Загадки прошлого

– Помоги. Я боюсь…

– Что я должен сделать? – С готовностью отозвался он.

– Просто будь рядом, никуда не уходи. Если ты исчезнешь, то я не знаю, что сделаю…– Слова вырывались из глубины подсознания.

– Наконец, ты начинаешь вести себя нормально. Я уже беспокоился, что ты опять уйдешь в себя. – Он подошел ко мне и мягко улыбнулся. – Я буду рядом, ничего не бойся. Но ты и без этого – самая сильная девушка из всех, что я встречал.

Я ему поверила. В который раз. На свой страх и риск. Я медленно открыла дверь в комнату, включила свет и осмотрелась.

В моей комнате постоянно был небольшой «художественный» беспорядок, но я всегда знала что, где и как лежит. Сейчас я с неприятным чувством отметила, что ручки на письменном столе отодвинуты ближе к краю, а тетради собраны в чересчур аккуратные стопки, черная кружевная шаль мягкими складками упала со спинки стула на пол, покрывало на кровати слишком ровное, хотя я отлично помнила, как смяла его незадолго до приезда Лео. Множество незначительных деталей, внезапно сделавших мое прибежище чуждым, незнакомым, не моим.

Леонардо с нескрываемым интересом разглядывал каждый предмет в комнате, как будто оказался в самом интересном месте Лувра, где каждая, даже самая обыденная, вещь – бесценный экспонат. Я смутилась.

– Здесь, конечно, не дворец, как у тебя дома…

– У тебя намного лучше. Я не привык к роскоши. А вот это интересно…

Тут он нагнулся и достал из-под стола слегка помятый листок бумаги.

– Очень интересно.

Узнав рисунок на нем я вскрикнула и выхватила его из изящных бледных пальцев, но недостаточно быстро, чтобы Лео не успел рассмотреть изображение – самого себя, царственно откинувшегося в синем кресле.

Как эта вещь оказалась на полу? Чьи глаза с подозрением осматривали рисунок, так живо отразивший того, кто так надежно поселился в моих мыслях? Чьи жадные пальцы вытащили его на свет, а затем с пренебрежением отбросили?

– Всегда интересовало, каким ты меня видишь. – С усмешкой прокомментировал он. – Кажется, самую суть ты подметила верно.

– Трудно не разглядеть самое высокомерное и гордое создание, которое попадалось мне на глаза. – Я свернула листок и засунула в одну из тетрадей.

– С этим сложно поспорить.

Он говорил, как ни в чем не бывало. И я поймала себя на мысли, что он специально отвлекает меня, заставляя расслабиться. И весьма успешно.

– Сядь, пожалуйста.

Я указала на стул у письменного стола. Лео послушно сел и вопросительно посмотрел на меня.

– Одна вещь в этой комнате сохранилась со времен моего детства. Отец Эрика не мог этого знать, поэтому ничего не нашел.

С этими словами, я открыла тяжелые резные дверцы старинного шкафа и, одним движением сдвинув в сторону вешалки с одеждой, обнажила его дно. Затем, взяв со стола тонкую линейку, подцепила ей дальнюю панель днища из черного дерева и, приподняв ее одной рукой, другой вытащила на свет потертый чемоданчик отца. Опустив на место панель, я бережно положила его на кровать. После чего вернула тайник в первоначальный вид.

Леонардо наблюдал за моими манипуляциями с нескрываемым интересом.

– Старый охотник совершенно недооценил тебя. – Усмехнулся он. – Хотел бы я увидеть лицо этого самоуверенного наглеца после того, как он узнает, что клад был прямо у него перед носом, а он ничего не заметил.

– А ты бы заметил?

– Мне не нужно прибегать к таким низким методам как обыск. У меня врожденный дар убеждения.

– Ну да, конечно…

Глубоко вздохнув, я присела на кровать и открыла чемоданчик. Внутри все было так же, как и четыре месяца назад, когда, вернувшись в свой лондонский дом сразу после похорон родителей, я в спешке собирала в случайно попавшийся на глаза старый отцовский чемодан с документами самые дорогие вещи, в которых хранились частички душ самых близких мне людей.

Отодвинув на задний план сентиментальные чувства, я решительно вытащила на свет матово-серый отцовский ноутбук, его старые записные книжки и пачку фотографий. Последние вещи хранились в чемоданчике, сколько я себя помню. Когда-то я пыталась их по-тихому стащить и прочитать, но отец строго-настрого запретил мне даже смотреть в их сторону. Естественно, я не послушалась. Но на то отец и гениальный ученый, чтобы предугадать все мои детские попытки удовлетворить свое любопытство. Это было своего рода изнуряющее соревнование, в котором проигравшей была только я.

Собирая вещи, я, не задумываясь, взяла их с собой. И теперь была несказанно этому рада: если где-то и существовали доказательства связи моей семьи с созданиями ночи, то только здесь, среди этих заметок. Хотя, я и сама не знала, что ищу…

Я быстро пролистала записные книжки, но не нашла в них ничего, хоть отдаленно напоминавшего письма или конверты. Только массу непонятных стенографических записей и символов, которым явно требовался опытный дешифровщик. Поэтому я отложила их в сторону, решив заняться этим после.

Стянув тонкую резинку с пачки фотографий, я принялась бережно раскладывать их на полу.

На первой карточке была заснята вся моя семья: вместе, дома, мы счастливо улыбаемся установленной на таймер камере. Слева – мама – пышущая здоровьем жизнерадостная женщина с копной волос цвета воронова крыла и необычными яблочно-зеленого оттенка глазами под пышными ресницами. Справа – отец – темноволосый, подтянутый атлет с проницательными умными глазами и улыбчивыми морщинками в уголках глаз, на его носу красовались неизменные очки в тонкой оправе, придававшие ему заумный профессорский вид (всегда подозревала, что он в них не нуждался). А в центре идиллии – я – брюнетка с блестящими локонами чуть ниже плеча, с мамиными глазами и счастливыми ямочками на щеках. Картина из прошлой эпохи.

Сглотнув вставший в горле ком, я продолжила перебирать снимки.

Вот папа с сосредоточенным видом сидит за столом, планируя очередную лекцию. Мама, поливающая цветы на балконе – среди живой цветущей зелени она выглядит молодой девушкой. Мы вместе обедаем в любимом ресторане. Я с лучшей подругой Кристиной иду домой из школы. Десятка два моих школьных снимков.

На следующую картинку я смотрела немного дольше, на ней на фоне сугробов зимнего парка замерли четыре маленькие розовощекие фигурки в теплых шубках, огромных меховых шапках и шарфах, плотно намотанных по самые носы: я, Миша, Эрик, Лиза. Я вспомнила, как отец попросил нас постоять спокойно и яркую вспышку его фотоаппарата. Снимок был сделан как раз вовремя – буквально через минуту Миша умудрился свалиться с качелей и довольно сильно ушибить колено, пришлось срочно идти к бабушке Эрика зализывать раны и пить чай с вкусным брусничным пирогом.

Дальше шли самые старые снимки, потрепанные, на пожелтевшей от времени бумаге. Вот это мама, совсем молодая, ее черные волосы свободно спадают по плечам, она наклонилась и нежно вытирает перемазанное смеющееся личико дочки, обрамленное непослушными растрепанными кудрями. Я, демонстрируя выпавший передний молочный зуб, показываю папе новую игрушку – коричневую плюшевую лошадку…

Последняя фотография заставила меня на секунду замереть в замешательстве, сердце забилось чаще – нашла. На мягком стуле в кухне нашей старой квартиры сидел…Леонардо, совершенно такой же, как сейчас, а у него на коленях – я, совсем ребенок, едва научившийся ходить, большеглазое чудо с хвостиком темных завитушек в голубом платьице и длинных белых чулках. Нет, на черно-белой фотографии я бы никогда не увидела его цвет, но почему-то я точно знала – платье было голубое, так же как глаза вампира, от которых я не могла оторваться – зеленые. И это было невероятно и пугающе, как призрак из прошлого.

Леонардо выглядел так, будто не знал, что ему делать: бежать от меня сломя голову или сидеть тихо и позволить ребенку делать то, что ему заблагорассудится. Никогда еще я не видела на прекрасном светящемся уверенностью в себе лице такой смеси замешательства, удивления и нежности. Его сильные руки неуверенно приподнялись, готовые в любой момент предотвратить мое падение, но притронуться ко мне он не решался. Я же напротив смотрела на него с немым обожанием и улыбалась, прижав маленькую розовую ладошку к его приятно прохладной щеке, словно предъявляя на него право собственницы.

Леонардо, наблюдавший за мной через плечо, мягко заметил:

– Я совсем забыл о нем. – Он вытянул руку, забрал снимок и начал пристально разглядывать, как будто не верил своим глазам. Как бы мне хотелось узнать, какие воспоминания связаны у неприступного вампира с этой старой пожелтевшей карточкой с погнутыми, притупившимися уголками? Отчего он так тепло улыбается, глядя на худенькую девчушку с вздернутым носиком и ободранными коленками.

– Я думала вампиров не видно на фотографиях.

– Зависит от растворов при проявке. Твой отец всегда знал, что делал.

– А ты совсем не изменился…

– Только внешне. Зато ты подросла.

– Много каши ела. – Проворчала я. – Как получилось, что я совсем ничего об этом не помнила до сегодняшнего дня? Не может быть, чтобы я ни с того ни с сего, просто взяла и забыла тебя…

Лео напрягся.

– Ты была ребенком…

Я с горечью почувствовала, как он снова возводит между нами Великую Китайскую стену.

– Леонардо Стюарт, не лги мне.

– Я вообще не обязан что-либо тебе рассказывать, и если б не обещание…

– Что за обещание?

– Забудь.

– Лео, – я непроизвольно схватила его за прохладную белую руку, отчего вампир едва заметно вздрогнул, – я имею право знать. Ты не представляешь, каково это, жить в мире обычных людей, считать себя одной из них, а потом оказывается, что все совсем не так, как казалось! Твоя реальность – не более чем дым, завеса, скрывающая от тебя правду…

– Эта же завеса защищает тебя. – Прошептал он.

– Но я не тот человек, который, однажды узнав истину, испугается и захочет забыть о ней. Ты сам сказал, что я дочь своего отца. Так что если ты мне ничего не расскажешь, я пойду прямиком к папочке Эрика и спрошу у него. Уверена, уж он-то мне не откажет.

Конечно, я блефовала, но, кажется, мои уговоры возымели действие. Взгляд Лео стал задумчивым, потеплел, и каким-то шестым чувством я поняла, что он согласится. У него просто не было выбора. Либо он расскажет мне обо всем добровольно, либо я найду куда более необычный и опасный способ во всем разобраться. Через секунду Лео твердо произнес:

– Хорошо. Хотя я и правда считаю, что тебе рано знать об этом.

Решительным движением вампир поднялся во весь рост, заставив меня отпустить его изящную кисть, что я сделала не без сожаления.

– Собирайся, мы едем ко мне.

– Почему это?

– Здесь тоже не лучшее место для подобного разговора. К тому же мне понадобится Рейнард, без него я тебе и слова не скажу. Да и тебе же лучше не оставаться тут одной – не думаю, что после всего ты сможешь спокойно заснуть в этой комнате.

– То есть, ты предлагаешь мне переночевать у тебя? – Смутившись, спросила я.

– А теперь тебя это пугает? Раньше, помнится, ты не особо переживала. – Усмехнулся он, сверкнув глазами. – Или тебя так волнует мое общество?

– Нет! – Воскликнула я чересчур громко. – Ничуть. Уже собираюсь.

Он был абсолютно прав. После обыска эта комната стала чужой, ненадежной, поэтому я не стала спорить, хотя с него и стоило бы сбить спесь за такой командирский тон. Но не сейчас. Тем более что вскоре я узнаю хотя бы часть правды о себе и о нем, и об отце… К тому же, как мне не хотелось признавать это, я была несказанно рада быть рядом с ним.

В приподнятом настроении я забегала по комнате, собирая в рюкзак самые необходимые вещи: зубную щетку, домашние шорты, футболку, тетради… Учебники можно будет попросить у Лео…

– Знаешь, это даже забавно. – Заметила я, собирая разложенные фотографии, с щелчком закрывая их обратно в чемоданчик и укладывая его на прежнее место. – Идти в логово ужасных вампиров, потому что дома чувствуешь себя в меньшей безопасности, чем там.

– В этом есть доля иронии. – Горько ответил мне Леонардо. – Ты все так же беззаботно доверчива, как и в детстве. Радостно бежишь навстречу вампирам, даже не осознавая какой опасности себя подвергаешь.

– Не думаю. Я мало к кому тянусь, и еще меньшему числу людей доверяю. Мне всегда говорили, что я сторонюсь людей, не завожу много подруг, не бегаю за парнями.

– А монстров ты не сторонишься. – Это был не вопрос, а утверждение.

– Нет, я не сторонюсь только тебя. Почему-то, кажется, я тебе доверяю, хотя никакой логике это не поддается…Теперь я думаю, что это связано с тем, что я знала тебя в детстве. Правда, я ничего не помню, но подсознание же должно срабатывать, так? – Я говорила это будничным тоном, укладывая в рюкзак полотенце и футболку.

– А ведь я не исключение, я – тоже монстр, и возможно худший из них. Я могу предать тебя, даже если и не захочу этого делать. Ты можешь стать моей марионеткой и даже не понять, что это произошло.

По спине прошел холодок, я беспомощно оглянулась на высокую темную фигуру с горящими таинственной зеленью глазами, будто заполнившую половину комнаты.

– Ты шутишь. – Услышала я свой нервный смешок и, отвернувшись, с громким звуком застегнула молнию сумки. – В любом случае, если решишь слопать меня за ужином, предупреди заранее, чтобы я успела чиркнуть завещание. Не хочу, чтобы Лиза заграбастала мамины драгоценности, я их лучше Майе оставлю.

Я спиной почувствовала его улыбку.

– Едва знакомой вампирше? А больше некому?

– Некому. Тебе же они не нужны.

– У тебя все не как у людей.

– Рада, что ты, наконец, заметил. Все, я почти готова.

Пришлось отослать Лео вперед вместе с моими нехитрыми пожитками, чтобы переодеться в более подходящую одежду – простые джинсы и голубой вязаный свитер. Оставив на столе в кухне записку для Лизы (раньше утра она не появится, а телефон у нее оказался отключен) и, заперев за собой двери, я натянула куртку и вышла на улицу. Лео уже сидел в машине, а мой рюкзак вольготно расположился на заднем сиденье.

Метель прекратилась, и взбитый ее стараниями снег приятно поскрипывал под ногами. Небо стало чистейшего сине-фиолетового цвета, в его глубине мягко сверкали далекие ясные огоньки звезд. Спокойствие в природе, хаос в душе…

Мороз пробирал до костей, и я поспешила укрыться в теплом салоне машины.

Глава 17

Путь до «замка» занял немного больше времени, чем обычно: метель немало потрудилась, и приходилось снижать скорость, чтобы машину не занесло на очередном сугробе. Это раздражало Лео, который просто выходил из себя от такого «черепашьего» передвижения.

В дом я вошла одна, пока Леонардо отгонял машину в гараж.

С вздохом облегчения, я обнаружила, что в тускло освещенной уличными фонарями прихожей никого нет.

Будь это дом обычных людей, я бы не сомневалась, что в три часа утра все давным-давно разошлись и смотрят сны. Но распорядок дня вампиров сложно себе представить. Мне было бы трудно попытаться объяснить причину столь позднего визита, пусть лучше Лео сам скажет то, что сочтет нужным. Я не хотела причинить лишнее беспокойство обитателям дома неосторожными словами.

Стараясь производить как можно меньше шума, я сняла сапоги и куртку и, встав на носочки, повесила ее на крючок высокой кованой вешалки у стены. За спиной хлопнула дверь. С волной морозного, пахнущего сосной воздуха, вошел Лео, без труда неся в руке мой тяжелый рюкзак.

Я хотела отойти и освободить ему место, но вместо этого со всей силы ударилась ногой о витую железную подставку вешалки, которую не заметила в полутьме, и со стоном опустилась на пол.

– Черт, давно говорил, что такой махине не место в прихожей! – Яростно прорычал Лео, нагнулся к ноге, быстро осмотрел ее и вздохнул с облегчением. – Просто ушиб. Очень больно?

Стиснув зубы, я покачала головой.

– Терпимо.

– Хватайся за меня.

– Но… – Хотела было возразить я, но, повинуясь взгляду Лео, руки сами потянулись и обвили его крепкую шею. Захотелось коснуться его пышных темных волос, но я не посмела, запрятав лицо у него на груди, чтобы его повелевающий изумрудный взор не мог меня контролировать.

– Держись крепче. – Предупредил он и, обхватив меня одной рукой, в другой по-прежнему были мои вещи, вампир с пугающей легкостью поднялся на ноги, толчком открыл дверь гостиной, и в два прыжка пересек ее. У меня дух захватило. Понадобился еще один невероятный прыжок, чтобы подняться по лестнице. Несколько беззвучных шагов по восточному коридору и вот меня уже бережно опустили на знакомую тахту.

Сумку с моими вещами Лео закинул на стол, включил лампу в форме свечи, скорее для меня, чем для себя, после чего так же бесшумно вышел из комнаты.

Усевшись поудобнее, я осмотрелась. До боли знакомая обстановка: все то же массивное стерео, те же книги и диски. Только на этот раз они были разбросаны в беспорядке, как будто хозяин в нетерпении рассматривал их, пытаясь от чего-то отвлечься, а потом разочарованно отбросил.

На столике, где когда-то стоял хрупкий бокал с кроваво-красным содержимым, сейчас лежал смятый листок бумаги. Со своего места я не могла хорошо его разглядеть. Но готова была поспорить, что это та самая записка, в которой Лео впервые поведал мне об охотниках. Должно быть, она выпала из кармана моей сумки, а он подобрал.

В который раз проснулись угрызения совести: из-за меня у Лео одни неприятности. Наверное, он был зол и разочарован, что жалкий человечек портит ему жизнь и постоянно подвергает опасности разоблачения, не заботясь о последствиях своих поступков.

И, тем не менее, он продолжал заботиться обо мне. И я не понимала почему. Что могло быть общего между дочерью охотника на вампиров и его добычей? Как отец мог допустить, чтобы его трехлетняя дочка обращалась с врагом как с лучшим другом?

Я могла предположить только один ответ: отец доверял этому вампиру настолько, что мог доверить ему самое дорогое существо. Но что породило это доверие?

От размышлений меня отвлекло появление Лео с подносом в руках. Он уже успел снять куртку и облачиться в свободные брюки цвета хаки и черную футболку, не стеснявшие движений, но подчеркивающие его идеальную сильную фигуру и врожденную грацию. Его волосы были в страшном беспорядке, как будто, переодевшись, он несколько раз в задумчивости взъерошил их.

Поставив поднос на столик, прямо на смятую записку, первым делом парень взял с него пузырь со льдом и приложил к моей больной лодыжке.

– Уже не болит. – Попыталась я слабо сопротивляться.

– Это уменьшит припухлость, хотя синяка избежать не удастся.

– Ладно. – Смирилась я с его правом хозяина дома. – А где твоя семья?

– Рейнард уехал на медицинскую конференцию в Москву, Ориана, естественно, от него ни на шаг не отходит…

– Почему?

– Они и дня не могут провести друг без друга. – Внезапно он тепло улыбнулся.

Я покраснела. Нельзя так шокировать людей одной улыбкой. Тем более, его рука, хоть и была ненамного теплее льда, жгла мою лодыжку так, что перехватывало дыхание. Я изо всех сил старалась не смотреть ему в глаза, чтобы он не мог прочесть по выражению моего лица, какое волнение вызывает одно его прикосновение.

– Кстати, я ему позвонил и первым же рейсом они отправятся сюда, но раньше утра ждать их все равно бессмысленно.

– А остальные?

Попыталась я поддержать разговор.

– Майя, Дэвид и Адель поехали на рок-концерт, до понедельника они точно не вернутся. – Произнес Лео, очевидно, довольный этим обстоятельством. – А Рокко с Оливией воспользовались всеобщим отсутствием, чтобы сбежать и устроить себе тысячный медовый месяц, но в понедельник тоже обещали мне быть здесь, Рокко еще проекты сдавать. Иногда они ведут себя как подростки, особенно Оливия – она даже меня порой пугает своими затеями. – Он покачал головой.

Так…значит я в пустом доме наедине с любимым, сердце забилось чаще. Но тут же я отвлеклась, осознав одну вещь.

– Так в «семье» главный – ты? – Я и раньше подозревала это, но впервые спрашивала прямо.

– Тебе не кажется, что так не честно? Почему только ты задаешь вопросы? – С лукавой усмешкой уклонился он от ответа и осторожно убрал лед с моей ноги.

– Задавать-то я задаю, а вот ответы получаю крайне редко. – Пробурчала я.

– Это же хорошо, чем больше знаешь, тем выше риск…

– Говори за себя…

– Заказывать ужин сейчас слишком поздно, то есть рано, но могу предложить стакан свежевыжатого апельсинового сока и шоколад. – Он указал на поднос.

– Спасибо, я не голодна.

– Тогда я оставлю все на столе, вдруг захочется. – С этими словами Лео уселся в свое любимое кресло, взял со стола толстую книгу в выцветшем переплете и вынул закладку. – Ложись спать, завтра еще будет время для разговоров.

– Думаешь, я смогу просто взять и заснуть? После того, что я сегодня узнала… Точнее, так и не узнала… К тому же, с какой стати, ты ведешь себя со мной, как с маленьким ребенком? На горшок и в люльку, так что ли? – Недовольно бормотала я себе под нос, расправляя сложенное у изголовья одеяло и поправляя подушки.

– А как ты хочешь, чтобы я себя вел? Ты и есть ребенок, по сравнению со мной. – Заметил он своим необычайно красивым глубоким голосом.

Услышал-таки.

– Я даже не знаю, сколько тебе лет…

– Много.

– Ты любишь животных?

– Они не любят меня.

– Тебе нравятся темные очки или это необходимость?

– А ты как думаешь?

Он отвечал, не отрывая взгляда от страницы, и я поняла, что, сколько бы я ни пыталась из него вытянуть, ничего у меня не выйдет. А жаль.

– Я хочу переодеться… – Невольная краска залила мои щеки при подобном заявлении. – Не могу спать в джинсах…

– Конечно. – Лео с готовностью поднялся на ноги. – Отнесу лед в холодильник, заявил он и поспешно скрылся. «Джентльмен до мозга костей», пришли на память слова Майи.

Я поспешно вытащила из рюкзака старые черные спортивного покроя шорты и свободную белую футболку со здоровым желтым, показывающим большой палец смайлом на груди. Переодевшись, и сложив свою одежду на рюкзаке, я моментально юркнула под теплое мягкое одеяло, прикрывшись им до самого подбородка.

Через несколько минут вернулся Лео и, как ни в чем не бывало, занял свой наблюдательный пост в кресле.

Я глубоко вздохнула, закрыла глаза и попыталась уснуть. Но не тут то было. Сердце никак не желало успокаиваться, и с каждой минутой ускоряло свой бег. Леонардо как будто заполнял всю комнату своим неслышным присутствием. Даже с закрытыми глазами я словно видела непослушный вихор темных волос, спадающий ему на лоб, глубокие зеленые глаза, скользящие по строкам книги, название которой мне так и не удалось рассмотреть, тонкие и в то же время сильные руки, перелистывающие страницу…

Нет, хватит! Я резко открыла глаза и порывисто села.

– Ты так и собираешься тут сидеть?! Всю ночь?!

– А что ты мне предлагаешь? – Он даже не взглянул на меня и небрежно перевернул еще одну страницу. Само спокойствие! А у меня сердце из-за него не на месте.

– Не знаю… Может быть тоже пойти поспать куда-нибудь? – С надеждой в голосе предложила я.

Наконец, его высочество соизволило взглянуть на меня, его белые зубы блеснули в улыбке, от которой сердце застучало еще сильнее.

– Это моя комната. И что такое сон я знаю только чисто теоретически.

– Вы что же, совсем никогда не спите?.. А как же гробы, земля с кладбища?..

Леонардо только тихо рассмеялся, отчего мне стало трудно дышать.

– В средневековые времена. – Проговорил вампир серьезным проникновенным тоном, откидываясь на спинку кресла. – Именно тогда родилась эта сказка. Тогда наша зараза расползалась по земле подобно чуме. До тех пор только самые благородные и выдающиеся могли быть обращены. Не известно точно, кто первый нарушил правило, но, говорят, всему виной был некий Тор, который лишился своей возлюбленной.

Сам Тор был очень осторожен в выборе жертв и никогда не брал большего, чем было необходимо. Вот его подруга была иной – ее неудержимо влекла к себе кровь детей. Сладкими обещаниями и подарками заманивала эта ведьма к себе в замок невинных малюток, баюкала и смешила их, после чего показывала свою вампирскую сущность. Она пила их медленно, наслаждаясь криками и мольбами. После кровавого пиршества маленькие трупики выбрасывались за стены замка на корм черным воронам.

Люди не вынесли такого надругательства и, собрав самых сильных и смелых воинов, среди которых были и мужчины, и женщины, и подростки, глубокой ночью напали на злобную вампиршу, когда она пришла за последним ребенком в деревне. Ведьма была истощена, поэтому не составило труда убить ее с помощью серебряного креста, вбитого в грудь. После этого ей отрубили голову и каждый, участвовавший в травле выпил по капле вампирской крови в память об убитых ею младенцах. После чего, они сожгли ее тело и выбросили прах в реку, молясь, чтобы она не смогла возродиться и отомстить им.