшего, но не вернувшего нам денег человека на глазах у его семьи. От меня требовалось отсечь ему голову. Я не смог этого сделать. И тогда отец велел мне снять рубашку и подставить голую спину. Он много курил, поэтому в руках у него уже была сигарета.
Ему не нужно продолжать, чтобы я поняла, что произошло далее. Сердце сжимается до боли, у меня начинают дрожать руки и потеть ладони. Но тем не менее, Гай продолжает:
– Он потушил о мою спину сигарету. Держал её до тех пор, пока она не потухла окончательно. Мне запрещено было издавать хоть звук. Я вонзил зубы в губы до крови, потому что боялся, что вырвется крик. Когда я встал, он сказал, что впредь моя спина будет напоминанием о моей слабости. О слабости, которая не дозволена тем, кто был рождён с кровью Харкнессов. С тех пор, моя спина – доска наказаний.
У меня пересыхает во рту. Перед глазами живо появляется одиннадцатилетний Гай, совсем ещё ребёнок, с задранной кофтой, подставивший спину родному отцу, который безжалостно тушит о него сигареты.
Тот случай был не единственный. Шрамов у него очень много.
– Мне так жаль, – тихо шепчу я, борясь с желанием разрыдаться. – Правда, жаль…
Он поворачивается обратно.
Мне становится дурно от того, что я буквально заставила его пережить та ужасные события вновь. От нахлынувшей волны сожаления я опускаю голову, понимая, что никогда не знала подлинную историю Кровавого принца, которого таковым сделал его отец. Ведь если с детства учить ребёнка убивать, кто вырастит в итоге?
– Никто не заслуживает подобного отношения к себе, – продолжаю я, пока голос дрожит, выдавая всю мою ничтожность. – Никто. И ты тоже. Я…
– Может быть, однажды я верну тебе твою жизнь, – говорит он. – Может быть, однажды тебе не придётся знать, кто я такой. Возможно, ты забудешь всё, что у тебя было по моей вине, Каталина, но я хочу, чтобы ты знала: ты дала мне веру в то, что мир необязательно такой прогнивший и мрачный, каким он был для меня всё моё детство и являлся таким и по сей день. Ты дала мне веру в людей. – Гай касается моей руки, тянет к себе мою ладонь, перебирает пальцы. – Дала веру в лучшее. Вот, почему я не смог выполнить свой долг. Потому что впервые в жизни я понял истину. Потому что понял, что ты – тот человек, ради которого можно и умереть.
Он сплетает наши пальцы, и его касание вызывает дрожь по всему моему телу. Вместе со взглядом. А взгляд у него головокружительный. Такой, что невозможно отвернуться, невозможно отвести глаза. Хочется в нём затеряться.
На Гае всё ещё нет рубашки, и от этого факта дыхание у меня сбивается, собственные лёгкие предают меня, заставляя грудь заметно опускаться и подниматься.
– Пожалуйста, дай мне шанс, – шепчет он. – Не отнимай у меня хотя бы этого.
И я взрываюсь от желания пасть на колени перед ним и извиняться. Извиняться так долго, что у него закружится от моего голоса голова.
Я никогда не знала, каким было его детство, никогда не знала, что ему пришлось вытерпеть, но теперь, когда я всё это знаю, мне не легче. Теперь приходит осознание, почему он всегда так собран, спокоен и серьёзен. Потому что под запретом были любые чувства.
Гай Харкнесс пал жертвой своего отца, а теперь он – мученик. Ведь как было сказано в выколотой на его теле татуировке?
Бездна взывает к бездне.
Глава 50
Заснуть мне всё же удалось. Правда, оказалось, что ненадолго, потому что просыпаюсь я той же ночью. Но зато не было никаких кошмаров, которые, как я думала, меня обязательно посетят после последних случившихся событий.
Едва открыв глаза, я сглатываю, когда передо мной вновь возникают картины, вырисовавшиеся моим разумом после вчерашнего рассказа Гая.
Шрамы, боль, унижения, печаль в глазах…
Я всё ещё не могу поверить в то, что человек может сотворить нечто подобное с собственным сыном. Бесчеловечная жестокость.
Сейчас в комнатке Гая нет. Я встаю и осматриваюсь по сторонам. Новая постель подо мной всё ещё приятно пахнет, и я невольно улыбаюсь, вспоминая, что её купили вчера специально для меня. Насколько же продлится моё заточение в этом клубе?
Встав с дивана, я иду к двери, осторожно приоткрываю её, попутно удивляясь тому факту, что она не заперта. Может, я перестала быть пленницей после вчерашних откровений? Неужели теперь я могу ходить там, где мне вздумается?
Коридор полон музыки и сверкающих бликов. Ищу глазами Нейта и Зайда, но и их нет поблизости. Мне сказали, что этот клуб безопасен, что Могильные карты никогда сюда не сунутся. Наверное, поэтому я так опрометчиво закрываю за собой дверь и выхожу наружу. Проходя дальше по коридору, я оказываюсь в просторном зале, набитом танцующими девушками и сидящими перед ними мужчинами, пускающих на них слюни. Отвратительное зрелище. На меня льются разноцветные огни и вспышки с «звёздного» потолка, музыка оглушает, заставляя голову трещать по швам. Я прохожу мимо зеркальных стен и вижу своё всё ещё непривычное мне обличие – мои чёрные короткие волосы с чёлкой и короткое платье на лямках. В таком виде я действительно выгляжу другой, возможно, даже папа с мамой не узнали бы меня.
Наконец я сажусь на стул около длинной барной стойки, и ко мне тут же поворачивается улыбчивый молодой бармен в блестящей кофте и с тоннелями в ушах.
– Чего желаете выпить? – спрашивает он, потирая стакан тряпочкой.
Я думаю недолго и интересуюсь:
– Сколько стоит вода?
– Просто вода? Нисколько.
Без дальнейших слов он достаёт чистый стакан с верхней полки и наливает мне воду. Я опустошаю его, наслаждаясь каждым глотком свежести.
– Ухты. Видно, жажда совсем замучила? – усмехается бармен.
– Не до воды было, к сожалению, – отвечаю я, не слишком уж желая болтать тут с ним.
И, видно, он это понял, потому что просто кивнул и отвернулся, чтобы продолжить заниматься своими рабочими делами. Я вздыхаю от облегчения, едва борясь с желанием повалить голову на барную стойку и заснуть прямо здесь.
– Виски налей! – вдруг раздаётся голос около меня.
Я не поворачиваю головы, всё выискивая знакомые лица парней в толпе: Гая, Нейта или Зайда. Интересно, куда это они подевались?
– Привет.
Едва подавляю желание закатить от раздражения глаза, когда слышу у уха всё тот же мужской голос. Повернувшись, я обнаруживаю сидящего рядом темнокожего парня с дредами, собранными в хвост, в чёрной футболке, поверх которой накинута разноцветная рубашка.
– Знаешь, я не хочу ни с кем болтать, – говорю я нарочито серьёзно.
– Я всего лишь хотел тебя угостить, – белозубой улыбкой улыбается незнакомец. – Ты тут сидишь совсем одна, да ещё и такая грустная.
У меня с собой нет денег, но попить чего-нибудь иного, кроме как воды, хочется. Почему бы не воспользоваться шансом?
Я поворачиваюсь к парню всем телом.
– Ладно. Но я не пью алкоголь.
– Это не проблема, – усмехается он. Затем щёлкает пальцем, призывая бармена и подмигивая ему. – Налей девушке колу.
В пустой стакан мне наливают холодную колу, брызгающую пузырьками газа. От такого вида я сглатываю. Видно, по-настоящему мучаюсь от жажды и готова сейчас осушить целое озеро.
Наверное, мне не стоило выходить из комнаты и сидеть здесь, в окружении всяких извращенцев, преступников и стриптизёрш… Короче говоря, в обществе людей, от которых меня всю жизнь отгораживали родители. Забавно получается.
– Как тебя зовут? – спрашивает парень.
– Каталина.
– Я Джеро. Будем знакомы.
Я гляжу на его протянутую руку и понимаю, что не хочу её жать. Наверное, сказалось последнее событие с мужиком, пытавшимся отнести меня к Вистану. Вполне вероятно, что этот парень тоже может как-то входить в число тех, кто работает на Могильные карты и сейчас как раз трудится над тем, чтобы усыпить мою бдительность.
Но как бы там не было, вопреки убеждениям, я отвечаю ему рукопожатием.
– А что ты здесь делаешь? – отпивая виски, спрашивает Джеро. – Я к тому, что девчонки в стрип-клубы обычно не ходят.
– Друзья привели, – отвечаю я, сама удивляясь тому, что назвала парней своими друзьями. Надо же, совсем недавно они были мне врагами. – На самом деле нас сюда привели некоторые обстоятельства, но назвать их я тебе не могу.
– Такая прямо таинственная личность? – улыбается он.
– Ты даже не представляешь, насколько.
Бармен как бы невзначай отходит, оставляя нас с Джеро одних. Если, конечно, окружающих нас мужиков и стриптизёрш не считать за людей.
– А у тебя парень-то есть? – ухмыляется он, подсаживаясь ближе.
Джеро кладёт руку мне на плечо, и от этого жеста я едва не дёргаюсь в сторону, чтобы убрать её. Но остаюсь в прежнем положении. Посмотрим, куда это заведёт.
– Нет, – говорю я и даже немного в это верю. Наши с Гаем отношения достаточно сложны, чтобы не понимать, а пара ли мы или нет. Мы были парой до того, как он меня бросил, но после… Даже не знаю.
– Правда? – Чёрные брови темнокожего парня поднимаются вверх в удивлении. Он чешет дреды второй рукой и облизывает губы. – А хочешь, чтобы был?
– Предлагаешь себя на эту кандидатуру?
– Возможно.
И тут его рука медленно, как бы осторожно сползает мне на талию. Но не дав мне опомниться, Джеро продолжает:
– Пей колу. Она будет невкусной без газа.
Я беру свой стакан и вот уже подношу к губам, как вдруг…
– Хэй!
Гай появляется неожиданно, резко, очень спонтанно, будто призрак, который возник в воздухе. Он тут же ударяет по руке Джеро, заставив того опустить её к себе на колени.
– Убери руки, пока они у тебя ещё есть, – злится Гай, уставившись на моего собеседника. – Кто ты такой, твою мать?
Я раскрываю рот от удивления, когда подошедший ко мне сзади Зайд вдруг выхватывает с моих рук стакан с колой.
– Эй, парни, что это вы тут…
Не успевает Джеро договорить, как Гай пинает его стул от меня в сторону, из-за чего он едва не падает. Бармен у стойки появляется в мгновение ока, поднимая руки и произнося:
– Если хотите драться, идите на улицу, парни. Нечего здесь размахивать кулаками.
– Мы драться не будем, чувачок, не парься, – говорит непонятно откуда взявшийся Нейт, встав рядом со мной. – Тут просто к нашей сестрёнке, как оказалось, пристают. Не могли же оставаться в стороне.
– Какая я вам сестр…
Не дав мне договорить, Нейт затыкает мне рот ладонью и улыбается как полный дурак. Гай подходит ко мне с другой стороны. Он косится на стакан в руке Зайда и берёт его в свою ладонь.
– Ты успела это выпить? – спрашивает он, наклонившись ко мне и подняв напиток на уровне моих глаз.
Я в полном недоумении:
– Нет… А в чём дело?
