Полная версия:
За гранью моей реальности
– Нет.
– Вот и хорошо, – улыбнулась она. – Принимаемся за уборку. Если увидишь мусор, кидай его в кусты, туда, где лежит остальной.
Быстро убравшись, я подошел к Ольге Александровне и объявил, что все сделано.
– Хорошо.
– А что вы будете делать сейчас?
– Опять пропаду, и горе тому, кто меня найдет, – сказала Ольга, улыбнувшись.
– Хорошо.
Мы разошлись. А тем временем прозвучал горн. Через минут пятнадцать я уже сидел за столом с тарелкой супа. Ко мне подсела Ксюша.
– Эй, новичок! – ее энергия лилась через край.
– Чего тебе?
– Пошли после обеда гулять? – предложила девочка.
– Пошли, почему бы и нет.
Пообедав, я направился к выходу и услышал громкий голос Ксюши за спиной:
– Новичок, подожди меня!
– Что?..
В меня врезалась рыжая бестия.
– Ну что, идем? – сказал она.
– Пошли.
Выйдя из столовой, мы увидели Сашу, которая направлялась по тропинке в лес, и решили пойти за ней. Блуждая по лесу, мы поняли, что заблудились.
– Ксюша, а давай пойдем направо два раза, пока не выйдем наружу, – предложил я.
– Давай.
Мы повернули направо и наткнулись на костровую поляну, в центре которой стояла Ольга Александровна.
– Что вы здесь делаете? – спросила она.
– Ничего, мы просто гуляем, мы уже уходим, – протараторила Ксюша.
Мы поспешили обратно, но уже другим путем.
– Вот попадет сейчас от вожатой-то, ух! – почесала Ксюша затылок.
– И мне тоже!
– Ладно, я пойду.
– Пока, – ответил я и отправился к домику.
Солнце было высоко, дул легкий теплый ветерок, и я решил не заходить внутрь. Вместо этого растянулся на шезлонге и вскоре заснул. Проспал я до самого вечера. Меня разбудил горн, собирающий ребят на ужин.
Мое полусонное состояние взбодрили тарелка ароматного плова и стакан горячего чая. В столовой были все: Ольга Александровна, Саша, Лена, Ксюша, Алиса, Маша, медсестра и остальные пионеры. После ужина по традиции состоялась линейка. Все выстроились на площади в один ряд по росту. Вся наша смена.
Солнце продолжало садиться за горизонт, нас накрывало легкими сумерками. Очередной день подходил к концу. По команде Ольги Александровны все пошагали на костровое место, шумно напевая всем отрядом гимн СССР и советские песни. От «Союз, нерушимый…» до «Выходила на берег Катюша…».
Придя на то самое костровое место, где мы с Ксюшей днем случайно застали вожатую, пионеры остановились и по команде Ольги Александровны расположились на бревнах. Кто-то разжег костер, каждый взял по картошке и стал жарить ее на тонких прутьях. Я тоже пожарил. Ксюша съела две. В мешке уже не осталось ни одной картофелины, поэтому я решил отдать ей свою порцию. В ответ увидел одобрительный большой палец вверх от Саши и улыбку подмигнувшей мне Ольги Александровны.
– Спасибо! – жуя картошку, поблагодарила меня девочка.
– Да не за что.
– А как же ты? – сказала она почти с полным ртом картошки.
– Ничего, угощайся.
Я сел рядом с ней и мы довольно долго о многом разговаривали: о каких-то мелочах, интересных ситуациях в жизни и людях. Потом вместе с ребятами дружно пели песни под гитару.
Когда Ольга Александровна скомандовала нам выдвигаться, мы встали в шеренгу и пошли обратно маршем в лагерь. На площадь мы пришли уже затемно, все сразу разошлись, кто куда. Я решил пойти спать, но Саша остановила меня и строгим тоном произнесла:
– Данил, стой! Мне с тобой надо серьёзно поговорить.
– О чем же? – заинтересовался я.
– О твоем уходе за территорию лагеря.
– Может, ты шутишь?
– Нет, я не шучу. Вот у меня есть листок, в нем говорится, что пионер Романов ушел за территорию лагеря с какой-то девочкой. Тебе это ничего не напоминает?
– Ну да, я уходил с территории, мы просто гуляли. И что?
– А ничего, если эта бумажка дойдет до администрации, то тебя выселят из лагеря и выкинут за шкирку, как щенка, понимаешь? – сделала она серьезное лицо. – Ты этого хочешь?
– Нет, не хочу.
– Тогда расскажи все, что было. Может быть, эта бумажка не дойдет до вожатой и до администрации.
– Я этого не скажу.
– Почему? – возмутилась она.
– Потому, – холодно ответил я.
– Ты, конечно, плохой человек, Данил. Я ведь хочу быть полезной, а ты… – сказала строго и злобно Саша.
Я промолчал, повернулся и ушел. Надеюсь, она порвет эту бумажку со злости из-за своей «любви» ко мне.
Пока я шел к домику, все думал: «Интересно, а где Ольга? Я ведь, когда произношу это имя, у меня какое-то тепло в груди греет. Походу я влюбляюсь. Мисс Ольга, наверное, опять на обходе, надо дочитать наше чтиво».
– Да верно, надо дочитать наше чтиво! – сказал мой внутренний голос.
Я зашел в домик и плотно закрыл за собой дверь. Взяв ежедневник, я прилег на кровать и погрузился в чтение дневника…
10 июня 1987
Здравствуй старый, но уже не добрый, а просто знакомый.
Иногда мне хочется выбросить тебя туда, где никто не найдет, ведь ты – то самое место, которое напоминает о большинстве моих неприятностях и печалях. Я бежала как будто впереди паровоза, безумно спешила в лагерь. Бежала как дура, а он не приехал. Хотя обещал…
Страница закапана.
Хорошо, хоть Саша меня немного загружает. Жаль только, что всего на одну смену приехала, но она может и на следующий год приехать, я ее знаю, она любит этот лагерь.
6 июля 1987
Проводила старую смену, забрала новую. Ничего интересного. На сердце все также пусто, на лице – никаких эмоций, лишь только маска, которая скрывает мою пустоту. Он так и не приехал. Весь день плакала.
16 июля 1987
Он приехал! Он приехал! Ура!!!
16 июля 1987 вечер
Он… не узнал меня. Это специально? Я была очень зла, но на нас смотрели дети, такой пример им не нужен. Именно этот фактор удержал меня от желания закатить ему дикую истерику.
20 июля 1987
Попытка поговорить по душам привела только к разочарованию. Он, правда, ничего не помнит… Кошмар.
4 августа 1987
Расстались полюбовно, пообещав друг другу встретиться в конце года. Он сможет себе такое позволить, если, конечно, родители его отпустят.
Назад в лагерь ехала с пустотой в душе.
1 января 1988
Как я поняла, он никогда не приезжает вовремя, хотя я надеялась, что он не приедет, так что даже не особо беспокоилась. Иногда думала, что его родители могут не пустить, но он приехал.
Встретила его у ворот, пока лагерь отсыпался после Нового Года. Мы снова вместе. По-моему, это замечательно!
9 января 1988
Пока ехали обратно, придумали, как бы нам не растерять воспоминания.
Из забавных инцидентов: в пятом отряде кому-то стало настолько плохо, что пришлось пересаживать пионерку оттуда на единственное свободное место к нам в автобус. Место нашлось рядом с Алисой из первого, и я с тяжёлым сердцем посадила пионерку рядом с ней, ожидая постоянных драк. Но на мое удивление оттуда всю дорогу доносился смех. Кажется, я устроила дружбу, от этого мне стало спокойно на душе.
7 июня 1988
Пишу сюда только находясь в лагере. В остальное время будто забываю о существовании дневника. Загруженность помогает мне не грустить и забывать о душевных проблемах на какой-то период, остальное время – это все слезы. Интересно, приедет ли он к следующей смене?
Еще Саша приехала в лагерь, она снова с нами и помогает мне. Надеюсь, что она приедет следующим летом.
Также приехала Алиса со своей новой подругой. Познакомила их с Сашей. Саша хороший человек, легкий, дружелюбный, но с этой парой почему-то она не поладила. Надеюсь, они еще подружатся.
16 июля 1988
Место встречи изменить нельзя. А он снова опаздывает. И снова из лагеря уезжают те, с кем я давным-давно хочу его познакомить!
20 июля 1988
Родительский день. Я не спешу на сближение с ним. Снова он меня не помнит, а у меня уже руки устали сердце склеивать, хочется его разорвать, вырвать плоть, уничтожить все и умереть…
22 июля 1988
Он пригласил меня на танец и пожаловался на то, что у него в голове творится какой-то бардак. Он утверждает, что помнит меня, но… Похоже, то, что мы с ним делали с его личностью, оно работает! Он называет это свое состояние каким-то именем, как будто это живой человек, не то «Семеном», не то «Симоном», и при этом хихикает как ненормальный. Но хотя бы часть наших совместных воспоминаний удалось сберечь. Это радует.
23 июля 1988
Снова отъезд. Его отец снова попросил приютить сына на некоторое время. Господи, что у них там за семья такая, что сына из лагеря встретить не могут?! Но мне не жалко. Тем более, что он заметно повзрослел.
Господи, от его поцелуя кружится голова.
Не сходить с ума! Помнить, я – вожатая, он – пионер!
Последняя фраза была подчеркнута толстой жирной линией.
1 января 1989
Новый год я встретила в одиночестве. В компании грузинского чая с бергамотом и овсяных печеней. По распорядку отбой в Новый Год в два часа ночи, но я уже в полночь ушла, сплавив Гале все обязанности. Ей полезно, пусть практикуется. А мне надо было подняться в девять, чтобы встретить роскошную иномарку. И его. Кажется, его семья все больше и больше преуспевает. Не испортили бы они мне мальчика.
9 января 1989
Старая сказка, оказывается, называлась «Михаилом». Михаилом Палычем Терентьевым – кажется, мой Даня уже однажды сталкивался с чем-то подобным.
Правильно ли говорить, что мы устроили мальчику раздвоение личности? Но теперь он действительно меня вспоминает.
Все снова одна и та же песня – обещания и обещания… Я знаю, что снова буду одна и снова буду думать непонятно, о чем в пустой квартире с пустой душой и тяжелым сердцем. Быстрее бы лето!
Мое чтение перебило чье-то прерывистое дыхание. Это была Ольга Александровна.
– Положи туда, где оно лежало! – сказала она так тихо, как будто захотела плакать.
Я молча положил ежедневник на место.
– Хорошо, что у тебя мало вещей, быстрее съедешь, – на ее глазах наворачивались слезы. – Будешь спать у Эдуарда, Шурик уехал домой по причине семейных обстоятельств. – достав ключи из шкафчика, она протянула их мне со словами: – Вот ключи, домик под номером 10. Проваливай.
Я взял ключи и уже собрался уходить, но вдруг подумал: «А может быть это мой шанс?!»
– Ольга Александровна, я хочу вам сказать, что…
– Ничего не надо говорить, ты уже все сделал. Уйди вон.
Я даже не понял, как оказался на улице. На автомате дошел до домика под номером 10. Дверь была не заперта. Я открыл ее и зашел внутрь. Коротко объяснив Эдуарду, что да как, задвинул щеколду, прошел к свободной кровати, разделся и лег спать. Несмотря на все навалившиеся мысли и проблемы, я моментально заснул.
Глава 7 Прощеное утро
Меня разбудил мой внутренний голос.
– Вставай, Данила, вставай, на зарядку опоздаешь! – сказал мой внутренний голос.
– Хорошо, хорошо!
Я стал одеваться и мыслями ушел в себя. Вот зачем Ольга так поступила, почему выгнала. Я ведь ничего не имел ввиду. Даже не успел ничего сказать. И еще эта строчка в дневнике: «от его поцелуев кружится голова». Я просто в шоке. Надо все-таки попросить прощения у нее.
Надев форму, я вышел на улицу. Эдуард видимо уже давно ушел. На улице заметно похолодало, веял тихий ветерок. Медленно вставало солнце. Со стороны умывальников послышались детские крики. Видимо мальчики из младших отрядов обливали девочек холодной водой. Мимо меня пробежала Саша.
– Физкульт привет!
Мой взгляд уставился на ее стройную фигуру. Она была одета в черные брюки и черную майку, которые обтягивали ее спортивные формы.
Со стороны умывальников в мою сторону бежала Ксюша. Она неслась сломя голову и орала:
– ПОБЕРЕГИСЬ, НЕСЁТСЯ МЕТЕОР!
Это был раскрасневшийся метеор в футболке с надписью СССР. Ксюша врезалась в мой живот.
– Ай, больно, ты что тут встал как столб?! – шутя возмутилась она.
– Извини, в следующий раз отойду подальше, – улыбнулся я.
– Ты на зарядку идешь?
– Да иду, только умоюсь.
– Ладно, давай, приходи на площадь.
Она убежала. Я направился к умывальникам, откуда не переставали доноситься визги. Когда пришел, увидел очаг ора. Это был Эдуард. Голос у него не ломался и был как у девочки, вот и орал он так, как будто кого-то резали. Увидев меня, он поздоровался и протянул руку.
– Здоровеньки булы!
– Здорово, – мы пожали друг другу руки. – Это ты кричал?
– Да, я. Вот, обливаюсь здесь. Душевых нет, баню малыши заняли, а помыться охота. Помоги мне, пожалуйста.
– Хорошо.
Я набрал ледяной воды для него и стал обливать. Он орал так, что я чуть не оглох.
– Ох, хорошо, давай еще.
Я налил еще ведро. Облил его ещё раз.
– Ух, хорошо! А давай тебя тоже обольем?
– Ну, давай, только прикрой, чтобы никто не увидел.
Я разделся, и Эдуард махом опрокинул на меня полведра колодезной воды.
– Ну как?
– Кх-х-х-х.… – кряхтел я.
– Хорошо? – спросил обливальщик.
– Холодно. Т-т-т… – все также продолжал кряхтеть я.
– Тепло? – спросил Эдуард.
– Т-тварь! – крикнул я на него.
Я замерз, хорошо, что у него было полотенце. Обтираясь и одеваясь, я сказал:
– Спасибо! И для кого это ты так долго намывался, интересно? – спросил я.
– Ну как бы сказать… – он замолчал.
– Ну не хочешь, не говори, ладно, – сказал я и махнул рукой.
Я не стал его дожидаться и пошел на зарядку, которая, как всегда, проводилась на площади. Ведущей сегодня была Саша.
– Физкульт привет, ребята! – сказала она. – Итак, ноги на ширине плеч, вращения головой вперед, назад, влево, вправо. Начинай! – скомандовала она.
Так началась зарядка. Сначала разминка, потом пробежка. Солнце уверенно вставало, обещая теплый и яркий день. К 9 часам состоялась линейка.
Ольга Александровна видимо решила избегать меня. Если я уйду куда-нибудь, то она обязательно придёт, быстренько объявит план на день и убежит. Но я никуда не ушел. Наши взгляды встречались. Вскоре Саша подхватила ее и продолжила.
После линейки ровно в 10 часов прозвучал горн. Ольга Александровна скомандовала идти на завтрак. Все были только рады. Подавали кашу с вареным яйцом, хлебом и какао. Я сидел у окна и неотрывно смотрел на свою вожатую, она всячески отворачивалась от меня, заметно смущаясь. В какой-то момент Ольга подозвала к себе Сашу и что-то ей шепнула. После этого Александра уверенно направилась ко мне и села напротив.
– Я не знаю, что у вас двоих произошло, но Ольга Александровна дала нам с тобой особое срочное задание, – сказал она, улыбнувшись, и стала меня поторапливать.
Быстро проглотив остатки еды, я поспешил за ней.
– Скажи, пожалуйста, куда мы идем? – встревоженно спросил я.
– Скоро узнаешь! – хитро ответила Саша.
– Куда и для чего мы идем?
– Скоро узнаешь!
Мы пришли к складу. Саша возилась с ключами и замком. Я немного подождал, но все-таки не вытерпел, незаметно ушел и скрылся от нее за углом. По кустам дошел до пристани, где какой-то инструктор объяснял пионерам правила безопасности на воде.
Я прошел дальше и вышел на пляж в поисках тихого места, потому что совершенно никого сейчас не хотел видеть. В дальнем углу береговой линии был каменистый пляж, и росла огромная раскидистая ива, которая помогла мне укрыться и от Ольги, и от Саши. Свернувшись в комочек, я стал размышлять. Копаться у себя в голове. Анализировать поступки, которые совершил. Хотелось извиниться перед Ольгой, но я не знал как. Может быть что-то подарить, хотя она не примет подарка. Но все же надо извиниться. Я люблю Олю, но…
Мои размышления прервал внутренний голос.
– И что ты паришься?! Сходи да извинись! – говорил он в моей голове.
– Тебе-то, конечно, просто. Сказать-то легче, чем сделать! – вслух произнес я.
Мои размышления прервала Лена, которая появилась с противоположной стороны дерева.
– Не помешаю? – спросила она.
– Нет, не помешаешь, а что хотела?
– Ничего, просто… – она немного замешкалась, но продолжила. – Ты когда-нибудь переживал за человека?
– Не припомню такого, а что?
– А я сильно переживаю за свою подругу. Она влюблена в одного мальчика, который не захотел с ней встречаться.
– А почему… он не захотел? – спросил я.
– Он был занят чем-то другим, но она его прощала и прощала. Он ее не замечал, – на ее глазах показались слезы. – Она из-за своей нераздельной любви хотела совершить ужасное… Это страшно… – она прервалась, и зарыдав, убежала.
– Слушай, я понял! Я теперь все понял! – эти слова уже были адресованы моему внутреннему голосу.
– Наконец-то, а теперь беги к ней и извинись!
Я поднялся и, сломя голову, побежал к домику Ольги Александровны. Через площадь, через множество препятствий. Время как будто остановилось. Добежав до домика, я немного отдышался и решительно постучал.
Из домика послышался тихий голос:
– Войдите!
Ольга Александровна стояла на табуретке и смотрела что-то на самом верху шкафа.
– Да, что нуж… – она прервалась, увидев, кто был перед ней, и продолжила уже другим тоном. – А, это ты Данил. У тебя какие-то дела в домике? Если да, то давай быстрей, а то я сейчас должна уходить.
– Ольга Александровна, как я могу вымолить ваше прощение?
– Ты сейчас шутишь?
– Нет! – я усиленно замотал головой, сделал шаг навстречу к ней и кокетливо продолжил: – Может быть, я ночью возьму балалайку и буду петь под вашим окном Санту Лючию? Белла мия… Вы любите неапольское пение?
– Ох, Данилушка, ты совсем не изменился. Ну хорошо, я прощу тебя, но для этого сделай для меня некоторые дела, – усмехнулась Ольга.
– Я на все готов, мешки таскать, картошку чистить, что угодно! – начал патриотично я.
– Помоги сегодня днем после обеда подготовить концерт, хорошо? – сказала Ольга.
– Конечно, я все сделаю!
– Вот это тебе… – она дала мне какой-то конверт.
Открыв конверт, я заметил SD-карту. Быстро сообразив, я вставил ее в свой телефон и надел наушники. Найдя папку с музыкой, включил аудио и…
Глава 8 Воссоединение
Я стоял посреди домика. В моих руках был ее ежедневник.
– Давай дочитаем, что нам остается? – сказал мой внутренний голос.
Я открыл записи на том месте, где меня прервала Ольга.
1 января 1989
Новый год я встретила в одиночестве. В компании грузинского чая с бергамотом и овсяных печений. По распорядку, отбой в Новый Год в два часа ночи, но я уже в полночь ушла, сплавив Гале все обязанности. Ей полезно, пускай практикуется. А мне надо было подняться в девять, чтобы встретить роскошную иномарку. И его. Кажется, его семья все больше и больше преуспевает. Не испортили бы они мне мальчика.
9 января 1989
Старая сказка, оказывается, называлась «Михаилом». Михаилом Палычем Терентьевым – кажется, мой Даня уже однажды сталкивался с чем-то подобным.
Правильно ли говорить, что мы устроили мальчику раздвоение личности? Но теперь он действительно меня вспоминает.
Все снова одна и та же песня – обещания и обещания… Я знаю, что снова буду одна и снова буду думать не понятно, о чем в пустой квартире с пустой душой и тяжелым сердцем. Быстрее бы лето!
И вот оно – продолжение…
15 июля 1989
Изменения в привычном распорядке встреч важных гостей. Теперь я еду за ним сама. Смешно. По лагерю штормовое предупреждение, а я еду в город за единственным пионером.
Но я ни секунды не сомневалась, когда Сергей Леонидович попросил съездить.
18 июля 1989
Ну, здравствуй, старый знакомый.
19 июля 1989
Так и не вспомнил. Я не стала навязываться. Рано или поздно этот его Михаил должен сыграть, и тогда…
Я, наверное, совсем с ума сошла, но я поселила его у себя.
20 июля 1989
Удивительно, как «старички» мало-помалу стягиваются ко мне в отряд. Саша снова на правах добровольного волонтера.
Дуэт Алисы и Ксюши, Лена, которая была в прошлом году в лагере, и над которой Саша тут же устроила негласную опеку.
Два мальчика в отряде подружились на почве любви к технике и все время проводят у себя в радиокружке. Плюс почётный гость, по статусу такой же ребенок, как и Даня, но ребенок певца, так что она петь умеет, и это замечательно. Хоть кто-то будет дальше развивать наш музыкальный кружок.
И в этот винегрет я поместила его. Кажется, ему это нравится. Он заново вжился в коллектив и не сидит дома целыми днями, как это было в прошлом году.
19 июля 1989
Сегодня открылись некоторые неприятные тайны о нем. Не могу сказать, чтобы они были мне симпатичны. Мне хочется устроить парочку неприятных сцен, когда он пытается общаться со своими подругами… Но он же пионер, а я… Я вожатая, ничего более…
25 июля 1989
Даня-Даня, разве ты не знаешь, что нельзя читать дневник девушки? Гад ты, Данилыч. А ну-ка, быстро положи его на место и не трогай больше никогда, а то я тебя выпорю. Ладно, шучу.
Конечно, ты не помнишь, что это была именно твоя идея – вести все эти записи.
Я закрыл ежедневник и положил его на место. Ведь это из-за него мне досталось от Ольги Александровны. Последнюю фразу я не понял, но она прочно засела в моей голове…
Все так же стоя посреди комнаты, я услышал горн. С неохотой выйдя на улицу, я пошел в столовую. Обед пролетел незаметно. Когда я уже направился погулять, меня догнала Ксюша и предложила погонять в футбол.
– Не хочу, – отрешенно ответил я и, немного подумав, все-таки решил спросить: – Кстати, ты в курсе про мои проблемы с памятью?
– Да, в курсе.
– Вот начал немного вспоминать… Пойдем, погуляем, может быть, я еще что-нибудь вспомню.
Сразу же после моих слов Ксюша схватила меня за руку и потащила к знакомым только ей местам.
– Узнаешь что-нибудь? – внезапно остановившись, спросила она.
– Да, вот эту скамейку, – мы уселись на нее. – Вот здесь ещё, – показал я пальцем. – Есть надпись: СимАл, СидКс, РомДа. Это было два года назад, вы сидели на скамейке и выжигали надписи, а я вас прогнал. Вы потом меня дразнили, а я вас не замечал, – усмехнулся я.
– Да, ты нас прогнал, а мы тебе вслед дразнилки кричали, но ты не замечал, – рассказывала Ксюша. – Мы тебя Тихоней прозвали.
Затем мы направились к зданию администрации лагеря. Я подошел к водосточной трубе и пнул ее ногой. Оттуда с грохотом вылетел моток проволоки, на конце которой пионеры прятали разные тайные вещи.
– Отдай, это мое, – отобрала у меня Ксюша проволоку.
– Знаешь, а вот из этого окна нас фотографировал директор. Вспоминаю, как три года назад у нас была сценка «Мушкетёры и гардемарины». Помню, как заворачивался в одеяло, надевал ведро на голову, а в руке была швабра, как будто это лошадь.
– Классно, – ответила девочка, заметно повеселев.
– Хочешь, покажу тебе мой любимый наблюдательный пункт?
– Конечно, хочу, пошли! – Ксюша запрыгала от радости.
Мы пошли в сторону площади. В самом ее начале стояло высокое здание, на котором, собственно, и располагался данный пункт. По лестнице мы взобрались на крышу и уселись на самом краю. Отсюда лагерь был как на ладони. Можно было увидеть все: от умывальников до пристани.
– Ой, как высоко! – сказала Ксюша, посмотрев, сначала, вниз.
– Да, высоко. Я здесь прятался от своих проблем, меня здесь никто не мог найти. Мог спрятаться днем на несколько часов, углубиться в размышления и не заметить, как наступит вечер, – поделился я.
Мимо здания прошел директор лагеря. Он остановился, сфотографировал нас и, помахав рукой, пошел дальше.
– Ладно, пошли отсюда, а то еще отхватим от Ольги Александровны.
– А пошли на сцену, – предложила Ксюша.
– Хорошо, – согласился я.
Мы быстро спустились с крыши и вскоре были на месте.
